Прогулка от Дукки до Домбая 2005

После майского похода зуд в пятках у нашей компании усилился, а к середине лета достиг апогея. Очень хотелось снова оказаться среди гор… Собранная группа не отличалась многочисленностью – всего пять человек пришли к общему знаменателю, сумев в конце июня выбраться на Западный Кавказ. Желающих было больше, но увы, обстановка с работой, семьями и финансами внесла свои коррективы...

Преодолевшие сопротивление обстоятельств разного рода были как на подбор, все с опытом участия в шестёрках, у каждого свой опробованный комплект амуниции и снаряжения. Пусть это звучало не скромно, но на фоне немалого сообщества горных туристов Ставрополья они не терялись, скорее наоборот. Генка, Таня, Серёга, Игорёк и Витя будут в этом рассказе без фамилий, перечисления званий и регалий и дальнейшая речь о них пойдёт от третьего лица. А теперь можно отправляться в путь-дорогу, к спортивному туризму отношения не имевшей, хотя в ней и было несколько категорийных перевалов.

ИЗДЕЛИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОГО АВТОПРОМА

Рейсовый междугородный автобус для ставропольцев – любителей гор был обыденным транспортом и проблем не создавал. Сложности обычно начинались с «аэродромов подскока», когда после двух-трёх сотен километров по автострадам степного края требовалось преодолеть ещё каких-то от двадцать-сорок по дорогам местного значения – гравийкам, а то и по грунтовкам. Всегда хотелось оказаться как можно ближе к «медвежьему углу», откуда начиналась активная часть пути – ногами и под рюкзаком! Но желаемое не всегда совпадает с действительностью – к «Пазику», курсирующему между Зеленчукской и Архызом ребята не успели…

На отечественном автопроме

В поисках «лошадки» они вышли на невысокого, слегка полноватого мужичка в опрятной светлой рубашке и таких же брюках, что наводило на мысль, что перед ними представитель местной интеллигентности. Это впечатление усиливала его «хрущевская» лысина. Впрочем, он подошёл сам и поинтересовался, сколько всего пассажиров и куда они изволят ехать? Узнав, сказал, что довезёт всю команду через Архыз до самой Дукки. К немалому удивлению его средством передвижения оказалась «Волга ГАЗ-24»! На резонный вопрос, как сюда впихнуться вместе с немалыми «чемоданчиками» последовал ответ, что без проблем, чуть-чуть потеснитесь и всё будет в порядке!

Схема погрузки выглядела так: Игорёк, как самый крупный, разместился рядом с водителем и обложился ручной кладью в виде пакетов с харчами для дорожного перекуса, за которую нёс полную ответственность. Четыре рюкзака как патроны в обойме поместились в багажник, крышку которого пришлось оставить открытой и подвязать репшнуром. Пятый рюкзак разместился на заднем сиденье, поддерживаемый коленями четырёх, самых худых членов экспедиции. Тряская дорога способствовала слипанию этой четвёрки в единый брикет. Но это было не всё! Проезжая мимо поворота на САО «Хрущев» подобрал до Архыза ещё одного бедолагу с рюкзаком. Его в буквальном смысле слова впрессовали на заднее сиденье в то пространство, что оставалось между пятым рюкзаком и крышей Волжанки, а в Архызе выдавливали из салона как зубную пасту из тюбика.

Попытки позднее узнать грузоподъёмность «Волги» ни к чему не привели. Вместо этого всюду сообщалось, что авто рассчитано на пятерых, включая шофёра. Но так или иначе это детище родного автопрома оказалось достойным всяческого уважения. А «детище» тем временем миновало поворот к ущелью реки Псыш, проехало турбазу «Романтик» и затормозило у края канавы поперёк дороги, пересечь которую никакие его тактико-технические характеристики помочь не могли. До устья реки Дукки оставалось не больше полутора километров. Сущая мелочь! Расплатились и с песнями двинулась дальше до полуразрушенной фермы на берегу Дукки. С этого и до последнего дня для путешественников домом стал каркасный «Полюс» с тёмно-синим тентом.

Когда же злилась непогода,
Палатка нас закрыть могла
От снегопадов, гроз, мороза
Щитом уюта и тепла!

