КАЗАХСТАНСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
В конце семидесятых годов волею судьбы мы с женою оказались на сверхсекретном тогда полигоне Сарышаган в Казахстане, в пустыне Бетпак-Дала на берегу озера Балхаш. Были конечно минусы в нашей жизни: за колючей проволокой в три ряда, летом +40, зимою -40. Обилие спирта, выдававшегося на протирку радиоэлектроники, но она (радиоэлектроника) протиралась «тонким слоем», а остальное выпивалось офицерским составом нашего объекта. Жизнь в пропахшем рыбой общежитии, громко именуемом офицерской гостиницей. Все офицеры в основном занимались рыбалкой: в Балхаше рыбы было немеряно, любой – лещи, подлещики, сомы, судаки, щуки. Вокруг в пустыне – скорпионы, гюрзы с кобрами и всякие фаланги. И ярко голубая вода в озере Балхаш из-за растворенного в ней медного купороса.
Но были и несомненные плюсы. На берегу Балхаша я нашел замечательные гранитные скалы, на которых мы регулярно тренировались. Для беговых и лыжных (зимою) тренировок на выносливость – плоская серо-бурая каменистая пустыня вокруг. И главное. Кроме прочих благ (например, в магазине – по госценам любые продукты, которые и в Москве тогда дефицитом были) раз в три месяца нам полагался месяц свободы. Нужно было обратиться в комендатуру, и тебя записывали на рейс военного самолета в любую точку СССР (на военный аэродром, конечно). Нам с Любой так далеко летать потребности не было, мы летали в Алма-Ату. В той же комендатуре получали ключ и адрес квартиры в городе, в каком- ни будь спальном районе. Квартира хорошо обставлена мебелью, живи! Мы вступили в Казахский республиканский клуб и ходили круглогодично на Горы. С Клубом участвовали в сборах в Туюксу, в Талгарском ущелье. Лазали по скалам на Или. В Клубе я познакомился с легендами альпинизма Уралом Усеновым (единственно выживший в экспедиции на Победу из казахской команды в 1955 году), В.А.Колодиным, Бабиром Мансуровым, Мишей Акименковым, Сашей Дзарахохов, В.Ганялиным, В. Токмаковым и другими.
Однажды Одесский клуб вспомнил обо мне, и меня позвали в экспедицию на пик Революции. Я написал рапорт на имя нашего генерала, пришел на прием, и услышал ожидаемое: «Крю-гом! Вернитесь к своим обязанностям!». После этого обращался к нему еще несколько раз, но безрезультатно. Экспедиция уехала, но сезон терять не хотелось, и я надеялся попасть на сбор Казахского клуба. Как-то раз на полигон прибыла комиссия из Минобороны, долго все проверяла, и как положено все закончилось банкетом членов комиссии с нашим генералом. Утром он с тяжелою головой выполз из своего коттеджа на берегу Балхаша и с удовольствием окунулся в еще не горячую воду. На берегу уже стояла рюмка коньяка и хорошая закуска. Предвкушая излечение от тяжкого недуга, генерал выбрался на берег. Но тут как бы случайно из кустов появился я: «Товарищ генерал! Разрешите обратиться». «Как же ты мне надоел! Сколько тебе надо?» «Месяц» Генерал что-то накарябал на рапорте со словами: «Что бы три месяца глаза мои тебя не видели! Крю-гом!» Так мы с Любой укатили в горы: в начале в Туюксу, затем в Талгар, и в конце – в Кунгей-Алатау в новый район.
Начали мы в Туюксу. Все участники расхоженные, в хорошей форме. Большущий сбор. Ребята из Усть-Каменогорска, Джамбула, Чимкента, Алма-аты, Караганды. Дней через десять работы сбора почувствовалась усталость, и руководство решило устроить нам день отдыха. А чтобы лучше отдыхалось, купило нам трех огромных баранов. Ребята-казахи быстро их разделали, шеф поваром вызвался быть «Муха» - Худайберген Ташманбетов. В трех огромных котлах он натушил жирную баранину с овощами – вкусно! И все непрерывно ели пол дня. На утро на восхождения идти кому-куда, а у всех сильнейшее расстройство желудка! Наша группа, перебежками от одного большого камня к другому, даже к маршруту подошла, но поняли, что сопротивление бесполезно! И повернули назад. Муха два дня прятался от участников сбора, боясь мести.
