Над Большой Лабой (Дневник 2015)
Здесь мы все оказались в первый раз...
Каждый год в начале мая мы с друзьями ходим в горы. Да простят меня за вольное обращение с крылатой фразой из «Иронии судьбы»!
Так было и нынче, активно «отдохнуть» собралось не много, не мало – одиннадцать человек. Разношерстная по профессии, возрасту и походному опыту компания быстро определилась с завхозом, медиком, ремонтником и другими должностями в группе. Ответственным за принятие решений назначили меня, напутствовав: – «Как скажешь, так и будет!»
Вечерний сумрак за окошком,
На плитке чайник песнь поёт,
А здесь всерьёз, не понарошку,
Маршрут рисуется до звёзд.
До них, мигающих над крышей,
Нам будет, как рукой подать.
Была бы лишь гора повыше,
Да непогоды б избежать!
Рюкзак достать пора настала,
Опять в горах весна звенит.
Хоть троп проложено немало,
Без новых просто не прожить!
Мы водим пальцами по карте
Туда – сюда, правей – левей,
Не заблудиться бы в азарте
В огромном множестве путей!
Места мы ищем неустанно,
Там, где не пас телят Макар.
Уедем в горы утром рано
Без трубных звуков и фанфар.
Пока сидим себе, мечтаем
Дождаться дня, пуститься в путь
И кружки наши с крепким чаем
Вершат уже который круг…
Апрель пролетел незаметно. Выбрав районом путешествия Шантацарский хребет, расположенный над правым берегом Большой Лабы, оформили маршрутную книжку, пропуск в пограничную зону, застраховались от всех (Упаси Боже!) несчастных случаев. Самым трудным оказалось преодоление медицинского барьера в виде справок, подтверждавших отсутствие противопоказаний для участия в таком романтическом приключении, как некатегорийное путешествие с элементами второй категории сложности. Почти у половины состава нашлись «любимые» болячки, глядя на которые адепты Эскулапия осуждающе качали головами. Мне, из-за графы «Возраст», вообще отказались давать какой либо документ. Как бы там ни было, за десять дней до начала похода мы получили в маршрутно-квалификационной комиссии добро на его совершение.
Календарный план-график предусматривал десятидневное пребывание вдали от гастрономов и домашних холодильников. Наука предполагает, что нормальные люди кушают три раза в день и притом ежедневно. Примитивные расчёты показали, что для обеспечения жизнедеятельности человеческой особи с желудком средней прожорливости в день хватает килограмма еды с каким-то там плюс – минусом. Соответственно должен решаться вопрос о грузоподъёмности участников. Помимо харчей есть ещё палатки, кухонное хозяйство в виде котлов и горелок с топливом, некоторая толика личных вещей, обычно тянущая до 12-14 кг, причём у «слабого пола» эта масса существенно возрастала за счёт косметики. Облегчались рюкзаки только заброской, которую наметили разместить в Пхие – маленьком посёлке на берегу Большой Лабы. До него от Ставрополя около трёхсот километров, из коих последние тридцать предназначались не для асфальтовых машин. На помощь пришли наши шефы из Ставропольского поисково-спасательного отряда, выделив бортовую машину ГАЗ-66 с тентом и Гену Лихонина – лучшего водителя в ПСО, как поведал начальник отряда. Дополнением к автомобилю оказался вымпел Российского союза спасателей на большом куске пластика.
Первого мая в семь утра на площадь железнодорожного вокзала въехал грузовичок с эмблемами МЧС на дверцах кабины. Я набрал телефон и увидел из окна, как Лихонин достал свой мобильник, поздоровался с ним и сообщил, что через пять минут буду на месте, но получилось не так. Уже в лифте, между третьим и вторым этажом пришлось выуживать из внутреннего кармана телефон и выслушивать стенания завхоза – Ксюши Беликовой по поводу того, что закончился скотч – нечем скрепить ящики с заброской! Ничего не поделаешь, вернулся на седьмой этаж и, под недоуменным взглядом жены, шарил по полкам в поисках необходимого материала. Затем с канистрой и ледорубом в руках, с рюкзаком за плечами и злополучной катушкой скотча под подбородком снова втиснулся в лифт.
У машины я был третьим. Самым дисциплинированным туристом оказался Рома Липский, вторым – Гена Ворсин. Обернулся и помахал рукой жене, наблюдавшей за нами из окна. Нет пока четы Золотарёвых – Вали и Славика. Только подумал, опять зажужжал в кармане мобильник. Слава, прерывисто дыша в трубку, сообщил, что к нам они не успевают и подъедут к Ксюшиному дому.