ВПЕРЁД И ВВЕРХ!

Каким-то непонятным образом Игорёк умудрился после завтрака утопить в потоке Дукки свою походную ложку. Её течением отбросило от берега на расстояние больше метра и на приличную глубину, почти под развилку. Там она и застряла между камней поблескивая сквозь поток в лучах солнца. Трудно сказать, что важнее для туриста – ложка или ледоруб, но независимо от этого и температуры воды хозяин инструмента разделся до трусов и занялся водолазным ремеслом. Фотоаппарат запечатлел его в античной позе с ложкой, прижатой к светящемуся от радости лицу. А что? Ладошкой много ли нахлебаешься!

_{Спасение ложки}

Приходилось лаптем кашу
Или щи порой хлебать,
Потому что ложку вашу
Нельзя было отыскать?

Перемазанные пальцы,
Пятна жирные везде –
Непонятно, как жить дальше
При безложечной судьбе!

Берегите ложку, братцы!
Очень нужный инструмент
С ней в лавине откопаться
Получился прецедент!

Человек её на шее,
На верёвочке носил,
И наверх себе спасенье
Этой ложкой пробурил!

Хороша блесна из ложки!
К ней прилаженный крючок
Вам надёргает рыбёшки
Для ушицы в котелок!

Знает, кто на лодке плавал –
Очень трудно без весла!
Догрести в родную гавань
Вроде ложка помогла…

Бурный поток Дукки неустанно подмывал берега. Неподалёку от лагеря наткнулись на большое дерево, упавшему так, что надёжно соединило берега Дукки подобно Аничковому мосту через Фонтанку, а при некотором полёте воображения в причудливом переплёте вывороченного корневища можно было разглядеть конницу Клодта. Подъём от речки вывел на тропу в урочище Темир-Кулак, у начала которой кипела хозяйственная деятельность в виде лесопилки. Визг циркулярки был слышен ещё очень долго и стал затихать, когда команда прошла уже значительное расстояние.

_{Грибы, грибы...}

Нет необходимости описывать долгий и занудливый путь по лесу – настоящему царству мухоморов обильно росших чуть ли не под каждой сосной. Среди их ярких шляпок, чем-то напоминавших воротники мантий королевских особ изредка проступали скромные шляпки подосиновиков. Попался также огромный моховик, у которого диаметр шляпки совсем немного уступал длине древка ледоруба. Пышными гроздями соцветий обе стороны тропы украшал рододендрон. На плато перед перевалом пришлось маневрировать в лабиринте ручьёв и глубоких луж (или маленьких озерец?), скрытых высокой травой. Потом была мелкая осыпь, она засасывала ноги и заставляла с каждым шагом на полшага съезжать обратно. На Темир-Кулаке отдых был долгим, очень чётко чувствовалось, как с каждой минутой уходило желание взобраться на одноимённую вершинку, на какую-то сотню метров, возвышавшуюся над седловиной. В конце концов туристам предписано ходить между макушек, на которые можно подниматься, предварительно назвав их в маршрутной книжке эквивалентными. Когда желание пропало совсем, землепроходцы (или горопроходимцы?) спустилась к перегибу перевала Аюлю, откуда по разнокалиберной осыпи съехали к озерцу, вытянутому подобно гусиной шее. Там и упали на ночёвку.

Никому в голову не пришёл вопрос, почему отказались от восхождения? Лишь позднее пришло понимание: «лоси» за первый день с ходу набрали почти полторы тысячи метров высоты. Вот тут и взбунтовалось то, что называется акклиматизацией! Как сумела, так и отплатила за невнимание к себе!

ОТ БЕЛОЙ ДО ПСЫШСКОГО ЛЕДНИКА

Второй день был экскурсией по достопримечательностям Наурской тропы. Каньон в устье Белой, капитальный бревенчатый мост у погранпоста через Псыш. На противоположном берегу Псыша пульсировал и переливался в радужных брызгах живописный каскад Кышлау-су. То и дело попадались освещённые солнцем полянки в окружении сочных и крупных ягод лесной земляники. Однако, чем дальше передвигались по тропе, тем более дикой казалась окружающая местность, впечатление усиливали заросли травы в рост человека, густое переплетение берёзового криволесья с прутьями рододендрона, за которыми было невозможным что-нибудь разглядеть.

