Снова собраны рюкзаки... (Дневник 2004)
Дошли!
СЛОВО НАДО ДЕРЖАТЬ!
Это воспоминание о рядовом походе на Центральном Кавказе по перевалам, известным многим горным туристам и Америку он не открывал. Тем не менее, пройденный маршрут остался памятным для его участников. Пусть читатель будет снисходителен к ним и рассказу.
Прошло два года после той неудачи, которая наша команда потерпела в 2002 году, пытаясь пройти пятёрку на Центральном Кавказе. Казалось, что сама природа тогда ополчилась против путешественников, наслав на них дожди, снегопады и лавины. Повествование о том походе завершилось на оптимистической фразе: «…наши пути разошлись до следующей пятёрки, которую обязательно должны пройти!» Этот момент настал, пятеро из семи участников того маршрута снова решили идти вместе. А двое… один из них – Игорь Ляшов повёл в горы группу на свою тройку, Виталий Федоренко, бывший самым везучим на все случаи прошлого похода и чудом уцелевший после попадания в лавину, почёл за лучшее сменить горы на другое увлечение. Его решение наверняка повлияло на статистику несчастных случаев в сторону уменьшения. Брешь в списке закрыли новые товарищи, но отнюдь не новички в горах.
Повторно собравшиеся на новую пятёрку:
Геннадий Ворсин (Генка) руководитель, 37 лет, в активе руководство четвёркой участие в шестёрке. Дважды кандидат в мастера спорта по туризму – на дистанциях и в маршрутах. Наверное, один из самых весёлых руководителей групп. Когда он собирался что-то сказать, у окружающих поднималось настроение в ожидании «разумного, доброго, вечного»…
Владимир Гайворонский (Вован) – 40 лет, в горный опыт – участие до четвёрки. В прошлом моряк, навсегда сохранивший в душе любовь к водной стихии, В походах не пропускал ни одного ручейка или реки, чтобы не искупаться или поплавать в зависимости от глубины водоёма. Кажется, что именно в каком-то из них он поймал золотую рыбку, которая стала его подругой жизни.
Юлия Демина (Юлька) – 24 года, руководила двойкой, побывала в четвёрке. По характеру непоседа и азартная участница всего того, в чём можно поучаствовать. В её рюкзаке лежит атаманский жезл похода высшей категории сложности. Возможно, что он когда-нибудь появится на свет божий. Всё у Юльки получается, в том числе – умение изложить на бумаге свои впечатления от горных приключений, которыми потом зачитывались ставропольские туристы. А пока у неё должность завотделом харчей и вкусняков.
Виктор Жижин (Жижман, Мастер) – хронометрист-ремонтник, 58 лет, отруководил двумя шестёрками, одна из которых стала призёром в чемпионате страны. Заслуженный путешественник и мастер спорта. Любитель вкусно покушать и не дурак выпить, а также всласть похрапеть в ночной тиши спящего лагеря. Как-то так получилось, что и этот рассказ пришлось писать ему.
Виталий Огурцов (Огурец, Веталь) – 22 года, прошёл ряд походов от единицы до четвёрки, руководства у него ещё впереди. В походе – ответственный за палатку и верёвку-сороковку. Самоотверженный и отчаянный любитель грибов, иногда даже казалось, что в горы стал ходить из-за них…
А сейчас представим резервистов:
Ярослав Дьячков (Ярик, Айболит) – дипломированный врач, 28 лет, руководил двойкой, ходил в четвёрку. Человек со сложным характером, немного склонный к преувеличениям, полный честолюбивых замыслов стать руководителем похода высшей категории сложности. В команду прибыл из Северодвинска, где работает врачом-реаниматором. Вполне понятно, что на его плечи легли все заботы об аптечке и здоровье участников похода.
Дмитрий Ханин (Димон) – 22 года, был раньше в числе юниоров нашей команды с опытом трёх походов третьей категории сложности, где заработал хорошие отзывы о себе и право участия в качестве «тридцатипроцентовика» в горной пятёрке, минуя ступень четвёрки. Он не скрывал радости от такого поворота судьбы, а товарищи остались довольны его трудолюбием и рассудительной обстоятельностью, не часто встречающуюся у людей в таком возрасте.
