Кондуктор не спешит

Кондуктор не спешит, кондуктор понимает
Песенка

Не бойтесь гор, они на страшные. Они прекрасны.
В.Хрищатый, из интервью.
----------------------------------------------------------------


- Кондуктор понимает. Что с девушкою я! Прощаюсь навсегда!- завопил Пашка.
На второй день восхождения мы поняли, что это будет наш утренний гимн. Обычно какая-то песенка цепляется на час, два, ну на день там- и все делаешь в такт ей, в мозгу вертящейся- идешь, палочками стучишь, бывает и лезешь в такт. А здесь она начинает в голове утром крутиться, сидит там пока собираемся, а потом слабеет и уходит, до завтра. Причем прилипла ка всей группе- вон Юра, уж как ему плохо с утра, и то про сиреневую даль мурлычет. И прекрасно, пусть настроение поднимет. А то опять целый день лезть почти не пивши-не евши до вечера.
Проклятый бензин, уж казалось я все предусмотрел- выбрал лучший примус из всех, что нашел в клубе на складе, проверил десять раз, иголку запасную взял, насос пашет как зверь. Да и внизу, в базовом лагере, все работало великолепно. А как только повыше поднялись- то горит то не горит гад. Каждую ночь питье делаю часа по три наверно, а что делать, ребят напоить надо. Я руководитель и привык к этому относиться серьезно. Нет, наверно, это что-то с бензином не то, и неудивительно, нынче что-то везде бардак. Государство разваливается, а новое не установилось еще. В прошлом-оплачиваемые отпуска, масло и сайра в банках с мелкооптового склада, в будущем- куртки Арктерикс и свобода выбора, а сейчас вон газа в базовом лагере нету. И из еды один гороховый суп. Но уж для нас девчонки постарались, сварили-порезали мясо и лапшу насушили, пока мука была. Лапшичка тоненькая такая, воду нагреешь, бросишь, пару минут и готово. Ах, большое спасибо им! Но лапша-вечером, а сейчас утро- быстрый перекус, снег топить времени нету с нашим-то примусом, по стакану воды и вперед.
Похвастаюсь, Погребецкого по контрфорсу- это моя идея. Всегда мне было важнее с кем идешь чем куда идешь. Но в прошлом году стало видно, что страна на распутьи, альпинизма как он был- больше не будет. Денег на экспедиции никто не даст, а сами еще не заработали. Да и люди уйдут, очень многие, надо будет выбирать- или горы и такое бомжевое существование или что-то другое делать. Не все знают наверняка, где они сердце оставили, и не все на жертвы способны, и я уйду скорее всего. Но год-два еще есть, и комада вроде бы сложилась, и есть два маршрута которые снятся. Один- это Победа правее Доллара. Уверен что сможем пройти если внизу быстро проскочим. Нужна только хорошая компания и хорошая акклиматизация. Вот если бы Шура и Артур, да мы с Володей- вчетвером точно бы залезли, а молодежи в этом году туда рано. Но Артур с Саней едут в Гималаи весной, значит на Победу потом не пойдут, или не восстановятся или отпусков не будет. Тогда остается Мечта номер два- Погребецкого по центру. Многие туда дергались, да не залезли. В альбоме «От Алатау да Эвереста» есть фото команды САВО на подходах к пику Погребецкого. Значит, и они пытались? Я об этом ничего не слышал, а спрашивать неудобно почему-то. Пару лет назад красноярцы пробовали, мы на них в трубу смотрели. Вроде Лебедев у них лидировал, упал? Чемпион Союза между прочим. Но это не значит что стена непроходимая, надо только потренироваться хорошо и, может сходить туда по какому маршруту полегче, попробовать? А тут еще какая-то книжка попалась, с рассказиком про восхождение на Погребецкого новосибирцев с киргизами в 82-м. Описания маршрута нет, но запомнилась фраза «четвертый день проходим вертикальный камин». Уж очень интересно посмотреть что за камин такой. Тем более что они получили бронзу, а то ли серебро на Союзе за этот маршрут, и больше на эту гору вроде никто не ходил. Вот туда и дернемся, немножко спрямим их линию наверно. А если все нормально будет- через год или на центр стены готовы будем, или на Победу.

