Трагедия иранской экспедиции на Broad Peak в 2013 из уст её руководителя.

Broad Peak - Iranian Route – West Face – 2013

отчёт Рамина Шоджаи

Этим летом наша команда из пяти альпинистов прошла новый маршрут по западной стене Броуд Пик. В состав входили Айдин Бозорги (24), Моджтаба Джарахи (28), Пуйя Кейван (24), Афшин Саади (43) и я, Рамин Шоджаи (47), как лидер.
Айдин, Моджтаба и Пуя прошли новый маршрут в альпийском стиле и трагически погибли, спускаясь с вершины.

С тех пор я не могу перестать думать обо всем этом суровом испытании. Я пытаюсь понять, что пошло не так и что мы могли сделать, чтобы спасти их жизни.Это отчет об этом восхождении.

Буду признателен, если вы поделитесь с нами своими мыслями.

С 1998 года у нас была мечта пройти новый маршрут на Броуд Пик. До 2009 года нам не удавалось финансировать нашу экспедицию. Кроме одного раза, когда Казем Фаридиан и я пошли на это в 2005 году. По разным причинам ни пощупать руками, ни пройтись ногами по новым высотам нам не было не суждено. В конце концов, в 2009 году нам удалось собрать достаточно большую команду для прохождения нового маршрута.

В том году команда из 10 человек из Альпинистского клуба Араша во главе с Киомарсом Бабазаде вышла на маршрут. Через 43 дня нам удалось пройти первую половину. Айдин, Афшин и я (как технический руководитель) были в числе 10 альпинистов в той команде.

В 2011 году команда из 6 альпинистов из нашего клуба предприняла попытку прохождения следующей половины из лагеря 3 на высоте 7000 м по обычному маршруту на западную стену и выше. Ввиду ограниченности по времени они были вынуждены завершить экспедицию, закрепив на траверсе 350 метров веревки. Эта попытка дала бесценный опыт, поскольку ни один иранец никогда до того не ступал на землю на такой высоте. Айдин, Афшин и Моджтаба были тремя альпинистами, которые закрепили веревку на траверсе (я не участвовал в этой экспедиции).

В этом году мы выбрали альпийский стиль восхождения от лагеря 3 на вершину. Основываясь на опыте, полученном в последних двух экспедициях, предполагалось, что восхождение в альпийском стиле на этом участке возможно, быстрее и даже безопаснее. В 2009 году у нас было несколько опасных ситуаций, в основном связанных тем, что на маршруте были очень плохо закреплены перила.

Так или иначе, 26 июня 2013 года команда достигла базового лагеря. Обязанности в базовом лагере мы делили с 6 другими альпинистами: американцами Скотт Паури, Джон Квиллен, Брайан Моран, канадцем Рон Хоглин, монгольской леди Бадамгарав Гангаамаа (Ганга) и еще одним иранецем Азим Берахмани.

_{Слева направо: Джон, Рон, Афшин, Айдин, Пуя, Ганга,} Моджтаба Photo: Scott Powrie

Для акклиматизации я выбрал схему, которую можно упрощённо назвать забираешься выше - спишь выше. Я научился этому у великих украинских альпинистов во время своего первого визита в Пакистан в 1997 году. В том году я возглавил команду из 11 альпинистов на юго-западный гребень Ракапоши (7788 м), в котором 6 из нас поднялись на вершину.

_{P Слева направо: верхний ряд} Берахмани, Афшин, Asghar, Моджтаба, Ганга, Султан, Пуя, Рамин;
нижния ряд Рон, Айдин. Photo: Scott Powrie

28 июня мы начали акклиматизацию на обычном маршруте. В течение следующих 3 дней мы поднялись на 5300 м (так называемый,нижний лагерь 1), лагерь 1 на 5650 м и лагерь 2 на 6100 м. Я был единственным, кто пострадал от такого способа акклиматизации, мучаясь сильной головной болью. Остальные чувствовали себя совершенно комфортно и не жаловались. Тогда я считал, что это потому, что я живу на более низкой высоте, чем мои товарищи-альпинисты.

Я живу в Торонто, Канада, примерно 100 метрах на уровне моря, в то время как другие живут в Тегеране, Иран, на высоте 1200 метров. Кроме того, каждые выходные у них была возможность подниматься на вершины 4000 м, чего я не мог делать.

