Детская мечта - недетский Эльбрус

Прочитала вдохновленный пост Евгения Мещерякова о его Эльбрусе, который, в свою очередь вдохновился рассказом автора Wild Rain, тоже вдохновилась и решила написать рассказ о своем первом Эльбрусе)
Горами я заболела в детстве…


... Когда мне было 8 лет, крестный папа подарил патефон, и мне нравилось слушать пластинки, коих в доме было не счесть. Среди пластинок были альбомы Ю. Визбора и В. Высоцкого, а среди их песен меня особенно впечатлили песни об альпинизме. Мне нравилось переслушивать их снова и снова, в этих песнях меня поражала та глубина чувств, с которой авторы отзывались об альпинизме, о горах, о том, «кто здесь не бывал, тот ничего не испытал». И вот я уже знала наизусть все эти песни, самой любимой стала «Песня альпинистов» Ю. Визбора, а воспетые горы стали для меня некой путеводной звездой – отражением самых высоких качеств человека: силы духа, мужества, верности и чести.
Конечно, мне, маленькой девочке из провинциального украинского городка, горы казались чем-то фантастическим и недосягаемым, и хотя воображение рисовало кромки ледников и оскалы трещин, но сами горы находились где-то на другой планете и всегда были поддернуты туманной дымкой. Поэтому я продолжала слушать песни, но даже не мечтала когда-нибудь в этих горах оказаться.

Все изменилось, когда рухнул Советский Союз, и после перестройки совершенно случайно мы с мамой оказались в России, в Москве. Постепенно я подалась в водный туризм, стала обрастать новыми знакомыми в различных турклубах, и вот уже я понимаю, что горы очень даже реальны, в них ходят, о них говорят, к ним готовятся. В соответствующих кругах о них говорят везде и всюду, жуя утром бутерброд, и на бегу по телефону. Постепенно туман рассеивался, горы стали проявляться все отчетливее, а мысль о том, что я тоже могу побывать в этом сказочном мире из детской мечты, становилась все увереннее.
И вот летом 2009 года вместо водного похода я решила осуществить мечту.

В июне в турклубе все группы уже собраны и схожены, а потому даже знакомые ребята отказались принять меня в свои ряды. Но мечте, видимо, суждено было осуществиться, потому что меня заочно познакомили с украинским альпинистом, который каждый год водит на Эльбрус детей из школьного турклуба, и сказали, что он точно меня возьмет. Ну что ж, Эльбрус, так Эльбрус, выбора все равно не было, поэтому я согласилась.
Написала этому альпинисту, пусть будет А., пришел ответ: "В этом году никого не веду, вдвоем согласна пойти?". Спрашивает тоже... Конечно, согласна! На том и порешили, я купила билеты на поезд до Пятигорска на начало августа, и начала готовиться. На подготовку у меня оставался ровно месяц.

Конечно, я начала бегать. Бегала каждый день после работы и много читала про горы, про пилу акклиматизации, про горняшку, пачками читала статьи восходителей на Эльбрус, про то, с каким трудом дается каждый шаг, как ставить «маленькие цели». Про то, что на Эльбрусе бывают галлюцинации и много-много чего еще.
Раздобыла список снаряжения, что-то купила, что-то одолжила у друзей, а одежда у меня была самая классическая для "первого раза": толстые зимние штаны на синтепоне и такая же куртка, свитер. Количество собранных вещей на пол комнаты поражало воображение. Мама смотрела на это на все круглыми глазами и говорила, что ей плохо от мысли, что в детстве это были всего лишь пластинки с красивыми песнями, а теперь горы проявляются из тумана...

Пока я бегала и собиралась, в нашей команде восходителей появилась девочка из Мурманска, пусть будет Ю. Так нас стало трое.
Наш А. сказал, что мы не лохи там какие-то, а у нас все по-взрослому, поэтому на канатке пусть ездят слабаки, а у нас настоящий поход и Эльбрус тоже настоящий, поэтому мы пойдем пешком из Терскола.
Мы согласились, восхитившись его смелостью и предстоящими свершениями.
Итак, был запланирован такой маршрут (цифры - это ночевки):
Терскол(1) – Обсерватория(2) - Ледовая база(3) - переход через ледник Гарабаши, выход чуть ниже Приюта 11, установка палаток напротив Приюта на скалах(4) - отдых на Приюте, акклиматизация(5) - дальше по обстоятельствам.
Спустя 8 лет я вспоминаю свои ощущения тогда. Как щемило в душе, я называю это ощущением счастья, то предвкушение, предчувствие чего-то необычного, непонятного, когда ты совсем не понимаешь, что тебя ждет впереди, но очень хочешь поскорее окунуться, испытать. Оказаться в горах, которые я столько раз представляла в мыслях... Да я готова была идти из Пятигорска, что мне тот Терскол!
Вот только когда обсуждали продуктовую раскладку, я отказалась брать свежую картошку и морковку, которые предлагал А., и настояла, чтобы мы насушили сухари - вес рюкзаков и так был неприятным.
Сборы на Эльбрус оказались непростыми. В последнюю неделю, совмещая с работой, приходилось спать по 3-4 часа в сутки, но вот, наконец, все готово и в поезде мы встречаемся с Ю., а в Пятигорске встречаемся с А.