Музей Наурской тропы

Обед состоялся в центре Псышской поляны. Отдых омрачили слепни-фашисты. Хоть перебито их было немало, но и людям тоже досталось…

Турист, подуставший, на отдых присел,
Слепень-мессершмит на колено слетел.
Удар ледорубом – коленка болит!
А муха к другому туристу летит!

Разлёживаться было невозможно, кровожадная орда слепней отстала лишь на границе леса. По намеченному плану следовало добраться к нижнему краю Псышского ледника, поближе к седловине Токмака. Найденный вариант переправы через поток Псыша оказался щекочущим нервы аттракционом. Представьте себе снежно-ледовый мостик в виде красиво изогнутой арки, достигающей двухметровой высоты над водой и около пяти метров длиной. Его толщина в верхней точке дуги была заметно меньше полуметра. Сначала на это чудо природы сбросили пару увесистых булыжников, которые смогли поднять и подтащить. Испытание мостик выдержал. По одному, без остановок в самом тонком месте, перебрались на другой берег. Игорьку экстрима показалось мало, он захотел фоткнуться именно там, где инстинкт самосохранения включал внутренний голос на полную мощность. Как сказал, так и сделал. Правда, рюкзак при этом он всё-таки снял и на мостике почему-то не стал изображать кузнечика.

_{Мостик через Псыш}

Уже темнело, когда сытая команда разлеглась около палатки за неспешным разговором о земном бытие, а Серёга пошёл мыть котелок к ручью, стекавшему из расположенного рядом озерца, окруженного кустами рододендрона и можжевельника. Вернулся без посудины, спохватился и снова ушёл. Долгое отсутствие заставило остальных прекратить «лежанку» и подключиться к ПСР при помощи фонарей. В конце концов пропажу нашли под разлапистой веткой можжевельника у самой воды… Витя и тут не оставил без внимания этот эпизод, осветив его по обыкновению в стихах.

Стоит на полке в кладовой
Обычный старый котелок.
Покрыто днище чернотой,
Помята дужка у него.

Всегда со мной ходил в поход,
В степи, в лесу, в горах бывал.
Бродил я с ним и видит Бог –
Его кормильцем называл!

Не хватит пальцев загибать
Назвать всё то, что он сварил!
А сколько было передряг
Повсюду, где он с нами был!

Припомним, как кошмарный сон -
Чуть не сломали ледоруб,
Комок срубая макарон,
Что твёрдым был, как старый дуб!

И как однажды котелок
Искали долго в темноте.
Забыл его в кустах дружок,
Туда зашедший по нужде!

А сколько радости дарил
В холодный вечер котелок,
Когда для нас в себе варил
На сон грядущий сладкий грог!

Стоит на полке ветеран,
Слегка уставший от дорог.
Он наш походный талисман -
Простой туристский котелок!

ЧЕРЕЗ ТОКМАК И ЛОЖНЫЙ КИЗГЫЧ

Утро застало путешественников в тени Токмак-Каи. Немаленькая по архызским меркам гора напоминала голову великана с длинными волосами до плеч и с кулаками, прижатыми к груди… То ли один из крутых мачо, то ли боец ММА, почему-то дерущийся в тёмных очках.

Луною обласкан, иль солнцем палим,
Дождями омытый, порою в снегах –
Зимою и летом стоит исполин,
Как звон от удара, звучало – Токмак!

Он льдами окружен, на север глядит,
Плечом подпирает Кавказский хребет.
С другой стороны, как от недруга щит,
Уступом прикрыт с незапамятных лет.

Сравнительно недавние следы падения камней заставили внимательно следить за верхней кромкой скал стены Токмак-Каи, под которой пробирались вдоль рантклюфта в обход ледопада. За ним начались зигзаги подъёма к перевалу вдоль длинных поперечных трещин. С Токмака открылся потрясающий вид на восток. Как на стереоскопическом снимке уходили вдаль друг за другом цепи горных хребтов постепенно растворяясь в небесной голубизне. На снежной подушке перевала состоялась фотосессия в разных позах и сочетаниях участников. Как они симпатично и круто смотрелись на фоне гор!

