Урубко. Эксклюзивное интервью, часть II.
Angela Benavides, 19.02.2022
“Многие из моих историй не всегда корректны до последней буквы... но я следую своей правде и стараюсь быть честным”, - сказал Денис Урубко. “Мое прошлое - это не фантазия…В историях, которыми я делюсь, нет никакой морали”.
Урубко рассказывал о написанных книгах, но то, что он говорит, относится и к нашему интервью. Мы обсудили хороших и плохих партнеров по скалолазанию, сладкий и горький опыт и суровую истину о том, что никому не победить Время.
Разбивая лёд с Денисом Урубко. Photo: Denis Urubko
Текущие цели
ExplorersWeb: Вы собираетесь начать новый этап в своей карьере альпиниста. Каковы ваши цели?
За последние два года я практически не занимался альпинизмом. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы проводить время со своей семьей, работой и скалолазанием.
Это был приятный перерыв, но мои цели нового этапа были ясны еще до того, как я остановился: побить рекорд Хуанито Ойарзабала, совершив 26 восхождений на 8000 м, открыть новый маршрут на 8000 м в альпийском стиле с одной женщиной в качестве партнера (что было бы впервые) и завершить зимнее восхождение на 8000 м.
Это персональные достижения, которым я хочу посвятить ближайшие два или три года.
Я не становлюсь моложе, поэтому не стремлюсь к чудесам. Просто, восхождений классическими маршрутами на 8000 метров, выполненные четыре или пять раз, должно быть достаточно.
Урубко на тренировке перед Gasherbrum II. Photo: Maria Cardell
Пакистан против Непала
В этом году вы снова начали заниматься зимним альпинизмом в Пакистане. Почему?
Пакистан это хорошее место для амбициозных горных проектов. Главная причина в том, что там нет агрессивного отношения к альпинистам. Я сознаю, что в горных районах иногда случаются террористические акты, но правительство делает все возможное, чтобы защитить альпинистов.
Пилоты армейских вертолетов очень высокой квалификации и хорошо знакомы с альпинистскими экспедициями. Это они доказали во время многих спасательных операций. Я помню трудную и длинную эвакуацию Tomaz Humar бригадным генералом Рашидом Уллахом и помощь, которую мне оказал генерал Халил. Офицеры связи тоже очень эффективны.
Бумажная работа по организации экспедиции в Пакистане также дешевле и проще, чем в Непале. Кроме того, с местными, у вас не будет столько дискуссий и ссор, как с шерпами. У меня никогда не возникало проблем с людьми в Пакистане, но было много негативного опыта в Непале.
Baltoro и K2. Photo: Denis Urubko
Проблемы также возникают, когда непальцы едут в Пакистан. Посмотрите на лагеря, что остаются после экспедиций на горе. Вы можете определить, где были непальцы, по кучам мусора, которые они оставляют после себя.
Пакистанские офицеры связи послушны, а их непальские коллеги даже не появляются в базовом лагере.
Звучит так, как будто вы не планируете посетить Непал в ближайшее время.
И Непал я постараюсь посетить. Чтобы увидеть волшебные горы и попытаться улучшить свой прошлый опыт. Но я видел, как некоторые люди совершают там поступки, граничащие с преступлением. Я уезжал с ужасным чувством.
Надеюсь, они смогут изменить свой менталитет к лучшему.
Пока что я предпочитаю посещать Пакистан.
Довольны ли вы своим восхождением на Koshar Gang?
Это был эксперимент. Самым сложным было собрать воедино экспедицию из Европы из-за ограничений COVID.
Урубко держит верёвку на Koshar Gang. Photo: Denis Urubko
На Гашербрумы
Что дальше?
Я чувствую себя готовым отправиться на Гашербрум I и Гашербрум II этим летом, чтобы предпринять зимнюю попытку на Чо Ойю из Китая и, возможно, на Эверест. Почему бы и нет?
Настоящие трудности возникают повсюду, пока мы используем наш творческий потенциал. Например, я поднимался на Гашербрум II четыре раза, и это всегда было по-разному. Один раз скоростной рекорд (7,5 часов), один раз зимой, один раз по легкому классическому маршруту летом и один раз по новому маршруту, в одиночку за 24 часа.
А еще есть Нанга Парбат, волшебная арена для приключений, спорта и искусства.
Партнеры хорошие и плохие
Совершаете ли вы восхождения с друзьями?
На классические 8 000-метровые маршруты этим летом я готов идти без напарников. Мне просто нужно будет купить место в коммерческой экспедиции и делить услуги базового лагеря с незнакомыми людьми.
