Над головой только синее небо

30 августа команда иркутских альпинистов выехала из ущелья Узункол, где закончился чемпионат России в очном классе. Конечно, они проиграли, но сходили несколько хороших 5Б. Впереди была другая гора, и они (Баир Хандажапов - Баир, Игорь Шапошников - Гоха, Максим Кривошеев - Макс) теперь жили ею и думали о ней, консультировались у тех, кто уже был на вершине.

Игорь Шапошников: Я предполагал, что ситуация может сложиться любая. По большому счету мы ехали на Кавказ для подготовки к восхождению на Ак-Су. А участие в чемпионате было для нас этапом притирки, подготовки, схоженнности. Если получится, то побороться за место. Но команда еще не сложилась, конфликты возникли. Опять же мы не знали, что будут изменены правила на Чемпионате и все, кто приехал «четверками» проиграли еще до старта. Ничего не зависело от квалификации участников – только от судей.

Еще, когда только ехали на чемпионат, с водителем, который довез до аула Хурзук, договорились, что он будет ждать здесь же 30 августа. И все получилось четко – до Хурзука довезли на уазике альплагеря, а там уже ждал микроавтобус, на котором быстро добрались до Минвод. Оттуда Андрей Кустов поехал в Анапу, где его ждала семья. А команда переночевала и утром вылетела в Москву. Там прождали часов шесть и разлетелись в разные стороны - Валерий Николаевич Попов домой в Иркутск, а команда - в Бишкек, куда и прибыла в 5 утра 1 августа.
Единственное, что их удручало – это то, что Баир был ранен и неясно сможет ли пойти на гору. Пока же все ехали в Бишкек (бывший город Фрунзе – прим.). Решили - если поправится, то идут вместе, если нет, то Игорь с Максимом - в двойке.
Были некоторые сомнения и с тем, как добраться до самого ущелья. По большому счету им были известны только названия населенных пунктов на пути следования. Знали, как долететь до Бишкека, оттуда - до Баткена, а где этот Оз Гирюш находится, собирались выяснить на месте. Уже в Бишкеке разыскали фирму «Аксай трэвел», где подсказали телефон человека, который занимается оказанием услуг альпинистским группам в Баткене вплоть до обеспечения гужевым транспортом.

Страна контрастов

В аэропорту, как обычно прошли пограничную зону, получили штамп в паспорта. В очереди, правда, ждать пришлось долго. Но никого не задерживали, потому что таможенный контроль прошли еще в Шереметьево.

Игорь Шапошников: Бишкек поразил. Он становится все более современным, европейским. Тем не менее, наплывали воспоминания – вот здесь сидели в чайхане, там гуляли, загорали. В Бишкеке в фирме «Аксай-тревэл» долго искали номера "телефонов, явок, паролей». Никак не могли выяснить - кто встретит или не встретит в Баткене. Потом нашли концы, созвонились, но впоследствии многие договоренности повисли в воздухе.

Задержались на два дня – ждали самолет. Старенький АН-24 все так же летает в Баткен три раза в неделю. В первый день решали свои дела. Сняли квартиру, получили у пограничников пропуск в Ак-су, отметили командировочные в спасательном отряде, забрали пустые газовые баллоны, которые оставили во время зимних сборов, а потом ходили по городу, ели дыни, пили чай и как могли, радовались жизни.

Максим Кривошеев: Раньше уже приходилось бывать в Бишкеке и поэтому сразу нахлынули воспоминания. Вот она - Азия, арбузы, чайхана, манты, лагман. Сейчас там стало спокойней, милиция туристов и альпинистов не останавливает, как это было раньше.
Баир Хандажапов: С газом накладка получилась. Мы могли бы заправить баллоны в Бишкеке, но боялись, что с ними не пустят в самолет, поэтому взяли пустые. Рассчитывали заправить в Баткене. Нас там встретили представители фирмы и пообещали, что могут заправить с большого баллона. В Баткене закупили продукты и поняли, что здесь можно покупать в основном крупы, макаронные изделия, овощи и фрукты. Калорийные и качественные продукты вроде колбас, шоколада, сыра лучше брать в Бишкеке.
Когда выехали из Баткена в сторону Ляйляка в каком то кишлаке нам предложили двадцатипятилитровый баллон без редуктора, а у нас переходник, который накручивается именно на редуктор.

Вот это попали! И как идти на гору, если все баллоны пустые? Чешут репу. Киргизы немного пошушукались и предложили девять маленьких баллонов по 300 сомов за штуку. Деваться было некуда. Никто из местных жителей в долине газом не пользуется, а значит, и заправить негде.

