Инфракрасная точка на склоне гор, или бесконечный путь длинной 900+ дней

Посвящается Н.Б.

Человек выживает если он кому-то нужен. Будь то безводная пустыня, северный полюс, гора-убийца, жерло вулкана или недра самого ада – они не заставят сдаться, сломаться, сгинуть, если есть ниточка, которая держит в этом мире, которая заставляет бороться. Бороться, стиснув зубы.

«Вы будете на Золотом ледорубе?»

«Скорее нет, чем да».

Но маршрутный лист уже выписан в небесной канцелярии, заверен во всех инстанциях и оформлен.

Спустя несколько дней звонок.

– Срочно приезжай. Ты должна присутствовать на вечере ФАР, там всё узнаешь.

Беру билеты. Добираюсь на перекладных. Полустанок, Питер, Москва… Знакомые лица, объятия. Мне вручают Стального Ангела. Поздравления, рукопожатия, щелкают затворы камер...

И среди всей этой торжественной суеты тихий голос.

– Здравствуйте. Вы Ирина Морозова? Мы общались с вами по почте.

Первый шаг… А дальше пустота, и ты летишь, летишь, летишь в невесомости.

Вспышка. Яркие мелькающие проблески над морем, выглядящие нереально и фантастически в ночной туманной мгле. Но это всего лишь чайки, летящие за корабельными огнями. В чёрной воде плавают ледяные глыбы. За спиной холодный металл обшивки стены кокпита. А мне жарко.

Открываю глаза. Темно. Мы в бункере на железных ножках, возвышающемся на отвесном скальном уступе. Небольшой спасательный приют на вершине итальянских Альп. Высоко-высоко над землей, над деревьями, лесами, и даже облаками, но кажется, что оказались в самой Преисподней. За стенами укрытия грохочут раскаты грома, молнии бьют прямо в его железную крышу и стены, отдавая громким гулом в барабанных перепонках. Не помню, как оказалась в спальнике, как уснула. Рядом тёплое дыхание. Убаюкивает. Закрываю глаза и снова проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. И пусть поднебесная преисподняя бушует. Когда-нибудь эта гроза закончится.

Вспышка. Моя голова на твоих коленях. Такое непривычное забытое чувство, как давным-давно на коленях мамы. Твои руки замирают над клавиатурой. Для тебя тоже не привычно. Ты не можешь работать, я не могу уснуть. Напряжение такое сильное, что кажется сейчас оно взорвётся и рассыплется в воздухе звенящими хрусталиками.

Это был не сложный маршрут, без крутяков, нависаний, жестких «ключей», но эту вершину я буду помнить всегда. Вершину, где сошлись вместе на шабаше и ангелы и демоны. Хотя почему именно демоны? Ангелы ведь тоже бывают разные – чёрные и белые, и даже Стальные.

Все горы и все маршруты одинаковы. Только поначалу кажется, что они отличаются, и хочется с воодушевлением рассказывать про очередные питчи, нависания, редпоинты, он-сайты. Но потом, сколько их – этих маршрутов? 20, 30, 50, 100, 200… Рано или поздно сбиваешься со счёта, все скалы и питчи становятся на одно лицо. И только человек или человеки, напарник и напарники – делают каждый маршрут в твоей жизни уникальным и запоминающимся. Та инфракрасная точка на холодном рельефе гор, которая в 10-ти, 20-ти, 30-ти, 40-ка, а потом снова в 30-ти, 20-ти, 10-ти, 0 метрах, которая то удаляется, то приближается.

Вспышка. В твоих глазах застыл голод. Немигающий взгляд, как у анаконды. Впрочем, я никогда не видела вблизи живую анаконду. Но он должен быть такой же. Долгий, долгий, долгий немигающий взгляд, а затем… рывок! и… горячее тепло движется волной вниз прямо через то место в солнечном сплетении, которое называют душой, растекаясь до самого желудка.

Ты срываешься с таких долгожданных для тебя спортивных сборов, отказываешься от цели пройти клевую безенгийскую 5Б, и, оставляя за спиной всё и всех, мчишься через половину Кавказа, чтобы скитаться вместе со мной среди молчания и одиночества адырсучих вершин.

– Что у нас сегодня на ужин?

– Варёная баранина.

– Ммм… Вкуснятина.

А вы – редпоинт, он-сайт. Бросьте. Вот где альпинизм. Затащить еду повыше и сожрать, вгрызаясь в мясо зубами, как голодный хищник. В городе не бывает такого животного инстинкта насыщения. Нет такого голода.

Вспышка. «Доброе утро, родная». – «М-м-м?». Быстро, очень быстро. Ты слишком сильно торопишься. Это лишь начало пути, и такого темпа не выдержать долго. Давай сбавим обороты. Ведь, чтобы пройти путь как можно дольше, надо двигаться медленнее.

У меня особые отношения с высотой. Мы с ней всю жизнь боремся – кто кого. В этой борьбе пока никто не вышел победителем. В итоге, я каждый раз преодолеваю её и дохожу до вершины, а она выворачивает и тело и душу наизнанку, давая взамен силу.