Сергей Федоров (Серёга) – фотограф, 43 года, один из сильнейших туристов-горников Ставрополья с опытом участия в походах шестой категории сложности и, как не странно, категорически отказывавшийся от руководства. Ему присущ талант – увидеть красоту и необычность окружающего мира и донести это до остальных в фотографиях. Практически почти весь отчёт и ряд личных альбомов участников составлены из его работ. В поход он прибыл из вотчины Лукашенко – республики Беларусь.
Несколько слов об идее похода:
Обычно называются задачи, решение которых является смыслом задуманного путешествия. Во главе угла первоочередным был спортивный рост, столь нужный для участия в более престижных маршрутах. Пятеро туристов решились пройти первую в своей биографии пятёрку, руководство этим походом должно было стать первым для его командира. Во-вторых – очень хотелось расширить географию посещённых мест. Почти всем было интересно впервые воочию увидеть Безенгийскую стену, открыть для себя, знакомый только по рассказам, интереснейший каньон Джилги и стать первыми ставропольцами, побывавшими на перевале Жандарм, совсем недавно попавшим в классификатор.
Наш Саша. 1960-2001
И ещё, очень важное для всех, кто знал Александра Новиченко, ходившего вместе с нами много лет в походы по простым и сложнейшим Кавказским перевалам. Новый маршрут команда посвятила его памяти. Саша или Михалыч, как звали его близкие друзья, был спасателем Ставропольского ПСО, погибшим при исполнении служебного долга и посмертно награждённый орденом Мужества.
ВСЁ НА СВЕТЕ ИМЕЕТ СВОЁ НАЧАЛО…
Стартовали 8 августа. Только отъехали от города, как через несколько километров наш МЧСовский фургон остановила обогнавшая старенькая «Вольво» из которой, опираясь на костыли, вылез Игорёк Носков – заядлый горник и летун. Увлёкшись небом, он последовательно освоил парашют, параплан и дельтоплан. Процесс обретения навыков был сложен и тернист, о чём красноречиво свидетельствовали его две дополнительные деревянные ноги. Но наш «пернатый» по-прежнему дружил с воздушной стихией и, всякий раз, оправившись от последствий тесного контакта с ней, продолжал ходить по Кавказу. А сегодня утром пустился в погоню, чтобы обняться, пожелать погоды и лёгких рюкзаков.
Между Ставрополем и Невинкой
Разместив по Баксану заброски и уйдя на десяток километров от Былыма вдоль Кестантысу, мы нашли приют в домике у заброшенной конефермы.
На другой день начались интенсивные водные процедуры. От переправы до переправы порой не проходило и пяти минут!
Наконец, теснина Кестантысу раскрылась альпийскими лугами. Водный туризм на сутки сменился пилёжкой по самой жаре. В течение всего дня мы пытались дотянуть до первого перевала. Увы! Особенности, присущие стартовому дню и густая заварка свежего чабреца в обеденном чае сделали свое дело. Ряд участников во второй половине дня резко потянуло в сон. Типичное проявление «горняшки» - коварной, как все женщины, дамы...
Рассвет следующего дня выдал картину маслом. Уходящие к горизонту горные хребты были разного цвета – от тёмно-зелёных рядом, до сине-розовых вдали.
До обеда без особых приключений прошли связку перевалов Сарын и Джилги. В верховьях Джилги вот уже несколько лет лежал разбитый всмятку вертолёт МИ-8. Генка с Серёгой – мастера на все руки, плакали при виде бесхозной горы титана и алюминия, столь годной для всякого рода поделок. Удалось поживиться только кусочком шланга для замены уплотнений в горелках.
Слегка заметная тропка вывела на резкий перегиб склона со спуском в высокой траве. Под гранёными скалами древнего вулкана Кумкюгенкая с одной стороны и крутыми лесистыми склонами с другой, начался длинный каньон. Природа раз за разом преподносила разнообразные сюрпри¬зы в виде препятствий, преодоление которых заставляло иной раз напрягать не только мышцы, но и мозги... Именно сегодня произошло второе продолжительное и тесное общение с водой. Счёт переправам с берега на берег после первого десятка был потерян.
Рядом с живописным водопадом, на верхней кромке которого чудом держались два огромных валуна, пришлось в раскорячку сползать по крутой травянисто-осыпной стенке, цепляясь за всё, что попадётся. У Димона, из-за дрожащих от напряжения рук фотографа, глаза на снимке оказались на лбу, свидетельствуя о сложности спуска!
В другом месте Жижман, прыгая через поток, подскользнулся, в результате – растяжение связок на левой ноге. Айболит прописал ему втирание мазей, тугую повязку и принудительную ходьбу, дабы жизнь мёдом не казалась.
