...Эта тропа, что вблизи Эльбруса, всегда будет, и всегда будут по ней идти люди... И всегда они, эти люди, остановятся у скромного солдатско го обелиска...
Два раза поднимался по этой тропе, искал информацию о Стогове, вот недавно нашел.
Из книги Виктора Пилипенко "Они - из Карачая" стр. 50:
Обелиск у Эльбруса
Эта тропа, что вблизи Эльбруса, всегда будет, и всегда по ней
будут идти люди, кто в туристский поход, кто испытать силу
и ловкость в делах альпинистских, кто просто по хозяйственным
своим нуждам... И всегда они, эти люди, остановятся у скромного
солдатского обелиска, прочитают надпись на нем, взгрустнется им
от мысли - когда-то в здешних местах безжалостная война сожгла
еще одну человеческую жизнь, и поклонятся памяти воина...
С Тауджигитом Бимурзаевичем Хапаевым мы встретились в его
родном ауле Хурзук. Он - электрик местной школы, ему тогда было тридцать
лет, высокий, широкоплечий, у него крепкое рукопожатие, чувствуется
недюжинная сила, которую передали ему и эти горы, что под
пирают светло-синий шатер высокого неба и от которых начинает нести
свои воды неугомонная Кубань, и это яркое солнце, и этот необычной
чистоты воздух, настоянный на запахе хвойных лесов, что распластались
вокруг аула, куда ни кинь взгляд. На его худощавом, с не проходящим
загаром лице так кстати эти черные усы, что свисают под крючковатым
носом по обе стороны тонкогубого рта. Вот его дом, ухоженный
заботливыми, неутомимыми руками жены Кулизар и наполненный весе
лым щебетом трехлетней Фатимы и двухлетнего Джамала. А привело
меня в этот дом одно событие. О нем и рассказ...
-В тот день, вместе с братом Бородиным Хапаевым, мы пошли искать моих
коз, которые забрели куда-то в горы. Прошли па конях сначала ущелье
Улу-Хурзук, что ведет к Эльбрусу, потом лощину Кички-Ни-кол.
Высоко забрались, более трех тысяч метров. - Тауджигит неторопливо
вяжет узор своего повествования, будто каждое слово, прежде чем
произнести пробует на вкус. По всему чувствуется, что вновь он переживает
то, что тогда произошло.
-Коз мы, конечно, нашли, но не об этом речь. Мы заторопились до
мой, так как солнце уже садилось. Вел наповоду свою лошадь, склон,
где спускался, был пологий, леса нет, нагромождение валунов, рядом -
серый наплыв мелкой осыпи. И вдруг на этой серой осыпи я увидел маленький
черный граненый предмет, он цветом своим резко выделялся,
поэтому глаза на нем и остановились. Вроде осколок какой-то горной
породы. Еще подумалось: «Смотри, как солнце да ветер «обработали»
его». Взял, положил в карман.
Тут следует сделать маленькое отступление. Дело в том, что Хапаев
любит собирать в горах различные минералы. У него в доме своеобразный
маленький музей, где можно увидеть многие камни, даже кусочек
лавы, той самой, что когда-то, в давние века, изверг из своих недр огне
дышащий вулкан Эльбруса. От того и было первым порывом Тауджиги-
та подобрать тот необычный предмет.
Но когда он пришел домой, сел за стол, достал тот предмет и положил его
перед собой, то ...
- Поверьте, сердце у меня зашлось, - говорит Хапаев, - когда увидел,
что это не кусочек горного камня, а то, что мы называем «солдатским
медальоном».
Помнят фронтовики такие «медальоны». Маленькая пластмассовая
капсула из двух половинок, которые скручиваются. Внутрь вкладывается
листик бумажки, на котором пишется адрес солдата, его родных.. .
Гибнет воин в бою, а по этой записи находят его близких, чтобы
сообщить им.. .Вот он лежал теперь на столе перед Хапаевым. Дрожащими
руками раскрутил его... Заглянул внутрь... Сереет, свернутая трубочкой,
бумажка... Перехватило дыхание... Ведь это же не просто бумажка,
это же чья-то солдатская судьба... Но ведь столько времени про
шло, бумажка та стала хрупкой-хрупкой, одно неосторожное движение
- и рассыпется, поминай, как звали. И та тонкая ниточка, что тянулась
от этой солдатской судьбы в день сегодняшний, оборвется, и оборвется
навсегда.