_{GЛагерь на 5650м. Photo: Iranian team archive}

После двух дней отдыха в базовом лагере 4 июля мы приступили к следующему этапу акклиматизации. Сначала мы поднялись до лагеря 2, а затем до 6600 м, где разбили палатки. И снова я страдал от сильной головной боли, в то время как другие были в полном порядке.

Нашим первым вариантом штурма по новому маршруту в 2009 году был переход на западную стену из лагеря 3 (7000 м). Мы также рассматривали другой вариант траверса на западную стену с высоты 6600 м. Но окончательное решение было отложено до тех пор, пока не сможем еще раз взглянуть на второй варианта. Если бы мы решили начать траверс с высоты 6600 м, то это место стало бы нашим лагерем 3.

Мы планировали провести 6 июля, на высоте 6600 м, а на следующий день подняться в лагерь 3, не взяв с собой ничего, кроме воды и закусок на весь день. Айдин и Пуя хотели подняться в лагерь 3 и переночевать там. У Моджтабы болели зубы, что, по его мнению, было связано с отсутствием хорошей акклиматизации. Поэтому, он хотел подняться в лагерь 3 и в тот же день спуститься в базовый лагерь.

По пути в базовый лагерь около 13:00, чуть ниже лагеря 1, Моджтаба увидел Брайана, который упал и сломал ногу. Джон Квиллен спускал его один. Так что Моджтаба, не колеблясь, протянул ему руку помощи. Им потребовалось 3 часа, чтобы добраться до места на 5300 м до нижнего лагеря 1. Было как раз 16:00, время плановой радиосвязи. Джон попросил помощи, и команда пакистанцев, вешавших перила, бросились на помощь.

Брайану пришлось ждать в базовом лагере 5 дней, прежде чем его забрал вертолет.

Моджтаба на склоне выше лагеря 2. Photo: Iranian team archive

В этом году группа пакистанцев навесила верёвки по маршруту и попросила всех заплатить за их использование. Мы называли их «веревочными парнями».

Следующее утро, 7 июля, было холодным и ветреным, поэтому Афшин решил остаться в палатке. Я оделся потеплее, поднялся на 6800 м и изучил 2 возможных траверса на западную стену. Айдин, Моджтаба и Пуя сделали то же самое накануне. Через некоторое время Айдин и Пуя спустились из лагеря 3, и мы вместе спустились в базовый лагерь.

Настало время выбора штурмовой команды. Айдин, Моджтаба и Пуя были сильнейшими. Я был самым опытным, но не был уверен, хорошо ли акклиматизировался (позже я понял, что на акклиматизацию у меня уходит больше времени, чем у обычных альпинистов). Если бы я сдерживал остальных, это могло стоить восхождения всей команде. Я считал несправедливым рисковать восхождением тех троих, которые были в хорошей форме и способны быстро пройти маршрут. Итак, в конечном итоге для прохождения нового маршрута были выбраны Айдин, Моджтаба и Пуйя.

Здесь надо отметить, что я пытался найти GPS координаты обычного маршрута, особенно, выше третьего лагеря, но это оказалось тщетным.

Я предполагал, что штурм займет 2 дня. Один день для прохождения технически сложных участков, заканчивающихся на отметке 7350 м, и один день до вершины. Мы решили, что штурмовая команда на всякий случай должна иметь дополнительный запас еды и топлива на один день. Спуск планировался по обычному маршруту или, если будет смысл, по тому же маршруту, по которому они поднимались.

Айдин и другие рассказали мне, что в 2011 году крепление веревок в конце траверса занимало около 5 часов. На этот раз перила были провешены, поэтому я подумал, что это займет еще меньше времени. Кроме того, они использовали страховочное устройство ATC Guide, чтобы одновременно страховать двух человек.

Трое из использовали двухместную палатку. Айдин и Моджтаба использовали пуховики и спальные мешки, а Пуя - только пуховик и брюки.

13 июля был первым днем ​​для преодоления нового маршрута. Штурмовая команда начала восхождение в 7 утра. К 17:00 они всего лишь подошли к концу участка траверса.. Айдин сказал мне по радио, что ледовая обстановка хуже, чем два года назад. Они столкнулись с труднопроходимой местностью на скально-ледовом участке. Было очевидно, что в тот день они не дойдут до 7350 метров. На высоте около 7050 метров было небольшое седло, где возможно поставить палатку. Они добрались сюда около 19:30 и остались на ночь.

