Памяти Александра Михайловича Зайдлера (15.07.1931- 22.08.2018)
Ребе-знаменоносец. Парад в ущ. Адыр-Су. 1962 г.
Писано было к 80-летию А.М.
Каков поп, таков и приход.
Рус. народ. посл.
Все добрые люди знают, что ребе Зайдлер – суть ум, честь и совесть нашей эпохи. Эта формулировка является общим местом и не требует доказательств.
Поэтому, аз многогрешный, попробую подобрать всего лишь несколько цветных камушков, могущих пригодиться для составления портретной мозаики, пусть в малой степени отражающей оригинал.
Впервые я увидел А.М. ранней осенью 1967 года, на скалах Таромского карьера.
В карьере старший университетский товарищ, третьекурсник и почти второразрядник, беспощадно гонял по склонам и осыпям нас, новичков и первокурсников. Это называлось тренировкой. И вот когда все, включая сорвавшего голос старшего товарища, полегли, он подвел нас к раскинутому на холмике под скалами дастархану.
Там, вокруг костерка, бутербродов, галош и сигарет «Стюардесса» возлежали пожилые, лет тридцати – тридцатипяти дяди и тети в выцветших трико, до того одобрительно наблюдавшие за муштрой.
Среди них благородными манерами, римским профилем и ласковым взглядом сквозь толстые стекла очков особенно выделялся немолодой красавец, тут же напоивший нас чаем с лимоном.
«Давненько я не видел столь обильного пота на альпинистских лицах» - сказал он, отозвал старшего товарища в сторонку и мягко попенял ему, что тот излишне жесток со скотинкой.
Эта деликатность обхождения, особенно контрастирующая с рыком старшего товарища, потрясла меня и я робко спросил – «А кто этот добрый дядя?».
«Это Зайдлер!» - прохрипел старший товарищ.
Крым, Форосский Кант, 1 мая 1986 г., около 10 часов утра.
Мы развалились в весенней траве на яйле после прохождения ПК. Ребе снял галоши и лежит, подставив босые пятки ласковому солнцу. Таким образом он впитывает прану. Кто-то из бывших рядом ребят включил транзистор, бодрые новости «Маяка» скользят над нами, не оставляя в сознании ни следа. Между делом диктор, нисколько не акцентируя внимания на событии, сообщает о какой-то незначительной аварии на какой-то там Чернобыльской АС.
Общее мнение – авария и авария, хрен с ней. Где мы, а где Чернобыль.
Ребе нахмурился, обозвал нас щенками и сказал – «Все это очень и очень плохо. Незначительных аварий на АС не бывает, последствия будут длительными и тяжелыми».
Он, как всегда, оказался прав.
Ущелье Адыл-Су, альпиниада 1998 г.
Альпиниада уже шла по накатанному пути, ЧП не предвиделись. А.М. предложил группе товарищей размяться на Джантуган по 2-А, он де последний раз проходил этот маршрут то ли в 1863 году, то ли в 1963.
Собрались и пошли, Ребе перед выходом придирчиво проверил снаряжение, продукты, дождался сводки погоды. Под маршрутом оделись, я, строго по Абалакову, повесил через плечо сбухтованную веревку.
На вершине, наслаждаясь свежим воздухом и пейзажем, я неуверенно спросил у А.М. – «А можно ли веревку снять с плеча?»
«Конечно» - ответил Ребе, взял у меня бухту, разложил ее на камне и предложил всем садиться.
«Как заслуженный тренер я категорически настаиваю на том, что веревка нужна на любом маршруте!» - назидательно сказал Ребе и потянулся за следующим ломтем сала.
Район озера Кардывач, весенняя альпиниада 1992 г.
Из озера Кардывач вытекает река Мзымта, впадающая в Черное море возле мыса Адлер. В среднем течении Мзымты имеет быть поселок Красная Поляна, нынешний российский Куршавель.
Озеро окружает горный массив во главе с пиками Кардывач и Лоюб. Место дивной красоты, но весна есть весна, погода крайне неустойчива, почти каждый день валит снег (не идет, а валит), для костров нужно рыть в снегу ямы до грунта глубиной метра полтора. А.М., инициатор и руководитель полярной экспедиции, внушает участникам бодрость и оптимизм. В принципе никто и не скулит, восходители исправно совершают подвиги, но все равно через день получается дневка. Во время дневок все повторяли описания и писали впрок маршрутные листы, не занимаясь ни чем другим.
Когда же сложились две дневки подряд, то Ребе заметно озверел. И вот только мы, полюбовавшись с утра метелью, нарезали колбасу, достали фляжку с антиобледенителем, закурили и приготовились расписать маршрутный лист, как властный голос снаружи потребовал расшнуровать вход в палатку. «Ты, ты и вы двое» - строго сказал Ребе, - «Марш на Цындышхо по 3-А». И мы пошли, сверив с Ребе часы и взяв для изящества радиостанцию «Кварц» весом 2,4 кг. Шли в обход озера и по морене около часа, пытаясь сквозь снег и туман разглядеть контрфорс, которым начинался маршрут.
И разглядели, но не контрфорс, а свежий лавинный вынос. Тут мы задумались, т.к. Ребе, конечно, страшен, но и впутывать общество в спасработы тоже не хотелось. По расписанию подошло время связи, я включил рацию и мы услышали голос Ребе как из тангенты, так и натуральным образом.
«Идиоты!» - кричал он, - «Ну кто же в такую погоду лезет на гору!». Ребе, занесенный снегом как Дед Мороз, располагался несколько ниже нас по гребню той же морены и орал так, что рацию можно было не включать.
Ущелье Адыл-Су, альпиниада 2003 г.