Завхоз – второе лицо после руководителя в команде, тоже из тех начальников, которые не опаздывают, а задерживаются. Так было и здесь. Слегка вспотев после упаковки и переноски картонных коробок, я окинул взглядом Ксюшины апартаменты и заметил на столе бутылку с прозрачной жидкостью. На вопрос – что такое, услышал из коридора оханье, затем информацию, что это спирт для заброски! Вот что значит – вовремя проявить бдительность!
Прошло ещё четверть часа, когда наряженная в белую сорочку и горные ботинки Ксюша с рюкзаком на одном плече подошла к машине из дальних ворот двора. В калитку её рюкзак с привязанной к нему гитарой не проходил…
Золотарёвых нет, как нет. Позвонил им сам. Слава уже более ровным голосом клятвенно заверил меня, что они не передумали насчёт похода и обязательно присоединятся к нам, только в другом месте, где машину должны ждать чета Федоровых - Серёга с Таней и Инка Бутова – дебютант горного похода. По прибытии к месту выяснилось, что не они нас, а мы их прождали ещё около двадцати минут. Сначала Золотарёвых на иномарке канареечного цвета привезла их дочка. Потом из-за угла дома показались навьюченные рюкзаками знакомые фигуры, объятия, поцелуи. Для Вали в машину понадобилось открывать борт. Открыли, посадили её, остальных и поехали в пригород – село Татарку, откуда уже звонили Макс Шевченко и Леша Береза, обеспокоенные долгим ожиданием. Короче, вместо 8 утра из Ставрополя выехали на час позднее, но в полном составе и ничего не забыв.
Где-то в кузове под рюкзаками случайно остался мой кулёк с дорожным перекусом. Лишь под пиком Закан, во время остановки «по техническим причинам», нам с Лихониным в кабину передали чей-то узелок с хлебом, ножками Буша и бутылкой минеральной воды. Этого хватило, чтобы дожить до ужина. От Псёмена и до Рожкао лил сильный дождь. После Рожкао дорога стала разухабистой. Меня ощутимо подбрасывало на сиденье, а что творилось в кузове на деревянных скамейках, можно было только догадываться! Возле Солёновского моста, откуда должно было начаться наше путешествие, пришлось остановиться и высадить Славу, которого сильно растрясло. Он обещал, что тут дождётся нашего возвращения из Пхии. Наши женщины уже позднее искренне пожалели, что не остались вместе с ним!
У кордона Карапырь возле маленького магазинчика подобрали и подвезли до Загедана колоритного мужика. Он был в майке, рваных джинсах и сланцах, а в руках держал полный джентльменский набор – бутылка водки, пачка сигарет, и рулончик туалетной бумаги!
Наконец прибыли в Пхию. Как и везде, здесь был сельсовет, небольшая школа и магазин, которым заведовала тётушка Лариса. У неё мы оставили своё жизнеобеспечение и сразу же развернулись обратно, подгоняло беспокойство за Славика, находившегося от нас на расстоянии дневного перехода.
Вот и мост, около него в кустах, как партизан, сидел наш товарищ, живой и невредимый, слегка погрустневший от голода. Разгрузившись у опушки леса, поставили палатки, водитель Гена остался с нами до утра. По многолетней традиции сварганили борщ из свежих овощей – первое блюдо первого дня и легли отдыхать под убаюкивающий шум реки.
Утро в горах! Чудесно, безветренно и ясно, но настолько прохладно, что сразу позалезали в пуховки. После завтрака, уложив рюкзаки, собрались возле машины сфотографироваться на память. Кадр получился что надо! Мы все с весёлыми лицами, пока ещё в чистых бахилах, стоим вокруг нашего водителя и держим перед собой эмблему Российского союза спасателей! Прощальный сигнал автомобильного клаксона ворвался в шум речного потока, Гена уехал в Ставрополь, а через несколько минут мы тоже тронулись к Шантацарскому хребту – спасать всех встречных и поперечных.
От места ночёвки в гущу леса уходила дорога, разбитая донельзя тяжёлыми лесовозами. Она часто прорезалась ручьями, превращавшими её в вязкое месиво, что заставляло искать обход по густым кучерям и мощным корням деревьев, вцепившимся в склон подобно когтям гигантской птицы. 
Крутые взлёты дороги вызывали удивление, как такое машины преодолевают? Оказалось – запросто! Откуда-то снизу донесся шум мотора и через несколько минут мимо нас, отдыхавших на обочине после очередного тягуна, с оглушающим рёвом проехал «Урал». В его кузове было около десятка человек, не похожих ни на туристов, ни на лесорубов. Спустя полчаса мы поняли, завидев их на берегу лесного озера, что это отдыхающие. Рядом уже вился дымок костра, предвещавший шашлык и прочие блага для праздника живота.