В тот же день мы с Афшином поднялись из лагеря 2 в лагерь 3. Мы надеялись пройти на следующий день обычным маршрутом и, возможно, поприветствовать остальных троих на вершине. Но сейчас мы решили подождать в лагере 3 и начать восхождение на следующий день.

Травеср вправо от лагеря 3, путь пройденный нашей командой. Photo: Iranian team archive

Утром 14 июля, я поговорил со штурмовой группой, и Айдин сказал мне, что они плохо выспались прошлой ночью, так как выступ был слишком мал, и они могли только сидеть.

Я предупредил их и попросил быть осторожными, чтобы не терять концентрацию из-за недостаточного сна. Но они были крепки и наполнены победным духом.

Чтобы достичь высоты 7250м потребовался весь следующий день преодоления крытых обледенелых склонов, среди которых в конце дня надо было найти место для установки палатки и хорошего отдыха на всю ночь.

Первое, что я спросил их, когда они добрались до места, было о состоянии снега / льда; это был уже не лед, а снег.

Афшин и я подготовились к штурму вершины в тот же день. Ночь выдалась холодной с сильным ветром. Проснулся в 12 часов ночи. Мимо нашей палатки прошли 2 польских альпиниста, через час я последовал за ними. У Афшина не было подходящей одежды, и через несколько метров ему стало очень холодно. Поэтому он решил остаться. Я двигался быстро и совсем не замерз.

Погода была так себе и около 6-6.30 пошел снег, видимость стала очень плохой. Я был на высоте 7700м. По иронии судьбы это было то же самое место и время, откуда мне пришлось вернуться 8 лет назад из-за плохой погоды. Я не хотел ждать, пока погода улучшится. У меня были другие, более важные дела, о которых нужно было беспокоиться. Для нашей новой штурмовой команды это был день покорения вершины!

Мне не удалось связаться с ними по радио. В то время переговоры не были запланированы. Кроме того, между нами был огромный каменный выступ, и я считаю, что это могло быть причиной, затруднившей установление связи. Итак, я решил спуститься в лагерь 3 и поделиться с ними своими мыслями относительно их заявки на штурм вершины.

Я добрался до лагеря 3 в 9 утра и в 9:20 переговорил с ними. На связи был Айдин, и я настоятельно рекомендовал им оставить весь груз, как можно быстрее подняться на вершину и спуститься по тому же маршруту, по которому они поднялись. Айдин отверг эту идею, так как спуститься вниз придётся по верёвке, что, по его мнению, будет трудно и займёт много времени.

_{Наш лагерь на} 6600m Photo: Iranian team archive

В 11 утра я сновOur camp at 6600m (Photo: Iranian team archive)а попытался их переубедить и сказал: «Это не траверс на 4000 метров. Погода может стать еще хуже, и вы собираетесь спускаться по обычному маршруту, который вам неизвестен, тогда как знаете свой собственный маршрут ». Они снова отвергли мою идею.

Около 13:00 они сообщили, что находятся всего на часе от вершины. Оказалось, что они ошиблись в расчётах. В 19:30 мы снова поговорили. Они по-прежнему считали, что находятся всего на 45 минут ниже вершины. (Несколько недель спустя я узнал, что некоторые другие альпинисты совершили ту же ошибку при восхождении на Манаслу и Макалу. Они рассчитывали, что достигнут вершины за полчаса, а на самом деле это заняло 5-6 часов). В ту ночь небо было ясным.

На следующий день в 7 часов утра Моджтаба позвонил мне и сказал, что ночь у них была тяжёлой, так как место установки палатки было не из лучших. Я оставил радио включенным, надеясь поговорить и подбодрить их, как только они достигнут вершины, а затем ждал и ждал ...

Прошло несколько часов, а они не звонили. Я очень волновался, ведь у них уже не было ни еды, ни воды, а они находились на высоте около 8000 метров. Я подумал, что, возможно, один из них ударился о стену и не может больше идти. В 14:00 я позвонил в базовый лагерь, чтобы узнать, не звонили ли они кому-нибудь по спутниковому телефону. Они не позвонили.

В конце концов в 16:00 Моджтаба позвонил мне. Его голос был усталым и довольно безнадежным. Он сказал мне, что они выдохлись и находятся на 30 м ниже вершины, что может занять еще час. Он спросил меня, какие будут мои распоряжения. Я был удивлен, так как никогда ничего им не приказывал, ну, разве что несколько раз. Они были сильными, опытными, зрелыми и умными, поэтому не было необходимости приказывать. Было очевидно, что они не могли решить между собой, что делать: идти вверх или вниз?