На выходе из каньона группа влезла в малиноопасные заросли, где приступила к «разминированию». Самым осторожным сапером оказался Генка, он обезвреживал опасные предметы, не снимая каски. Ягоды было не просто много, а очень много! Ушли оттуда, так и не справившись с ней до конца, До ожидавшего нас Чегемского ущелья было ещё не близко.
«…САМЫЙ СУРОВЫЙ ПО УСЛОВИЯМ ВОСХОЖДЕНИЙ РАЙОН…»
(А. Наумов «Центральный Кавказ. Район Безенги»)
11 августа в стройных порядках прошли селение Эльтюбю, в Булунгу пришлось задержаться в ожидании хозяина дома, у которого раньше оставили заброску. Загрузившись под завязку, двинулись вверх по тропе, по которой ходили два года тому назад. С хлипким мостиком у слияния Булунгу и Ракита за прошедшее время ничего не произошло, если не считать того, что он стал ещё более дырявым. Через несколько километров перебрались обратно, но уже вброд и под дождём. Вода сверху, вода снизу…
Туманным утром с морены ледника Северный Булунгу двинули к первому серьезному перевалу – Столбовой II (2А*, 3540 м), ведущий в Безенги. Его нашли чуть ли не на ощупь. Постоянно падающие камни на подъёме и не поддающаяся измерению разнокалиберная осыпь на спуске, не давали расслабиться. Ещё более сгустившийся туман на пару с дождём подтвердили истину, что соль жизни – в преодолении тягот…
Единственный снимок, где среди всех оказался Серёга - автор фотографий (сидит в центре)
Легкомысленно пропустив подходящее место для ночлега, спустя два часа возвратились к нему уже в сумерках, изрядно к тому времени перемокнув и оголодав.
Зато как был чудесен рассвет следующего дня! Погода как бы извинилась за вчерашние пакости – тишина, солнце, облака спустились с небес в глубину ущелья, создав иллюзию моря над которым островами возвышались макушки гор.
Вдали, под пиком Тихонова притулился перевал Крумкольский провал, где троим из нашей команды довелось побывать шесть лет тому назад. «Когда мы были молодыми!» – мечтательно вспомнил Мастер, а для Генки эта фраза стала мемом...
До еле заметных между горными массивами крошечных домиков альплагеря «Безенги» спустились не скоро, затем долго шли по леднику до озера Кёль. Там стояло несколько палаток, а со склона стекал чистый ручей, у которого отдохнули, невольно восторгаясь мощью и размерами Безенгийской стены.
Нам предстоял перевал Кёль (1А, 3600 м), за которым находилась первая «тройка А» похода - Ортокара Восточный. День с утра задался тёплый, только чем выше мы забирались, тем сильнее задувал ветер. С Жижманом произошло неожиданное, он еле шёл, часто садился, снова вставал, и через несколько шагов опять валился на склон. На перевал ему удалось дойти с помощью Серёги лишь через два часа после всех. Оказалось, что утром он из личной аптечки вместо части таблетки нечаянно проглотил всю. И на старуху бывает проруха – передоза не замедлила сказаться.
На седловине ветер достиг шквальной силы. Много времени и усилий отняла установка палаток и ветрозащитных стенок. Ночь прошла паршиво, ветер буйствовал и добился-таки своего – вырвал крепления оттяжек палатки, вызвав её обитателей около полуночи на аврал. Выспаться толком не удалось. Завтрак был символическим, хотели как можно быстрее убраться из этой аэродинамической трубы.
НА ТРОЕЧНЫХ ПЕРЕВАЛАХ
Ортокара Восточный (ЗА, 4000 м) угнездился в юго-западном гребне Салынана.
На переднем плане Димон
Треть подъёма прошли в связках по длинному кулуару с резкой крутизной в верхней части. Потом навесили перила, все время следя за правым по ходу склоном, откуда иногда срывались камни. Через три часа лидер вылез на маленькую площадку, где по-прежнему резко стегал похолодевший ветер. Солнечные лучи не грели, а только ослепляли.
На фоне Гестолы
Пара снимков и, не задерживаясь, пошли влево вниз, где-то через полторы сотни метров потребовалась спусковая станция. Снег был сухой, якорь из консервных банок держался плохо. Отправив Юльку вперёд, мужики пожертвовали в интересах безопасности запасы собственной влаги, которой оказалось не так уж и много. Димону, спускавшемуся последним, строго наказали – не нагружать сильно верёвку, идти плавно без рывков, бережёного Бог бережёт!
