Как Инес с Кори на гору ходили.

Маршрут назвали «Северная кобра» (WI5, M8, TD и R) по Северной стене Kwangde Shar 6093м.

Во всей этой истории на меня неизгладимое впечатление произвел дневник Кори, переводу которого Эля и я и уделили главное внимание.
Но вначеле была

Закуска

34-летняя Инесс Паперт первоначально приехала в Непал вместе с канадками Одри Герипай и Джен Олсон в надежде на прохождение по новому комбинированному маршруту зимой Северной стены Kwangde Lho в составе женской команды.

Инес

Одри

Джен

Тройка достигла базового лагеря на Рождество, в компании припасенных мужиков весело встретила Новый Год и после непродолжительной акклиматизации, отправилась к своей цели - Северной стене.

Маршрут предполагаемого восхождения.

Еще в лагере, попивая глинтвейн, девушки решили, что в нынешнем году проложить новый маршрут по Центру Северной стены весьма проблематично. На стене было очень мало льда, а начинать год лазанием по обледенелым скалам ломало. Поэтому решили пройти по стене справа, по комбинации двух уже существующих маршрутов. В первый день все прошло гладко, но при предельно сложном лазании по натечному льду и нависающей стене, Инес уронила свой рюкзак во второй день. А там было… Много чего хорошего там было, включая рацию для связи с ВС, спутниковый телефон и, главное, конфетки. В запале тройка продолжала продвигаться по стене до высоты в 5850 м, но, оставшись без сладкого, в 14.00 мудро решила отступить.

На маршруте

Мудрому решению помогли и пальцы на ногах Одри, которые стали цвета волн Черного моря.
4 января, девушки, уставшие, но счастливые, прибыли в ВС, к нервничающим парням (связи-то не было…)

Время, отведенное на восхождение у канадок, вышло, и они слиняли домой. Инесс тоже хотела валить вниз, но случайная встреча с Симоном Моро и Денисом Урубко, акклиматизирующимися перед Макалу и застыдившими Инесс, подвигла Паперт на мысль, что стоит попробовать еще раз.

Проходившие мимо Симоне и Денис.

Пока Герипай и Олсон возвращались домой в Канаду, Паперт поменяла билеты на самолет и каким-то образом (ну, типа, "Ты только пострахуешь...") смогла уболтать фотографа экспедиции Кори Ричардса пойти с ней на Северную стену Kwangde Shar.

Эта парочка наметила маршрут по левой части Северной стены Kwangde Shar и 8 января сделала заброску еды и снаряжения для пятидневного восхождения из их удобного базового лагеря на высоте 1400 м. под стену.

Базовый лагерь

Покинув лагерь с первыми лучами солнца , Паперт и Кори провели следующие 10 часов, в борьбе с холодом и ветром, поднимаясь по стене. Инес рассказывала, что ей было легче справиться с маршрутом M13, чем с сильным снегом и льдом, которые преграждали им путь в тот день.

Второй день, как и на предыдущем восхождении, чуть не начался с катастрофы, когда камнепад прогремел совсем недалеко от их бивака. Потрясенные, но уцелевшие, эти двое поднимались в течение еще 10 часов. Инес проходила наиболее сложные, в техническом плане, веревки. Замерзшие и вымотавшиеся, они установили второй бивак, поднявшись всего на 300 метров.

На третий день их дуэт понял, что они не могут пройти маршрут по гладкому граниту без льда, а лезть по мизерам без перчаток, зимой, на этой высоте, просто невообразимо. Поэтому они решили свернуть влево на гребень и вышли на французский маршрут 1996 года.

Паперт и Ричардс оставили лишнее снаряжение на биваке, устроенном между двумя блоками гранита на гребне и продолжили восхождение, но возвратились обратно в 17.00., не достигнув вершины. Вершина уже виднелась не вдалеке, но они были обезвожены и не хотели рисковать, погружаясь во мрак ночи без бивачного снаряжения.

На четвертый день они из последних сил, но все же достаточно быстро поднялись по оставленным закрепленным веревкам и достигли предыдущей верхней точки примерно за час. Затем связка шла по лабиринтам микстового маршрута и добралась при сильнейшем ветре до вершины в 14.30. После традиционных фотографий на вершине, двойка спустилась, удерживаемая ветром и закрепленными веревками, в лагерь 3 и были в безопасности в своем базовом лагере уже на следующий день.
Линия маршрута, проложенного Инесс и Кори является на стене седьмой (или вариантом).

Это было самое тяжелое испытание в моей жизни" - заявила Инес Паперт по окончании экспедиции в Гималаи.

