Большие походы в условиях голода. Учение о яйцах с ракушками, и что делать, когда еды совсем мало.

Как известно, турист - это любитель вкусно пожрать на природе. Соответственно, турист спортивный - любитель вкусно пожрать на природе в особо изысканном месте. Когда всего в достатке, задача упрощается. Но если еды мало, начинаются проблемы: как полопаешь, так и потопаешь. Как достигается сия высокая цель спортивного туризма в экстремальных условиях нехватки еды, под катом рассказ с примерами из реальных жизненных историй.

Введение в теорию. Яйца с ракушками и их основные свойства.

Компоненты любого блюда делятся на два класса. "Яйца" - это то, что придает вкус и/или особую пищевую ценность. "Ракушки" - это наполнитель, придающий еде объем.

Согласно номенклатуре, слово "рАкушки" произносится с ударением на 1-м слоге, а все словосочетание целиком произносится без паузы после предлога "с".

Яйца и ракушки находятся между собой в диалектической взаимосвязи. Яйца сочетаются с ракушками, а ракушки - с яйцами. Если смешать ракушки и ракушки (без яиц), то брюхо набить можно, но не будет ни вкуса, ни питательности. Яйца без ракушек - будет мало, не наешься. Яйца с яйцами не едят: не то.

Но в определенных сочетаниях яйца могут играть роль ракушек, и наоборот. Например:

Макаронные изделия (классические "ракушки") с яйцом (куриным). Тут само собой очевидно, что есть где.

Яичница с колбасой. Тут яйцо играет роль "ракушек", а "яйца" - это колбаса.

Колбасой закусывают водку. Здесь уже колбаса превращается в ракушки, а яйца - это водка!

Вариант богатой сервировки. Слева на пиле разложены "яйца". "Ракушки" в мешке справа.


Раскладка в большом походе обязательно должна содержать и яйца, и ракушки, в оптимальной пропорции.

У нас еще в 80-х пробовали разными способами уменьшать вес раскладки, при этом увеличивая вклад тех или иных продуктов с наибольшей калорийностью (скажем, брать больше мяса, или больше халвы, и т. п.) Разумеется, как и многие до того, мы наступали на те же самые грабли. Энергетические продукты ("яйца" в чистом виде) - в принципе, работают, но недолго. Питаться в автономном походе месяц одними яйцами не получается. Организм требует еще и "ракушек" - клетчатку, или из чего там они состоят. Ну, и что одними ракушками без яиц питаться тоскливо, понятно само собой.

Чем меньше общий вес раскладки, тем важнее обеспечить пропорцию (примерно 1:3) между яйцами и ракушками. Есть яйца, нет ракушек - останешься голодным. Перекос в пользу ракушек - избыток каши не доедается, а без яиц чувство сытости не приходит. В общих чертах, любой завхоз со стажем не даст соврать.

Оптимальный вес раскладки для протяженного автономного похода - 600 г/чел/день. На такой раскладке можно месяц интенсивно пахать без признаков истощения. Но на маршруте бывает всякое. Бывает, еда кончается, или встрянешь где-то, и приходится растягивать. Поголодать пару-тройку дней - всего лишь занятное приключение. Но подтянуть животы на пару недель, при этом напрягаясь на маршруте - уже стресс.

Допустим: жратвы мало, идти далеко. Первый важный фактор - это взаимодополнение яиц и ракушек. Но есть второй фактор: вся еда обязательно должна быть вкусной! И неважно, что голодные участники и так сожрут. Не знаю, что гласят теории, но на практике эффект такой, что ВКУСНЫЕ яйца с ракушками, съеденные с удовольствием, усваиваются лучше, и пашется после этого больше. Как будто количество полученных калорий зависит не только от массы и питательности еды, но и от процесса ее смакования.

Надо готовить старательно. В группах бывают "рукожопы", но есть и люди, которые в любой обстановке сварят вкусно. Деликатесную (по походным меркам) еду, или которая готовится не так тривиально, мы распределяем на дежурство проверенным поварам.

Деликатес: оладушки на поляне Сулоева, 2016 г.