У озера задержались. Хотя уже и знали о нём по описаниям маршрута, всё равно красота места ошеломила. В спокойной воде, с зеленоватым отливом, как в зеркале отражались облака в небе, стройные могучие ели и густой кустарник. В тенистых закутках ещё лежал снег, а в лужах рядом с ним уже плавала лягушечья икра.
В диаметре озеро было чуть меньше ста метров, около берега в воде торчали полузатопленные стволы деревьев, похожие на громадных крокодилов. На одном из них ряд участников попозировал перед объективами. Не обошлось без курьёзов, выбираясь с бревна на берег Рома оступился и попал в воду по колено ногой, после чего очередь желающих запечатлеть себя на "крокодиле" враз рассосалась!
И снова колея лесовозки стала набирать высоту. Очень часто попадались развилки и перекрёстки, заставлявшие сверять направление движения с картой и навигатором. В некоторых местах мы просто терялись в этой гигантской паутине едва намеченных дорог. Один раз пришлось возвращаться, когда колея резко пошла в низовья Солёновской балки, но народ не роптал, а продолжал упорно идти вперёд и вверх. Наша дебютантка Инка шла на загляденье хорошо, новые ботинки несли её словно сказочные сапоги – скороходы!
Под ногами начал хрустеть снег, на котором нет-нет и попадались следы медвежьих лап или кабаньих копыт.
Затяжной переход привёл нас к верховьям Солёновки. Обеденный перерыв!
Пока варился супчик, Макс достал гитару, исполнил песню на мои стихи и ехидно улыбнулся, когда слушатели не смогли назвать автора слов. Затем мы форсировали ручей. Кто, балансируя, как канатоходец, перешёл его по узенькому брёвнышку, кто наподобие вездехода пробежал по воде, поднимая веером брызги.
Во второй половине дня запасмурнело, начало капать. По навигатору получалось, что мы набрали уже километр высоты, но границы леса так и не достигли. На очередной остановке сбегавший на разведку Гена сообщил, что лес кончается буквально через пять минут. Оглядев воинство, обратил внимание на поскучневший вид Леши. Он шёл, отставая от других, чего с ним никогда не было. На остальных лицах проступала усталость, в голове тенькнул звоночек, что пора подумать о стоянке! Как по заказу, рядом оказалась небольшая полянка, достаточная для трёх палаток, тут же обнаружилось старое кострище. Всё, ночуем здесь! Лешу до ужина уложили в палатку, дали градусник, ого, 37 и 3! Валя выдала ему нужные таблетки, а я – глоток коньяка.
При свете огромной луны недолго посидели у костра под перебор гитары и разбрелись по своим «берложкам».
Утром полукилометровым караваном вышли на открытый склон. Гена шёл впереди, закрепив на рюкзаке большую солнечную батарею, похожую на те, с которыми летают спутники. Наверное, это и объясняло его необычайную подвижность в тех местах, где наша команда еле ползла – подпитывался на ходу энергией из космоса! На очередной передышке замыкавшая колонну Валя без остановки, линкором проплыла мимо нас к широкой седловине перевала, не обращая внимания на возгласы: – «Иди сюда! У нас колбаса есть! И Славик!»
Вот он перевал Сосновый и открывшийся за ним Шантацарский хребет!
Он, насколько хватал взгляд, весь в снегу, подножие окаймлено густым воротником тёмно-зелёного соснового леса. Куда идти? Решение вопроса заняло чуть ли не целый час. И не мудрено, ибо имевшиеся у нас картосхема, фото из интернета и показания аж трёх навигаторов что-то не сходились с увиденным.
Неутомимые Серёга и Гена поднялись на возвышенность справа от перевала, чтобы сравнить реальную местность со снимками из космоса. Можно было только догадываться о степени совпадения картины обзора со спутника и с того пупыря! Но консенсус относительно направления движения был достигнут.
Траверс Шантацары начался!
Травянистое плато перевала сменилось снежным склоном. Стало ясно, что корка наста – это также же скользко, как и лёд, только местами можно провалиться по колено. Шли, подстраховываясь на каждом шагу трекинговыми палками. На очередном перерыве Валя подкрепила тонус команды энергетической смесью из орехов, мёда, лимона, кураги и одобряющих слов к каждой ложке.
Около двух километров вдоль крутого склона привели на плоскую площадку с травой, разделявшую неглубокие лощинки, забитые снегом. Здесь оказалось озерцо, из которого сочился ручеёк. В ожидании обеда походили по снегу босиком, охлаждая натруженные ступни и поднимая на несколько пунктов самочувствие и настроение.