Наконец мы ожили и вышли к пику Маяковского. На полпути нам встретился мужичек бомжеватого виду: кирзовые сапоги в грязи, рванные ватные брюки и телогрейка, шапка-ушанка на голове. «Привет! Альпинисты?» «Да!» «А откуда» - «Оттуда и оттуда». «А из Усть-Каменогорска есть кто?» «На Учителя пошли». «Передавайте привет! Да, совсем забыл! 26 августа будет семибальное землетрясение. Запомните: полнолуние, безветренная погода в тишине! И коло вокруг луны. Через час- второе коло! Еще через час – третье! И все! Всем конец! Алма-ата будет разрушена! Лучше сваливайте по домам скорее!» И ушел.
Вернувшись с Горы, мы нашли Усть-Каменогорцев: «Там псих какой-то вам привет передавал и изображал вещую Кассандру!» «Это не псих! Это профессор нашего университета, зав. кафедрой сейсмологии. Он каждое лето берет творческий отпуск и едет в горы землетрясения вычислять и предсказывать!». Через время все позабылось: некогда, на Горы ходить надо.
Настала пора в Талгар переезжать. Через Алма-ату. А у меня на носу прыщик образовался, гнойный. Наш врач и говорит: «А давай я тебя во врачебно-физкультурный диспансер на консультацию отведу- там работает жена Олега Космачева (одного из прекрасных альпинистов-скалолазов того времени). Заехали. Уже через час, меня, утром еще здорового, накачали уколами, сделали переливание крови и чуть живого на носилках перевезли в Республиканскую клинику. Одежду отобрали, одели в больничный халат и предписали лежачий режим. Почти при смерти! А тут и подошло 26 августа. На этот день в Алма-ате намечен праздник- приезд Леонида Ильича Брежнева и вручение Казахстану какого-то ордена в честь 60-летия республики. Вокруг музыка, народ ликует. Вечером я выполз на балкон: безветрие, и вокруг луны первое коло! Денег нет, я в рванном больничном халате и тапочках на босу ногу, а молодая жена в другом конце города, сама, в конспиративной квартире! Надо спасать! «Займи трояк»- это я к дежурной сестре. «На водку? Хорошо, нальешь сто грамм». И вот я на такси мчусь к Любе, а вокруг луны уже второе коло проявилось!
Взлетев на нужный этаж, я начал трезвонить в квартиру. «Кто там?» «Я - твой муж!» «Отстаньте, мой муж в больнице!». А время идет: вот-вот третье коло появится! «Люба, открывай, дверь выломаю»- «Не хулиганьте, милицию позову». С трудом я заставил её открыть дверь, в чем была (в ночной одежде) подхватил - и на улицу. Выскочили на площадь, вокруг люди, а мы, два полуголых идиота, стоим и на луну пялимся. Сейчас начнется! Постояли час, начали мерзнуть. И вернулись в дом.
Утром Люба поехала в больницу, отдала долг, вернула халат и тапочки, написала расписку типа «Всю ответственность за здоровье мужа беру на себя», забрала мои вещи. Мы решили догонять наших в Талгаре. По пути встретили усть-каменогорцев: «Ну и сволочь ваш профессор!» «Не-ее, не сволочь. Пришли люди в штатском и забрали его по обвинению в попытке срыва приезда главы государства в Алма-ату путем распространения ложных слухов о предстоящем землетрясении!»
А мы направились в Талгар. Решили, что Люба больше ходить не будет, поэтому она взяла с собою минимум: спальник, пуховку, кой-какие вещи. По прибытию в базовый лагерь Урал Усенов порадовал меня: «А мы тебя не ждали, думали – ты там надолго. Твоя группа ушла на «пятерку» на Талгар. Что делать тебе? Вон два злодея сидят, меня донимают, хотят в двойке идти! Но я их самих не выпущу- опыта мало. Хочешь – бери их и идите на 4Б Каратау, потом – на 5А сходишь с ними, ну и дальше пойдешь. Но втроем я вас тоже не выпущу, бери жену четвертой!» «А когда выходить?» «Сейчас и выходи- до темноты под стену подойдете.» Быстро перебрав вещи и оставив лишнее, не успев толком познакомиться с ребятами, что-то подобрав для Любы из своего, выходим.