Перед едой участников надо заранее подготовить к ожиданию вкусной пищи. Например, завхоз вопрошает: "Народ, что будем есть: кашу или кашу?" Смысл фразы: создать у голодных и уставших людей видимость кажущегося изобилия с богатым выбором. По аналогии с рекламным баннером на станции Хребет Южноуральской железной дороги: "Дадим хребтовского щебня на любой вкус!"

Когда готово, перед вскрытием автоклава дежурный (и/или завхоз) нахваливает еду (которую пока еще никто даже не увидел). Надо поведать что-нибудь особенное про качество, или (кажущееся) количество еды, или про процесс приготовления. При условии предварительного коллективного выделения желудочного сока еда кажется еще более сытной, и более полноценно усваивается.

На скатерти-самобранке сало, сало и сало. Но трех разных видов!


Что, если еды совсем мало? В разы меньше нормального количества.

Дробить пайки по дням строго пропорционально нельзя: нагрузка в горах каждый день разная. Надо угадать, когда чем кормить народ, чтобы еда максимально способствовала прохождению маршрута. Чрезмерно разбавлять каши/супы водой ("лейте больше воды, народ жрать хочет") - тоже нельзя ни в коем случае. Пусть меньше объем, но ЕДА ДОЛЖНА БЫТЬ КАЧЕСТВЕННОЙ! И ВКУСНОЙ!

И еще. Надо придумать какой-нибудь такой фокус, чтобы "ракушек", психологически, казалось побольше. И изобрести какие-нибудь "яйца", привлекающие внимание в процессе вкушения. Даже если еды сильно не хватает, эффекта кажущейся сытости все равно можно достичь, например, с помощью красноречивого рассказа о еде и/или ее аппетитной сервировки.

Праздничный ужин в условиях жесткой экономии еды, 2017 г. Каши ужасно мало, зато по всем признакам она напоминает плов!


А для поддержки морального состояния максимально правдоподобно делать вид, что хорошо и сытно едим! Так, чтобы самим в это поверить. И тогда сам черт не брат! С теорией все, дальше пара примеров из жизни.

Эпизод 1

Северный Иныльчек, сентябрь 1997, горный поход 6 к.с. Есть отчет: http://nmr.nioch.nsc.ru/cts97h/, но рассказ будет о том, про что в отчете не написано.

Участники маневров слева направо: Димка, Савел, Серега, Валера, Андрей, я.


За несколько дней до того: ватага из шестерых непуганых идиотов уже проделала большую часть маршрута, прошла три перевала 3Б, осталось сходить на Хан-Тенгри и пройти последнюю 3Б - его Западное седло. Мы остановились на полудневку на правой морене Южного Иныльчека под пиком Горького, в районе Щетниковского лагеря. Все лагеря сворачивались, на завтра обещали последние вертолетные рейсы. К сожалению, Савел покидал нас и уже купил на завтра билет. У остальных впереди 2 недели, еще херачить и херачить. Мы чувствовали, что впятером весь оставшийся груз через Хан-Тенгри не потянем.

И руководитель велел Димке-завхозу пересчитать раскладку с 600 на 500 г/чел/день, а лишнее выкинуть.

Это невыразимо грустное ощущение: зная, что через несколько дней будет плохо, голодно, и выбрасывать продукты - как будто обкрадываешь сам себя...

На следующий день мы проводили Савла, помахали ручкой последнему борту и поперлись вверх. В полном автономе. "Хеликоптер нихт": Валера, свидетель событий, воспетых в знаменитом анекдоте, научил всех с правильным акцентом произносить эту фразу.

Последний борт в щетниковском лагере


Движение затормозилось почти с самого начала. Сначала перед Семеновским пришел запердон (резкое ухудшение погоды, препятствующее движению по маршруту и имеющее задничный характер). Мы не рискнули в молоке соваться в "мышеловку" и сутки пурговали. Через день поднялись, заночевали на Седле. На следующий день все впятером сходили на Хан, а потом снова сутки пурговали: буран, гора ревела. Чувствовалось, что мы можем серьезно встрять. И так идя на 500г, завхоз начал еще больше урезать рацион.