_{Прогульщики на фотосессии}

Спуск на ледник Буша потребовал аккуратности в выборе пути, здесь снега и скрытых под ним трещин оказалось значительно больше, чем на Псышском леднике. На небольшом ровном плато оказалось несколько заснеженных бугров в половину человеческого роста – следы происшедшего когда-то обвала снежного карниза с перевала. С их макушек наскребли в котелок снег, а самый широкий бугорок послужил подставкой для примуса и кружек. Этакий «шведский столик» на природе. В меню – брусочки колбасы, сыра, шпроты сухарики и шоколадка фирмы «Рот-Фронт».

_{К Ложному Кызгычу}

Опять наверх, теперь уже на Ложный Кизгыч. Там всегда была большая трещина, ставшая ещё длиннее, протянувшись, как говорится, от уха до уха, с узенькой полочкой у восточного края. Тут же в скальном углублении оказалась и записка предыдущей группы. Не безынтересна история возникновения названия перевала. В книжке, ставшей библиографической редкостью (Н. Бондарев, Л. Вегенер, В. Савельева «Архыз путеводитель» Ставропольское книжное издательство 1972), она изложена следующим образом.

«Туристское название перевала объясняется найденной в туре запиской: 17 – 18 августа 57 г. ХХ век. 14 туристов Киевского Политехнического института вскарабкались на сей пик в надежде пройти из долины Кизгыча в долину реки Бзыбь, но увы и ах! Мы считали, что это перевал Кизгыч, но, очевидно, это не то. возвращаемся назад искать настоящий перевал Кизгыч. Надеемся, что не только мы попали в такой просак».

Короткий спуск с перевала между бергшрундов и трещин ледника Кизгыч-Баш вывел на едва заметную в высокой траве тропу на левом берегу речки. Та, в свою очередь привела на альпийский луг с множеством цветов разнообразной формы и цвета, где преобладал фиолетово-голубой. Справа по ходу горный склон разрезал широкий кулуар, ведущий на седловину перевала Солнечный. Это будет завтра. А пока на горячих камнях вокруг сушились обувь и носки. От носков, похоже, поднимался парок, будто они лежали на утюге. Потом все уютно устроились вокруг скатерти-самобранки. Генка пустился в рассуждения о высоких материях, Таня, обладая исключительно математическим складом ума на углу достархана аккуратно делила к ужину какую-то вкусняку, Витя царапал что-то в своей тетрадке, Игорёк внимал происходящему, а Серёга, как заправский папарацци, охотился за моментами происходящего, обстреливая их из камеры «Canon».

СОЛНЕЧНЫЙ. ПАМЯТЬ О ДРУГЕ. СТРАЖИ ГРАНИЦЫ. ПЕРЕПРАВА

Вот и наступило завтра. Бурливший вечером поток с Кизгыч-Баша присмирел и безропотно пропустил всю группу к началу подъёма на перевал. С середины кулуара оледенелая корка фирна заставила на все «копыта» прилаживать «подковы». Серёга каким-то образом узрел необычный сюжет, действительно, удивительное рядом! На будто из картона вырезанный ярко-жёлтый в лучах солнца контур горы лёг проекцией другой горный массив, расположенный в тени. Его кромка полностью, даже до мельчайших деталей в отдельных местах, повторяла освещённый контур!

Мозаика контуров

Кулуар постепенно стал ещё шире и превратился в покатое снежно-фирновое плато, крутой взлёт с него выводил на перевал, с которого вправо к вершине Алан тянулся скалистый гребень. Именно на нём 12 августа 1999 года произошла трагедия – случайный камень убил ставропольского туриста Юру Лаврентьева. Почти все, кто сегодня лез к Солнечному кроме Генки, тогда находились на Центральном Кавказе – шли пятёрочный маршрут, где повстречали знакомых из Москвы, огорошивших их этой ужасной вестью. Генке же довелось оказаться среди группы спасателей, снимавших тело погибшего… И вот, спустя пять лет команда слушала его рассказ о том, как спасатели добирались в верховья Кизгыча, как доставали Юру, как несли его до того места, где ожидал транспорт. Горы оказались очень жестокими… Юре было всего 52 года. Его портрет висит у Вити в комнате.