Но зачем? Вы наверняка знаете практически всех в гималайском альпинизме!
Честно говоря, я устал от безответственности некоторых альпинистов. Планирование совместного проекта требует времени и усилий. Собрать средства и разделить расходы, найти лучший способ совместного восхождения.
А затем видеть, как мои партнеры совершают ошибки, не сосредотачиваются на восхождении как необходимо, не проявляют достаточной самодисциплины...
Но я могу передумать и подняться с кем-то ещё. Давайте посмотрим, что принесет будущее.
Урубко и Самойлов на Манаслу, 2006. Photo: RussianClimb
У меня были партнеры, которые были для меня братьями. Сергей Самойлов (погиб на Лхоцзе в 2009 году), Борис Дедешко (с которым он открыл "Реинкарнацию" на Южной стене Чо-Ойю), Геннадий Дуров (новый маршрут на пике Победы). Но сейчас у меня нет такого напарника, как они.
Но в прошлом месяце вы поднимались с друзьями на Кошар Ганг?
Я не собирался никого приглашать. Я планировал поехать в Пакистан один, но потом Антон Кравченко, Максим Бернгард и Андрей Шляпников попросили меня присоединиться к ним. Они были хорошо подготовлены после нескольких восхождений в промороженных горах России. Честно сказать, их рассказы о недавних восхождениях вызывали у меня зависть!
Во время акклиматизации около Скарду к нам присоединился наш друг Али из деревни Хуше.
Он провел лето, работая на склонах перевала Gondogoro La. Но он присоединился к нам не как работник, а как партнер по восхождению.
Лезвие атаки
Как вы выбираете своих партнеров?
Я горжусь тем, что выступаю в роли лезвия атаки (это частое выражение Урубко, означающее выполнение новейших сверх-задач) с людьми схожего менталитета.
Создать идею, бросить вызов и преодолеть все трудности для её достижения.
Некоторые известные товарищи по восхождениям были моими бывшими учениками. Более 15 лет я работал тренером, гидом и инструктором по альпинизму в Центральном спортивном клубе армии Казахстана.
Кроме того, во время нескольких экспедиций в Гималаи и Тянь-Шань у меня была своя программа Urubko-CAMP. И многие из моих учеников в итоге стали моими партнерами по сложным восхождениям, такие как Дедешко, Дуров, Отепбаев, Шарипова, Шутов, Комаров, Трофимов, Карделл, Рязанцев и др.
Я работал как частный гид, но я дорогой гид, и не многие готовы платить.
Я не зарабатываю на преподавании. Это то, что я делаю, потому что считаю, что должен поддерживать людей, которые мечтают о восхождении. Если это о том, чтоб разделить страсть, эмоции, трудности и усилия, то мне приятно поделиться опытом.
Урубко недавно сделал это в Польше. Photo: Denis Urubko
Спасательные работы
Вы участвовали во многих спасательных операциях, как партнеров по восхождению, так и незнакомых вам людей, иногда в одиночку, иногда даже не прерывая собственного восхождения. Когда вы вернетесь к Гашербрумам, там будет еще несколько экспедиций, и кто-то может снова попасть в беду. Будете ли вы готовы помочь?
Врачи, больницы, пожарные и полиция существуют для того, чтобы защищать нас в обычной жизни. Некоторые из нас ожидают их помощи в чрезвычайных ситуациях даже в горах. Но я - нет.
Я уже исчерпал свой лимит спасработ. В 1994-1995 годах я тоже создал проблемы для своих партнеров и многих незнакомых людей. Но я извлек несколько хороших уроков.
Что произошло тогда?
Я был молод и силен. У меня было много хороших достижений в 1991-1993 годах, и они сделали меня слишком безрассудным. В 1994-1995 годах у меня было четыре очень тяжёлых несчастных случая в горах и даже в городе. Это было чудо, что я выжил. Я лежал в больницах, провел много времени в реабилитационных центрах.
Сейчас я предпочитаю не рассчитывать на помощь извне, но готов помочь другим. Много лет назад мои инструкторы научили меня организации спасательных операций. Не то чтобы мне нравилось помогать при несчастных случаях, но я чувствую себя обязанным протянуть руку помощи, когда это необходимо, даже если я потеряю собственный шанс на покорение вершины. Я очень благодарен таким людям, как Sergi Mingote, Don Bowie, Jaroslaw Zdanowicz, Adam Bielecki и другим, которые присоединились ко мне в сложных, непредсказуемых поисках на Нанга Парбат, Аннапурне и Гашербруме VII.