Седло Хан-Тенгри (до бурана)

Наверху

Пургуем в пещере на седле


Когда во время восхождения мы видели с гребня Хана Северный Иныльчек внизу, ледник показался нам каким-то странным. Но в тот момент мы еще не поняли, что нас там подстерегает на самом деле...

Северный Иныльчек, вид сверху


Потом буран чуть-чуть утих, и мы пошли через Петьку на Северный. На площадках 5300 откопали в снегу банку каких-то консервов с надписями не по-нашему. В тот момент нам было не до нее, кинули банку кому-то в рюкзак, и мухой дальше вниз...

Снежные флаги на Чапаева


На ледник спустились как раз к обеду. Открыли трофейную банку. Там что-то странное, по цвету и консистенции больше всего напоминает замороженное говно. Рассмотрели все надписи: ни слова ни по-русски, ни по-английски, одни иероглифы. Явно подразумевается, что это должно быть что-то съедобное, но каким способом его употреблять - непонятно. Попробовали лизнуть...

Я ни разу до того не пробовал заведомое говно и не знаю, какой в точности вкус у него должен быть. Но предполагаю, что примерно такой, как в той банке.

Ну, времени разбираться не было, положили замерзшую банку до вечера обратно в рюкзак. Покусали чего-то своего и пошли на ледник...

Сказать, что Северный Иныльчек сильно изменился - значило не сказать ничего. Широкие трещины почти от уха до уха каждые пару десятков метров. Когда вечером мы посмотрели на карту, то поняли, что полдня ходили только от одного борта к другому и обратно, а поступательное движение - всего полкилометра вниз по леднику.

Северный Иныльчек, не похожий на Бродвей


А до конца Северного Иныльчека отсюда 25 километров. Легко проэкстраполировать, сколько еще идти, и вообще не поддается прогнозу, на сколько хватит жратвы, и насколько хватит нас самих. Мы одни во всем районе, спутники тогда еще не летали, хеликоптер нихт, помощи взяться неоткуда! Кажется, к кому-то подкрадывается беленький пушной зверек...

Северный Иныльчек через 25 км все такой же


Поскольку каждая калория теперь на счету, то по крайней мере, надо воспользоваться трофейной банкой и как-то ее употребить. Кто-то вспомнил, что японцы пьют свою водку подогретой: может быть, и это надо есть горячим?

Сказано - сделано. Разогрели. Чуда не произошло. Цвет и консистенция не изменились. Но появился запах. Пробовать на вкус даже не пытались.

Однако цель - употребить банку - поставлена, и она не подлежит обсуждению. Вопрос только в том, как это осуществить. В результате за ночь банку во льду опять хорошенько заморозили и утром проглотили. Делая вид, для лучшего усвоения калорий, как будто это и правда заморский деликатес.

Было ясно, что путать рвань, как вчера, неэффективно, надо менять тактику. Серега предложил, по возможности, не обходить разломы и промоины, а пытаться переходить их поперек. И мы пошли по леднику напролом. Следующие два дня - это было что-то ужасное. Бесконечное рубилово, спуски в трещины и вылазы, с рюкзаком, на передних зубьях, без страховки. Прыжки с рюкзаком в кошках на глубину до полутора метров с приземлением на одну ногу. В момент перегрузки при прыжке на неровную поверхность ботинок так давит на кости голени, что хочется взвыть от боли. В первый день удалось пробиться на 5 км по леднику, на следующий день - еще пять. Пройдено все еще меньше половины, и при таких нагрузках мы еще и экономим жратву!

Вдобавок, Серега вспомнил: дескать, была в войну такая болезнь - хрупкость костей, когда людей плохо кормили и заставляли много работать. Есть над чем призадуматься: любая травма здесь - конец, по ТАКОМУ леднику пострадавшего ни в жисть не дотащить!

Но самое ужасное было - это посмотреть в глаза Андрея. Таких, как там у Андрюхи, бездонных, бесконечно голодных глаз я ни у кого больше никогда не видел...