На стенке у двери
С улыбкой портрет.
Как трудно поверить –
Товарища нет…

Неласковый жребий
Тогда выпал нам.
Глухое ущелье,
Вершина Алан…

Забыть невозможно
Отчаянный крик.
Надежда ничтожна –
А может, он жив?

Вокруг - словно морось,
Скорее к нему!
Безмолвные горы
Внимают всему...

Суровая проза,
Тут всё без чудес.
Лишь падали слёзы
На скальный отвес.

Назад путь был тяжек,
Когда домой шли.
Ведь просто не скажешь -
Сберечь не смогли!

Шлем, камнем разбитый,
Лежит под скалой.
Тот склон, льдом покрытый,
Мне снится порой...

С перевала увидели весь вчерашний путь с Ложного Кизгыча. Как идти дальше, полной ясности не было, кроме того, что категория трудности 1Б или 1Б со «звездой», чуточку сложнее простой единички и особых проблем создавать не должна. Но прямой спуск по короткому снежнику и затем по траве привёл к многометровому обрыву, в который раз заглянув, во второй уже не хотелось. Путь вниз нашёлся несколько правее на краю зелёного мыса, врезавшегося острым концом в глубину Салынгана или, как это ущелье называлось – «Долина Водопадов». Для душевного спокойствия на первые два десятка метров кинули верёвку, держась за которую спустились до места, где дальше можно было «идти ногами» – есть такая оценка трудности пути у горных туристов!

А внизу путешественников ожидал патруль погранцов. Трое молодых парней в зелёных камуфляжах с надетыми поверх разгрузочными жилетами и с автоматами на груди. Проверка документов была ни к чему обязывающей формальностью. Паспорт, кажется, посмотрели мельком только у Генки. Оно и понятно было, разве попрутся настоящие нарушители-террористы по таким куширям? Они ведь тоже люди и зазря задницы рвать не будут!

Встреча со стражами границы, татьянин рюкзак у военных носильщиков...

Неизгладимое впечатление на стражей границы произвёл танин рюкзак. Да до такой степени, что они предложили хозяйке донести его до того места, пока будет по пути. Таня упиралась недолго и уступила просителям. Дошли к вечеру до бурного потока Кизгыч-Баша, где через него лежал сучковатый ствол дерева, за который надо было держаться и двигаться в воде выше колена. Отсутствие балласта, необходимого для устойчивости, подвело Таню. Сильное течение оторвало её ноги от дна, и она заполоскалась подобно флажку на поверхности воды, держась руками за сучки. Серёга с криком «Тина!!!» ринулся в воду, с другого берега спрыгнул солдат, Витя рванулся по суше ниже по течению ручья, вдруг будет кого надо ловить! За этот маневр потом удостоился от Тани вопроса: «А почему ты не прыгнул за мной?» Ну и как он мог на это ответить?

После трудного дня

Местом бивака послужил небольшой плоский бугорок между сосен и буков. На нём, возле палатки, до полной темноты выжимали и развешивали свою одежду на закреплённой вкруговую верёвке. У корневищ толстых деревьев сушились ботинки. В этот день искатели приключений устали так, как ещё ни разу не приходилось. В палатку заползали, будучи уже в полусонном состоянии.

ПО ЗАПОВЕДНЫМ МЕСТАМ

Как и следовало ожидать, намоченное вчера сегодня сухим не стало. Досушивать «шкурки» пришлось на себе. Больше часа шли по дремучему лесу, часто переступая, а иногда и перелезая через огромные стволы деревьев, лежавших поперёк тропы. Местами её пересекали небольшие ручьи, превращавшие прилегающее всё вокруг в подобие болотцев, которые переходили по скользким травянистым кочкам, похожими на папахи.

Несмотря на солнечный день, здесь казалось сумрачно. Джунгли постепенно поредели, снизу донёсся мерный рокот, где-то там под крышей из берёзово-кленовых веток вовсю «работала» Чертова мельница. Далеко на горизонте виднелся кусочек зеленеющего склона хребта Ужум, того самого, где находился Бугойчат – очередной перевал прогулки. Ох, и далеко же до него! Но классика гласит, что дорогу осилит идущий! Плавный спуск привёл к слиянию потоков Кизгыча и Бугойчата.