Маршруты на массив Квангде

Северная стена Kwangde Shar была покорена впервые в декабре 1982 американцами Джеффом Лоу и Дэвидом Бришерсом (ED2, WI6, 1200m). По словам Лоу – это один из лучших ледовых маршрутов, которые он совершал в жизни.

Схема района.

Основное блюдо.

Страницы дневника Кори Ричардса.

Кори.

Шутите…насмехайтесь. Ага, это я, Кори, фотограф, занявший теперь одно из мест в «женской» экспедиции. Для тех из вас, кто не знает … Я не женщина (Инес настояла, чтоб я опубликовал свою фотографию, потому, что «Кори вполне могло быть и женским именем…») Я думал о смене названия блога экспедиции на «Бисексуальная экспедиция на Квангде Ло 2008-2009»…но решил, что это может навлечь поток д**** ма, к чему я не готов.

Случилось так, что время, отведенное на экспедицию, для Одри, Джен и Криса закончилось, и момент возвращения к удобным кроватям и горячему душу стремительно приближается. Однако, у нас с Инес график более гибкий, и мы поменяли наши обратные билеты в Германию для того, чтоб еще раз сходить на стену.
Линия, на которую мы смотрим – большой знак вопроса, поэтому берем еды на пять дней и изо всех сил стараемся настроиться на долгие холодные ночи и короткие дни в тени. Пожелайте нам удачи!

А сейчас у меня замерзли пальцы, и нужно возвращаться в относительный комфорт общей палатки, чтобы избежать переохлаждения.

*****

Массив Квангде.

Вернувшись в базовый лагерь, удивляешься тому, каким комфортным может быть теплый сухой спальник. В воде теперь не плавают куски нерастаявшего снега и остатки лапши … а поход в туалет – это не более, чем прогулка к ближайшему дереву. Излишне говорить, что мы вернулись и в безопасности. Но, если рассказать немного о нашей истории…

Говорят, что самое трудное – это ждать. Я бы с этим согласился. То, что мне представилась возможность принять участие в восхождении во время этой поездки – чистая случайность … понадобился один день, чтобы переключить мои мысли с режима работы фотографом на режим лазания. Но, как только решение было принято, появилось предвкушение, как всегда … в виде холодного твердого комка в горле.

Инес решение далось трудней. Она уже ходила на гору, уже страдала от холода, уже растратила силы в первой попытке. Она устала, все остальные упаковывали вещи к отъезду, и решение остаться, и попробовать еще раз было нелегким. К тому же, она скучала по Ману и по дому.



К счастью, ее друг, Симоне Моро, заглянул в базовый лагерь. Мы прогулялись с ним и его партнером по восхождению, Денисом, в Намче, чтобы провести ночь вне тени, отбрасываемой стеной. По дороге Симоне дал совет закаленного человека, который, в основном, сводился к следующему: «Если ты уедешь сейчас, ты будешь жалеть, потому, что не сделала всего, что могла … оставайся и попробуй еще раз…» Вот и все, что понадобилось.

Заброска под маршрут.

Тремя днями позже мы шагали, нагруженные барахлом, которого было достаточно для пяти дней лазания. С каждым шагом, приближающим нас к стене, комок в моем горле рос. Установка лагеря на ветру оказалось занятием, почти стоившим нам палатки. Мы решали, а потом передумывали, что взять с собой, а что бросить, мы пригоршнями ели крошки и сыр … мы спали урывками.

Утро было таким, каким оно бывает здесь всегда: темным и холодным. Завтрак был приготовлен в молчании предвкушения, и мы уложили вещи онемевшими пальцами. А потом тревога рассеялась в один момент. Наконец, после того, что казалось вечностью: сидения, наблюдения, ожидания и размышления, мы лезли.



Инес взяла первое препятствие…траверс по полке к трем коротким, но сложным участкам нестабильного фирна. Звук, который издавал снег, был далек от обнадеживающего … при каждом шаге из-под поверхности доносилось глухое эхо. Излишне говорить, что ледобуры были бесполезны. Пока она осторожно прокладывала свой путь через беспорядочно торчащие наросты, по почти вертикальному рельефу, я рассасывал леденец за леденцом, как младенец, сосущий соску, чтобы успокоиться. Последняя часть ее участка была 85-градусной крутизны, и фирн исчез.

Я смотрел, как она забила крюк, приподнялась на несколько дюймов над крутой гранитной плитой, и, наконец, нашла место для камалота. Я понял, что не дышу, … расслабился и захлебнулся ветром, как будто только что промчался милю. Инес осторожно продвинулась вверх по трещине с помощью рук и попыталась поставить кошки на гладкую плиту. Они проскользнули, но она подтянулась, а потом крикнула, когда ее инструмент опять коснулся чего-то, похожего на лед.