Спускается Юлька
По крутому снежнику отдюльферяли больше сотни метров. А на последнем участке произошло ЧП – Веталь, стоя на ледорубе, от которого шла спусковая верёвка, неосторожно переступил ногами и тот выскочил. Спускался в этот момент опять-таки Димон. В падении он просквозил несколько метров по склону, лихо перевернулся на живот и остановился, как по учебнику, хоть кино снимай! Генка, бывший ниже, уже кинулся его ловить, но всё обошлось. У впечатлительного Веталя даже слёзы на глазах выступили от осознания случившегося – в таких местах щёлкать клювом нельзя!
У первой открытой воды на леднике Шаурту сели пообедать. От утреннего завтрака и вспоминать то было нечего. Давясь калориями, оглядывались на снежно-ледовую стену с редкими выходами скал: неужели совсем недавно мы были где-то там? И чуть заметная цепочка следов на снегу подтверждала это - да! Хороший и памятный перевал для одержимых горами! А то, как он красиво смотрелся, с полным основанием давало повод назвать его Поднебесным!
Перевал Ортокара В. пройден!
Заночевали на скальном островке и 17 августа спустились к погранзаставе «Чегем», где подобрали вторую заброску. Неподалеку от минерального источника Гарасу провели полуднёвку. Рядом, в небольшом лесочке оказалась прорва земляники, брусники и черники. Ярик, неосторожно ушедший по тропе вперёд, умудрился здесь потеряться на пару часов, до поисков дело не дошло, чувство голода чётко вывело заблудшего к коллективу. Небольшой лагерь жил своей жизнью. Кто-то приводил в порядок амуницию, кто-то кухарничал по недреманным Юлькиным оком. Вован кайфовал в нарзанной ванне, одновременно прихлёбывая напиток богатырей из кружки.
Бывший моряк в родной стихии
Источников тут было три. Самым востребованным, по общему мнению, оказался нарзан, расположенный чуть выше других. За обедо-ужином, выданной порцией «командирских», под дружное – «Ура!» отметили прохождение первого определяющего перевала.
По пять капель...
Ярику прибавилось забот: к растянутым связкам Жижмана прибавились боль в колене у Димона, новообразование непонятного характера на ноге у Генки, да ещё Огурец пожаловался на боли в копчике. По странному совпадению все болячки были ниже пояса. По утрам было занятно видеть, как изгибаясь в интимных позах, ребята под присмотром Айболита обхаживали себя любимых… За все удовольствия приходится чем-нибудь платить. Под разменную монету попадает и здоровье – это неизбежная проза жизни и нужно быть готовым к тому, что больно, трудно, а надо! И идёшь куда-нибудь, посылая мысленно туда же свои проблемы.
С утра по тропе, маркированной турами и краской, миновали лес. Справа гремел поток, прямо по курсу высился острый шпиль Кулак-Тау – «гора, из-за которой приходят батраки», так переводилось её название с балкарского. Перед языком ледника, припомнив опыт, приобретённый в каньонах Кестанты и Джилги, форсировали речку вброд. При пересечении холодного многорукавья, самыми хлопотными метрами оказались последние, где вода достала выше колен.
По крупнокаменистой осыпи поднялись к южному подножию ледника Чат. Напротив нас к небу уходили мощные скально-ледовые стены пика Тихтенген, а под ними виднелись остатки приюта Северный Твибер (2060 м), где слегка различался светлый прямоугольник волейбольной площадки. Мастер вспомнил, как когда-то играл там и бегал по круче далеко вниз к леднику за упущенным мячом.
На просторной площадке с редкой травой лежали огромные валуны размером с хороший дом. Под некоторыми из них зияли ниши, где можно было ночевать. В свое время они служили убежищами для охотников и пастухов, а в смутное время, в них отсиживались боевики и бандиты. Сейчас сюда часто приходят погранцы, контролируя тропу с легкодоступного перевала Твибер. Он был единственным перевалом категории трудности 1Б, через который когда-то водили плановых туристов к морю. На его крутом склоне с южной стороны висел толстый алюминиевый трос, служивший опорой для путешественников.
Серёга долго лазил вокруг, снимая бивак, озеро и водопады над ним.
