Анатолий Ортин "Альпинистская баллада"

Высоко в горах, на гребне,
На снегу, как пыль зыбучем
Утоптали мы площадку
И поставили палатку.

Откопали где-то камни,
Закрепив на них растяжки.
Два крюка в скалу забили
И веревку пропустили

Сквозь палатку, чтоб не съехать
В ней с крутого склона в пропасть.
Вчетвером во внутрь залезли,
Где двоим не развернуться.

Рюкзаки-шары втащили
Из зеленой парусины.
В них: бензин, веревки, крючья,
Примус, спички и кастрюля.

Все в поту от жаркой схватки
С ледяным и снежным ветром,
Что свистел, как на свирели,
В склепках-дырочках на касках,

Бил иголками по скулам,
По глазам в очках-консервах.
Натянув струной веревку,
Низко пел виолончелью.

Резкий вой многоголосый
Растворялся в общем гуле.
Вход задернув на коклюшки,
Все вздохнули облегченно.

Закурив по смачной «Приме»,
Примостившись, кто как может,
Засветив огарок воска,
Мы готовились к ночевке.


Накачали поршнем «Фебус»,
Разожгли на нем горелку.
Загудело ровно пламя,
Теплотой всех обдавая.

Головой облокотившись
На перкалевые своды,
Стерегли порывы ветра,
Что внезапно бил по стойкам.

Добродушно мы встречали
Все толчки его лихие.
Радость жизни измеряли
Тумаками мать-природы.

Растопили фирн холодный,
Заварили чай горячий.
И напились до отвала –
Так, что пар образовался:

Через ноги, стельки, обувь
Он валил, как дым, колеблясь,
Настроенье поднимая.
Отпускало напряженье,

Что держало целый день нас
На маршруте к той вершине.
И последний взлет остался:
Самый трудный - вертикальный.

У стены гранитной, мощной,
Что веками тут стояла
Неподвижно, но живая,
Молчаливо ночь упала.


Обменявшись парой шуток,
Трактора мешков задернув,
Все на выдохе уснули:
Безмятежно и без мыслей.

Но недолго наслаждались
Мы уютом нас обнявшим.
Над биваком склончик снежный
Стал сползать и беспокоить.

Раздавить похоже склонен
Был серьезно этот склончик
Мирно спящих альпинистов.
От удушья пробудились,

Принимали срочно меры.
Трое вал спиной держали,
А четвертый, на страховке,
Выходил наружу биться.

И всю ночь поочередно
Все топтали пласт ногами,
Прибивая, как гвоздями,
К основанию полянки.

Истомленные, под утро
Были схвачены морозом.
Задубели, стали колом,
Буд-то скованы из жести

Все штормовки. Бухтой проволки
Веревки свиты жестко.
Башмаки, как чугунина
До суставов коченели.

Лишь горячее желанье
Завершить, исполнить дело,
Заставляло шевелиться.
Ситуация не внове.


Собрались. И по три вдоха
На одно движенье было.
Посмеялись над тетерей:
Прядь волос к мешку примерзла.

А тот пуще веселится
Над собой со всеми вместе.
То-то будет, что припомнить
Средь компаний на досуге.

Вечерком, в долине теплой
За столом квадратно-буйным,
Взрывы хохота и песен
Разряжали те рассказы.

Тому камень дал по каске,
Так, что зубы раскрошились.
С нескрываемым восторгом
Тот беззубый шепелявил.

У того взорвался примус.
Обгорелый сей везунчик
Излучал само блаженство.

Этот бякнулся с карниза –
Все срослось и через месяц,
Как герой, ходил меж нами,
Костыли меняя важно.

Этот в трещину свалился,
Но пенсне не потерялось
На лице ошеломленном
И виновник тот счастливый
Как ребенок улыбался.


Побелел, стал реже сумрак.
Осветило тучи сверху,
Что ковром сплошным лежали,
Горизонты округляя.

Мы одни на всем пространстве
Между тем ковром и небом.
И внимательно смотрели
Весь маршрут запечатляя.

Справа трещины могучей,
Наверху сужаясь резко
Вглубь карниза уходящей,
Что навис над головами.

До откола с острой гранью
Чешуей бегут нашлепки,
Чуть прикрытые вуалью
Из снежинок: серых, крупных.

Выше зеркало из кремня,
С расцарапанным узором.
Посмотреться великану
В нем достаточно размера.