Переночевав под стеною, решаем, что пройдем маршрут за день, без ночевки, поэтому бивак не берем. А маршрут – бывшая 5А, которую Космачев прошел слишком быстро, и поэтому её раздели до 4Б. Ну да и мы скалолазы не плохие! Вперед! Стену прошли быстро, вышли на контрфорс, и здесь нас застала гроза. Мокрый дождь со снегом, видимость- ноль. И молнии лупят прямиком в каждого из нас! Собрали и приспустили железо. Волосы под каской – наэлектризованы так, что каску поднимают, а с носа с соплями стекают «Огни святого Эльма». Нашли место побезопасней и уселись мокнуть. Через время дождь перешел в мокрый снег, началась пурга. Надо идти! Контрфорс перешел в гребень, видимость по- прежнему ноль! Ребята идут своей связкой, я их не вижу. «Толя-я-я!» - сзади из тумана «Мы здесь», «Где здесь» - спереди «Да рядом», и сбоку «Сейчас выйду!». Мы на снежном участке гребня, под снегом – лед. Вроде простой участок, и ребята развязались. Из тумана и пелены снега в пяти метрах от нас появляется Толя, срывается и катится в сторону стены. По пути хватается за выступ-каменюку, выворачивает его, камень перекатывается через Толю и улетает. Люба как хороший вратарь кидается на Толю и ловит его за ногу. А я пытаюсь их задержать через плохо воткнутый в снег ледоруб. Все это не более пяти секунд. Задержал! Фу!
Осмотр Толи уже в сумерках показал открытый перелом малой берцовой кости правой ноги. Я не стал Толю радовать этой новостью: «Фигня! Вырвал кусок мяса и кость чуть задел. На всякий случай я тебе шину из ледоруба сооружу и «Промедол» (обезболивающий препарат- наркотический анальгетик) заколю». Надо подумать, как ночь коротать. Вырубаю в склоне ямку, кладу в неё мокрую веревку. «Ребята, вы пуховки оденьте, снимите с себя все мокрое!» - «А мы не взяли, облегчались!» Да, весело. Одеваю на левую руку свою пуховку, а Толин напарник – в неё же правую в правый рукав. Одна пуховка на двоих. Свободными руками обнимаемся и садимся в лунку. Проделав ту же операцию с Любиной пуховкой, Толя и Люба садятся нам на колени. А замерзшие на морозе штормовки ребят устанавливаем, как ветрозащитную стенку.
Ночь была длинной и холодной. Пытались петь песни, но зубы стучали, как отбойные молотки, и песни не получались. К утру ветер стих, туман развеялся (облако осело) и в утренних сумерках я увидел, что вершина рядом, а с неё простой спуск по мелкой осыпи (эскалатор) чуть ли не до базы. Заниматься транспортировкой пострадавшего очень не хотелось, и я пошел на хитрость - заколол Толе еще дозу Промедола и вдохновил его: «Толя, ты самый сильный, мы ночью ослабли, а надо бежать в лагерь снимать контрольный срок. Давай нам свой рюкзак – и беги вперед!». Проникшись ответственностью, Толя поковылял вниз с такой скоростью, что догнать мы его так и не смогли. Когда мы пришли в лагерь, Толю несли на носилках, нога в гипсе. Плаксивым голосом он сообщил мне: «А у меня перелом! Открытый!»
Я ждал нагоняя от Урала Усенова, гадал: «Выговор или «разденут»?» В советском альпинизме в ходу была практика «раздевания» - лишения разрядов, иногда до «значка». Урал Усенов в трагедии на п.Победы, когда погибла вся казахская экспедиция, в одиночку сумел спуститься до ледника Звездочка, но там провалился в трещину. В трещине он мерз больше суток, пока на него случайно не вышли спасатели. На следующий год в составе команды В.Абалакова он первовзошел на Победу, но всю оставшуюся жизнь ходил даже в жару в пуховке и возил с собою самовар - пил чай. Когда я пришел к нему за наказанием, он внимательно посмотрел на меня, и спросил: «Очень холодно было?» - «Очень» - «На, грейся» и подал мне пиалу с горячим чаем. Он, опытнейший альпинист, понимал, что жизнь уже наказала меня за самонадеянность, дала хороший урок, и дополнительного наказания не надо.
Команда моя опять развалилась, и я остался не у дел. Но вдруг в базлаг пришло руководство снесенного в прошлом году селем альплагеря Талгар: директор В.Токмаков, начуч В.Ганялин и начспас А.Дзарохохов. Они просили помощи в вывозе вертолетом найденных в развалинах лагеря ценностей, и мы с Любой согласились помочь. Погрузив вертолет, мы вернулись с ними в Алма-Ату на базу лагеря рядом с памятником Абая в центре города. Наевшись самых вкусных в мире яблок «Апорт», с яблонь во дворе базы, и переночевав, мы собирались досрочно вернуться на полигон. «А поехали с нами в Кунгей-алатау, место для нового лагеря искать?» предложил Токмаков. Так, впятером, на УАЗике мы отправились в дальний путь.
