Piolets d’Or 2018 Lifetime Achievment. Андрей Штремфель

Фото из архива Piolets d'Or

В этом году семья Piolets d'Or чествует жизнь и карьеру легендарного словенского альпиниста Андрея Штремфеля. Награду за свой вклад в альпинизм он получит в конце сентября в Польше, где в рамках известнейшего горного фестиваля в этот раз будут вручать Piolets d'Or.
Тех, кто до сих пор о жизни и характере Андрея знает не много, с ним "знакомит" на сайте премии Марко Презль.

УЧИТЕЛЬ

Его зовут Андрей.
Андрей Штремфель.

С возрастом лишь избранным удаётся сохранить искренний жизненный энтузиазм. В этом отношении Андрей Штремфель – единственный в своём роде. Его отношение к альпинизму, как и к жизни, одновременно бойкое и зрелое.

Кто-то скажет, что он родился под счастливой звездой, но, очевидно, сам он приложил немало сил, чтобы выжать из жизни всё. Вопреки колоссальным социальным переменам, произошедшим за последние несколько лет, ценности, которыми он делится с нашим причудливым племенем, остались прежними. Роль учителя идеально ему подходит.

Каждый поступок Андрея отражает его взгляды и опыт; иногда он делится ими в письменной форме. Благодаря умелому сочетанию игривости с ответственностью – «трюку», с которым он не расстаётся и сейчас, – с возрастом он познал не только удовлетворение, но и альпинистское и человеческое счастье.

Вдвоём на Менлунгцзе мы обменивались ценностями, мы были спонтанны, беспечны, игривы и верили, что не найдётся горы, которую мы не смогли бы покорить вместе. Вскоре мы заменили последнее самоуверенное утверждение смирением и были вознаграждены возможностью совершить один из наиболее значимых подъёмов на вершину. Там, наслаждаясь видом, мы познали мудрость. По всем правилам альпинистской романтики, мы столкнулись с опытом, который нам не удалось бы познать, не будь между нами полнейшей гармонии.

Наводя порядок в базовом лагере, мы подкинули пару веток в костёр, который не стали тушить, чтобы сжечь легковоспламеняющийся мусор. Когда уборка подходила к концу, моя экспериментаторская натура подсказала мне, забавы ради, подкинуть в дотлевающие остатки пустую газовую канистру. Стоя совсем близко к угасающим уголькам, мы с удовольствием наблюдали за метаморфозами, которые происходили с канистрой. Наконец, разбухшая она зашипела, оторвалась от земли и пролетела пару сотен метров по идеальной параболе. Переглянувшись, мы обменялись улыбками и занялись поисками ещё одного баллона, чтобы повторить эксперимент. Вскоре мне посчастливилось найти канистру, в которой ещё оставалось немного газа, и я осторожно положил её в горячую золу. Мы знали, что результат мог быть интенсивнее, потому что канистра не была пустой. Спрятавшись за палаткой, мы шаловливо наблюдали за тлеющей кучей. Мы с нетерпением ждали исхода, и нам уже стало казаться, что ничего не произойдёт, как вдруг раздался резкий хлопок. В одно мгновение цунами из песка и пепла накрыло всё вокруг, включая нас самих. От нашего импровизированного космодрома остался лишь маленький кратер, а палатку, ко всему прочему, теперь украшало множество небольших дырочек. Удовлетворив любопытство, мы оба рассмеялись над нашей озорной проделкой.

И, хотя наше любопытство до сих пор непросто утолить, уже давно ничего подобного вместе мы не делали, хотя каждый раз, когда мы встречаемся, нам выпадает масса возможностей для ребяческих забав.

В 1977, когда Андрей дебютировал в Гималаях, словенская писательница Полонка Ковач написала книжку для детей, название которой в вольном переводе звучит как «Андреев много не бывает» (Андреями тогда называли очень многих малышей). Памятуя о нашем Андрее, я не могу не согласиться. Альпинизм никогда не устанет от таких Андреев, как Андрей Штремфель.

И всё же, как Андрею Штремфелю удавалось совмещать в жизни всё, что было для него важно, и при этом на данный момент – момент, когда наше альпинистское племя благодарит его за выдающийся вклад в развитие нашего искусства – оставаться всем довольным? Наверное, только он сам смог бы ответить на этот непростой вопрос, поэтому давайте обратимся к вещам, на которых он акцентирует внимание, когда рассказывает о себе.