Урубко, слева, Белецкий, справа и спасённая Элизабет Револ в центре, зимой на Nanga Parbat. Photo: Adam Bielecki
Яркая мозаика
Расскажите о том, что вы чувствуете на большой высоте, особенно без дополнительного О2.
О-ох! На высоте 8 000 м на вас накатывается яркая мозаика сильных ощущений . Проблема в том, что без О2 ваш разум погружается в некий жидкий гель. Однажды я умер. Это случилось на Южной стене Чо-Ойю в 2009 году. Глубокой ночью мы с Борисом Дедешко достигли предела своих возможностей. Мы были "на самом дне", не было сил даже чувствовать что-либо. Мы были уверены, что у нас нет шансов вернуться. Плохая погода, лавины, отсутствие топлива, еды, усталость, темнота нас задавили. Я умер, тогда и там.
В конце концов, мы выжили, следуя правилам и благодаря удаче. Мы спустились по тропе с вершины и обнаружили поворот с гребня на южную сторону. Мы спускались по лавинам, у нас было достаточно оборудования для спуска, чтобы спуститься по нависающим скалам. И все это без еды или воды, а у меня была травма головы. Это было невероятно, когда мы, наконец, спустились. Мы не чувствовали себя счастливыми или грустными, мы просто заново родились.
Еще один случай, передающий чудо жизни на высоте 8 000 метров, произошел на Броуд Пик в 2003 году. После того как я помог спасти (Jean-Christophe) Lafaille, я совершил очень быстрое восхождение. Несмотря на чувство одиночества, я был полон сил. Огромная волна положительной энергии шаг за шагом поднимала меня с высоты 4800 м на вершину. Эмоции были настолько сильными, что я кричал от счастья!
У меня был ещё один похожий опыт.
Каждая успешная экспедиция приносит мне удовлетворение, которое должен испытывать гроссмейстер, играя в шахматы. Ты выстраиваешь одну партию от начала до конца, выигрываешь, а также завоевываешь право расслабиться, заглянуть в светлое будущее. Высотный альпинизм это тот уникальный мир, в котором риск, удача, личные способности и братство смешиваются в коктейль счастья.
Неоконченное дело
Есть ли такое восхождение, которое вы хотели бы совершить, но знаете, что никогда не произойдёт?
Да! Северная вершина К2. Я пытался в 2007 году (с Сергеем Самойловым) в альпийском стиле. Но было уже слишком поздно, и нам пришлось повернуть назад, иначе мы бы не вернулись с горы.
О! И Северная стена Канченджанги! Там есть волшебная линия, которую может быть возможно пройти. Это был бы маршрут мечты, который хотелось бы открыть.
Но вы можете пойти туда в любое время!
Нет, я слишком слаб, из-за возраста. Я уже не молод, и устал после стольких лет альпинизма.
Пятнадцать-двадцать лет назад я был таким сильным. Я мог проломить стену головой! Но сейчас я уже другой человек. Ладно, может быть, я смог бы (совершить эти восхождения), если бы все прошло идеально. Возможно, кто-то мог бы дать мне миллион евро, чтобы я мог полностью сосредоточиться на великой альпинистской цели. Но чудеса в жизни не происходят. Не в моей жизни.
Реальность есть реальность. Я могу подумать над возможностью открытия менее сложного маршрута на более низкую восьмитысячницу, например, на Шишапангму, но не на такую высокую, как Канченджанга.
Урубко на последнем мероприятии организованным спонсором CAMP и Barrabes.com
Назад в колизей
Вам больше нечего доказывать, и восхождение, по цепочке, на 8000 метров не ново. Итак, что же на самом деле тянет вас назад и каковы ваши ожидания?
Для меня высотный мир - это музыка пустоты, глубина самопознания, то, что возвышает меня над повседневной жизнью. Я чувствую себя молодым, когда касаюсь звезд кончиками пальцев над Каракорумом и Гималаями. Потом, позже, дома, я более остро ценю сокровища цивилизации. Я заново открываю для себя счастье теплой постели и улыбок моих детей. Или наслаждаюсь ощущением, как мои сухожилия напрягаются в совершенно безопасных условиях, когда я занимаюсь спортивным скалолазанием.
Я признаю, что получаю некоторое удовлетворение от спортивных целей, таких как открытие новых маршрутов или достижение рекордного числа восьмитысячников. Но это не настоящая цель. Это просто мотивация, может быть, оправдание, чтобы снова увидеть огромные горы, открытые горизонты. Чувствовать, как пульсирует моя кровь, и пределы дыхания на высоте 8000 м.
Я хочу снова вернуться в свой колизей.