Один из молодых инструкторов, славный методической продуманностью действий, загулял со своим отделением третьеразрядников на не самой сложной горе почти до самых звезд. Связь была переведена в режим аварийной и инструктор вел практически прямой репортаж, хладнокровно сообщая, что все в порядке, что вот сейчас они в кулуаре, вот спустились на косую полку, что он прекрасно ориентируется по маршруту и пр. У слушателей репортажа начинается легкая паника, т.к. на маршруте явной косой полки не было и было похоже, что отделение запоролось. «Не суетитесь» - сказал Ребе, взял тангенту и в ходе короткого диалога направил инструктора на путь истинный. Диалога, замечу, очень выдержанного и без оскорблений; ошкурил данного методиста Ребе на следующий день.
«А вы чего стоите?» - спросил затем слушателей Ребе – «Одевайтесь, берите горячий чай, фонарики, идите по гребню и встречайте их под отколом».
Так все и вышло.
Музыка – дар богов.
А.М., как всем известно, обладает почти идеальным скрипичным слухом и не уступающим слуху скрипичным голосом.
В наших кругах будоражить покой гитарных струн умел почти каждый (или считал, что умеет). Причем от вокально-музыкальных упражнений особо выдающихся кифаредов погибали комары в радиусе тридцати метров и начинал идти дождь. Т.е. гармония или есть, или ее нет, это видно сразу.
А когда гитару в руки брал Ребе, то инструмент у него не отбирали, но просили спеть еще. В его исполнении общество наслаждалось шедеврами как дореволюционными, так и новейшего времени, включая альпинистскую и прочую классику. Это были куплеты «Крамбамбули», слышанные мной еще от моего деда, «Ах оставьте, не лукавьте, …», «Баксанская», «Паруса Крузенштерна», «Изгиб гитары …», «Попадая под трамвай …», «Обелиск» и проч., и проч.
А старинные романсы, которые А.М. пел дуэтом с Лидией Николаевной Соловьевой!
И еще о музыке. Помню, как на каком-то из юбилеев А.М. хор мальчиков исполнял кантаты «Зайдлер наша слава боевая, Зайдлер нашей юности полет …» и «О Зайдлере мудром, родном и любимом, прекрасную песню слагает народ …».
В свое время считалось хорошим тоном бегать через день-два кроссы, так, чтобы за неделю получалось общей протяженности около 30-40 км. Бог даровал мне счастье много лет по воскресеньям бегать по правую руку А.М.
Хочу сказать, что Аристотель отдыхает. Если перипатетики неторопливо прогуливались в садах Ликея, то Ребе на бегу философствовал универсальнее и шибче Аристотеля.
Мы вели беседы об органах и клавесинах, о маронах, маранах и марани, о различиях в вооружении крейсеров и дредноутов, о комодах и Коммоде, о вопросах языкознания и деталях личной жизни Сафо, о политике новейшей и времен Макиавелли, о вакуумировании стали и электропечах, о красоте ущелья Аю-Джилга под пиком Коммунизма, где в разное время поймали одинаковые приключения и пр., и пр.
Брокгауз и Эфрон могли бы здорово пополнить свое издание, если бы бегали рядом с нами!
А.М. является тонким гастрономом. И ему есть с чем сравнивать, т.к. он откушивал, пожалуй, все основные кухни мира.
Я могу подтвердить глубину познаний Ребе по этой части. Как-то мы у него дома долго возились с бумагами и писаниной, проголодались, А.М. пригласил отобедать и подал к столу перловую кашу с мясом. Мы ее исправно съели, удивляясь только тому, что Джиля и Джесси смотрят на нас укоризной и полному отсутствию соли в лакомом блюде. Уже мыли посуду, когда пришла Галочка; Ребе деликатно, но строго указал Галочке на этот недочет. «Боже, Сашенька!» - воскликнула Галочка – «Ведь это каша для собак!».
О роли личности в истории.
И марксисты с ленинцами, и после-, и домарксистские философы посвятили означенной теме немало страниц. Не единожды обсуждали эту проблему и мы, как у костра, так и на кухне за рюмкой чая. Но не абстрактно, а вполне конкретно, имея в виду Ребе.
Вопрос, если попросту, звучал так – а на кой ляд все это ему нужно? Тратить массу сил и времени, брать на себя чудовищную ответственность, двигать в некоем направлении толпу достаточно косных (мы говорили о себе) и не желающих видеть перспективу граждан? Твердо все сошлись на том, что о честолюбии речи нет, обычно честолюбцы выбирают себе цели хотя бы более доступные, а славы и чести Ребе хватит на столетия.
И пришли, правда, не единогласно, к выводу, далекому от материализма - ведь посылает же господь время от времени народам ангелов и пророков? Вот он расщедрился и послал нам Ребе. А вникать в божий промысел – кощунство.
На РИСКе понятный "мёртвый сезон", но - "хранить вечно".
Большое спасибо!
Чуть бы фото подбавить.
Молодые инструктора М.Хергиани и А.Зайдлер.
Ущ. Адыр-Су, 1956 г.
Спасибо!
Добавлю, -
в студии Зайдлер 19/12/13.
Спасибо!
Победа - в 11-00 и в 23-00.
Съемка фотоаппаратом "Смена -8М"
Помню, провожали мы свою группу на стену Корженевы, зашли к днепропетровцам и Зайдлер сидел за столом, Эльчибеков сел напротив и сообщил о смерти Высоцкого: Саша, знаешь, Высоцкий умер. Зайдлер сильно изменился в лице и своим ребятам сказал, что надо найти приличную вершину, сходить и назвать пик Высоцкого.
Ещё у них был чудесный врач - Илюша Кейтельгиссер. Потом он оперировал Эльчибекова