Корячась вниз по Северному, мы все-таки еще мечтали увидеть легендарное озеро Мерцбахера. И когда оно, наконец, показалось, у всех в один голос вырвалось непроизвольное:

- А Мерцба-то хера...!

Озер не было. Верхнее вытеснил съехавший ледник, из нижнего спустили воду.

А Мерцба-то хера! Слева направо: Димка, Серега, Андрей, Валера, я.

Потрепанные участники на фоне остатков верхнего озера


Как мы потом пробовали переплыть речку Мерцбахеровку, шли через озеро по дну, а в нижней части по плавающим айсбергам - да бог с ним. На ледопад из смерзшихся айсбергов, запирающих озеро, после рвани Северного взлетели, не заметили. И когда, наконец, вышли на оперативный простор Южного Иныльчека, то помчались, не замечая бугров и промоин, как по улице Ильича (это центральная улица Новосибирского Академгородка).

Серега меряет глубину речки Мерцбахеровки. Но переплыть не удалось.

На дне озера Мерцбахера



Поляна Мерцбахера, фанерный домик. Своей жратвы почти не осталось. Зашли. На столе буханка окаменелого хлеба, настолько монолитная, что при необходимости ей можно было бы забивать крючья. Рядом кусок горной породы, в котором Валера-геолог определил поваренную соль.

Домик на поляне Мерцбахера


Еда! Но наброситься и проглотить нельзя - усвоится неполноценно. Желудки и мозг должны быть подготовлены к приему пищи!

Сначала Димка-завхоз исполнил ритуал оприходования продукта. Он "учел" ископаемый хлеб, озвучив варианты, согласно которым он вписывается в раскладку. Остальные живо участвовали в обсуждении.

Затем кто-то из участников как бы невзначай поинтересовался, а в каком месте запланировано сегодня обедать? Руководитель изобразил работу мысли: уже пол-двенадцатого, место неплохое, можно бы и здесь...

- А вот сегодня как раз и на обед есть! - возвестил завхоз.
- Отлично, есть ракушки! Но где взять яйца?
- Как где яйца? А вот же - соль!
- Так надо сервировочку!

Сказано - сделано! Дежурному дали задачу измельчить каменную соль, а завхоз и Валера - геолог и специалист по сервировке - разделили хлеб, постаравшись придать кускам бутербродную огранку. Потом мы посыпали граненый хлеб солью и с чувством смаковали.

Еще через сутки пили чай на Ат-Джайлоо, и тут сверху: пиф-паф, выстрелы.

- Кажется, вечером у нас будут и яйца: охотники мимо никак не пройдут, предсказал завхоз.

Вечером мы выменяли у охотников ногу свежеподстреленного козла. В саптаяк она целиком не помещалась, и мужики ее распиливали с хищным оскалом...

На заставе


В этот раз все закончилось хорошо, без последствий. А главная трудность в эпизоде на Северном Иныльчеке была - не недостаток еды как таковой, а необходимость многодневного тяжелого труда, при сильном ограничении еды и совершенно туманных перспективах.

Эпизод 2

Северо-Западный Памир, август 2008, горный поход 6 к.с. Есть отчет: http://nmr.nioch.nsc.ru/pamir08/, но речь о том, о чем не говорится в отчете.

Участники: я и Дима (из прошлого эпизода), Андрей, Илья, Саша, Паша и еще Дима.

Ледник Ахмади Дониша, левый приток Бивачного. На Москвина лежит наша заброска, до нее всего 10 км по прямой. Но перевал между нами и заброской оказался непроходимым. Висячий ледник потаял, обнажились сбросы, каждые четверть часа обвалы льда по всей ширине, и днем, и ночью. Очень опасно.

Южная стена Ахмади


Здесь мы пройти не смогли, опасно


Остался только обходной вариант. Это 80 км по ледникам, через два перевала, один из которых - 3Б на подъем. И жратва всего на 2 дня. Даже не половинить, а учетверять придется...

Я, как руководитель, включил на полную мощность все свое чутье. Вычислял самую гладкую траекторию, ведущую к заброске. Без заячих петель по ледникам, по возможности без разведок. Без лишних наборов и потерь высоты. Цель: достичь заброски с минимальными энергозатратами.