Дорога давно закончилась, и мы по лесным просекам и руслам рек заехали в глушь. Вокруг горы, а лес скорее напоминает глухую тайгу. Разбив лагерь, мы за пятнадцать минут насобирали грибов и на костре варили грибной суп. Тут на поляну вышел леший: оборванный мужик, заросший бородою, с Калашем в руках, и приговаривая «Думаю, пострелять их или не пострелять? А потом думаю: пострелять всегда успею, дай, спрошу – кто такие?» Угостили спиртом, разговорились. Оказалось, - охраняет плантацию наркоты. Он называл её «Чекунда», хотя я знал- что Чекунда – это название глухого сибирского села. Как попал сюда? Да жил по алгоритму «Украл, выпил, сел, отсидел, откинулся- украл…» После трех ходок нашлись добрые люди, пристроили чекунду охранять. «Уж лучше бы на зону: там хоть поговорить есть с кем, а здесь месяцами ни души!» На том и расстались.
Тут начался настоящий альпинизм, не препарированный! Утром мы собирались у костра. Задача- оценить перспективность района. Для этого надо находить побольше маршрутов на разные горы. Все первопроходы. Совещаемся: «Ты вон туда залезь, там не выше тройки должно быть. А мы – на эту горку пойдем вдвоем, там посложнее будет.» В ватных армейских фуфайках, обвязавшись вокруг талии веревкой без всяких там поясов- беседок, Ганялин с Токмаковым уходили на маршрут, взяв с пяток крючьев и молотки. Вечером у костра: «Ну как маршрут?» - «Да на 5А потянет». Лихие альпинисты, круто! А я впервые сходил в одиночку, т.е соло по- нынешнему. И никаких выпусков, маршрутных листов, и прочей бюрократии. В честь Любы одну из Гор Ганялин предложил назвать по- казахски: Маххабат (Любовь). И озеро – Маххабаткуль, то же в честь неё.
Подъехали ребята из СКА от Ильинского, помогать обхаживать район. Среди них – Бука – Толя Букреев, в будущем выдающийся высотник. И Жора Гульнев – мастер спорта с ампутированными пальцами на руках (зимний Ленина, погиб на спасах на Корженевской). Они с Любой сходили вместе несколько первопроходов. Мне посчастливилось ходить с Юрой Прима – опытным альпинистом из международного альпинистского центра в Домбае.
Так и закончились три месяца, подаренные мне генералом с бодуна! Мы вернулись на полигон.
Через год мы «сдавали» новый район высокой комиссии в составе В.Н. Шатаева (гостренер по альпинизму) и начучей лучших лагерей страны. Доктором в этой маленькой экспедиции был прославленный Леменев, прооперировавший многих альпинистов после обморожений. Я выступал в качестве эксперта-проводника по району от альплагеря Талгар. Район всем понравился, и лагерь там проработал до развала Союза.
Вскоре Люба обрадовала меня, что мы ждем ребенка. На полигоне много всяких вредностей и для здоровых людей: СВЧ, радиация. Я подал рапорт с просьбой о переводе в менее вредное место. Предложили на выбор Чернобыль и объект в Николаевской области. Я выбрал Николаевский объект. А через пару лет в Чернобыле взорвалась АЭС…
Я с ностальгией вспоминаю жизнь в Казахстане. Находил много Гор, приобрел новых друзей. Судьба их сложилась по- разному. Бука (Толя Букреев) погиб в лавине в Гималаях, Жора Гульнев – на пике Корженевской, Прокопьев Виталька с командой (всего 6 чел) из Джамбула улетел на биваке в палатке со стены пика Кольцова – погибли все. Умерли Колодин, Урал Усенов. Муха по слухам командует базовым лагерем под Хан-Тенгри на Северном Иныльчеке. Шамиль Рафиков жив-здоров, живет в Шымкенте. А Эрванд Тихонович Ильинский по- прежнему руководит армейским альпинизмом в Казахстане.
Потом было много хороших и плохих восхождений. На Кавказе, Памире, Тянь-Шане, в Гималаях, Каракоруме и других горах. Постепенно все более сложных и опасных. Дважды серьезно был травмирован в камнепадах. Срывался, попадал в лавины. Но выжил. Пришел к пониманию, что альпинизм - не развлечение, не игра, не «активный отдых». Это жизнь. Наша.
Однозначно в избранное. Как конспект. Неоднократно слышал эти истории. И всегда слушал с интересом. И да, аудитория (если в УМЦ Эльбрус) или просто слушатели (если под Мердвен Каей, Кушка-Каей, Парусом или на балконе под ВЦСПом) однозначно всегда заворожено затихала. Но никогда не записывал, о чем потом неоднократно жалел. У тут такой подарок. Михал Саныч, спасибо, Вы прям спасаете время от времени мой ленивый ум от попыток запомнить подробности всех ваших рассказов из прошлого.