– Мы поднимемся на Эльбрус, но мне нужно немного больше времени. Сегодня –только до «косой».

На «косой» оборачиваюсь назад, смотрю в твои немигающие глаза. В них – голод, мольба, надежда... Не, не, не, это всё воображение и горняшка. Но всё же… поворачиваюсь обратно и продолжаю потихоньку идти. С каждым шагом темп становится медленнее. Так и знала, что нельзя было сегодня без акклиматизации подниматься выше – слишком рано. Ты обгоняешь и уходишь вперед. А я иду, иду, иду. Выхожу за перегиб, вижу вдали людей на седловине, но почему-то с каждым шагом, они остаются также далеко. Как во сне, когда бежишь, бежишь, и не можешь приблизиться ни на сантиметр. Но рано или поздно сон заканчивается.

– Можно я сегодня дойду до вершины? Вдруг послезавтра погоды не будет.

В твоих глазах теперь что-то не от анаконды, а от маленького щенка.

– Конечно.

Провожаю взглядом удаляющуюся вверх по склону рыжую инфракрасную точку в пуховке, оставаясь на седловине ждать её возвращения.

Вспышка. Сверкающие блики на снежном склоне. Мы бежим вниз так быстро, что белые фонтаны снега летят ввысь из-под ботинок. Смех, свобода, радость, счастье. Останавливаюсь, поднимаю взгляд к яркому тёплому солнцу и вижу за твоей спиной вершины гор, а вокруг тебя ореол солнечного света.

Что такое настоящая сила? Это не носки черного цвета.

Сила – это отказаться от вершины, цели, проекта ради другого человека. И никогда не пожалеть о том.

Сила – это вечером мочиться с кровью, ночью во сне обмочить спальник мочой, а утром надеть на себя снаряжение и продолжать лезть вверх, задыхаясь от боли и страшно матерясь.

Сила – это корчиться от страха, но сделать шаг над пропастью. Бормотать: «Не могу», но лезть всё выше и выше.

Верёвка в руках, уходящая ввысь и дальше за перегиб скал, не движется уже минут 15. Только горы могут сейчас видеть всю картину целиком – две маленькие точечки инфракрасного излучения, застывшие на расстоянии 40-ка метров друг от друга. Не могу посмотреть на часы, боясь пропустить момент рывка. Просто жду.

Тишину разрывает грохот камней. Вжимаюсь в скалы, прячась под небольшим нависающим козырьком. Через несколько секунд или минут всё успокаивается и снова наступает звенящая тишина.

– Ты как?!!

Молчание.

– Как дела?!!!...

Тишина.

«Ответь же».

Мысли скачут. Сердце ухает куда-то в пятки.

Сила – это не поддаваться панике.

Жду.Наконец, тихий голос откуда-то издалека, будто голос Ангела с небес. Померещилось?

– Готово-о-о.

«Во-во-во-во…..», – тихо шелестит эхо будто из потустороннего мира.

Нет, не померещилось. Живой голос, не ангельский. Сглатываю комок напряжения. Несмотря на окружающий холод, по позвоночнику прокатывает волна жара и стекает маленькая капля пота.

Вспышка. Мы стоим, обнявшись, на вершине, сливаясь в единое целое. Хочется, чтобы это мгновение не кончалось, хочется стоять так долго-долго, пропуская через себя всю силу земли, которая как луч устремляется ввысь, рассекая небеса своей мощной энергией. Стоять так – бесконечно, ощущая вокруг вечность.

Рука тянется вверх и берется за очередную зацепку. Чуть покачиваю, проверяя. Весь рельеф – говно редкостное. Поднимаю ногу, аккуратно ставлю, перекатываюсь, подтягиваюсь. Тело медленно-медленно поднимается, взгляд перемещается на руку, на скалу, дальше, дальше и, наконец, перед ним открывается пространство, где выше и вокруг ничего нет – никакого рельефа. А на большой идеально ровной плите, как на алтаре, сидит Ангел в синем одеянии. Сидит и изо всех своих ангельских сил выбирает веревку, протаскивая её через спину и укладывая вокруг ровными кольцами.

– Йоо-хо-о… Мы сделали это.

Хочется плакать и смеяться от счастья, глядя на торчащие вдалеке остроконечные скальные пики, тычущие, как перстом в небо.

Мы сделали это. Для себя, не для кого-то. Не ради славы, не ради Стальных Ангелов, Золотых Ледорубов и Хрустальных пиков. А ради этого момента.

Даже болезнь, сжавшая в своих тисках перед самым началом этого проекта, на короткий миг отступает.

Хочется подпрыгнуть и воспарить ввысь.

– На самостраховку встань.

Бум!.. Вот так Ангелы и возвращают нас с небес на землю. Точнее в этот раз на маленькую скальную плиту размером три на три метра, венчающую один из множества отвесных пиков итальянских Альп.