Мне очень нравится наша компания, трое молодых ребят- Паша, Ашот и Юра и двое типа дядек- Володя и я. Паша- лидер, лезет все что можно и нельзя. Если устанет- я, наверно, смогу помочь. Ашот –оптимист, жизнь с ним легка и приятна. Юрка- любопытная личность, философский такой, понять пытается зачем мы в этом мире существуем и что нам надо от жизни. Поговорить с ним интересно. Ну а Володя- наверно, самый здоровый мужик к югу от Алма-Аты. И снег знает как никто. А на Погребецкого, под вершиной, что-то белое виднеется, и кто его знает как оно там. Да и про спуск новосибирцы ничего не написали, а выглядит что-то страшновато- с вершины надо в сторону Дружбы и вниз по типа фирновому плато, а может снежному, висящему над километровой стеной. А потом- снежные склоны, но как на них выйти- совершенно непонятно. Вот тут Володя в лидеры и выйдет, на снегу.
Сегодня четвертая ночевка была, вылезли на гребень, довольно высоко, наверно 5700, что-то вроде перемычки Хана. Выше Ашот и Юра еще не были, как-то им пойдется? Ну Ашот должен быть в порядке, он уже второй день уверен что завтра вылезем на вершину. А вот Юрка мрачен, тяжеловато ему. Но тянет, молодец. Тоже должно быть все окей, но если он захочет на Победу, я ему рекомендую быть очень осторожным и следить за собой. Мне кажется, высота ему не очень дается. Но в конце концов, мне на Ленина на сковородке первый раз еще хуже было. Вчера-позавчера прошли тот самый камин. Могли бы и за день пролезть, но я на Ашота камень уронил. Вернее, уронил- то я несколько, но все мимо пролетели а один ему по плечу попал, хоть и стоял Ашот вжавшись в рельеф, под карнизиком, веревкой ниже и не видно его! Раздался вопль боли а потом-тишина. Наверно, час тишины, или два. Или полминуты. Бесконечность тишины.
Стоим мы с Пашей, смотрим друг на друга, а под нами- полстены. И до вершины километра полтора, стены, гребни да кулуары. И что дальше-то делать? И тут родные слова снизу – Мать! Твою! Вот говорят соловей поет красиво. Или симфоническая музыка, такое совершенство звука. Мне в тот момент хриплые ругательные вопли Ашота казались благозвучнее всего Симфонического оркестра Центрального телевидения под управлением Г. Рождественского. В общем, рюкзак он оставил под карнизом- плечо болело, позже оказалось трещина в ключице. Так и шел Ашот дальше по перилам с одной рукой, три дня вверх и еще один вниз, при этом смеялся и убеждал всех что назавтра уж на вершину точно выйдем. А Юра уж после горы признался, что каждый день он был уверен что уж назавтра-то мы точно убьемся. Но при этим шел и на сдувался, молодец.
Так что если бы не эта травма, мы бы побыстрее двигались. Ашота пришлось облегчить, и что-то надо бы выкинуть. А, веревку выкинем- все равно один человек работать не может, значит веревок много. – Юра, дай мне мою чешскую, сейчас ее повесим, а завтра одну из советских оставим. –Шура ее нет, извини. Я ее оставил там, внизу. Шура, она шестидесятка, большая, тяжелая, обледенелая вся, я ее два дня нес, я ее ненавижу!
Ну что же, оставил так оставил. Так что, если кто мимо проходить будет- веревку можете взять. Шестидесятка чешская, хорошая. Была. Надцать лет назад…Да, можно бы и быстрее. Но не обязательно- это же, в общем, тренировка перед следующим годом. Ох, чувствую, вполне нам по силам следующий год. Был бы по силам, если бы изменения не происходили слишком быстро и если бы не пришлось мне и многим другим заняться в том году чем-то совсем с Погребецким не связанным.
А потом- был день пятый, когда вылезли мы на снег. И на последней крутой веревке сделал я фото Ашота, как он болтается в двух километрах над ледником. И снял «Смену-8М», отстегнул ее от себя и положил в рюкзак- теперь до вершины снимать нечего. Нет, не положил- вот он, мой аппаратик, выпал и вниз кувыркается. А с ним и все фотографии… ах как жалко. И перед мужиками стыдно, как же теперь наш отчет выглядеть будет?
И день шестой – вершина! И ночевка на плато под вершиной, потому как снег неизвестно какой, и спускаться неизвестно куда. А все же приятно что залезли. В трубу за нами ребята с поворота на Семеновского каждый день смотрели, и проходящим, говорят, посмотреть давали- так что мы теперь люди на леднике известные. А кому ж это льстить не будет.