Замечательно! Прима Ю. был ст. инструктором, а затем замполитом Международного молодежного центра БММТ " Спутник" Горные вершины" в Домбае. Перед этим на КСП Домбайского района.
Классный рассказ! Много знакомых имен.Очень интересные приключения! Но Михаил, у меня после прочтения какая-то нестыковка в памяти. Если через пару лет Чернобыль - то это 84 год. Но Виталик Прокопьев в 81 погиб. Куда три года делись?
Константин, наверное, это моя вина: плохо выразил мысль. Абзац с Виталием (и другими погибшими и живыми) не должен быть связан с абзацем, где упоминается Чернобыль. Я уехал из Казахстана в 1981 году. Потом периодически наведывался в Туюксу с разными целями, последний - в 1991 году с группой немцев в качестве гида. С тех пор не был, но внимательно слежу за всем, там происходящем: что-то мое там осталось навсегда.
Имена- легенды! Эх. А в диспансере в одном кабинете сидели Космачева, отвечала в основном за скалолазов, и Пряников, он по альпинистам больше. С.Г.Пряников погиб под Мраморной Стеной.
В избранное, спасибо за рассказ!
Да, Муха на Северном командовал лагерем. Пошел по Вашей ссылке про него - ого, он и Чо-Ойю с Дхаулагири ходил, интересно - правда или нет (мне он рассказывал только про С.ст.Хана по двум м-там)?
Не знаю, с тех пор с Мухой не встречался. Но С.ст. Хана - круто по любому из маршрутов! Вообще, из той плеяды казахских альпинистов выросло много мастеров. Я упомянул далеко не всех. Глеб Айгистов - пересекались не раз ("Эх, загу-загу-загу-загулял, парень молодой, молодой..."), в сборной команде Труда (на основе Енбека) я участвовал в чемпионате СССР технический класс (тренер Шкодин ВГ). Часто пересекались с Урузгалиевым Толей, Юрой Горбуновым и многими другими.
О, Урузгалиев! Какие общие знакомые, как тесен мир. А в Енбеке не 81-м году случайно? У нас туда Попенко всю секцию политехов увел.
в 1984. УТС проходил в Уллутау. Шкодин (Караганда) был старшим тренером. Капитан, если память не подводит - Сильченко, члены Шамиль Рафиков, я и Саша Холопцев (может забыл кого?). Сам чемпионат был в Цее. Еще была от Казахстана команда армейцев, капитан Глеб Айгистов.
повтор
photoshare.ru-3924281
DSC_5025
Толя?
Это не Толик Урузгалиев.
Не, Муха на Северном.
Не узнал. Может, богатым будет). СОРОК лет прошло с нашей последней встречи(((
Определено шедевр! Пора задумываться о книге!
Вам есть какие истории рассказать.
Уу-хх! Как живо и свежо написано! А имена... ЛЮДИ!
Спасибо!
Чакида, Михаил Александрович, опиум-сырец. Я тоже лешего встречал, только в Таджикистане.
Спасибо! Теперь понятно. Значит знакомое мне "Чекунда" просто созвучно и ввело меня в заблуждение.
Добрый день, Михаил! Давно не заходил на риск.ру. Читается с интересом об одном из отрезков вашей спортивной деятельности. Расскажите нам ещё об одесской команде, где Вы были одним из "забойщиков". Но, главное, Вы и сейчас остаётесь полезным обществу, людям, и если не ошибаюсь ведёте " Школу альпинизма" в Крыму. Мы Вас приглашаем поучаствовать или посудить на Кубок ФАиСУ по скалолазанию среди ветеранов, который мы проводим ежегодно в Одессе. Кубок завоевала команда Одессы, в составе которой были мс Леонтьев В.( с которым возможно ходили в горы), мс.Побережный П. С уважением, Евгений Житный, председатель совета ветеранов ФАиСУ.
Спасибо. Напишу. Скоро.
Олег Семеныч Космачев умер вчера. Человек-легенда. Спортивный характер, он даже на Москвиче-412 не позволял себя обогнать, уж не говоря о скалах.
Упокой, Господи! Сильный мужик был. Помню на Или республиканский клуб соревнования проводил- Космачев, безпалый, надрал всех молодых (и меня само собою). Там же молодежь лазать учил. Жаль...
Жалко Космачева. Он писал свой обратный адрес "Ул. Альпинистов, Космачеву". И через некоторое время эту улицу назвали улицей Альпинистов.
Урал Усенова жаль.
Такие люди-легенды уходят.