КАК приготовить рыбу.

Foto K.Minaichenko
Из сборника "Картинки из прошлой жизни"
Светлой памяти Борису Евгеньевичу Блоштейну, одному из уникальнейших альпинистов "золотой команды" стариков посвящается...

..." И чтоб от зависти лопнуть ей,
когда придём мы домой"....
А. Городницкий



Ташкент. Сентябрь 1973г.
Уже было позднее утро, когда Россинант проснулся. Там, на улице, за окном, светило Солнце, были слышны обычные городские и привычные шумы , а здесь, в его квартире царило пустое уныние, которое обычно появляется, когда из дома уходит женщина. Жена опять ушла. Она уходила всегда, где-то под конец экспедиций, к сестре, захватив ребёнка, потому, что длительного отсутствия мужа она не выдерживала.

Упорная молва о том, что команда состояла из драчунов, пьяниц и бабников наводила её на мысль, что её муж занимается там не только восхождениями, а ревность к несуществующим соперницам и неистовый россинантовский темперамент, на себе ею испытанный, не давали ей всё это спокойно переносить. Масла в огонь подливали ещё и родственники.

Длинный звонок поднял его с постели, пришёл Айболит, ещё вчера вызвавшийся помочь монтировать фильм, отснятый на Хан-Тенгри.

Монтировать фильм не хотелось. Не хотелось снова видеть этот настогребеневший и ледяной красавец Хан, а от кадров и фотографий веяло сухим и разреженным воздухом, плохо пережитым диким холодом, голодом и студёными ветрами. Ещё болели плечи с содранной лямками рюкзаков кожей, а до сих пор ноющие от перегрузок, переутомлённые и сильно исхудавшие тела хотели просто лежать, задрав ноги, на широком россинантовском диване. Они оба без конца смотрели по японскому видику бессмысленные и не запоминающиеся самурайские боевики, где хорошие ребята с упоением и зверски убивали плохих.

Ещё постоянно хотелось есть. В холодильнике царили холод и запустение . На средней полке одиноко лежала уже много дней какая-то заледеневшая и здоровенная океанская рыбина без головы, на другой полке початая банка майонеза и две забытые хозяйкой большие луковицы. Россинант вытащил из духовки старый и проржавевший противень. Масла в доме не было, соли и перца тоже, и Айболиту пришла мысль нарезать обе луковицы дисками и разложить их на противне, покрыв всё его дно. Наверх положили безголовую, холодную и обледеневшую, как Хан-Тенгри, рыбину. Залили противень, найденной в буфете, бутылкой плохого и дешёвого портвейна, а сверху, для жирности, обмазали рыбу старым и наполовину прогоркшим майонезом.

Откpыли дверь и появились тоже худенькие Арлекин и Финик с волчьим аппетитом и с десятилитровой канистрой холодного пива, от любимого ташкентцами шестого пивзавода...

Противень с готовой рыбой стоял посередине низкого столика, вокруг поставили четыре мелкие тарелочки, в стаканы было налито охлаждённое пиво, белое мясо рыбы было пропитано горячим красным портвейном, луком и майонезом, от противня шёл невероятный аромат, а их здоровые и пустые желудки урчали и просили праздника...

Некоторое время спустя об их королевской трапезе напоминали аккуратно обглоданный, рыбий позвоночник, тонкие, красиво изогнутые и отшлифованные их молодыми и крепкими зубами рыбьи рёбра и пустая, сухая и гудевшая при ударе канистра...

"Ну, что - лениво произнёс Айболит- начнём монтировать кино?" Финик и Арлекин, тоже пришедшие помогать, переваривали рыбу, полулежа на полу, и опираясь на подушки, блаженствовали. Ни убирать, ни мыть посуду, ни тем более монтировать фильм не хотелось никому. "Скажи, док, а лунная соната - это когда сон при луне? А без луны - уже не лунная?" - это Финик, и уже, засыпая- "Ну и алкаш был этот Бетховен" ...
" Амундсен с южного полюса привёл домой всех живых, а знаешь почему? Он всегда говорил, что преследовать надо только одну цель. " - тоже лениво произнёс Россинант. Потом зевнул, его глаза закрылись и он захрапев, погрузился в сонату...
------------------------------------------------------------------------
"Охота пуще неволи" Народная поговорка.