Баир Хандажапов: Потом поняли, что нас просто "развели". Не исключено, что баллоны им подарили предыдущие экспедиции, чтобы не тащить обратно, а они нам их загнали. Так что полагаться здесь во многом нужно только на себя.
2 августа вылетели в Баткен, где закупили продукты и сразу выехали. До Оз Гирюш 250 км. Ехали часа четыре. Подвезли прямо к дому Нурдина, который занимается бизнесом по сопровождению групп туристов, альпинистов, обеспечивает лошадьми. Переночевали в отдельной гостевой комнате. На террасе длинный стол, что удивительно, потому что у местных жителей такая мебель отсутствует - дастархан накрывается прямо на полу. Наверное, Нурдин в этом кишлаке самый богатый человек, если у него даже стол есть.
Принял он нас, как гостей, за проживание и угощение денег не брал. Утром с грузом на трех лошадях в сопровождении двух его сыновей вышли в сторону ущелья Ляйляк.

Подход

Шли пять часов. Рюкзаки на лошадях, сами пешком. Тропа хорошая, но довольно крутая. На поляне, где все альпинисты обычно устраивают базовый лагерь, увидели человек 30 одесситов, которые проводили сборы для выполнения спортивных разрядов.
У одесситов лагерь был основательный - десять палаток, тент над столом, генератор, большой казан. Так что все было серьезно.
На другой день 4 августа пошли под гору. Шли часа 4-5. Тропа тянется по морене. Пришли, где-то в 17.00. Повесили на камне платформу, сложили снаряжение.

Максим Кривошеев: Для меня был шок, когда в первый раз увидел гору воочию. Это такая горища! Тогда еще подумал, что если поднимусь на вершину, то свой спортивный костюм басковский и кроссовки ренбуковские подарю киргизам, которые нас принимали в доме.
Баир Хандажапов: Посмотрели, как валятся камни. Как раз вечер, когда наверху все оттаивает. Немножко стало не по себе. Хотя по нашему маршруту вроде бы не сильно стреляло - он был весь в тени.
Игорь Шапошников: Увидев гору и огромный снежный флаг над ней, был просто потрясен! Она, действительно, впечатляет! Это совершенно не то, что на фотографии. Одно дело смотреть на нее издалека и совершенно другое - вблизи! Когда на нее смотришь, находясь у подножия, она подавляет. Неужели мне туда?

Подготовка к штурму

Маршрут изучили еще в Иркутске и поэтому обсуждали только тактику восхождения, и что брать с собой. Но был еще и неприятный момент - у Баира боль в спине не прошла. Конечно, он поехал в Аксу, но не знал, сможет ли пойти на гору.

Хандажапов Баир: Гоха сказал, – выбирай, или мучительное восхождение или томительное ожидание.
Максим Кривошеев: Баира не уговаривали. Он сам решил идти. Мы понимали его сомнения - боялся подвести команду. Но он молодец! Отработал на 100 процентов!

Время поджимало. Лошадей на спуск заказали на 20 августа, а билеты были на 21. Так что до вылета самолета оставалось 15 дней. То есть времени в обрез. И если случится непогода на 3-4 дня, то на гору можно даже не пытаться идти.
Утром 5 августа собрали личные вещи, снаряжение, продукты и вышли. В этот день решили смотреть стену в течение дня, а завтра выходить на маршрут. Посовещавшись, решили, что вначале Баир на стене будет заниматься переноской грузов по перилам на подвеске с помощью двух жумаров. Метрах в ста от базового лагеря Баир нашел камень высотой метров восемь, повесил на него веревки, набил рюкзак снаряжением килограмм на 25 и стал сначала пробовать, а потом отрабатывать передвижение по перилам с грузом. Нужно было найти оптимальный вариант подъема рюкзака, переход со стены на полку, закрепление рюкзака на станции страховки, потом опять его надевать и начинать движение. Важно было понять, сможет ли он пройти гору с травмированным ребром.

Баир Хандажапов: Позанимавшись часа полтора, увидел, что боль терпима. Когда рюкзак не на спине, а на подвеске, совсем проблем нет. Только когда нагибаешься и подтягиваешь рюкзак левой рукой, или придерживаешь веревку, боль отдавалась в спине. Вернулся к палатке и сказал, что готов идти.