От брода через широкое мелководье начался подъём полузаросшей тропой к перевалу. Лес был точно такой же, как и на Кизгыче, но местами ещё более дремучий. С веток свисали клочья мха, ботинки погружались в пружинистые подушки из хвои, всё глубже в темь ущелья проваливался поток Бугойчата и лишь изредка сквозь сплошную завесь веток случайно пробивались редкие лучи солнца. Просто царство Берендея, только кикиморы да лешие куда-то попрятались, видимо ждали ночи!

Но вот в лесу стало светлее, на пути возник похожий на расширяющийся кверху склон, где природа хаотично разбросала вросшие в землю большие валуны. Именно из-за них местные жители называли Бугойчат «перевалом балки с нагромождением камней». Выше начинался альпийский луг. После отдыха с перекусом взгляды нацелились на перевальный гребень. Он хоть был ещё и не очень близок, но проход к нему уже ничем не закрывался, ноги в руки и топай себе! Буквально через каких-то полсотни метров наткнулись на озерцо, окруженное густой мягкой травой! Вода в нём была чуть ли не горячей, солнце с утра хорошо постаралось! Вот где надо было становиться на обед, заодно бы искупались, увы, знать бы где падать!

С этого места эстафету лидера у Генки перехватил Серёга, у него открылось какое-то там по счёту дыхание. Следующий за ним на перевал пришёл только через полчаса! Генка позднее признался, что у него внутри что-то засбоило, видимо горняшка, эта разборчивая и коварная дама, всё-таки выделила на особицу красавца-командира!

На пер.Бугойчат

Серёга тем временем походил по гребню туда-сюда, потом слазил на небольшой пичок и отщёлкал оттуда круговую панораму, в которой доминировали массивы Каракаи и Марухкаи с глубоким провалом Южнокаракайского перевала между ними. Справа, под этим пичком, на маленькой террасе притулился аккуратный бревенчатый домик. Видеть его было необычно, он пустовал и, скорее всего, был военным объектом, принадлежавшим пограничной службе Российской Федерации.

Как на ладони просматривалось отсюда широкое плато Марухского перевала, расположенный под ним Северо-Марухский ледник и всё, что находилось поблизости. По военной терминологии такое место называлось командной высотой. Вполне понятно, почему красноармейцы на Марухе понесли большие потери от немецких горных стрелков, овладевших Бугойчатом. Погибло здесь более трехсот бойцов, их останки продолжают находить и в нынешние дни…

Спустившись чуть ниже на ровную ступень склона, путники поставили палатку рядом с ручьём. Долго, закутавшись в пуховки, сидели возле неё на карематах и созерцали красоту горной панорамы в закатных лучах багрового солнца. Совсем незаметно текли в прошлое минуты общения с окружающим миром, частицами которого они чувствовали себя… Ещё раз убеждаешься в том, что именно потребность в таких минутах заставляет людей покидать домашний уют.

Вечерний отдых

Вечер. Архызские горы
Окутал белёсый туман.
Сумрак наполнил просторы
Ущелий, долин и полян.

Вернулись мы из похода,
Пылает бивачный костер.
Слушают песнь нашу горы
И слушаем мы песню гор.

Нам не забыть этих песен
И снегом покрытых хребтов,
Круга друзей, что был тесен
У наших вечерних костров…

Всё было как в этих стихах, только без гитары, вместо костра гудел примус, а ехать домой было ещё не скоро…

ПЕРЕВАЛ СЕВЕРОКАРАКАЙСКИЙ. АКСАУТСКИЙ КОТЁЛ

С утра Витя с грустью осмотрел свои пятки и попросил из аптечки лейкопластырь. Потом долго и кропотливо обувался. Вчерашний переход в сырых носках привёл к появлению волдырей на тех местах, которые рекомендовалось для ускорения движения в пространстве мазать салом. Эх, и на старуху поруха!