Завхоз решал систему дифференциальных уравнений. Проще говоря, делил еду. Сейчас уже точно не скажу, но тогда, кажется, никто, кроме завхоза (и руководителя), не знал, насколько все печально на самом деле. Жестко нормировалось абсолютно все. Без ограничений давали только горчицу. И чай, но только там, где находили дрова: бензин тоже надо было экономить.

Половинить еду - особых проблем нет. А вот учетверять - не получается. Четверть порции только вызывает чувство раздражения своим издевательски малым количеством. Надо как-то создать организму полную иллюзию, как будто и правда хорошо поел!

Пыльные лагеря на Бивачном



К обеду второго мы сбежали до слияния Бивачного и Федченко. Нам было известно, что на ГМС Федченко лежат вздутые банки с тушенкой 1994 года. Можно было бы послать туда гонцов, принести эту тушенку. Но до ГМС 25 км, и столько же обратно. Целый напряженный рабочий день, а то и больше. А вдруг вздутая тушенка окажется ядовитой? Можно потерять энергию и не получить никаких калорий. Подумали и решили на ГМС не бегать: уж лучше синица в руках...

Нашли на слиянии дикий зеленый лук, пожрали его. Совсем оголодать к тому моменту мы еще не успели, и ощущение было странное. Вроде надо есть больше: копить калории! Но лук оказался достаточно злой, и обожраться им не удалось.

На Федченко с миллиметровой точностью угадали переход на тропу в моренном кармане. Ночевали у теплого озера. У дальнего берега валялся душной козел. В сумерках можно было наблюдать, как каждый подходил к дохлому козлу, недоверчиво пробовал потыкать "мясо" палкой и с разочарованием уходил. Падаль явно валялась там очень давно, даже не факт, что с этого года. Ну их, эти лишние риски неспортивного характера...

Вечером сварили только кисель, без супа. А как же: кисель ведь из крахмала, это углеводы, калории. Если кисель густой, он будет сытным. Зато завтра сварим не четверть порции супа, а целую треть! В качестве "яиц" к киселю сегодня дали спирт. Не для того, чтобы опьянеть и забыть про голод, а для пользы дела. Ведь спирт - один из самых калорийных продуктов, только бензин еще калорийнее!

Ужин в кармане Федченко


Так и комбинировали. Что где варить, и в какой последовательности, чтобы еды казалось больше, чем на самом деле. Много и с вожделением говорили о еде. Обсуждали, что бы мы приготовили, если бы у нас было то-то и то-то И разговоры о воображаемой еде помогали реально!

Пока варится, обсуждали будущую еду. Потом, стравливая давления из автоклава, обоняли ароматный пар, так, чтобы не пропало ни понюшки. В процессе раскладывания созерцали еду. Подключали все пять органов чувств, а не только вкус. Хлебали, растягивая кайф. Тем временем первые калории уже поступали в кровь, поднимая настроение. И казалось, что все в порядке, километры прошли, к заброске приближаемся, жизнь налаживается!

Теплое озеро в кармане Федченко


У нас с собой была небольшая книжка Вильяма Похлебкина. Книжка про супы, как щас помню. Похлебкин стал как бы нашим восьмым участником, усилителем. Мы призывали его в свидетели, открывали книгу в подходящем месте, цитировали вслух, а интерпретировали в зависимости от фактически имеющейся в наличии еды и обстановки.

Вкусно приготовить, имея выбор продуктов - это-то можно. А вот попробуй вкусно сварить, когда продуктов нет... Высший пилотаж!

На повороте к леднику Малый Танымас нашли куст спелого шиповника и объели его. Вкусно. Но боже, почему же у него такие мелкие ягоды...!

В течение четвертого трудового дня мы прошли весь Малый Танымас и подошли под первый из двух предстоящих перевалов. Благодаря убедительности Похлебкина и собственному богатому воображению, мы все еще довольно успешно делаем вид, что едим. Иногда выгодно быть слабовольным человеком, легко поддающимся внушению и самовнушению...