Поскольку я был очень обеспокоен, без колебаний сказал им оставить все ненужное, включая палатку вместе с дополнительным оборудованием, и спешить на скалистую вершину и далее в лагерь 3. Моджтаба просто ответил: "Конечно, мы так и сделаем". Я сказал: "Позвони мне снова, когда будешь на скальной вершине, мы начнем подъём от лагеря 3 в вашу сторону".

В 17:00 Моджтаба снова позвонил мне. Я ожидал, что он скажет мне, что находится на скалистой вершине. Но он был счастлив и энергичен и сказал: "Извини, Рамин, мы тебя не послушались. Мы уже на вершине".

Я сказал: "Поздравляю! Но я не буду счастлив, пока не увижу вас целыми и невредимыми в лагере 3. Я не знаю, как и откуда, но найдите все силы и идите к лагерю 3". Он ответил: "Хорошо, мы так и сделаем". Батарея нашей рации садилась, поэтому я не стал больше разговаривать. Я надеялся, что мы сможем поймать их где-нибудь ниже (колона на высоте 7800 м между средней и скальной вершинами). Азим Берахмани действительно слушал оба последних разговора. Он, в свою очередь, поздравил их.

Мы с Афшином собрали вещи и двинулись к вершине. Было менее ветрено и менее холодно, чем накануне вечером. Но на этот раз я шел медленно. Мне потребовалось вдвое больше времени, чтобы преодолеть то же расстояние. Через час я отправил Афшина обратно в лагерь 3, так как я представлял проблему и не хотел, чтобы он страдал из-за меня. Через некоторое время я перестал чувствовать пальцы ног. Прошло 3,5 часа, а я так и не поднялся далеко. Я посчитал эти усилия бессмысленными. Ведь если я получу обморожение, это только усложнит ситуацию. Поэтому я повернул назад к лагерю 3. Я добрался туда в 21:30. Связь по плану должна была состояться в десять вечера. Но в эфире никого не было, кроме иранца Берахмани в базовом лагере.

Он сказал нам, что остальные трое вышли на связь в 8 часов вечера, сообщив, что остаются на седле между двумя вершинами. В это время батарея нашей рации полностью разрядилась. Это была запасная батарея, которая у нас была. Поэтому с этого момента мы не могли ни с кем связаться.

Я попросил Афшина завтра утром идти вверх одному, так как не надеялся, что смогу сам добраться куда-нибудь. Афшин согласился, но ночью случилось что-то непонятно глупое, и большая часть его одежды намокла. В мокрой одежде он подниматься не мог.

На следующий день с 8 утра погодные условия снова стали плохими. Хотя среди большинства плохих дней у нас были периоды ясной погоды, этот день был одним из худших, и до 17 часов редко прояснялось.

Около 10 часов утра штурмовая команда связались с Роном в базовом лагере и сообщили ему, что не могут найти закрепленную веревку на обычном маршруте и просят подсказать направление. Рон, который несколькими днями ранее поднялся на скалистую вершину, попытался сориентировать их, как мог. Рон вспомнил, что они говорили о желтой полосе, что вызвало у него удивление.

_{Жёлтый или коричневый пояс около скалистой вершины видимый на фото. Скалистая вершина слева на фото.} Photo: Thomas Lammle

Мы в лагере 3 не знали об этом разговоре. В 13:00 я сказал Афшину, чтобы он готовился, и если они не появятся на седле или около к 16:00, он должен идти вниз и вызывать спасательную команду. Я попросил его также прислать мне заряженный аккумулятор. В 14:00 мы случайно обнаружили, что батарея нашей рации снова работает, может быть, на несколько минут. Я связался с базовым лагерем и поговорил с Берахмани, он сказал, что штурмовая группа сбилась с пути. Я попросил их организовать спасательную операцию. Он сказал мне, что команда спасателей уже организована. Майк Хорн и швейцарский горный проводник Фред Ру были готовы к завтрашнему восхождению. Я сказал ему, что Афшин спустится сегодня вечером.