К 14.00 добрались до верхней стоянки под горой. Максим с Игорем решили сразу пойти под начало маршрута и провесить хотя бы пару веревок – не терпелось пощупать гору руками. Поднялись... и тут же стали «линять» обратно. Гора «стреляла» и камни падали густо. Тут увидели двойку иркутян - Евгений Башкирцев и Денис Веретенин спускались с горы по правому бастиону. Они тоже участвовали в чемпионате России и в двойке взошли на Ак-Су по маршруту Могилы – десять дней вверх, на одиннадцатый - вниз.

Как быть?

Баир Хандажапов: Еще издалека увидев, как они дюльферяют, пошли к ним и принесли прямо под скалу кисель, лепешки. Вымотаны они были, конечно, сильно.

Башкирцев и Веретенин, увидев земляков, обрадовались. Это же надо – в городе не всегда встретишься, а тут, вдали от цивилизации, в абсолютно безлюдных местах, среди дикой природы и хаоса скальных гигантов – свои родные иркутяне.

Жизнь на вертикали

Немного отдохнув, «двойка» продолжила спуск в базовый лагерь. А «тройка» снова стала отбирать продукты, которые придется брать на гору. В очередной раз возникла дилемма, как быть - продуктов надо взять больше, потому что работа предстояла трудная, а нести тяжело. После того, как проконсультировались у Башкирцева и Веретенина, треть снаряжения, газа и личных вещей оставили. И все равно был нужен четвертый участник, потому что рюкзаки в начале восхождения весили килограмм по тридцать.
Баир предложил исходить из советских норм – 300 грамм сухого продукта в сутки на человека. То есть это тот минимум, который позволяет человеку поддерживать организм и оставаться работоспособным. Тогда на 13 дней выходило бы всего 12 килограмм на троих. Когда отложили то, что решили взять на гору, вышло... 25 килограмм. Опять начали перебирать и спорить, что лучше взять, а что можно оставить...
По тактическому плану, в первый день восхождения группа должна была пройти 11 веревок (веревка - 50 метров – прим.) по кулуару (первый участок – прим.). А он в конце дня простреливается камнями. От начала маршрута до конца льда перепад высоты 400 метров. И это нужно было пройти за день. Вроде бы не самый сложный участок, но со стартовым весом рюкзаков по 30 килограмм, когда только начинается врабатывание организма, идти тяжело. После бесконечных споров, когда Максим с Игорем добавляли продукты, а Баир урезал, получилось 20 килограмм.
В конечном итоге продуктов им хватило и даже чуть-чуть осталось. Баир выдавал в зависимости от пройденного маршрута – чем больше прошли, тем больше можно съесть.

7 августа встали в два ночи, вышли в четыре и через час начали работать первую веревку. С первого шага почувствовали тяжесть груза.

Баир Хандажапов: У нас было два рюкзака и баул с платформой. То есть на каждого по одному. Здесь использовали такую схему. Первый идет на двойной веревке. Одну веревку закрепляет, а платформу вытаскивает второй веревкой. Следующий идет по перилам со своим рюкзаком, и по ходу движения подталкивает, и поправляет баул с платформой, если он цепляется за рельеф. Третий – по перилам с рюкзаком.

На стене работали немного иначе. Баир первые дни работал последним и на отдельных участках на траверсах не мог вытаскивать баул с платформой и одновременно нести рюкзак. Он добирался до станции страховки, закреплял там рюкзак и возвращался за баулом. То есть проходил участки по три раза. Веревок в группе было четыре (60 м - страховочная, 3х50 и одна – 45 метров) и они все время были в работе. Вообще веревок было в самый раз. Использовали старую советскую формулу – по одной веревке на участника и плюс одна.
Кулуар прошли за 12 часов. Там по описанию маршрута была ночевка. Долго искали шлямбур, который оставили предыдущие группы, но не нашли. Забили свой крюк, повесили платформу и в 20.00 залезли в нее. Первый день был самым трудным физически. Шли с минимальной акклиматизацией с самыми тяжелыми рюкзаками за все дни и набором высоты в 400 метров. Нагрузка на ноги была такая, что на ночевке при любом движении ноги мышцы сводило судорогой.

Баир Хандажапов: Целый день «боролся» с рюкзаком, то снимая, то надевая его. Больное ребром все время давало о себе знать. Сначала пытался тащить, привязав его к своей страховочной системе, но склон не позволял. Когда «выполаживался» до 60 градусов, нести было проще на спине.

На каждой станции рюкзак снимал и цеплял на самостраховочную петлю, потому что стоять с ним было очень тяжело. Когда надо было двигаться дальше, приспускался ниже рюкзака, надевал лямки, переворачивался лицом вниз, вставал на четыре конечности, жумаром подтягивался на перилах, перестегивался на следующую веревку, вставал на кошки и начинал двигаться. И так весь день.