Он родился 17 декабря 1956 года в Крани, где и по сей день живёт с женой Марией. У них трое детей: Катарина, Анже и Нежа. Он окончил школу в Крани, после чего, в 1983 году, – Университетский спортивный колледж и устроился в школьный центр «Škofja Loka» учителем физкультуры.

Без сомнения, он – ведущая фигура словенского гималайского альпинизма.

Ещё в начальной школе он начал ездить в горы со своим братом Марко, а в 1972 начал заниматься скалолазанием в альпийском клубе Крани.

Он сознательно избегал коллекционирования восьмитысячников, предпочитая совершать восхождения в альпийском стиле в больших горах. Ещё до того, как ему исполнился 21 год, он успел взойти на Гашербрум I вместе с Нейцем Заплотником, который передал ему свою философию альпинизма.

Спустя два года он вернулся в Гималаи: Диретиссима Западного гребня Эвереста – величайшее достижение югославского альпинизма. И снова он совершил восхождение в тандеме с Нейцем Заплотником. В то время цель всё ещё оправдывала средства (на вершину любой ценой), но Диретиссима Западного гребня сохраняет за собой статус особенно трудного маршрута даже сегодня, когда мы осознаём, что стиль восхождения намного важнее, чем достижение вершины. После Эвереста он поднялся ещё на несколько вершин выше 8000 м: Броуд-Пик, Гашербрум II, Южную Шишапангму, Чо-Ойю и Дхаулагири. На две из них он взошёл по новым маршрутам, три – в чистом альпийском стиле. Дважды он стоял на вершине высочайшей горы на Земле: через одиннадцать лет после восхождения с Нейцем он поднялся на гору снова со своей женой Марией.

Андрей, однако, продолжает придерживаться альпийского стиля в альпинизме, закрепляя за ним статус единственно приемлемого способа в горах, где прежде доминировала осадная тактика экспедиций, требующая кислородных баллонов и верёвок для перильной страховки.

Первое серьёзное восхождение в альпийском стиле он совершил по новому маршруту по юго-западной стене Шишапангмы в 1989 году с Павле Козеком. А спустя полгода после повторного восхождения на
Эверест Андрей совершил достижение, которое считает для себя величайшим: всё в том же альпийском стиле поднялся на Южную Канченджангу по новому маршруту. За это восхождение мы с Андреем впервые получили Piolet d’Or. Позже Андрей занимал ответственные должности на этом значимом событии: сначала он был членом жюри, а затем и его председателем.

Андрей принял участие более чем в 20 экспедициях (много раз – в качестве лидера) в Гималаи и трижды побывал в горах Каракорума. Он первым ступил на вершину семитысячников Ньянанг-Ри, Менлунгзе и Янак Чули (все три он одолел альпийским стилем по новым маршрутам), кроме того, он открыл новый маршрут на Гьячунг Канг – высочайшем семитысячнике мира.

Он совершил и ряд других восхождений: в Патагонии (по новому маршруту на Северной Башне Торрес дель Пайне), Памире (Пик Коммунизма по маршруту Беззубкина); США (Эль-Капитан, «Нос»), на Кавказе (Эльбрус) и в Шотландии. Он побывал на высочайших вершинах Северной и Южной Америки (Денали и Аконкагуа) и всё ещё мечтает взойти на высочайшую вершину Антарктиды.

Кроме того, он проявил себя в организационной и административной альпинистской деятельности: возглавлял Альпийский клуб в Крани и выполнял различные поручения Альпийской Ассоциации Словении.
В 1982 году он стал сертифицированным горным гидом и почти двадцать лет проработал инструктором в Ассоциации Горных Гидов Словении. Дважды он работал инструктором в школе горных гидов в Мананге (Непал), а однажды провёл там целый сезон на посту директора.

Я часто вспоминаю наши многочисленные приключения; какие именно – зависит от ситуации. Кроме его игривости на ум приходит самоотдача, которую Андрей проявляет в горах.

На третий день нашего подъёма на Канченджангу, на ледниковом плато, в семи тысячах метров от уровня моря Андрей преподал мне урок, который бесповоротно изменил меня:

«Слышать и забывать
Видеть и помнить
Делать и понимать».

Из-за сильнейшего ветра нам не удалось продолжить путь вверх по гребню. Мы спустились на плато, откуда можно было легко попасть на классический маршрут. Остальные участники экспедиции уже были там: закрепляли верёвки и обустраивали высотные лагеря, но они были так далеко (и вполне вероятно не в состоянии прийти нам на помощь), что нам показалось: мы одни на этой горе. Самым привлекательным и, на первый взгляд, разумным и безопасным решением было сдаться.