В далеком 1989 году ледник свешивался своим языком прямо в озеро. За прошедшее время он отступил на несколько десятков метров, с каждым годом все более обнажая скалы. На наших глазах дважды от массива ледника оборвались приличные глыбы, одна из них докатилась к озеру, подняв высокий фонтан и волну.
Путь на Чат начался с многометровой осыпи. Чем выше, тем она становилась мельче и неустойчивее, а перед монолитными скалами ноги вообще начали вязнуть и скользить в мелком щебне, насквозь пропитанном стекающими сверху ручьями. Это безобразие закончилось на сухих скалах, отполированных за множество лет льдом. Небольшой уклон, удобные выемки и выступы позволили без напряга подойти под ледовый лоб. Справа от нас по склону то и дело с характерным стуком откуда-то сверху катились камни разного размера. Яснее ясного, что ловить там было нечего. Одели сбрую, кошки, достали верёвки и двинули по лбу в лоб. Первым с айсфифи и ледорубом вверх ушел Серёга, не пожелавший никому, даже Генке, уступать лидерство. Протащив за собой почти всю восмидесятку, он ввинтил на ровной площадке ледобуры, закрепил верёвку и вернулся за рюкзаком. Таким же макаром поскакал Генка, но в верёвку он всё-таки вщёлкнулся.
Остальной народ предпочёл не выпендриваться и деловито отжумарился наверх со схватывающими узлами.
Солнце уже скрылось за острыми зубцами хребта Бодорку, когда в самом центре Южночатского ледника возник лагерь.
Квартирмейстеры, по совету бывалых, выложили верёвки на полу палаток спиралями, а поверх них настелили карематы и спальники. Звёздочек «отелю» добавили защищённость от ветра и близость чистой воды. Остальное уже не столь существенным. Юлька, поводив пальчиком по своей шпаргалке, продиктовала, кому чего выдать на кухню. За водой лазили в кошках и с ледорубами в широченную яму-выемку под нунатаком. По любому это было лучше, чем топить воду из снега. «Топлёнка» к тому же нередко имела какой-то странный жжёный привкус.
Перевал Чат (ЗА, 3950м), 7 часов студёного утра 19 августа. Совсем рядом высился пик Баумана, багряный от лучей восходящего светила. В виду имелось восхождение на него, но следы падения камней с северных склонов Чаттау заставили отказаться от этого и поспешить пройти зону обстрела до освещения её солнцем.
Как зажжёт свой багрянец рассвет,
Мы уходим наверх друг за другом,
За спиной оставляя свой след
И следы от штычка ледоруба.
С Чатом ставропольские туристы познакомились 15 лет тому назад. Сейчас впервые на него попали Димон и Ярик, по второму разу все остальные, ну а Жижман сказал, что больше на него не пойдёт, ибо был здесь уже в пятый раз! Известный московский турист Анатолий Джулий по итогам своего похода в 1999 году заявил, что Чат - слабая «тройка А» по сравнению с Ортокарой. Нам же, наоборот, Ортокара, несмотря на свою крутизну, показалась проще Чата. Весь вопрос в условиях на момент прохождения – снежная обстановка и погода, тут уж как кому повезёт!
В ледовом лабиринте на спуске пришлось покрутиться.
Серёга, как заводной, бегал между разломами и трещинами, разыскивая оптимальный путь и успевая при этом фоткать. Где-то был дюльфер, где-то шли в связках, в отдельных местах спускались лицом к склону на три такта, затем долго месили мелкую осыпь на гребне моренного вала. Полдень застал нас разлёгшимися на травке в верховьях Башильаузсу.
«... Не век же лезть, вершина есть,
Присядем, свесив ноги,
Пройти такую круговерть
Дано не так уж многим...»
Строчки старой альпинисткой песенки как нельзя лучше характеризовали ту стадию состояния души и тела, когда проходит чувство усталости и осознается, что перевал и ледопад уже позади, все ОК!
Уже дома обнаружилось, что в одном месте наш Серёга сделал интересный снимок. Если приглядеться к запечатлённой на плёнке ледовой промоине, то перед глазами возникала волчья голова с торчащими острыми ушами. Другой вариант предполагал нечто мефистофелевское.
Что именно разглядел фотограф, сказать трудно, Но главное, он сумел увидеть необычное и не прошёл мимо…
«Умей в мгновенье видеть вечность,
Огромный мир в зерне песка,
В единой капле бесконечность
И небо в чашечке цветка...»