Друг за другом прошли по моренным валам Марухского ледника, затем по рыжей осыпи залезли на Красную горку. Здесь вперемешку с остатками стрелковых ячеек находилось несколько ровных площадок, вроде как под палатки. Ночевать на гребне, где гуляет ветер? Очень сомнительно! Рядом оказались две глубокие ниши с обрушенными стенами. Возможно, что когда-то они были землянками, где бойцы укрывались от непогоды. Тут же стояла ржавая металлическая конструкция с разломанным корпусом из алюминиевого листа в верхней части. Скорее всего это был осадкомер, с которым работали сотрудники лагеря гляциологов, бывшего когда-то под Марухским перевалом.

Спуск отсюда в Аксаут значительно удлинял расстояние до Аксаутского котла. Гораздо быстрее попасть к нему «на обед» было от подножия Северокаракайского перевала. Туда и пошли, почти до днища ущелья вела тропа, изредка скрывавшаяся в кустарниках и на скальных плитах. Внизу самым трудным оказалось густое берёзовое криволесье.

Вид перевала Светланы Савицкой заставил напрячь мозги. Весь снег у его подножия был засыпан камнями. На глазах наблюдателей с боковой стенки перевала в кулуар один за другим слетело два камушка размером немногим меньше кирпича. Стало очевидным, что с такой высоты для туристской головы, пусть даже в каске, и меньшего «подарка» будет более, чем достаточно. Жить хотят все и, повинуясь желанию, развернулись из «котла», забирая под язык Джалаучата. Вид на Савицкую с другой стороны тоже не обрадовал. Хоть и далеко было до него, но в узком снежно-ледовом кулуаре зоркие глаза различили вертикальные канавки, прочерченные упавшими камнями.

Впереди был ещё сложный перевал имени Маршала Жукова. Вечером в палатке на правобережной морене Джалаучатского ледника было определено, если обстановка позволит – попытаться пройти. Как бы это бодро не звучало, но в воздухе уже незримо витала мысль, что окончание прогулки уже не за дальней горой, а где-то совсем рядом и называлась эта гора вершиной Сулахат!

СНАЧАЛА ТУДА, ПОТОМ ОБРАТНО

Погода, по обыкновению, выдала с утра ясный и тихий день. С самого начала путешествия не было ни единой капли дождя! Вся мокрота присутствовала под ногами при переправах, да в виде утренней росы.

После завтрака Витя, из-за вздувшихся на пятках волдырей, долго не мог натянуть ботинки. Плюнув на все медицинские правила, проколол их, смазал какой-то мазью, после чего, сотворив для публики деланную улыбку, влез в ВЦСПСовские вибрамы.

_{Сантехника}

Светлая и чистая поверхность ледника изобиловала ледовыми стаканчиками и колодцами. Некоторые из них имели причудливую форму, особенно запомнился один, верхний валик которого был точь-в-точь как кромка унитаза. Фото с ним так и назвали – предмет природной сантехники!

Километр или полтора тянулась ледовая дорога до нужного поворота к перевалу. Серёга с Генкой вырвались вперёд с большим отрывом от других. Лоси, он и на Джалаучате лоси! Потихоньку подтянулись Таня с Игорьком. Когда приковылял Витя, «лоси» уже возвращались с единодушным мнением относительно дальнейшего пути: «На эту «Великую Китайскую стену» не полезем! Сыпет!» Без лишних слов вернулись обратно и дошли до водопада с ледника Сунахет.

Вид с верхней кромки водопада привёл Витю в изумление. Ему уже случалось быть тут раньше. Тогда язык ледника доходил почти до перегиба, с которого низвергался поток воды, а сейчас ручей тёк в длинном каменном ложе, в котором ни льдом, ни снегом не пахло! Очень убедительная иллюстрация к изменению ледового покрова на Кавказе, если сравнить увиденное с изображением на чёрно-белой фотографии, сделанной тридцать лет тому назад! Ещё больше поразило состояние Джалаучатского перевала, он когда-то был полутораметровой щелью между каменной и ледовой стеной, а теперь превратился в узкую полочку на скалах, вместо ледового массива с другой стороны зияла глубокая яма с чернеющими на дне щебнистыми осколками. Как бы там ни было, но для группы все глобальные проблемы поверхности Земли, покрытой льдом, сузились до пятачка суши, занимаемой предстоящим перевалом.