И день последний- вниз. Надеемся найти как-то проход на снежный склон, если нет- придется назад на гребень и пару дней в сторону Дружбы чапать. Выход в 5, по одной конфетке и полчашки воды. По фирновому плато в сторону Дружбы и вниз. Фирн твердый, очень твердый, как под вершиной Хана. Первая связка- Володя, посередине Ашот и я. Ашот не может ледоруб держать. Вот именно так они и шли вниз с Хана, по «ножу», в 88-м. Впереди- словак, потом больной чех, потом Яблинский. К низу «ножа» они не пришли. Поэтому, если Ашот падает, мы с Вовой должны реагировать мгновенно- на пузо, клюв вниз и держаться хоть зубами. Вторая связка тоже хороша- Паша и Юра. Паша устал, а Юра, как вниз спустились, сказал так: -если бы мы прохода на снежные поля не нашли, а двинули по гребню, я бы вниз прыгнул. Шутит. Вот бы наши хождения над пропастью на видео снять, посмотреть потом!
Чувства остры, каждый нервик в теле реагирует на любое движение в мире- что это, трещина в фирне? А что это шуршит, кто-то поскользнулся? Нет, зто рация шуршит, она у меня на приеме. Серега в трубу за нами смотрит- туда нельзя, говорит, там сбросы. Уж это точно- сбросы. Километр. А куда можно?- Да кто его знает, отсюда не видно. Ха, я так и знал, что Вова что-нибудь найдет. Вот он проходит полверевки траверса по фирну над нависанием. Перестегиваюсь, подхожу, принимаю Ашота, выдаю Володе. Он идет вверх, над нами- меров пятнадцать фирна, на нем рыхлый снег по грудь, потом громадный ледовый чемодан, туда можно закрутить что-то и застраховаться! А потом- легче, там везде лед, можно буры крутить. Под нами- пустота, много пустоты. Володя плывет в снегу. Медленно-медленно, разгребает вокруг себя, пробует снег, шаг, еще… страховка готова! Еще траверс, пара дюльферов- и мы на снежных склонах. Быстрее вниз, снега много…
После обеда мы на леднике, а там-двое встречающих, спасибо мужики! Сок принесли, тяжести из рюкзаков забрали. Ох и противный наст- каждый второй шаг проваливаешься. Устали. В час ночи- лагерь на повороте на Семеновского, народ хватит спать, вставайте, на Хана выходить пора! А мы поспим, двадцать часов на ногах… Все-таки мы залезли на эту гору.
А вообще-то я не про это хотел написать. А про то что вот четвертой ночью, там, где у нас палатка на гребне, прям над трещиной стояла. Я со стороны Хана был, и как воды нагрел, в полночь наверно, вылянул наружу. Весь мир в облаках – внизу, кстати, непогода была, никто никуда не ходил. Так вот весь мир в облаках, и только Хан сверху. И Победа с другой стороны. Мне, между прочим, эстетика Победы очень нравится, я не понимаю как люди могут говорить что она некрасивая. Но в ту ночь Хан был прямо напротив, вот тут вот. И с нашей стороны он смотрится абсолютно правильной пирамидои- то есть, например Мраморное ребро под таким углом, что серпы, они как прямая линия видны. И так это было прекрасно- Хан и облака везде, что хотелось признать что да, Создатель сделал этот мир совершенным. И очень нам повезло что мы – часть этого мира. А мне особенно повезло что я оказался именно на этой стене именно в нужное время и все видел. Хотелось эту картину, это состояние, это необыкновение взять с собой вниз и еще кому-нибудь показать. Впрочем, что покажешь- Хан над облаками? А как обьяснишь все остальное- ну вот что на Северной стене Амангельды, на 3Б, зимой ужасно холодно? И что Ашота плечо поломано, а он вон хихикает в палатке? И про лавинку на Хане, в которую я попал неделю назад, и про эпический спуск, который нам предстоит? И про то, что на нашей горе всего-то несколько человек были? Ведь все это- часть того, о чем бы хотелось расказать там, внизу. А лучше я мужикам покажу. – Мужики, смотрите как красиво! Ух ты, нифига себе. Оценили.
Зачем люди ходят в горы? Вопрос банален, а ответ, я думаю, циничен- чтобы убежать. И что-то пережить в полную силу. Не каждый может выдержать давление нормального мира. Но и сеичас, через много лет и в тысячекилометровой дали, я просыпаюсь и вижу Хан и луну и облака.
И кто-то, наверно мой друг, глупо кричит:
– Кондуктор не спешит, кондуктор понимает.