(Уильям Блейк. Перевод Маршака)
В КРАЮ НЕПУГАНЫХ ГРИБОВ
20 августа полноценная днёвка! Ушедшие с утра за заброской на погранзаставу «Башиль», на обратном пути набрали кучу грибов. Хабар тащили в пакетах, майках и просто в руках, когда его уже некуда было положить. По честному признанию одного из добытчиков – при виде очередного гриба с неимоверной силой начинала душить жаба, не дававшая никакой возможности пройти мимо. Собрав все ножи, какие только были у нас, в десять рук долго чистили урожай.
Веталь готов есть грибы сырыми...
Впереди ожидался хороший ужин с пивом из заброски и свежими грибами с картошкой. Веталь, самый страстный среди остальных любитель грибов, откровенно радовался предстоящему празднику живота. Другие коллеги по походу тоже не скрывали своего удовольствия. Вечером оторвались по полной, пребывание в горах обрело смысл!
ИЗ АДЫРСУ В АДЫЛСУ
Следующий перевал (2А, 3765 м), был назван по имени Сергея Яковлевича Голубева, одного из старейших российских горовосходителей – путешественников, изучавших Кавказ.
На пути к нему на гребне с левой стороны увидели каменный палец, который сперва приняли за человека, до того он был похож!
Выход на перевал не доставил каких-либо затруднений. Зато, предваряя крутой спуск в Адырсу, возле тура находился принесенный кем-то металлический стул без спинки, на котором было удобно надевать кошки. Автору этих строк с подобной заботой о посетителях перевала приходилось встречаться на Караджаше в Архызе. Стульев там не было, но стояла металлическая вешалка для одежды и телефонный аппарат …
Переночевав у слияния Юномсу с Куллумколом, следующим утром, миновали старый альплагерь «Джайлык» и крутой тропой вдоль каскада Койавгансу поднялись в цирк, где слева протяжённый заснеженный гребень вёл к огромной петушиной голове. Это и был перевал Жандарм (2Б, 3520 м). Ночью, впервые за время похода, наши палатки накрыло снегом…
На пути к Жандарму дважды тянули перила, и вообще, перевал оказался хорошим приключением! Травянистые и осыпные склоны, лёд, скалы, переправа через речной поток, встречи с фауной в виде коз, уларов и даже лисы (чего ей в лесу не сиделось?) – словом было всё! То, что рядом с удивительным соседствовали и опасности, добавляло адреналина. Группа держалась героически, слегка повизгивая от восторга на интересных местах, вроде длинной скальной полки, протянувшейся под самым перевалом. Благо с неё было куда лететь...
С перевала огляделись вокруг. На западе во весь рост красовался Джантуган, с восточной стороны огромным веером раскрылся массив Уллутаучаны.
Внизу простиралось ущелье Адылсу – одно из красивейших на Кавказе и очень памятное для нашей команды, именно здесь мы учились не бояться трудностей и по большому счёту ценить друзей. Спустя несколько лет Мастер посвятил этому уголку Кавказа свои стихи, которые так и назвал – «Адылсу».
В ущелье Адылсу гремит вода,
По склону поднимается туман,
За южный гребень спряталась луна
И еле снизу виден Джантуган.
Сидим с палаткой рядом за столом,
Которым служит скальная плита
И молча смотрим – в сумраке ночном
Раздвинуть тьму пытается свеча…
Пора домой, закончился маршрут,
Мы не торопимся сыграть отбой,
Хоть очень трудным оказался путь –
Нам дорог он особой красотой.
Не той, слащавой, с лубочных картин,
Очерчен вид, суров и величав,
Уходят вдаль хребты седых вершин,
Теряясь к горизонту в облаках.
Мы чувствуем и радость, и печаль.
Маршрут закончился, все хорошо,
Но только уезжать отсюда жаль,
Нигде как здесь, нам лучше не жилось.
Мы через год опять придем сюда,
Лечиться будем от душевных ран.
И будет в Адылсу греметь вода,
Тянуться к небу будет Джантуган.
Спустились до травы, пересекли язык ледника Джанкуат и по тропе вышли к Зелёной гостинице. Отсюда открылся вид на Победу, первой «тройки Б» для нашей команды. Радиалка на неё заняла тогда шесть дней, один из которых оказался вынужденной днёвкой из-за непогоды. На самом перевале ночевали в наскоро отрытой пещере в снежном надуве. А когда руководитель предупредил, что впереди ожидают ещё более суровые места, то Серёга, бывший тогда участником этого похода, с улыбкой удивился: – «А что, разве бывают ещё более суровые места?» Как оказалось впоследствии – да! Да ещё какие!