Я сменил ее и пролез первым по значительно менее серьезному рельефу. Немного тонкого льда, немного снега и микста, и остановка перед самым неудобным биваком, который когда-либо видел.

Четверг, 15 января 2009

Звук пулеметного огня прерывает мою неглубокую дремоту. Я уверен, что падающие камни целятся точно в мою голову. Я рисую в уме картинку: реактивный камень разрывает бивачный мешок и пробивает мой череп … но он ударяется в десяти футах слева. Украдкой испускаю вздох облегчения из фальшиво-безопасного укрытия в спальном мешке.

Должно быть, рассвет уже близко…свет снаружи стал ярче. Я разочарован, увидев почти полную луну, которая светит на меня. Спрашиваю Инес, который час, и она стонет. Всего лишь 11:30 вечера. Мы были на биваке всего пять часов, и у нас еще шесть часов, чтобы дрожать, пока мы не покинем это место.

Наш насест для первой ночевки лишь немного больше, чем сиденье для унитаза, вырезанное в снегу. Я копал долго, но то, что должно было быть полом, продолжало обрушиваться. В конце концов, Инес глянула на меня и велела мне сесть и есть… места, что мне удалось вырезать, должно быть достаточно.

День второй.

День второй на маршруте начался с предрассветной дрожи. Двух пакетов моментальной овсянки, поделенных между нами, хватило только на то, чтобы сделать меня еще голоднее. Мы приготовили завтрак, опять молча, и начали собираться. Ночь, которую мы пережили, была на тот момент худшей в моей жизни, и боль в спине постоянно напоминала о том, какой нелепой она выдалась.

Инес начала день с 55-метрового микстового участка, который привел нас к длинному траверсу. Я сменил ее, и потащился по 55-градусным склонам с микстовым рельефом, которые внезапно закончились снежным гребнем. Сухость во рту была сильнее, чем в предыдущий день, но теперь причиной ее было обезвоживание, … а не просто нервы.

Мы с Инес лезли первыми, по очереди, следующие 300 метров, пока, наконец, я не взял на себя роль вьючной лошади… понимая, что она была не только лучше, но и быстрее на технически сложном рельефе. Мы пролезли по наклонной плите, которая привела нас в скальный угол, потом повернули за него, и, наконец, вышли на маленький снежный склон, который, казалось, мог предложить нам «приятный» ночлег. Мы лезли десять часов, но набрали только 300 метров по вертикали. Впрочем, это не имело значения, … мы замерзли и устали, и были готовы попытаться выспаться после прошлой утомительной ночи.

Я вылез на середину площадки и погрузился в депрессию, естественную на 65-градусном льду. Инес последовала за мной и сразу же начала готовить, пока я занимался конструированием дома.
Прошло полтора часа, а я не добился почти никакого прогресса. И опять Инес начала убеждать меня сесть и попить. Что я и сделал.

Пещерка.

Мы заползли в снежную нишу и задремали на часок, пока у нас обоих не затекли конечности, и их не начало колоть, как будто иголками и булавками. Комфорта, на который я так надеялся, этой ночью тоже не было…

Пятница, 16 января, 2009

Я оглох на левое ухо. Осознав, что ничего не слышу, резко сажусь и врезаюсь головой в невысокий потолок. Снежные кристаллы падают мне на лицо, и я вздрагиваю. Ненавижу утро. Ощущение, будто мои внутренности поедают крысы.

Из-за того, что дно ниши было слегка наклонено вниз по направлению к голове, и потому, что я не мог поворачиваться, и вообще шевелиться, за ночь жидкость скопилась в моем левом ухе и вызвала временную, но крайне неприятную, глухоту. Ощущение слабости утром, после еще одной долгой бессонной ночи, привело меня в возбужденное и раздражительное состояние.

Я надеваю свои замерзшие ботинки и выползаю из лазурной гробницы в тень следующего утра на Северной стене Квангде. Инес зажигает горелку, а я начинаю запихивать барахло в рюкзак. Похоже, что только одно может скрасить это утро – начать двигаться как можно быстрее. Хорошо, что небо – голубое, и предсказанный прогнозом пик ураганного ветра миновал … в идеале, мы будем на вершине сегодня после обеда.

После сборов, Инес пролазит оставшийся участок снега, поворачивает за угол и выходит к границе снежного поля. Она исчезает из виду за гребнем, … движение веревки почти прекращается. Поднимается ветер, и меня бьет неудержимая дрожь…опять.