Потому-то, сдерживая дрожь в руках, Хапаев осторожно, иголкой,
достал бумажечку. Стараясь даже не дышать в ее сторону, дабы не рас
сыпалась, осторожненько-осторожненько расправил ее на столе. Запись
сохранилась. Синими чернилами было написано: * Командир отделения
Стогов Алексей Александрович, 1916г. рождения, адрес: Московская
область, Дмитровский район, село Деденево ». И рядом - еще один адрес:
«Московская область. Дмитровский район...» - и все. Как погиб в бою
воин Алексей Стогов, мы не знаем и никогда не узнаем. Известно одно
нам, что в этих местах шли жестокие бои, наши войска изматывали в
схватках хваленных гитлеровских «эдельвейсов», не пуская их через
перевалы Главного Кавказского хребта к Бакинской и Грозненской не
фти. Повторяю, изматывали в боях гитлеровские полчища, а сами на
капливали силы, чтобы перейти в наступление и начать освобождать
Северный Кавказ от фашистов, в том числе и нынешнюю Карачаево-
Черкесию. И такой час наступил в сорок третьем, пришла свобода в эти
горы и вместе со своими боевыми побратимами нес ее и москвич Алексей
Стогов. Мы можем только предполагать, что в одном из этих боев и
участвовал Алексей Стогов, и, может быть, уже смертельно раненный,
чувствуя приближение кончины своей, выбросил * медальон », в надежде на
то, что найдут его потом люди и сообщат его близким, где погиб солдат. И
не ошибся... Хоть и через много лет, но нашел « медальон» человек
неравнодушный, человек светлой души... Что именно он таков, свидетельству
ют все потом происшедшие события...
- Немедленно написал я письмо в «Комсомольскую правду», - рассказывает Хапаев.
- Почему в «Комсомолку»? Да ведь она столько пишет о наших воинах, был уверен,
что и тут поможет найти близких погибшего.
И что вы думаете? - В голосе Тауджигита звучит горечь. - Получил я из
«Комсомолки» самую что ни на есть формальную отписку: мол, не станем
мы этим заниматься, а вы, если хотите, то ищите. Как это не похоже на
«Комсомолку».
У другого бы руки опустились после такого ответа из редакции. Кстати, видел
я этот ответ. Когда был дома у Хапаева. Подобный ответ не выбил Хапаева,
как говорится из колеи. Он едет в Карачаевок, в военкомат. И тут встретил
очень внимательного, чуткого человека, сотрудника военкомата Валерия
Васильевича Чернова. «Будем искать», -твердо заявил тот. Дело еще осложнялось
и тем, что хотя в «медальоне» и были адреса, но не было фамилий тех, кто
проживает по этим адресам, кому непосредственно посылать письмо. Значит,
предстояло еще найти родственников Стогова. А живы ли они? Ведь столько
времени прошло...
Не будем подробно останавливаться на самих поисках, одно скажу,
поверьте на слово - нелегкими они были. Но вот через много дней поисков
приходит в аул Хурзук письмо. « Здравствуйте, незнакомые нам Тауджи-
гит Бимурзаевич и ваша семья! Пишет вам из Подмосковья семья погибшего
в 1942году в ваших краях Стогова Ал. Ал., «медальон» которого
вы нашли и сдали в Карачаевский военкомат, он нас и известил об этом.
Мы вам очень и очень благодарны. Ведь только сейчас благодаря вам мы
узнали, где погиб наш брат и отец - у него есть дочь, а до сих пор у нас было
извещение, что он пропал без вести, последнее письмо от него пришло
летом сорок второго года из Краснодара».
Так начиналось письмо родной сестры Стогова Евгении Александровны
Стоговой, по мужу - Федоровой. И дальше пишет Евгения Александров
на Хапаеву: «Вы теперь для нас родной человек, родные для нас вся ваша
семья, двери нашего дома всегда для вас открыты «. Читаешь эти немудреные,
идущие от чистого сердца слова и невольно думаешь о том, как в жизни нашей
страны все взаимосвязано: сын России пал в битве, защищая свободу и братство
горного края, а сын этого горного края, родившийся много лет спустя после той
войны, делает все для того, чтобы сберечь память сына России и крепить те узы
братства людей, ради которого и отдал жизнь солдат. И нету такой силы, чтобы
разорвала это братство.
Они встретились - Хапаевы и Стоговы. В аул Хурзук приехали из
Подмосковья дочь Стогова Нина Алексеевна, по мужу Павлова, ее муж -
Игорь Михайлович, родная сестра солдата Евгения Александровна и ее
внучка Наташа. Они вместе с Халаевым поднялись высоко в горы, в те
места, где погиб Алексей Александрович Стогов, откуда до двуглавого
Эльбруса рукой подать. Поклонились той земле, в которой покоится прах
близкого им человека. Жаль только, что нельзя установить - где, за какой
скалой, в какой каменной осыпи лежат его останки.. . Горько, конечно,
что нет могилы солдата на этой земле, но утешает близких и то, что
знают они место, где он погиб, и нет уже «без вести пропавшего».. . И у той
тропы, что ведет к Эльбрусу, высоко в горах, установили русская и
карачаевская семьи обелиск русскому солдату. На нем слова: «Алексей
Александрович Стогов. 1916-1942. Погиб за Родину».
А потом от дочери Стогова Нины прилетело письмо в аул Хурзук Ха-
паевым: «Обязательно приезжайте. Мы вас очень ждем. Крепко вас обнимает
вся наша семья». И этой фразой - больше и убедительнее сказано о брат
стве людей, чем в иных толстенных научных фолиантах...
...Эта тропа, что вблизи Эльбруса, всегда будет, и всегда будут по ней
идти люди... И всегда они, эти люди, остановятся у скромного солдатского обелиска...
книга Виктора Пилипенко "Они - из Карачая"
Сердечный рассказ .