Ледник Москвина, Центральный Памир, июль 1974г.
Погоды не было. Команда сидела на леднике Москвина и смотрела на медленно ползущие над базовым лагерем, наполненные дождём и мокрым снегом низкие, светлосерые и печальные облака. И когда Ляба заявил, что если погода не идёт и не едет, то пора вытаскивать тихие игры - шахматы, шашки, домино и прочее, то команда поддержала эту идею с чувством глубокого удовлетворения...
Где-то на пятый день Ляба подошёл к Айболиту и сообщил, пародируя местечковый акцент, что уже все сварили свои национальные блюда, а док ещё нет. "Таки шо же ты хочешь поиметь, Ляба ?" - в тон ему вопросом на вопрос ответил Айболит. "Арлекин и Финик сказали как-то, что ты превосходно готовишь рибу, а я хочу фарщированую" - заявил Ляба, рождённый в Биробиджане. "А кто же мне таки принесёт энту рибу? А кто у нас завхоз?" - "Щас" , ответил Ляба и принёс ящик шпрот...

Из-за плохой погоды спустились вниз и стада диких коз. Ни до ни после этого сезона их не было здесь в таком изобилии. Стада двигались снизу с ледника Фортамбек на Москвина, на орографически левый, травянистый, с большим количеством ручейков родниковой воды пологий склон и было им также тесно, как толпе народу днём, на Невском проспекте.

Где-то там, наверху, сидел в никому не нужной засаде Россинант с двустволкой, а Айболит пытался гнать на него это стадо, которое совершенно не обращало внимания ни на Айболита, ни на его крики, ни на бросаемые им камни...

Но когда со стороны Россинанта донеслись звуки трёх выстрелов - два подряд и один чуть погодя, всё стадо мгновенно перенеслось через узкий лужок.
Разочарованный Айболит видел Россинанта, с ружьём бежавшего стаду вослед, на ходу выкрикивавшего, что он ранил трёх козлов и сейчас следует по кровавому следу за ними. Айболит крови не видел и решив, что Россинант выдаёт желаемое за действительное, тем не менее следовал за ним. Идея вылепить из козлиного фарша рыбьей формы котлеты и подать на стол взамен фаршированной рыбы, толкала его за Россинантом на эти идиотские и крутые скалы, по которым стремительно и стуча копытами уходил этот самый фарш, не оставляя ни запаха, ни надежды его увидеть снова...

Темная ночь накрыла их обоих почти на выходе на гребень. Холёные и остро чувствительные пальцы Айболита, поколение за поколением приученные тонко и нежно обрабатывать и шить раны, уже покрылись царапинами и ссадинами и не в состоянии были держаться за острые зацепки, а Россинант всё ещё бежал по гребню за безнадёжно исчезнувшим мясом...

Появились на небе звёзды, Айболит сидел верхом на остром скальном гребне, Россинант искал где-то в ночи своих недобитых козлов, равнодушно взошла Луна, на душе было муторно, хотелось вниз, к Лябе, в базовый лагерь, охотиться больше не хотелось...

Немного погодя, возвратившийся Россинант стоял без мяса и с ружьём на плечах на том самом гребне, на котором Айболит сидел, потом спустился ниже Айболита и стал тому подсказывать, как и куда поставить ногу, затем руку...

Этот ад для Айболита кончился спустя полчаса и они бок о бок сидели на ещё теплой и крупной сыпухе. Ночное небо опять стало затягивать низкими и тяжёлыми влажными облаками, обещая мелкий и длительный дневной дождик. Закрапало. "Знаешь, ведь если бы ты запаниковал и сорвался, я ничем не смог бы тебе помочь" - Россинант вздохнул. "Знаешь, - в тон ему продолжил Айболит - если бы ты, как Амундсен, преследовал только одну цель и всадил бы все три заряда в одного козла, то в базовом лагере уже была бы рыба из козлиного фарша и не было бы этого ночного скалолазания"...

"Да, - ещё раз вздохнул Россинант - закуришь?" "Давай". "Тебе с фильтром или без?". " Ну, давай без"- поскромничал Айболит. Россинант вытащил пачку сигарет с фильтром, достал одну, оторвал у ней фильтр и подал её Айболиту...