А над ним оборка блоков
Черных, с дом величиною.
Дальше глаз застрял, и это
Уж достаточно казалось.

Лишь «забойщик» мельком глянул:
Нет нужды искать преграды.
Все, что грозно издалека,
Для него вблизи – игрушки.

Хоть не просто оказалось
Подойти, рукой схватиться
За уступ обледенелый,
Где начало вертикали.


Нипочем! По скользкой юбке,
Тяжело вонзая «кошки»,
Подтянувшись на айсбайле,
На уступчик взгромоздился

«Ледовик». Так мы прозвали
Меж собой лихого парня.
Он вбивал двенадцать зубьев,
Сокрушая лед натечный.

И в один присест «веревку»
Проходил крутого склона,
Где иному шаг не сделать.
Крюк – морковку вколотил он.

Закрепил перила прочно.
Абалазы вверх пуская,
Подтянулись остальные,
Удивлясь первопроходцу.

И гордясь такою дружбой,
Что связала нас сегодня
На вершинах гор Кавказа
Под стеною вместе встали.

Тишина. Лучи косые
Чуть согрели мерзлый камень.
Да! С погодой подфартило
И легко дышать с друзьями.

Нам нельзя терять минуты
Все движенья четки, быстры.
Вот «забойщик» уж колотит
Молотком, не уставая.


По скале, по крючьям разным,
Доставая их из сумки,
Что висела под спиною.
И вставляет карабины,

Пропуская внутрь веревку,
Ослабляя метра на три
От груди, к зацепкам выше.
И хватает их руками,

Постоянно разметая
Снег со льдом и растопляя
Жаром пальцев до песчинок,
Чтобы хватка мертвой была.

На отколы рант втирает
Башмаков высокогорных,
Пролезая над крюками
Метров семь – умножьте на два.

Вот такое расстоянье
Упадет, если сорвется,
Вниз, как камень, до задержки,
Коль страховка не обманет.

Но об этом и не думал
Наш боец. Как будто Ангел
Сам хранил его порывы,
Окрыляя вдохновеньем.

«Короб» в трещину, а в щелку –
«Лепесток». Где линзы глыба –
Ледобур пошел на дело.
И айсбаль в отколы лезет.

Шлямбура навеки вбиты
На карнизах, чтоб подвесить
Для опоры трех ступеней
Жидких лестниц репшнуровых


Щели, лбы, углы... На полку
Животом, как уж вползает.
Там врастяг, потом в распоре
Он камин одолевает.

Шесть веревок так навесил.
А за ним молотят друти
Вслед страхует напряженно,
Рюкзаки таскает третий.

А четвертый рычагами
Выбивает крючья с боем,
Отправляя побыстрее
Все наверх опять в работу.

В круговерти той напружной
И с веселой перекличкой
Первый выскочил на Солнце.
Чуть положе стали скалы.

Темп взвинтили, как на спурте
Виден уж кусочек гребня
Где пешком. Вершина рядом!
И расслабилось вниманье.

Хоть смотрели друг за другом
И невольную беспечность,
Феномен избытка силы,
Мы по-дружески пеняли.

Вдруг! Удар глухой по камню
Молотком заставил сжаться
Мысли первого все разом
До булавочной головки.

«Шкаф» огромный потревожил
Крюк, как клин его подвинул,
И сорваться был готов он,
Сокрушая все в паденье.


Нас любовь к горам доносит
До истока светлой силы
И все клетки наполняет
Эта сила альпиниста.

Собираясь на вершину,
Каждый раз чуть стукнет сердце.
Вот момент, где сила духа
Лишь одна исход решает.

Разгрузив опасный узел,
Перенес всю тяжесть тела
На три мелкие зацепки.
Лепесток достал из сумки.

И одной свободной дланью
Аккуратно ткнул в глухую
Борозду. Впиваясь жалом
Зафиксировался он.

И перенес все ту-же руку
К молотку и, взяв за шейку,
Без размаха прикоснулся
Он слегка по лепесточку...

Чуть сильнее стукнул. К счастью,
Язычок вошел поглубже...
Карабин навесил плавно...
Нагрузил его немного...

И вздохнули мышцы тела,
Изможденные терпеньем.
Обошли участок этот
И момент сей канул в Лету.


Наконец, на снежный гребень
Мы втащились всей командой.
После долгого висенья
Мы опять прямоходящи.