ЮСЕНЬГИ – ТВОЙ ДОМ…
24 августа мы вошли в ущелье Шхельды, собираясь пройти перевал Юсеньги. Малинник на опушке леса огорчил, ягоды было много, но она находилась под непробиваемой защитой репейника и крапивы. В рот попало только то, до чего удалось дотянуться с тропы рукой и не более того. Непосредственно перед «Улыбкой Шхельды» стоял погранпост, где серьёзные и неулыбчивые ребята в зелёной форме дотошнейшим образом проверили и переписали наши паспортные данные. Когда напряжение первых минут встречи спало, от них узнали, что уже шестой день нет ни слуха, ни духа о группе туристов из Чехии, ушедших по Шхельдинскому леднику на «Немецкие ночёвки» и что на нас смотрят, как на желающих пополнить список пропавших. Намотав услышанное на пробивающуюся под носами растительность, мы прошли заграждение из колючей проволоки и поставили лагерь на берегу ручья.
В оставшееся до вечера время искупались, постирались и обсушились. Культурная программа ограничилась игрой в карты, перемежаемой с дремотой. В зарослях берёзового криволесья и можжевельника попалось несколько грибов, послуживших вкусовой приправой к макаронам с тушёнкой.Пару раз срывался мелкий дождик, а ночью неожиданно грянула гроза с сильным ливнем, длившимся до самого утра.
Перемычка Юсеньги (2Б, 3950м), соединяла одноимённое ущелье с тесниной Шхельды.
Определяющая сторона – восточная, где были скалы и ледник. На скальный бастион первый вылезал налегке. Затем с применением полиспаста помогли подняться остальным и отдельно вытащили рюкзаки.
Лезет Ярик...
Погода не баловала, в какой-то момент вместе с дождем начал падать снег. Сам перевал оказался разрушающимся на обе стороны осыпным гребнем, спустились с него с помощью верёвки по крутому снежному галстуку. В туре нашли записку туристов из Десногорска, которые в свою очередь, сняли нашу, оставленную в 2001 году, когда пятеро из нас под руководством Саши Новиченко шли четвёрку, ставшей победителем в своём классе.
От завтрака на «Улыбках Шхельды» до ужина у озер над бечойской тропой прошло около десяти часов. Вечеряли при свете фонарей и даже в перчатках – не хватало тепла. Вот тут и произошло нечто, раскрывшее особенность характера нашего Айболита. Он схарчил лишнюю дольку лимона, поделённого поровну на всех, и полез за третьей. Мастер, увидев такое, успел выдернуть их из-под его руки. Ярик, приподнявшись со своего места, пытался достать через импровизированный стол ускользавшие от него кусочки… Наступил момент истины, разом вспомнилось несколько случаев, когда кому-то, а то и нескольким участникам не хватало заранее рассчитанных кусочков грудинки, сыра и прочих вкусняшек. Как-то на это не обращалось внимания или относилось на небрежность дежурных. А оно-то вон было как! Наряду с этим в одну строку легли попытки Ярика позиционировать себя бывалым альпинистом с оттенком самовозвеличивания, оказавшимися несостоятельными ещё в «золотой» четвёрке. Выглядело это по-детски и не акцентировалось, но люди для себя сделали выводы на будущее.
ВОКРУГ И ОКОЛО ЖЕМЧУЖИНЫ
19 августа во время обеда на леднике Юсеньги всесторонне обсуждались варианты подъема к Жемчужине Приморья (ЗА, 3800 м) и, одновременно, шансы на безопасное прохождение её. Варианты с шансами никак не хотели сходиться. Сверху несколько раз срывались камни, безальтернативно перекрыв все пути подъёма. Родилось решение – не рисковать понапрасну и уходить на запасной вариант – перевал Когутай (2А, 3400 м).
Весь склон под ним был испещрен следами упавших когда-то камней.
Но, как не странно, безопасным оказался путь вдоль скал правого по ходу склона, откуда эти камни слетали. Там было много укрытий, а камнеопасные боковые кулуары были узкими и легко пересекались. Однако напряжение не отпускало до тех пор, пока на снежном гребне не появился шедший замыкающим Серёга. Вокруг всё распогодилось, облачность и легкий туман снесло к югу и засияло солнце! Закончилась техническая часть маршрута, мы с нескрываемым удовольствием позировали на фоне Эльбруса, пятёрка состоялась! Для души остались восхождения на вершины. Заночевали на широком Когутайском плато.