Утром Игорь и Максим пошли работать следующий участок. В этот день первым работал Максим. Крутизна под 90 градусов. Причем, стена сухая, а на каждой полочке и во внутренних углах лежит натечный лед. На полках вроде бы легче должно быть, но там лед. И скалывать нельзя, потому что все упадет прямо на остальных.

Баир Хандажапов: Когда по льду поднимались, сверху все время куски летели и укрыться негде. Можно было только каску подставить. Руки берегли. Когда льдина попадала по рукам на весу, еще терпимо, но если падала на руку, которая лежит на склоне, то боль была просто нестерпимой.

За день провесили четыре веревки и спустились на ночевку в платформу. Еще когда составляли тактический план, решили устраивать ночевки там, где есть вода, то есть лед. От воды до воды стабильно 6-8 веревок. Исходя из этого, устраивали ночевки. Так что в первый день провешивали четыре веревки, спускались на ночевку. На другой день сворачивали платформу, проходили по перилам и дальше еще четыре веревки, после чего вставали на очередную ночевку.
На следующий день встали в три ночи. Собрали платформу. В 6.00 вышли на стену. В третий день первым работал Игорь. Прошли свои перила, еще четыре веревки после них, траверс вправо, и встали на ночевку. Был светло, и Игорь прошел еще одну сложную веревку. Как раз начались монолитные скалы.
Тяжело на траверсах было передвигаться последнему. Поэтому Баир оставлял один крюк с петлей из репшнура и, выдавая сам себя, уходил маятником к следующей станции.
Утром начали обрабатывать дальше. Участок из монолитных плит и практически без рельефа. Встречались шлямбуры, оставленные прежними восходителями. Максим забил парочку своих на страховочных станциях. В двух местах еще использовали якоря, но рельеф очень бедный. Пробовали использовать чьи-то старые отверстия, но один раз у Макса вылетел скай-хук. Оказалось, что отверстия для них пробиты под углом – вниз. Поэтому дальше стали пробивать свои.

Баир Хандажапов: Работа, конечно, тяжелейшая. Чтобы пробить одно отверстие приходилось минут пять махать молотком. Макс выматывался в никакую. При такой работе руки просто отваливаются. В двух местах крутизна доходила до 95 градусов. Две сложные веревки прошли только на скай-хуках и спустились на ночевку.

На пути движения встречались опасные нашлепки, которые казалось держатся на честном слове. Место неприятное. Было ощущение, что они просто висят. А прямо под ними - платформа, в которой Игорь варил суп. Макс пролез этот участок аккуратно чуть ли не на ресницах. Дальше первым работал Игорь. Перешли на неявно выраженный внутренний угол, который выводил в кулуар Чаплинского.
Здесь на очередном промежуточном крюке произошел срыв у Макса. Он стал перестегиваться. Встал на самостраховку, пристегнувшись к крюку, потом выщелкнул жумар, в это время крюк вылетел, и Макс на скользящем полетел вниз. Если бы перила были вертикальными, он бы пролетел до самого конца, где стоял Баир. Но перила были наклонными и он, пролетев метров десять, оказался верхом на веревке, как всадник. Отдышался, распутал петли, которые при падении перехлестнулись, вщелкнул сначала один жумар, потом второй, облегченно вздохнул и стал двигаться дальше.

Баир Хандажапов: Чувство глубины сохранялось все время, но на 2-3 день ощущение страшной бездны пропало. То есть не только организм акклиматизировался к высоте, но и мы сами адаптировались к тому, что нас окружало, и воспринимали, как естественную для себя среду в этом вертикальном мире. Но было ощущение, что мы находимся в другом измерении. Но страховались, как всегда - тщательно. И это происходило как повседневная работа, которую нужно выполнять тщательно.
Максим Кривошеев: Мы просчитались на ледовом снаряжении. Не ожидали, что стена будет во льду. Одну фифу уронили, и был всего один ледовый молоток, который взяли на всякий случай. Но льда оказалось достаточно, к тому же, он был перемерзшим. Нигде в описании не было сказано об этом. Да и сама стена на всех снимках выглядит чистой. А льда оказалось много.

После кулуара Чаплинского ушли влево, пролезли карниз и здесь заночевали. Принципиальным моментом было то, что этот карниз команда прошла в лоб. Все предыдущие группы обходили его слева. Но зачем делать еще один траверс на 20 метров, если можно прямо вверх. Первому на траверсах еще ничего, а тем, кто идет за ним – проходить всегда трудней.