Впереди у нас «дорога»,
Что на сленге горных барсов
Означает тропку снега
Справа-слева два обрыва.

С километр один на Север
До бергшрунда с черным зевом
И на Юг примерно столько ж
К рассыпающимся скалам.

По тропинке узкой рваной,
Обходя поля карнизов,
Растянув страховку полно
«Комсомольской» называлась
Эта жесткая страховка

Если падал кто-то влево,
То его напарник вправо
В пропасть должен оттолкнуться.

Высота. И разряженный
Ветерок сегодня тихий.
Не хватает кислорода.
Не помеха нам поджарым

И голодным греться, щурясь
Сквозь очки, дурачась громко,
Забывая те заботы,
Что к земле уныло тащат.


Дом, работа, дети, жены –
Все осталось там, в низине.
Эталон восторга жизни
Мы куем трудом опасным.

Ходим мы по контрфорсам
На гигантских снежных склонах,
Уходящих круто в небо,
Исчезающих на гребне.

Сотни тонн камней и снега
Вниз несутся, с ревом воздух
Разрывая и бросаясь
В желоба – хребтов морщины,

Редко видящие Солнце.
Вертикальными ножами
Вверх, по лезвию которых,
Путь тяжел, но безопасен:

С точки зренья камнепадов
Иль лавин, как змей коварных.
Ветер бешеный, пронзает,
До костей, как-будто голый

В ледяной воде стоишь ты.
И стальные иглы снега
Щеки жалят нестерпимо.
Пальцы ног окоченевших

Согревали, ударяя
По скале носком подошвы
«триконей» высокогорных,
Разбивая вдрызг железо.

Но сейчас иное дело.
День прекрасный. Вид чудесный.
Даже скучно. Все как в сказке.
Наши тени бестелесны.


Добрели. Простецкий «турик»
Раскопали. В нем записка.
Написали ей на смену
Нашу версию. И ходу.

Поскорей бежать в долину,
Где тепло, еда и вина.
Наскучались по траве мы
И по воздуху густому.

Подтолкнув легонько в спину
Нас вершина отпускает.
И вперед кидая пятки
К перевалу поспешили.

Спуск с горы – вопрос серьезный,
Можно здорово попасться.
Как невидимая тропка
Ускользнет – пиши пропало

Возвращаться часто лучше
По пути подъема. Проще.
Это к слову. Нам конкретно
Было дано предписанье.

По «виталке» связь. Удачно
Дали знать, что все в порядке.
Заодно эфир прослушав:
Групп пятнадцать насчитали.

В этом маленьком ущелье
Полстолетья оглашали
Ликованья тыщи криков
Над вершинами седыми.


Глубоко прогрело солнце.
Фирн, как сахарный песочек,
Тростниковый оставляет
Уж по бедра вглубь бороздку.

И по ней лавинка скачет.
Увернувшись дальше рулим.
На морену вылетаем
По инерции, с разбега.

Спотыкаясь тормозим. Фу!
Отпускают мозг сирены,
Пенье исподволь которых,
Все «горняшкой» называют.

Рассупонились, все сбросив
Снаряженье. Тело дышит.
Рюкзаки кой-как собрали
И без связок зашагали.

По тропе, поодиночке.
Где бегом, а где скачками.
Замелькали пред глазами
Бесконечные зигзаги.

Сотни мышц, десятки связок
Получают вмиг команды.
Равновесье сохраняют
И падения смягчают.

Ты, как правило, весь мокрый
И, конечно, в спину больно
Будет бить предмет какой-то
Что в рюкзак поспешно брошен.

Но домой так сильно тянет,
Что частенько даже ночью,
Возвращаясь из похода,
Не сходили мы с дороги.


При луне иль непогоде,
Чертыхаясь ноги в тряпку
Разбивая, все стремились
Поскорее оказаться на альп.базе.

Лагерь крупный,
Место сбора летних игрищ.
Отовсюду приезжали
Как паломники на праздник

Альпинисты в то ущелье.
Новички впервые горы
Увидав и познакомясь,
Возвращались сюда снова.

Целый год о том мечтая,
Тренировкой плоть терзая
И лелея мысль, однажды
Одолеть маршрут сложнейший.

Потому, оценят горы
Прежде смелых, сильных, ловких.
За твои труды сторицей
Наградят и возвеличат.