Вспышка. Пиво в бокале. Шпек с горохом, свиные уши, колено выдры… полумрак кабака. Качели раскачиваются, раскачиваются, раскачиваются. Так же как в детстве, когда я раскачивала их пока не наступал тот короткий момент, в который на секунду замирает сердце, и… вдруг летишь вверх тормашками, делая полное «солнышко». Смех рассыпается пивными брызгами в бокале. Мы так высоко взлетаем, что ноги почти задевают проходящих мимо шатающихся подвыпивших мужиков. Вот он тот миг, когда сердце – ек! – и ты летишь, летишь, летишь…

Через 30 секунд от начала питча пальцы на руках сводит от холода. Замёрзшая на морозе резина новых не разношенных спортивных скальников стискивает как пыточный башмак. Следующие несколько минут проходят в тумане боли и на грани шока. Хорошо, что кроме нас двоих да парочки итальянских парней, которые прошли в соседний сектор, больше нет никого кто мог бы услышать вырывающиеся из горла хриплые стоны. Когда удается вщелкнуть оттяжку в топ, и стянуть с ног пыточные туфли, накрывает оргазм. Несколько секунд проходят в попытках глубоко вдохнуть и вернуть обратно провалившееся куда-то сердце. И наконец, можно взглянуть с высоты скал и птиц на потрясающие пейзажи солнечного зимнего Арко. А затем оттолкнуться ногами от скалы, и лететь, лететь, лететь – вниз, возвращаясь с небесной вертикали на ровную землю.

Зачем в декабре ехать туда, где лазают летом в майках и шортах? Глупо – да? Не спортивно – да? Но жизнь прожить – не на гору взойти. Хочется, чтобы в ней были не только достижения, победы, рабочие будни, тренировки, 6с, 7а, 7b, не только прагматизм. Хочется делать глупости, шалить, отправляться за приключениями, за сказкой, за авантюризмом. Хочется ломать стереотипы, побеждать условности, нарушать привычные морали. Хочется просто двигаться. Хочется прожить несколько жизней в одной.

Вспышка. Ровный гул мотора убаюкивает. Ты изо всех сил борешься со сном, горланя польские песенки, как пьяный шляхтич, пританцовывая на сиденье и стуча ладонью по колену. Даже не открывая глаз, знаю, что сейчас твой напряженный взгляд устремлён на дорогу, одна рука крепко держит руль, а другая периодически прекращает свой барабанный танец над коленом и поправляет сползающий с меня во сне плед.

Машина несётся вперед, пытаясь догнать убегающую от неё бесконечную полосу дороги. Это наш с тобой дом на колёсах. Мы живём между стран, между городов, между гор, между миров. Хочется вот так бесконечно ехать по разным дорогам. Останавливаться, лазать, снова ехать, и снова останавливаться, лазать и ехать дальше. Смотреть в ночную даль, и отрывая на секунду взгляд от дороги, видеть как ты спишь рядом на пассажирском сиденье, чуть запрокинув голову и слегка приоткрыв рот.

Вспышка. Твои глаза совсем близко-близко – в нескольких сантиметрах. Проваливаюсь в их глубину и лечу, лечу, лечу в невесомости. Ты смаргиваешь. Фокус смещается. Перед глазами вырисовываются черты лица и это короткое мгновение вечности снова обрывается.

Зачем мы идём в горы? Что ищем на этом пути? Вершина – это не конец, это лишь короткий миг. За ней будет другая, третья, и так до бесконечности. Так в чем же цель?

Вспышка. Выжженный, покрытый пеплом пейзаж. Совсем недавно тут бушевал вырывающийся из недр земли безумный горячий огонь, выплевывая в небеса языки пламени и изрыгая камни. Прохожу сквозь туман серных газов. Я снова на самой вершине, выше ничего нет. Только небо и сверкающее бликами Средиземное море вдали. Останавливаюсь между все ещё дышащих кратеров. Рано или поздно они снова очнутся. И я тоже смогу вновь возродиться, как Феникс.

Не прочный мост между мирами рушится. На короткий миг перед глазами мелькает твой застывший взгляд. Падаю вниз, вниз, вниз. Сползаю в расселины, каньоны, пока не добираюсь до самого дна долины. Здесь нет Ангелов – ни черных, ни белых, ни даже Стальных. Поэтому поднимаю взгляд к небу и начинаю долгое и трудное восхождение наверх, одно из самых трудных и тяжелых в моей жизни. Восхождение, где я постоянно падаю, поднимаюсь, снова падаю и снова заставляю себя подняться. Зарываюсь лицом в снег, сплевываю, отряхиваюсь. Сблевываю от изнеможения. Бессильно вгрызаюсь ногтями в лед, обламывая их до крови, и ползу, ползу, ползу, подтягивая свое тело на руках и на силе воли. Только двигаться, не останавливаться, проползать каждый день хоть на миллиметр вверх. 1100 дней, 1250 дней, 1450 дней…

Я буду продолжать идти по этому бесконечному пути, поднимаясь всё выше и выше, смотря на мир широко открытыми глазами. Шаг за шагом, вершина за вершиной. И даже если предстоит взойти на Голгофу, а со всех сторон будут лететь камни, я продолжу подъём с высоко поднятой головой, если в моей руке будет твоя шероховатая и мозолистая от долгого лазанья рука – такая холодная и горячая, такая смелая и нерешительная, такая сильная и ранимая, такая… единственная.

Ирина Морозова, 2020