Мне было 25, и ответственность принятия решения психологически на меня сильно давила. Укрываясь от ветра, я пробрался в ближайшую расселину, чтобы справить нужду, после чего выбрался обратно, готовый вместе с Андреем принять решение о том, как нам следует двигаться дальше. Когда я увидел, что он уже полез, меня переполнил ужас, потому что маршрут, который мы обсуждали ранее, был ненадёжным. Я почувствовал, что меня предали. Андрей в одиночку принял решение за нас двоих. Тем временем дистанция между нами на ледяном плато с множеством скрытых трещин всё увеличивалась. Полный злобы и негодования, я пристроился за ним, мысленно представляя, как «посмотрю ему в лицо», после нашего воссоединения. Я лез так быстро, как только мог, но разреженный воздух вставал у меня на пути, не позволяя его догнать. Когда Андрей, наконец, сбавил скорость, расстояние между нами стало сокращаться. Я подобрался достаточно близко, чтобы он мог меня услышать, но мне пришлось остановиться, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Тут Андрей улыбнулся мне и сказал: «У тебя отлично получается. Хочешь вперёд?» От моего негодования и след простыл.

Андрей – талантливый манипулятор, когда дело касается отношений! Дружелюбие – его конёк. Порой, люди обижаются на его добродушие и непринуждённость, но Андрей не обращает внимания на эти мелочи; с ним ни один спор не длится долго.

Наряду с похвалами избалованной публики, спешащей наградить его венцом славы, многому его научил опыт, который большинство назвало бы неудачным, небрежно оценивая его успех и/или провал на восхождении.
Так было с южной стеной Лхоцзе, южной стеной Аннапурны, Лхоцзе Шар, К2, восточной стеной Дхаулагири и Апи, где мы чудом пережили падение серака.

Андрей, наверняка, согласится с тем, что жизнь не обделила его удачей. Он выжил во французских Альпах, где всё могло закончиться совершенно иначе. Преданность Андрея горам выдержала проверку на прочность, когда его напарница Барбара сорвалась на северной стене Шите, и когда Нейц погиб на склонах Манаслу.

Теперь он по большей части лазает в Альпах и на разнообразных скалах по всей Европе. Мало кто бывает так активен в его возрасте.

Не единожды мне случалось находиться в компании легендарных альпинистов со всего света. И, хотя большинство иностранцев обычно не может правильно произнести фамилию Андрея, я чувствовал, что все они уважают его и восхищаются им.

Представители всех поколений испытывают к нему глубокое уважение и признание. Это признание – своего рода отражение состояния нашего племени, и оно позволяет заглянуть в будущее. И, действительно, Андреев никогда не будет слишком много.

Вклад Андрея в словенский и мировой альпинизм вызывает искреннюю благодарность и уважение. Пожалуй, позже, когда он будет сидеть на крыльце перед домом, старый и уставший, и глядеть на горы, до вершин заполненные воспоминаниями, эти слова растрогают его. Но стоит подумать о том, что неутомимый дух Андрея едва ли позволит ему насладиться подобной праздностью, и становится ясно, что дань нашего племени своевременна. Он не остановится ни на секунду, и, надеюсь, его образ жизни вдохновит молодое поколение. Во времена, когда общество обожествляет притворство, Андрей идёт этой моде наперекор и потом может стать тем самым запалом, что разожжёт ищущие признания юные сердца.

Каждый живёт так, как считает правильным. Возможно, никто, кроме Андрея, не знает, каким образом он сумел использовать все данные ему возможности, чтобы прийти к тому, что он имеет сейчас. С тихой надеждой я мечтаю, что когда-нибудь он напишет книгу о своих приключениях. А пока мне остаётся лишь с покорной благодарностью сказать: опыт Андрея (и в альпинизме, и в жизни) уникален. Почитая зависть самой искренней формой восхищения, скажу, что он, пожалуй, единственный человек, которому я иногда немного завидую. Проходят годы, а он всё так же остаётся верным себе.

Андрей.
Единственный и неповторимый.
Учитель с большой буквы.

Если мы всегда будем верны своим ценностям, может, однажды, нам в жизни встретится наш собственный «Андрей»…
А потому, удачи Андрею и всем будущим «Андреям», сколько бы их ни было.


Марко Презль
С английского на русский перевела Анна Ковера