Позже в тот же день, примерно в 19:30, Айдин позвонил в Иран и сказал, что они спустились на пару веревок, но обнаружили, что выбрали неправильный маршрут. Они поднялись обратно, что потребовало много сил и энергии, и теперь они находятся на 50 м ниже седла.

В 20:00 я позвонил в базовый лагерь с остатком зарядки батареи и спросил о спасательной команде. Берахмани сказал, что такой команды не будет, так как Майк и Фред попросили GPS-координаты, иначе смысла подниматься нет. Я спросил об Афшине, и он ответил, что его еще нет в базовом лагере.

Позже я узнал, что Афшин упал в ледниковую реку с бамбукового моста. Это был тот же мост и та же река, в которую несколько недель назад упала и погибла немецкая альпинистка. Афшин провалился в реку на 20 метров, но чудом сумел спастись, воспользовавшись ледорубом.

_{Бамбуковый мост над ледниковой рекой.} Photo: Iranian team archive

_{Слева направо:}Mike, Kobi Reichen, Fred, Ramin, Afshin. Photo: Iranian team archive

Следующее утро было тихим и безветренным. К сожалению, трое альпинистов к этому времени были настолько измотаны, что не могли двигаться. Они связывались с нашим другом в Иране по спутниковому телефону и просили о помощи. К сожалению, тот факт, что они все еще поддерживали связь с Ираном, был упущен в базовом лагере, и никто об этом не знал.

В то утро пакистанский высотный портер Азиз вышел из базового лагеря в 4 утра и добрался до меня в лагере 3 примерно в 13:00. К этому времени вокруг лагеря 3 и выше собрался плотный слой тумана, и видимость была почти нулевой. В это время я был уже настолько слаб, что не мог подниматься с ним, а он отказался идти один. Всё же я решился сопровождать его. Через час я прошел небольшое расстояние, может быть 30 м или около того. Я просидел на снегу еще час, но никак не мог подняться.

Я просил Азиза, умолял его, говорил, что мы заплатим ему всё, что захочешь, пожалуйста, поднимись. Но он не хотел идти один. Я спросил его, сколько у него детей: у него было пятеро. Я не мог больше настаивать. Я сказал ему, чтобы он спускался, а я сам спущусь позже, когда смогу. Перед тем как покинуть лагерь 3, я еще раз спросил в базовом лагере, связывалась ли с кем-нибудь штурмовая команда. Ответ был отрицательным. На этот раз я поговорил с Роном, так как Берахмани рано утром начал подъём на вершину.

Я чувствовал себя совершенно разбитым. Я представил себя в роли матери, чей ребенок находится под тяжелым камнем, и она не может его поднять. Единственное, что она может сделать - это смотреть, как страдает ее ребенок.

Я был настолько слаб, что спуск в лагерь 2, на который обычно уходит час, занял у меня 2,5 часа. Там была мексиканская пара, Бадия и Маурисио Лопес Бонилла со своим высотным портером, и Ганга с двумя портерами. Они собирались подняться на вершину в ближайшие несколько дней.

Я связался с базовым лагерем, и Султан, менеджер базового лагеря, попросил меня поговорить с Гангой и спросить, не согласится ли она отказаться от восхождения и освободить портеров, чтобы они могли помочь нам в спасательных работах. Она согласилась без колебаний, и я бесконечно благодарен ей за ее добрый и бескорыстный характер.

Затем я поговорил с Сарваром и Асгаром, двумя высотными портерами, и спросил их, готовы ли они помочь. К счастью, они были в форме, готовы к восхождению и хотели помочь. Я дал им свою рацию, надеясь, что они найдут ребят где-нибудь на гребне или ниже.

Тем же вечером Айдин снова связался с Ираном. Они попросили его позвонить в базовый лагерь, ему надо было просто нажать зеленую кнопку для повторного набора. У него были обморожены пальцы на руках и ногах. Он был дезориентирован и растерян. Он говорил о двух других, которые спали или не хотели двигаться.

На следующий день была пятница 19 июля. Ганга и я спустились вниз вместе. К моему удивлению, я увидел Майка и Фреда на высоте 5300 метров. Они сказали мне, что Айдин связался с Ираном и все еще жив. Я просто не знал, как их поблагодарить за такую новость. Потом я встретил Марти Шмидта, его сына Денали и Криса Уорнера, которые поднимались в надежде принять участие в поисках штурмовой группы.