Наконец, после того, как прошел, как мне показалось, целый день, веревка натягивается, я снимаю станцию и начинаю лезть. Первая половина участка простая. Я переваливаю через снежный гребень, и оказываюсь на абсолютно открытом пространстве. К тому же, восходящий поток выбивает меня из равновесия, пока я пытаюсь вернуть свое самообладание. Мне кажется, что я обгадился …постой-ка…нет, просто вспотел,…лезем дальше.

Следующие две с половиной веревки через микст и снег выводят нас к гребню. В конце концов, после четырех дней в тени, мы выходим не солнце. У Инес рот расплывается в улыбке до ушей, и эта улыбка заразительна.

Маршрут

Мы сидим с часок на солнышке, и решаем идти на вершину … как наивно было думать, что все будет так просто.

Гребень

Гребень оказывается лабиринтом из микстового рельефа, таким же сложным, как и стена. Продвижение крайне медленное, и мы прошли всего две веревки, после чего приняли решение спускаться, чтоб заночевать…сейчас около пяти вечера, и через 45 минут стемнеет. Суп с лапшой манит, и мы возвращаемся в точку, где вышли на гребень всего несколько часов назад,… опять спускаясь в тень, но с уверенностью, что завтрашний день принесет нам погоду потеплее, лазание на солнце и вершину.

Инес находит место между двумя камнями, где, как будто бы, можно укрыться от ветра, и вытряхивает снаряжение из рюкзака. Она готовит, пока я занимаюсь дизайном дома…ох, какие мы домовитые.

Ночевка на гребне.

Ночью мы плохо спим из-за сильного обезвоживания и высоты, которая стала чувствоваться. Утро все не наступает.

Звон. Все, что я чувствую – только звон в ушах. Мое лицо будто исколото иголками. Мои запястья тяжелы и неподвижны, как будто кровь не может пробиться к моим кистям. Все опухло…мои пальцы, лицо, ступни…мой мозг. Я неспособен думать. Я чувствую, что мой желудок – это бездна, которую невозможно заполнить, … даже всей едой, что есть на земле,… и при этом мысли о еде вызывают у меня желание вырвать. Но, хотя бы, солнечно.

Утро четвертого дня: синее небо и сильный ветер. Ураганный ветер, похоже, еще не утих. Высокие облака, как железом по стеклу, царапают по моим нервам.

Инес осведомляется, как я себя чувствую. Я считаю, что молчания в ответ достаточно. Она отвечает тем же, и высыпает в кастрюльку два с половиной пакета овсянки. От одного ее запаха меня тянет на рвоту.

Происходит ритуал сборов, и сегодня, благодаря солнцу, его немного легче вынести. Я складываю вещи с расчетом, что мы вернемся через несколько часов, и начнем спуск…еще один крайне наивный поступок с моей стороны. Мой оптимизм сейчас просто смехотворен… и даже я понимаю тщетность веры в определенное «расписание». Но, все-таки, этот оптимизм помогает нам вынести монотонность еще одного дерьмового утра.

Мы быстро преодолеваем знакомый участок, и приходим в нашу высшую точку всего через час после того, как вышли из лагеря. У нас один рюкзак с куртками, литром воды и батончиками. Над нами стена, свободная от снега и льда. С фальшивым энтузиазмом я предлагаю полезть первым. Инес улыбается, хватает снаряжение, и мне становится легче дышать. Я все еще слышу звон отовсюду.

Она лезет первой 40 минут,… это тонкая последовательность движений на равновесие, подстрахованных ненадежными крючьями и клювом инструмента. Я топчусь на гребне в полном изнеможении, а ветер хлещет по Северной стене и порывами дует вверх, мягко выбивая меня из равновесия. Я жду, задерживаю дыхание, опять рассасываю леденец за леденцом, и мерзну все сильней и сильней.

Инес окликает меня, я выщелкиваю страховку и, балансируя, лезу вверх,…рюкзак работает, как парус. Следующие участки лишь немного легче, …временами мы вынуждены лезть одновременно по ненадежному рельефу, из-за чего я покрываюсь холодным потом. Наконец, через шесть часов, всего в нескольких метрах от нас появляется вершина.

И тогда, собрав все остатки энергии в последнем мгновенном усилии, мы выходим на вершину. И, как будто, ничего не произошло, ничего не изменилось. В этом моменте нет ничего особенного… и у меня нет чувства, что случилось нечто значительное. Все, что я чувствую – изнеможение…я хочу чизбургер,…я хочу выпить пива.

Мы делаем несколько фоток, немного снимаем на видео,…немного криков,…и направляемся назад, в тень.