Максим Кривошеев: Получилось так, что мне пришлось проходить участки, которые в описании указаны, как «один из самых сложных». Хотелось, конечно, пройти больше лазанием, но было очень сложно и поэтому пришлось использовать много ИТО (искусственных точек опоры – прим.). Нормальная стена, но немного валит и длинная очень. Лезешь-лезешь, а она все не кончается.

Игорь Шапошников: Каждый участок – головоломка. Смотришь на него и думаешь, как же там вообще можно пролезть. А потом лезешь и находишь решение. Конечно, все участки были непростые, но самые неприятные места были при выходе на гребень. Там внутренние углы, где вроде бы идешь лазанием, но порода рыхлая. Ни френды, ни стоппера (закладные элементы, которые используют для страховки или как ИТО – прим.) нельзя было применить – все крошится и вываливается. Вроде бы есть щели, есть куда наступить, но крошево создавало чувство неуверенности. Шел на честном слове.

На другой день налегке, взяв с собой только снаряжение и перекус, вышли наверх. До гребня прошли три веревки, и там до вершины было всего метров 350 несложного лазания. Когда вышли на гребень, наконец, увидели солнце и синее небо над головой.

Игорь Шапошников: Приятные моменты начались на
гребне. Неповторимое ощущение. Как будто достали из холодильника, где долго держали и положили на солнце. Люди, которые много мерзли и вдруг попали в тепло, меня поймут. А там еще площадка была, где можно было просто походить без использования трех точек опоры. Снял с себя всю «сбрую» с железом (страховочная система со снаряжением – крючья, карабины, закладные элементы, молотки, айс-фи -- прим.) и просто походил босиком. Как мало надо человеку для счастья! Просто походить босиком!

Всего до гребня прошли 37 веревок – 1560 метров при перепаде высоты 1415 метров. До вершины протяженность маршрута – 1910 метров. На вершине посидели с полчаса, сняли панораму и пошли вниз. Переночевали и на другой день стали дюльферять. Напряжение присутствовало все девять дней. Когда шли вверх все время думали о том, как будут спускаться.

Парни, уходим!

Спуск занял весь день. Большинство из несчастных случаев в альпинизме происходит именно на спусках, когда, достигнув вершины, альпинисты расслабляются, внимание притупляется. Появляется чувство, как бы выполненной работы - все самое трудное позади, осталось только вниз. Здесь и подстерегает опасность. Но каждый из членов команды ходит в горы уже много лет, прошел немало сложных маршрутов и поэтому на спуске были особенно внимательны.

А гора напоследок словно решила показать свой характер. Погода с утра нахмурилась, пошел снег. Снежная крупа величиной с горошину по всем неровностям горы стекала вниз. Где-то в середине стены, скапливаясь и приобретая большую массу и скорость, снежные потоки, падая на полки и другие неровности рельефа, сбрасывали камни.
Они спускались очень аккуратно, почти интуитивно уклоняясь от падающих камней. Самым опасным участком оказался тот, с которого начинали восхождение – 350-метровый кулуар. Это был «мусоропровод», куда падали камни и стекал снег со стены. А спрятаться было негде...
И все-таки они благополучно спустились вниз и камни задели их лишь косметически. Это было чудо!
Потом часа два ошеломленно смотрели туда, откуда только что вернулись. Гора продолжала швырять камни вдогонку, но они уже ушли из-под стены.

Игорь Шапошников: Когда только спустились, еще ничего не понимал. Была радость от того, что под камни не попали, но до конца еще не ощутил. Только потом, когда немного отдохнул, пришел в себя и посмотрел на гору по новому, другими глазами!..

Они продолжали жить горой, и как будто еще находились там, но уже были здесь. Многие альпинисты знакомы с этим щемящим чувством, когда радость победы смешивается с непонятным ощущением утраты. Это удивительное состояние надолго останется с ними, будет сниться по ночам, напоминать знакомыми запахами или вдруг мелькнувшим в окне электрички видением.
Они долго, очень долго будут вспоминать какой-то участок, срыв, просвистевший мимо камень, последний кусочек шоколада или, какое-то другое, известное и понятное только им событие, которое произошло там - на горе. И только они поймут друг друга, вспоминая это восхождение и только вместе друг с другом смогут снова пережить то, что было там. Они взошли на вершину и победили, потому что для них это была настоящая жизнь в том - вертикальном мире! В мире, из которого они стремились быстрее вернуться, а вернувшись, сожалеть о том, что все закончилось!


Артур Дан

[h1]