В чем твоя истина?

Что-то защемило в сердце после встречи с узбекскими альпинистами. Покопался в личном архиве и обнаружил нечто соответствующее настроению. Снимки к зарисовке, как сказал бы Борис ака, беззастенчиво взял из открытых источников.

***

Почему вокруг так пусто и сыро? Летают обрывки, каких-то никому не нужных фраз и мыслей. Однообразные серые лица, похожие на автоматы, которые механически говорят, работают, смеются. Слова стерильные, гладкие, обтекаемые, а язык загажен, искорежен, растоптан. Речь потеряла свою певучесть, искренность и простоту. Истина возведена в ранг порока. Порок стал добродетелью, добродетель – дурной манерой. Интрига считается принципиальностью.
--Кто ты в этом океане пороков?

--Если не капля океана, то соринка, которую он поглотит.

--Что же ты стоишь растерявшись? Беги, куда-нибудь, пока еще можешь…

Почему так болит сердце и откуда эта тоска и пустота? Только, где-то в самом уголке души еще теплится, трепещет память и надежда. Стоит закрыть глаза и сразу же возникают лица друзей, с кем ходил на восхождения, спорил у костра. Кто согревал добрым словом, ласковым взглядом. Всегда чего-то не хватало: времени, сна, хорошей погоды, и песни, сливаясь с дымом костра, таяли, где-то вдали.
Кажется будто, что-то не досказано, не додумано, не допето. Что-то большое, чистое, настоящее. И не было на земле людей счастливее нас, когда мы были вместе.

--Но почему все-таки горы? Что происходит, когда они с тобой или когда их нет?

--Трудно сказать. Я никогда не говорил им «прощайте», только «до свидания». И уходил, сожалея о прошедшем, с затаенной надеждой о новой встрече. Я чувствовал, что оставляю в них часть самого себя. Но когда возвращался, казалось, что рождаюсь заново. Они стали моей жизнью, моей любовью, моей легендой, моей сказкой из детства. Мы уже не могли жить друг без друга. Когда я уходил, они ждали меня покорно и терпеливо, зная, что однажды я все равно вернусь. Я был рад каждой новой встрече с ними. Они помогали мне лучше узнать себя, учили внутренней красоте. Их вопросы всегда были ясны и категоричны - быть или казаться? Третье не предлагалось. Я не мог им лгать, и, живя с ними одной жизнью, старался стать искреннее, чище и благородней.
Я помню их предостерегающе кровавые закаты и пылающие вершины. Предательские снега готовые сорваться хищными лавинами, и оскал ледовых трещин.
Я знал, что только они могут открыть мне истину. Поэтому и шел сквозь лед, и карабкался по скалам, спускался в пропасти и поднимался на вершины. А главная вершина всегда была впереди.
Они радовались моим успехам, хмурились, когда был не прав, и никогда не прощали ошибок.
Они молчали, если я не мог понять тайну, в которой скрыта Истина, а подсказать не могли.
Много раз я уходил от них и спускался в цветущие долины, пил вина и веселился до тех пор, пока хмель не проходил, и тоска по чистому не вытаскивала меня из уютной квартиры и не толкала на горные тропы.
И когда я оставался с ними наедине, то понимал, что нас нельзя разлучать. Мы одно целое. У нас одна жизнь, одна песня, одна Истина!
--Так в чем же твоя истина?
Если бы знал, какой был тогда удивительный день. Когда легкое дуновение ветерка из долины доносило до нас еле слышный шепот палящего зноя. Чуть заметный трепет цветов, когда их ласкает робкий солнечный луч, и яростный грохот беснующегося ледопада.
Если бы ты знал, какая удивительная тогда была гроза. Когда гром и молния «расколов» небо, низвергли на землю потоки воды, а мы, промокшие и счастливые, забравшись в палатку, смотрели, как мимо несутся сердитые ручьи, на что-то ворчливо жалуясь. А когда ликующее солнце обняло горы своими нежными руками, они, такие радостные и молодые, засияли новыми красками.

Если бы ты знал, какой тогда был удивительный закат. Когда солнце, словно на прощание, зажгло золотым огнем этих застывших в безумном танце исполинов. Когда после изнурительного дня, утомленные горы отдыхали в истоме, и на вечные льды дохнуло медвяным запахом эдельвейсов.
Если бы ты знал, какая удивительная тогда была ночь. Воздух, очищенный дыханием засыпающих вершин, словно искристая нега, опускался на горы, а мягкая тишина убаюкивала своей нежностью, и только звезды, лукаво перемигиваясь, устраивали озорные хороводы.
Если бы ты знал, какое удивительное утро было тогда! Седые пирамиды вершин еще дремали, укутавшись одеялом белых снегов, а на небе уже гасли задумчивые звезды. Рассвет сильно и властно заполнял собой все уголки этого замершего в изумлении мира. Ничто не нарушало тишину и неподвижность безмолвия, и только тоненькая строчка следов вела к одной из вершин.
Там, где они кончались, на снегу были видны четыре маленькие точки.
Если бы знал всех, кто ушел в этот хаос земли. Я шел с ними и думал… о Ней. Она держала меня, зная, что мне нельзя без нее. Я шел к ней, чтобы покориться ее мудрости и вечной красоте. Я шел к вершине, над которой горела моя звезда.
Я шел к своей звезде, к своей Истине.

Артур Дан
Фото: http://www.panoramio.com, http://photogoroda.com, alp.org.ua