И вот мы уже в Терсколе, ночуем, и на следующее утро стартуем наверх.
Конечно, рюкзак в 28 кг на старте тяжеловат, но что не сделаешь ради мечты... Тем более, что А. говорит, что у него рюкзак еще тяжелее, и, мол, нечего ныть, альпинистки или где?

К обсерватории подползали на полусогнутых, но доползли, и хорошо.
Признаки первой горняшки я ощутила на утро, когда села посмотреть на ручеек, красиво бегущий среди травки, и очнулась через 20 минут, поняв, что втыкаю в одну точку. Ну, ничего, это ж горы!
Кто-то оставил буханку свежего хлеба и наш А. его прихватил, а я обиделась. И сухари сушили, и рюкзаки тяжелые, куда еще буханка хлеба? Но А. цыкнул и пояснил, что свежий хлеб в горах - это ценность, поэтому несем. Ну ладно...
Совсем скоро после выхода с Обсерватории у меня заболела голова. А еще испортилась погода, и нам пришлось сделать внеплановую остановку на 105-м Пикете в домике. Мы заломились в этот домик, а там еще одна группа обосновалась переждать непогоду, и мы поставили свои палатки рядышком. Голова не проходила, а, наоборот, стала болеть сильнее, но то ли я упустила этот пункт при чтении литературы, то ли сработал какой-то немотивированный страх, но я боялась пить таблетку от головы. Боялась, что вдруг из-за приглушенной боли я не сумею отследить ухудшение в состоянии, поэтому терпела, но считала, что мое состояние у меня под контролем.

На третий день после выхода из Терскола погода улучшилась и мы перебрались на Ледовую базу. Здесь мы увидели Эльбрус, пофотографировались на его фоне, а я помню ту нереальную звенящую тишину на закате. И ощущение какой-то... тоски. Да, тоски, но не такой, как дома, а как-то по-горному. Когда понимаешь, что этот мир такой таинственный, другой... И ты, человек, такой маленький, а горы, они очень большие. Здесь прозрачнее воздух и обманчивы расстояния, по-другому пахнет, и хочется к маме, но на вершину тоже…
Почему-то именно в горах, несмотря на то, что была не одна, я почувствовала, как на самом деле одинок человек.

Утром четвертого дня А. помог мне надеть обвязку, завязал все на узлы, мы связались и пошли. Сначала был очень красивый рассвет, оттенявший Семерку, а потом мы прошли через ад. Нас нещадно жарило солнце, и силы покидали только поэтому, ледник казался бесконечным, и я не верила, что когда-нибудь мы увидим людей. Когда вышли на тропу, ведущую к Приюту 11, то рухнули с девочкой Ю. прямо там же, бросив рюкзаки. Около часа приходили в себя, подходили разные люди и спрашивали, не нужна ли помощь, было очень приятно и снова ощущение счастья! Вот как в горах все друг о друге беспокоятся!
Потом кто-то сказал, что нам очень повезло пройти через ледник, не всем удается преодолеть этот «трупосборник».

Потихоньку мы доползли до Приюта и поставили свою палатку на скалах напротив домиков. А. нас подбадривал, мол, какие мы крутышки! В домике-то и каждый дурак жить может, а настоящий альпинист не умаляет своих спортивных достоинств всякими мажорствами. Мы кивали в знак согласия и снисходительно посматривали на тех, кто грелся на солнышке, сидя на веранде.

На следующий день я предложила прогуляться к скалам Пастухова для акклиматизации. К слову, из нас троих плохо себя чувствовала и мучилась головной болью только я. Придя на Приют я выпила таблетку, но головная боль уже не проходила, и я к ней даже привыкла, а то, что она не усиливается, стало для меня идентификатором нормального самочувствия.
А. и Ю. чувствовали себя превосходно, и поэтому отказались идти на прогулку. Каждый мотивировал чем-то своим: А. тем, что он ходит каждый год и ему уж точно не нужна акклиматизация, а Ю. тем, что чувствует себя хорошо и готова подняться хоть на два Эльбруса.
Чувствуя себя слабым ничтожеством по сравнению со своими мощными напарниками, я пошла акклиматизироваться одна.
Так как я читала, что прогуливаться в горах нужно не торопясь, и что лучше не рвать темп, я выбрала такую скорость движения, чтобы не сбивалось дыхание – так акклиматизация должна была проходить максимально эффективно. Конечно, меня все обгоняли, но я не переживала, да и о чем тут переживать? Я в горах, вот она, картинка из моей детской мечты, из песен мэтров. Вот они, горы, здравствуйте! Зачем куда-то торопиться, если само время здесь останавливает свой бег?
Потихоньку догнала и обогнала тех, кто ранее обогнал меня. Эти люди шли быстро, тяжело дышали, и, соответственно, часто останавливались и отдыхали. А я шла без остановки и мое дыхание было обычным. Так я поняла, что все делаю правильно.