НА БАЛКАРСКИХ БРАТЬЯХ И НА 5642 …
27 августа ознаменовалось чудесным морозным утром. К северу от нас полгоризонта закрывал массив Эльбруса, напоминавший очертаниями ледниковых языков большого осьминога-альбиноса. С юга на лагерь отбрасывали тень когутайские пирамиды.
Вечером на плато под Когутаями.
Быстрый завтрак, недолгие сборы – и выход на Жемчужину Приморья. За два часа побывали на перевале и сделали восхождения на оба Когутая.
Серёга с одного из них снял шикарную картину южного Призльбрусья, где над всем эффектно доминировала Ушба.
Через час отправились вниз, на Баксан, планируя к вечеру добраться до Приюта Одиннадцати. В Чегете позволили себе слегка расслабиться – попить пива и полакомиться свежеприготовленными хычынами.
Правда, к пиву с хычынами попали не сразу, сначала были крутые снежники, маневры среди трещин Когутайского ледника, поиск прохода в бараньих лбах и тропа в альпийских лугах. Только там сняли обвязки и с наслаждением умылись в горном ручье.
В Чегет пришли по лесной тропе, быстро теряющей высоту. Она шла рядом с каньоном Когутайки с красивыми водопадами. В самом низу переправились через поток по бревну. Всё было хорошо, только подпортили настроение большая свалка мусора перед посёлком и сомнительные личности без документов, представившиеся инспекторами Национального парка «Приэльбрусье», которые возле свалки хотели слупить с нас деньги. Впрочем, они разом слиняли при виде удостоверений спасателей, которые были у наших ребят.
Восхождение на Эльбрус легким не назовешь. Первыми в ночь 28 августа наверх ушли лидеры команды – Генка и Серёга, за ними стартовали Вован, Ярик и Димон.
Как здорово видеть такое!
Юлька накануне неважно себя почувствовала и отказалась, Жижман тоже остался в лагере, раздав всё своё снаряжение – от налобного фонаря до ботинок. Генка и Серёга добрались до Западной вершины за пять часов и вместе пришли обратно после полудня. Спустя час вернулись Вован и Ярик. А раньше всех в лагере оказался Димон, его выше скал Пастухова прихватила горняшка. Как память о горе осталось фото, где красивучий (Юлькино словечко!) Генка, упакованный в тёплую амуницию стоял у вершинного тура.
КОНЕЦ ВСЕМУ ДЕЛУ ВЕНЕЦ!
Недолгий отдых, лёгкий перекус и мы заспешили вниз. В Азау пару часов просидели за пивом в кафе, пережидая грозу с градом, а затем уехали в Терскол, где состоялся праздничный ужин в честь финиша. Позади остались километры, пройденные по снегу, льду и скалам, переправы через бурные потоки. Надолго запомнились теснина каньона Джилги, огромные массивы Дыхтау и Тихтенгена, рассвет над Безенги, Кёльские ветры, виды с Когутайских пиков и Эльбруса, и конечно же товарищи, которые все эти двадцать дней разделяли с тобой палатку, котелок и общение с горами. Покидали Баксан с надеждой ещё не раз вернуться сюда, чтобы снова и снова попасть под очарование гор...
А где-то в сознании жила мысль о том, что данное два года тому назад слово мы сдержали.
Мы внизу вспоминаем про горы,
Позабросив другие дела,
И жалеем порой, что не скоро
Предстоит нам вернуться туда.
Но настанет такая минута,
Будет собран в дорогу рюкзак,
От постылой рутины уюта
Мы уедем с тобой на Кавказ.
Будто мы никогда не болели,
Беды нас обошли стороной…
Солнце, холод, жара и метели –
Мы в горах! Ну не все ли равно!
На палатки сменили квартиры,
Наяву продолжение снов –
Как ложатся на карту пунктиры –
Отражение наших шагов.
Мы придём сюда снова и снова,
Эти горы нельзя не любить.
Пусть поймёт, кто останется дома,
Что иначе не можем мы жить!
Разве можно забыть эти метры
В бурных водах потока Джилги?
Неба бездонность, Кёльские ветры,
Скалы, льды и снега Безенги?
Утром 29 августа автобус умчал нас в Нальчик, оттуда добрались до Пятигорска и к вечеру приехали в родной Ставрополь.
Ставрополь 2004 - 2017 гг.