Для безусловного успеха преодоления нового перевала после двух не состоявшихся – Савицкой и Маршала Жукова было решено: сперва перекусить! Чуть в стороне от ямы развели примус, из стекающей со скалы струйки нацедили водички и процесс подготовки к прохождению перевала пошёл. Во время него между делом провесили перила, которыми воспользовались подошедшие снизу туристы из Воронежа. Они искренне обрадовались такому обстоятельству!

_{На Двуязычном леднике}

Спустя полчаса под ногами заскрипел фирн Двуязычного ледника. Впереди острой макушкой упиралась в небо Белалакая, за ней на горизонте маячил Домбай-Ульген, глубоко внизу отсвечивали крыши посёлка Домбай. Там заброска и долгожданное прикосновение к цивилизации.

Спокойный спуск по леднику привёл на берег Турьего озера. Поодаль от него в густой смеси березняка и кустов рододендрона, выросших посреди нагромождения огромных валунов, нашлась площадка, совершенно изолированная от внешнего мира. Буквально в пяти шагах от неё уже ничего нельзя было разобрать, что кроется за зелёной стеной. Заделав щели между большими плитами камнями помельче, ребята аккуратно растянули свой «Полюс». День катился к вечеру, стемнело быстро. На ужин к столу из рюкзаков было подано всё самое аппетитное. Завхоз не жался, ибо завтра предстояло до упора «дегустировать» заброску, которую уже не придётся нести, как это грустно бы не звучало. Прогулка по Западному Кавказу подошла к концу.

В ДОМБАЕ

После завтрака на маленьком костерке сожгли всё, могло гореть. Несколько жестянок взяли с собой до первой мульды в альплагере «Алибек». Игорёк отчаянно балансируя повесил свою чёрную мотоциклетную каску на самый верхний конец берёзового ствола. Не пожалел, ибо была она с трещиной. В экологическом плане в истории освоения гор это было не лучшим деянием, оставившим какой-то след.

Затем была переправа через многорукавье ручья, стекавшего с ледника и набитая тропа до альплагеря. Вид территории оставлял желать лучшего, заросшая полынью спортплощадка, кучи мусора и строительных отходов. В отдельных корпусах видно, что кто-то в них жил и в этих же строениях местами зияли провалы выбитых окон. Единственно, что осталось без изменения и производило впечатление – это грандиозная панорама ледника Алибек. Трое из нынешней команды больше десяти лет тому назад целых два дня спускались по его ледопаду с перевала Юбилейный. По дороге вниз заглянули на альпинистское кладбище, оно стало больше. Обелиски из природного камня хранили покой тех, кто навечно остался в горах…

А вот и посёлок. Забрали у спасателей свою заброску и пошли искать пристанище. Местом для последнего ночлега послужил ветхий корпус полузаброшенного альплагеря «Домбай», куда за символическую плату впустил немолодой сторож. Он же поведал печальную историю лагеря после «лихих девяностых». В помещении навели порядок подмели и вымыли пол, переставили поудобнее скудную мебель – койки и стол со скамейками. Настало время прощального ужина. Игорёк не замедлил найти (и как только это ему удаётся?) себе прекрасную незнакомку, скучавшую в соседнем корпусе, с которой утром с сожалением распрощался. Вся мужская часть команды кроме Игорька в это время брилась, но зато тот потом был единственным, кто искупался в озере возле кафе в центре Теберды! Опять было очень удивительно – как его там местные форели не загрызли!

Десять дней пролетели как один. Пусть не удалось сделать всё задуманное, к этому отнеслись спокойно. Состоялось другое – отлично проведённое время в замечательной компании друзей и в любимых горах!

Когда прощаемся с делами,
Что держат нас в унылых городах,
День встречи настаёт с горами –
Забудем мы о всяких неладах.

Здесь исцеляют от болезней,
Среди которых ложь и суета.
Лекарства не найти полезней,
Вернётся всё на должные места!

Приходим радостно в палаты,
Где служат потолками небеса,
Кроватью горный склон покатый,
А доброю сиделкою – луна!

Фото и стихи автора.