Я замечательно погуляла до скал Пастухова и спустилась в нашу палатку, где меня ждал сюрприз.
А. сообщил, что ночью мы идем на штурм, я сделала круглые глаза, и мы немножко повоевали. Спасибо девочке Ю. за поддержку, и, оказавшись в большинстве, мы получили еще один день отдыха.
На следующий день мы снова гуляли и загуляли в домики, познакомились с группой из архызской САО РАН, которые совершали восхождение в честь юбилея своей САО. Когда руководитель этой группы увидел мои ботинки легкий треккинг, он стал кричать и размахивать руками, потом принес свои пластиковые ботинки и сказал, что даже он идет в пластике, и, мол, куда я в тапках собралась? Я обиделась на него, но не за критику ботинок, они и правда были легкие, и я это понимала, а за подрыв боевого духа. Ну, где я сейчас возьму правильные боты? За защитой я пошла к А., который показал свои кожаные трикони и сказал, что если он в таких идет, то мои и подавно годятся. Я успокоилась и попробовала заодно получить еще один день отдыха, потому что голова все еще болела, что для меня означало, что я еще не акклиматизировалась. Но теперь девочка Ю. заняла позицию А., что сидеть уже надоело, и в 2 часа ночи мы вышли на штурм.

Девочка Ю. дошла до скал Пастухова и сказала, что дальше не пойдет. Что чувствует себя не очень, а с Эльбрусом можно пообщаться и из лагеря и вообще, она с ним уже наобщалась. Мы остановились, и начался совет, что делать дальше. А. посмотрел на меня и сказал: "Решать тебе - идем дальше или нет?"
Хорошенькое дельце. С одной стороны - я готовилась. И дома, и на горе. И, конечно, мне хотелось идти дальше, ведь на скалах Пастухова я уже была. Идти назад было обидно, тем более, что я всем предлагала ходить на акклиматизацию, но никто не хотел. А с другой стороны – это же альпинизм, коллективный вид спорта, где своих не бросают. И вот как быть в такой ситуации?
Мне снова повезло. Потихоньку уже начал спускаться народ, кто со слабым сердцем, кто с помороженными ногами. В этой кутерьме из самодельных носилок и пар, где один несет другого, мы увидели знакомых ребят из группы САО РАН. Одному из них стало нехорошо, и он с напарником возвращался назад. И мы попросили их взять с собой девочку Ю. вниз, Ю. заверила, что с ней все в порядке, и ушла с ребятами. А мы двинули дальше.

"Там утро бесконечно,
Решиться - дело вкуса:
Сидеть дома беспечно
Или смотреть на тень Эльбруса..."

Как же холодно было перед рассветом! Я не чувствовала ни рук, ни ног, и приходилось тратить энергию на то, чтобы шевелить пальцами в ботинках, проверяя, не поморозила ли. Пальцы чувствовались, голова болела штатно и иногда я останавливалась, чтобы хоть немножко посмотреть на горы. Как будто нарисованные кистью художника, в пурпурном зареве перед рассветом, они были такие красивые, такие нереальные, величественные гиганты где-то там, далеко внизу. От восторга перехватывало дух, и мне хотелось плакать от одной только мысли, что я смотрю на них оттуда, куда пришла сама...

А потом я разговаривала с солнышком и просила встать поскорее, очень хотелось согреться, и чтобы хоть немного отвлечься от холода, я пела песни и читала стихи.
Идти было сложно, но я об этом читала, и поэтому делала так, как советовали: ставила себе за цель пройти 13 шагов. Каждые 13 шагов были маленькой победой, с которой начинать новый рывок было психологически проще.
Когда мы остановились на очередную передышку, А. сделал признание. Нет, не в любви, он сказал, что не верил в меня и думал, что, наоборот, Ю. поднимется, а я нет. Так я поняла, что акклиматизация - это страшная сила! Почти, как красота.
А. подбадривал меня, все время говорил, что осталось еще немножко, совсем чуть-чуть. Что вот сейчас выйдем на седло и всё, пришли!