Карман Малого Танымаса


На пятый день прошли пер. Интеграл (2Б). С некоторым напрягом: погода была плохая, снегопад, туман, ограниченная видимость, еще и ледники с той и с другой стороны перевала растрескались.

Интеграл со стороны Федченко

Интеграл со стороны Аюджилги


Следующий перевал - Четырех. Это 3Б, нам на подъем с определяющей стороны. Технически он не слишком сложный, проблема в другом. Это ледовая стена с километровым перепадом. В средней части косая полка, над ней скальный пояс. Скалы обходятся по ледовому галстуку, но чтобы туда попасть, надо траверсировать под ними далеко вправо. Вся полка пробивается со скал камнепадами. Стена ориентирована на восток, рано освещается солнцем, так что опасные камнепады начинаются уже в 8 утра. Недаром траектория подъема на этот перевал по форме напоминает зеркальное отражение таблички "НЕ ВЛЕЗАЙ - УБЬЕТ !"

Перевал Четырех. Слева сход лавины.


Критично важно вздрючиться на этот перевал максимально быстро. Но мы уже 5 дней подряд идем примерно на 200 г/день и побаиваемся, как бы не бросить кони с голодухи посреди склона. Что бы такое съесть перед подъемом, чтоб завтра поперло? Мы сберегли под перевал полварки гречки и полварки геркулеса. Решили на ужин сделать гречку (за ночь усвоится), утром доесть геркулес, и ноги в руки!

Хочешь повеселить горного бога - расскажи ему про свои планы. Нам не суждено было есть геркулес. Всю ночь валил мокрый снег. Утром запердон все еще продолжался. Видимости нет, сплошное молоко, на опасный перевал итди нельзя. Пургуем, пьем только чай. Сколько времени придется пурговать, неизвестно. Отползать по леднику вниз бессмысленно. Там прижимы Муксу, не пройдем все равно. А как все хорошо начиналось...

Для очистки совести перебрали аптеку: нельзя ли из нее что-нибудь съесть. Но нет, аптека оказалась совершенно несъедобной.

После обеда (имеется в виду время суток, еду мы заменили чтением Похлебкина) снегопад закончился, и даже вышло солнце. Со всех склонов пошли лавины. Со стены Ахмади лавины переметали в том числе и начало подъема на Четырех. Стоим пока на месте, ждем. Сушим весла...

Лавина с северной стены Ахмади


Вечером мы подбежали по леднику под самый перевал. Большая часть свежего снега сошла, остальное подмерзло, лавины прекратились. Андрей и Дима самоотверженно сходили предпровесить начало склона. Завтра момент истины. У нас всего одна-единственная попытка, в эту попытку надо вложить все, что от нас осталось. Если завтра не поднимемся на перевал, то, наверное, не поднимемся никогда.

Осталась последняя полварки. Обсудили и пришли к выводу, что употребить ее целесообразнее вечером, чтобы за ночь калории не только усвоились, но и успели распределиться по наиболее важным частям тела. Завтра надо брать перевал, хеликоптер нихт!

Утром был горячий чай, к которому завхоз выдал все, что осталось: сахарных крошек, по две сушки на человека и по полтора "Карабаса-Барабаса". "Карабас-Барабас" - это было такое очень вкусное печенье. С повышенным содержанием какао, масла и орешков в тесте, исключительно сытное. Сейчас такое больше не делают, рецептура утеряна. Забегая вперед, я думаю, только благодаря "Карабасу-Барабасу" все-таки удалось вздрючиться на перевал. Сушки тоже были объявлены непростыми. Ведь к каждой сушке автоматически прилагается дырка, которую вместе с сушкой можно съесть! Дырка - это ракушки, а сама сушка вокруг дырки - яйца! Все по уставу!