Он спросил меня, как получилось, что вчера они не выходили на связь, а сегодня вдруг батарея их спутникового телефона снова заработала? У меня не было ответа. Он также спросил, есть ли возможность у их семей позволить себе оплату спасательного вылета вертолёта? Я сказал ему, что узнаю это в базовом лагере. Они поднялись, а я спустился (к сожалению, Марти и его сын погибли через несколько дней на склонах К2).

Позже в тот день я узнал, что Майк и Фред повернули назад из лагеря 1. Они связались с врачом в Швейцарии, который сказал им, что очень маловероятно, чтобы кто-то смог выжить так долго на такой высоте. Марти и его команда также вернулись. Я думаю, они не верили, что Айдин и другие остались живы, и считали, что история со связью была просто ложью, чтобы побудить людей продолжить спасательную операцию.

Я добрался до базового лагеря и смог поговорить со своим другом Киомарсом Бабазаде из Ирана. Он заверил меня, что все это время между ним и Айдином действительно были разговоры. Я думаю, что из-за хаоса и неразберихи, которые очень часто случаются в таких кризисных ситуациях, а также из-за недопонимания из-за разных языков, на которых говорят альпинисты, никто не верил в этот разговор в базовом лагере.

Я спросил Киомарса, могут ли они запросить вертолет. Мы оба знали, что на такой высоте шансов на спасение нет, по крайней мере, у пакистанских вертолетов, но я предложил, чтобы они могли обыскать местность и сделать несколько фотографий высокого разрешения, чтобы мы могли позже провести расследование и поискать какие-нибудь подсказки, где они могут быть.

В то утро Айдин снова попросил о помощи.

20 июля. Говорили о полете на вертолете. С помощью другого друга, Хомайуна, и иранского поверенного, господина Хоссейна Равеша, было обещано, что на следующий день мы полетим с немецким профессиональным спасателем Томасом Ламмле.

Примерно в 14:00 мы получили еще один звонок из Ирана, в котором говорилось, что Айдин все еще жив и умоляет о помощи. Рядом никого не было, кроме Афшина и Азиза. И они начали подниматься в 16:00. Я снова связался с Майком и Марти и спросил их, готов ли кто-нибудь помочь. Я пообещал денежное вознаграждение любому, кто сможет их найти, даже если он не сможет помочь спуститься. Но никто не был готов. В основном они говорили, что до сих пор не знают, где находятся, а найти кого-то в такой огромной горе невозможно. Кроме того, шансы на то, что они выживут, были крайне малы.

В тот вечер Айдин позвонил в последний раз. Его последними словами были: "Если никто не поможет мне, я закончу так же, как и двое других".

21 июля. Был солнечный день, и два вертолета вылетели в базовый лагерь. Томас был с ними. Он был проинформирован так, что в лагере 4 находится раненый или больной альпинист, и ему нужно взять с собой кислород и спустить больного альпиниста вниз. Я объяснил ситуацию и сказал Томасу, что мы даже не знаем, где именно они находятся. Они пролетели вдоль по склону ещё раз и сделали несколько фотографий. К сожалению, у них не было камер высокого разрешения, и никто ничего не обнаружил на фотографиях.

Экипаж вертолета спросил, есть ли у нас GPS-координаты штурмовой команды, но у нас их не было. Мы попытались получить координаты у компании Thuraya, занимающейся спутниковой телефонной связью, но это оказалось непростой задачей. В конце концов, президент Ирана Махмуд Ахмади Неджад был вынужден вмешаться, чтобы мы смогли получить координаты во второй половине дня. К этому моменту вертолеты уже улетели.

С помощью Google Earth наши друзья в Иране определили их местоположение. Оно показывает, что последний звонок был сделан откуда-то с северо-западного выступа.

_{Используя} Google Earth наши товарищи в Иране определили мето штурмовой команды. Photo: Thomas Lammle

Афшин поднялся в лагерь 3 и остался там на ночь.

Через 2 дня мы прекратили спасательные работы. Мы пришли к выводу, что до них очень трудно добраться, а с силами спасателей в базовом лагере это было невозможно.

25 июля мы вышли из базового лагеря в Скарду.

_{Слева направо:} Пуйя, Айдин, Моджаба. Photo: Iranian team archive

1: Обычный маршрут; 2: Маршрут первой экспедиции в 1957 по пути из лагеря 2 в лагерь 3;
3: Иранцы в 2009. 4: Иранский маршрут 2013. Photo: Усман из команды вертолёта.