Инес на вершине.

Кори на вершине.

Веревки застревают почти сразу. Потом опять. Потом опять. Опять. Я лезу вверх в темноте, чтобы их освободить. Я сам замерз, как жесткая заледеневшая веревка. Застрелите меня. Лагерь в тридцати метрах ниже. Дует ветер. Темно. Веревки снова застряли. Мне хочется выть по-волчьи.

Я в спальном мешке, скрюченный и плотно прижатый к Инес. Она спит. Я дремлю. Первая ночь после полнолуния. Ветер стихает, и я, наконец, засыпаю с мыслью, что завтра будет еще труднее.

Рассветом в чистом гималайском небе заканчивается еще одна тяжелая ночь. Я уже почти чувствую вкус пива с чизбургером. Мое лицо и руки опухли еще сильней, чем вчера утром, но на душе спокойнее, так что я могу позволить себе полностью насытиться. Я выползаю из пещеры и даю Инес минутку насладиться «комфортом», заняв все пространство полки «кинг-сайз». На солнце теплее, чем в предыдущий день, а ветер, хотя все еще сильный, немного утих. Вдали вырисовываются Эверест и Лхоцзе.


Утренний комфорт заставляет меня забыть о веревках, которые все еще болтаются над нами. И лишь через секунду после того, как я об этом вспоминаю, я осознаю, что мы прошли только половину пути нашего восхождения. Как любят приговаривать альпинисты:

«Лазание вверх – это факультативно, …но возвращение вниз – это обязательно».

Я смотрю вниз с гребня на темную пелену на дне долины. Намче все еще окутан утренней тенью. Появляется Инес.

Уже через 20 минут мы одеты и позавтракали … Инес взбирается по висящим веревкам, а я укладываю вещи. Она возвращается через 15 минут и делает станцию, пока я запихиваю оставшиеся шмотки в тяжеленный рюкзак.

Мы дважды дюльферяем по кулуару, потом спускаемся вниз к ледяному желобу. Усталость накрывает нас одновременно и окончательно, мы начинаем запальчиво спорить, когда делаем ледяную проушину. «Ты сам не справишься…», в ответ: «Я делал проушину один или два раза в жизни»…Спор заканчивается натянутым молчанием. Я нагружаю веревку и начинаю спускаться по льду.

Неистовый крик Инес прерывает мое тихое кипение. Вздрогнув, я смотрю вверх и вижу кувыркающийся гранитный блок размером с небольшой холодильник, который ударяется об лед надо мной и отскакивает в сторону в 50 футах над моей головой. Тихий свист, с которым он рассекает воздух, действует отрезвляюще, и напоминает, что мы еще далеки от того, чтобы быть в безопасности. Я смотрю на нее снизу вверх извиняющимся взглядом. Сейчас не время спорить, и я знаю, что моя раздражительность, по крайней мере, неуместна, если не абсолютно эгоистична.

Мы продолжаем спускаться, и закладываем еще два дюльфера, на втором мы тестируем надежность лепесткового крюка 2-го размера, единственной нашей точки. Его подстраховывает ненадежный камалот, и я предлагаю спускаться первым. А говорят, что рыцарства больше не существует. Но это логично, …я тяжелее:-) Я резко нагружаю эту фиговую точку…крюк скрипит, деформируется, дергается, но остается на месте. Остаток спуска я проделываю, затаив дыхание.

В первый раз за пять дней мы ступаем на землю, собираем снаряжение и начинаем спуск по огромной морене. Тропы нет, и мы начинаем петлять по бесконечному лабиринту замерзших речек, кустов и покрытых снегом валунов.

На тропе

После нескольких часов блуждания по замерзшим пустырям мы выходим на летнюю тропу. Намче всего в километре птичьего полета, …но кажущаяся близость тем более мучительна, из-за того, что нас отделяет от Намче огромное ущелье. Мы начинаем изнурительное движение по окружному пути, ведущему в Паде, а потом в базовый лагерь.

Через 12 часов после того, как мы покинули ночевку на гребне, мы приходим в темный и пустынный базовый лагерь. Я воплю: «Колбаса!», и мы слышим, как Саила и Маила зашевелились в кухонной палатке. Вот и все…мы вернулись через пять с половиной дней, грязные и разбитые, но мы дома. Сладкий чай с лимоном еще никогда не казался тааааааким вкусным.

Огромное спасибо всем, кто следил за событиями и был частью путешествия…это было здорово, и мы очень ценим вашу поддержку!

Прощай, Квангде!

Десерт

Поздравляю всех девушек с днем 8-го Марта!