Когда вставало солнце, меня поразила тень Эльбруса, отбрасываемая на просторы внизу. Самая большая тень, какую мне довелось видеть в своей жизни, это очень красиво!
Наконец, встало солнце и озарило все вокруг, и я впервые в жизни ощутила, как жарко на высоте 5000 метров. Запахло ультрафиолетом, и теперь захотелось поскорее спрятаться в тень горы, потому что на то, чтобы раздеваться, было жалко тратить силы, которых и так уже почти не осталось. Мы шли по косой полке и я мечтала, чтобы уже было седло, вот дойдем до него, заживем! Вот там и отдохнем, и разденемся. И до вершины оттуда рукой подать.
А потом А. сообщил: "Все идут на западную, а мы пойдем на восточную, там сегодня еще никого не было, и, похоже, мы будем первыми!" Ну что ж, на восточную, так на восточную, как скажете. К тому же восточная казалась поближе, хотя, как знать, "это ж ... горы!")

Когда мы вышли на седло, и я увидела, сколько еще на самом деле до западной вершины, какой там предвершинный взлет, я и сама захотела на восточную. С косой полки по ощущениям до западной вершины было намного ближе… Тогда я подумала, что, наверное, у многих, кто идет впервые, здесь восхождение заканчивается из-за эффекта неожиданности.
Там же, на седле, я узнала, что на высоте можно сидеть или лежать, а усталость не проходит. Голова болела штатно, двигаться или раздеваться совсем не хотелось, аппетита тоже не было и я сделала только несколько глотков чая из термоса.
А от А. уже спешила новая вводная: "Ты идешь быстрее меня, поэтому иди первая, зато и на вершину самая первая поднимешься", а чтобы сэкономить время и силы было решено идти не по тропе, до которой пришлось бы еще склон обходить, а ломиться в лоб прямо с седла. Посему пришлось тропить снег. Было чуть ниже колена и я протропила аж метров тридцать. Самочувствие резко ухудшилось, я ощутила, как в висках бьется мое сердце, и испугалась, что потеряю сознание.

Во многих статьях, которые я читала, большое внимание уделялось вопросу, как важно вовремя повернуть назад, даже если вершина совсем рядом. И вот она вершина, совсем близко, и столько пройдено, и самые холодные утренние часы позади... Но я читала, поэтому сказала А., что мы пришли. А. предложил посидеть на камушке, отдохнуть, я же сообщила, что если мы сейчас не спустимся, то будут у нас спасработы, и первая пошла вниз.
Вопреки ожиданиям, на седле легче не стало, сидеть или лежать было невыносимо, поэтому пошли дальше. На косой меня шатало и порой достаточно ощутимо, палки помогали поддерживаться, чтобы куда-нибудь не скатиться. К тому же было очень жарко, а снять лишнюю одежду не было сил... Где-то к концу косой нас нагнали очередные парни из САО РАН, и А. передал меня им на поруки, в надежде все же достигнуть вершины. Впрочем, через 30 минут он возвратился, сказал, что сил уже не хватит.

Благодаря психологической подготовке и своей выносливости, я дошла до лагеря самостоятельно. Нас встретила девочка Ю., она стала меня раздевать. На мне до сих пор были все теплые вещи, надетые при выходе, в т.ч. и пуховка. Вся одежда была насквозь мокрая, до самого белья. Оказавшись в палатке, я расслабилась и заплакала. Такая была реакция на знакомство с горами. Аппетита так и не было, и я лежала в палатке и плакала до глубокой ночи. Отпустило меня только утром, но на горы я больше не могла смотреть. Камень и снег, и отсутствие зеленого цвета нагоняли чувство бездонной тоски, и единственное, чего мне хотелось, это поскорее спуститься вниз и уехать отсюда. Впрочем, оставаться нам и не было смысла, потому что совершить второй штурм мы бы точно не смогли - слишком были обессилены. В этот же день мы спустились вниз. Уходя, я помахала Эльбрусу и сказала, что обязательно вернусь, а вокруг улыбались люди. Когда пришли на канатку, нас перехватили мурманские журналисты и взяли интервью. К сожалению, я его так и не нашла, а было бы интересно послушать.
После недели в царстве белых снегов и холодных камней мне очень хотелось в лето, поэтому на перекладных автобусах я уехала на речку Ахтубу в Астраханскую область, где отдыхали мои друзья...

Через год с ребятами из Архызской САО РАН по классической схеме с акклемом на Чегете, канаткой и домиками, мы поднялись на западную вершину Эльбруса. Еще через два года сходили на Казбек из Кармадонского ущелья. Так моими первыми горами стали два пятитысячника.
С тех пор горы стали важной частью моей жизни, но до сих пор я не жалею, если приходится разворачиваться, не дойдя до вершины. Даже если за мечтой приходится пролететь пол мира.
Удачи в горах!

Все картинки взяты с просторов интернета.