Дом, как крепость, дом как норка.
Наживать добро и тихо
Сторожить уют семейный.
Хорошо, но для почтенных.

Здесь таких не почитали.
В скорлупе времен тяжелых,
Опостылевшей рутины,
Нам хотелось жить иначе.

Раскопать в себе алмазы
И небрежно бросить в шапку
Добывающей артели,
Сделав общим достояньем.


Да! В горах плохой погоды
Меньше тех дурных известий,
Приходящих на равнине,
Чуть не каждый день нам кряду.

И настрой особый в людях.
Каждый знает – сто отважных
Прибегут к тебе на помощь
Не щадя ни сил, ни жизни.

Вечерело. Лагерь близко
По полянам тропка вьется.
Запалившись за день бега,
Превратились в кукол ватных.

Как-никак две тыщи метров
Сбросили по вертикали,
Одолели все рельефы
В их причудливом раскладе.

Позади длиннющий, скальный
Гребешок до кулуара.
В нем меж стенок грубых, узких
Пять «спортивных» заложили.

Снежный конус метров триста
Пролетели «сванской лодкой».
Обогнули взлет последний
По крутой доске из фирна,

Выбив тысячу ступеней
И проткнув в два раза меньше
Дырок древком ледоруба,
Траверснули к перевалу.



В цепи гор – провал гортанью.
Ледника язык распухший
Валом льда сползал в долину.
Истончаясь обрывался

Голубым хрустальным гротом,
Где свободу с жадным гулом
Обретал поток кипучий,
Равным жажде альпинистов,

Что по склону льда крутого
Опустилися в «три такта»
И попали прямо в мульду.
Это снежная поляна,

Словно вогнутая чаша
Превращает лучи Солнца
В раскаленный жар как в бане.
Кое-как переползаем

В террикон щебенки мелкой.
Это осыпь. Вниз проплыли,
Увязая по колено,
Семикратными шагами.

Пропилили до захода
Бесконечную морену:
Над обрывом берег древний
Ложа прото-льда, когда-то.

Впереди маячит кто-то
Ты бредешь за ним, как сонный.
Вот и мост, река грохочет,
Булыганы по дну катит.


И пятьсот последних метров.
На плацу стоим, шатаясь,
Отдавая краткий рапорт:
Завершили круг счастливо.

Лагерь спит, порядки строги.
В темноте свечу затеплив,
С полведра кастрюлю чая
Заварили отпиваясь.

Наслаждаясь терпким вкусом,
Обнаружили подмену.
Наш эстет вслепую спутал
Вместо чая листья кинзы

Заварил. Тихонько ржали,
Заползая мирно в койки.
Засыпая пред глазами
Все еще тропа бежала.

Утро грянуло делами
Двести душ проснулись разом.
По команде построенье,
На плацу стоят рядами.

Все одеты на занятья
И накормлены нехитро.
Зачитали разнарядку,
Пошумели, потолкались.

Разошлись отряды, группы
По ущельям, скалам, склонам
Отрабатывать приемы,
Набираться нужных знаний.


Во главе отдельных группок,
Отдохнув остаток ночи,
Шли друзья: бодры и свежи,
Сил немеряно в запасе.

Отделение на скалы
Первый вел, второй – на осыпь.
На ледник кочует третий,
А четвертый к перевалу.

В стороне, слегка сутулясь,
Под пуховкой красной сидя,
Как могучий беркут-старец,
Созерцал окрест Начальник.

Мастодонт и основатель.
Возглавлял со время оно,
Поднимал альпийский лагерь
В затерявшемся ущелье.

Дух особый, признак сечи,
Где крестом и чаркой водки
Поверяли суть пришельца
Он имел, и не напрасно.

Шамболою нам казался.
Добираться только проще.
Коридором по Баксану,
Влево-вверх, войдешь в ущелье.

Адыр-Су – названье звонко,
Перевал Ишачий минешь,
По дороге серпантином
Дошагаешь до поляны.


Уллу-Тау – корень древний
В том созвучье тайной силы,
Что уходит в глубь столетий
Возвращаясь обновленной.

Много тысяча километров
Разделяли наши домы.
Каждый год, встречаясь вместе,
Прославляли дом наш общий.

Он столпом из ряда в сорок
Подпирал тот храм, который
Наречен, нерукотворный,
Всеми «Школой альпинизма».