Подниматься на Четырех все-таки было тяжело. Вчерашний снег мешал, забивал жумары. По руслам схода лавин обнажался голый лед, засоренный камешками и грязью. Да и резвости на голодный желудок как-то, мягко выражаясь, не хватало. Один участник на перестежке проводил в последний путь в бергшрунд свой рюкзак, не смог вовремя поймать слабеющей рукой. Хорошо еще, в этом рюкзаке из снаряжения оказалось наиболее бесполезное - несъедобная аптека. На перевал удалось зайти только в 7 вечера. Наверху село облако, туман, куда идти, где путать трещины на леднике Москвина, не видать. Пришлось заночевать здесь. Последняя еда давно кончилась, на ужин и на завтрак в этом "отеле" давали только горячий чай без сахара. Уставшие, попив чай, бухнулись спать, даже Похлебкина на сон грядущий не читали.

Лезем на Четырех

Подбираемся к седловине


К обеду следующего дня добежали до своей заброски. За ходку до МАЛа остановились сфотографироваться. Ничтоже сумняшеся, мы полагали, что ТАКИМИ стройными нас невозможно будет увидеть больше никогда.

Похудевшие участники слева направо: я, Дима, Паша, Дима-завхоз, Андрей, Саша, Илья. Дима и Саша, самые худые, фотографироваться топлесс не дались (а то жена больше в поход не пустит).


В МАЛе мы, как легко догадаться, перво-наперво обожрались. После чего, как водится, обосрались. И после полутора дней этого культурного отдыха, как ни в чем ни бывало, продолжили маршрут.

МАЛ на Москвина


Отличие этого эпизода невольной голодовки в том, что урезать питание пришлось очень сильно. 8 дней на 200г, при этом надо было пройти 80км по большим ледникам, а на 7-й день голодом - опасную 3Б на подъем. Без права на вторую попытку. Это довольно жестко. Но общая продолжительность голодовки все-таки оказалась не такая большая, и организм ее простил. Хоть мы и похудели, но не надорвались, и на дальнейшее продолжение маршрута этот фактор не повлиял.

Эпизод 3

Северо-Западный Памир, август 2017, горный поход 6 к.с. Об этом маршруте я уже рассказывал совсем недавно, нет смысла повторяться: https://www.risk.ru/blog/213442. Но в том посте я ничего не сказал о последствиях.

Здесь не было такого изнурительного труда в условиях голодания, как в первом эпизоде на Северном Иныльчеке. И не было столь жесткого дефицита еды, как по втором, с двумястами граммами в день. Специфика этого случая: большая продолжительность. Если на Иныльчеке мы плохо жрали 12 дней, на Бивачном и Федченко - 8, то теперь - почти весь поход, 25 дней на 400 г/день. Без единой дневки, каждый день работа, каждый день затраты калорий.

Типичный обед в походе 2017 г. Мало, но сервировано со вкусом.


Я сам в этом походе потерял больше веса, чем когда-либо раньше. Чисто количественно. Но возникло еще качественное отличие. Ведь обычно как: вернулся домой, яма желудка (или даже не дома, а еще раньше, при первом приходе в населенку). В первый же день обожрался от пуза. На следующий день, соответственно, обосрался. На третий все само прошло, и дальше можно питаться, как нормальный человек.

А здесь организм успел за месяц совершенно разучиться переваривать пищу. Пока кушаешь, как в голодном походе, по чуть-чуть, все хорошо. Как только съел больше - малая часть усваивается, а все остальное за пару часов без задержки пролетает насквозь. И это не похоже на расстройство желудка: самочувствие отличное, как только освободился от избытка еды, диарея сразу прекращается.

Казалось бы, все хорошо, но усваивается-то только то, что задержалось внутри! А это очень мало. Таким образом за 10 дней после похода мне удалось набрать всего 1 кг веса. Примерно такие же эффекты подтвердили на себе и остальные участники.

Диетологи говорят: сколько дней продолжалось голодание, столько же потом должен длиться и выход из него. Но ведь хочется-то быстрее. Лучше всего сразу! А организм не прощает таких издевательств над собой...

С другой стороны, при таком - не просто диетическом голодании, а интенсивной физической нагрузке в условиях голода - организм, по ощущениям, очень эффективно очищается от шлаков. Явно самый действенный способ похудения и оздоровления организма - это попасть в горы, по возможности поглубже в них забуриться, и чтобы потом месяц с различными напрягами выбираться оттуда. Что-что, а похудеть стопудово получится, так что рекомендуем!