Следующая пара переходов вывела на гребень, круто обрывавшийся вниз мощными скалами. Второй за день консилиум по тем же вопросам, что и утром – где находимся, куда идём? Прения по первому вопросу вынесли вердикт – пришли на перевал Свинячий. А куда дальше? А вон туда, где на противоположном склоне видны проталины, там и ночевать!
До проталин добрались не быстро, перемесили около трёх километров снега, где временами утопали выше колена. Зато были вознаграждены впечатляющим видом скального бастиона, на макушке которого ещё недавно прикидывали дальнейший путь. Настоящая крепостная стена с зубцами, бойницами и башнями!
Как-то само собой получилось, что на её фоне запечатлелись все наши подружки. Счастливые и красивые Ксюша, Таня, Инка и Валя, обнявшись, весело смотрели в объектив! Вот ведь что делают с людьми горы – чем труднее, тем лучше!
Итоги дня: – состоялось два перевала, для Инки – первые в её туристской биографии. В ужин за дебютантку, перевалы и за тектонические процессы провозгласили традиционный вечерний тост. В его поддержку от Большой Лабы, там, где находилось Рожкао, донеслись салюты и зарницы большой грозы.
Утро же оказалось неприветливо туманным и холодным, тянул ветерок, хрустящая наледь украшала тенты палаток. Оценив обстановку, я добавил команде ещё пару часов до побудки. Этот же ветерок попытался унести Ромин коврик, но от самого длинноногого участника нашей группы что-либо утащить и затем убежать сложно. Роман уверенно выиграл у коварного соперника стометровку на заснеженном склоне!
На маршрут вышли, плотно закапюшонившись в штормовки и анораки. Поднялись к намеченному ещё с вечера гребешку. Тут оказалось небольшое озерцо, наполовину затянутое тонким слоем льда. Макс не преминул заняться любимым делом – поднимать с помощью камней фонтаны воды.
Сгустившийся туман с хлопьями снега заставил полностью довериться указаниям навигатора. Три с половиной часа ходового времени с частыми остановками вывели к промоине большого ручья.
Хотя для обеда было рановато, наличие открытой воды внесло изменение в график. В одночасье развернули кухню и приступили к готовке. Особого неудобства из-за нарушения режима никто не ощущал, туристу пища всегда кстати!
В это время приподнявшийся туман открыл взору ущелье Загеданки. Мы увидели гребень хребта с отходящими от него контрфорсами, на них с угрожающим видом выступали снежные карнизы. Далеко впереди угадывался заключительный цирк, где находился наш следующий перевал. До него по карте было ещё больше десяти километров. Остаток дня запомнился длинным спуском и последующим подъёмом по заснеженному травянистому склону в обход крутого ребра, отходящего от Шантацарского хребта. К вечеру затяжной траверс привел на небольшой балкон со снежным валом. Вытоптали в снегу площадки, вал послужил строительным материалом для устройства кухонной ниши и хранилища для рюкзаков. Для получения воды из снега задействовали все три горелки. Вечерняя трапеза прошла под снегопадом, который поутру превратил наши палатки в подобие туш мамонтов в вечной мерзлоте.
Особый сходство этому придавал горбообразный контур палаточных тентов.
Подъём и выход на маршрут на другой день заняли полтора часа, что с учётом отсутствия воды было неплохо. Четыре часа тропили склон, сотни и тысячи шагов складывались в метры и километры монотонного пути.
Как назло, в заключительном цирке опять навалился туман, не давший толком рассмотреть то, что ожидало нас. Но краткий разрыв в серой пелене предупредил, что «в туда» лучше не соваться! Над крутым перевальным взлётом нависал карниз, а обойти опасный участок не получалось. Вот тут я и воспользовался правом, которым наделили меня товарищи. Помните? Как скажешь, так и будет! Сказал: – «Спускаемся по Загеданке на Большую Лабу и завтра выходим на Пхию, если пойдём через перевал, за которым есть ещё один, то посёлок может и не получиться». К моему удивлению, никто не стал возражать, здравый смысл взял верх.
Повернули назад, но уже не по своим следам, а значительно ниже, по самому дну ущелья. И, что удивительно, чем ниже мы спускались, тем лучше становилась погода!
А сзади, на склоне, разлёгся сливающийся со снегом туманный кисель, из-под которого тянулась узенькая строчка нашего следа. Путь оказался не так уж прост. Успокоенные комфортным спуском по плотному снегу, мы с опозданием заметили, что влезли в ловушку короткого сужения ущелья, где оба склона круто обрывались в поток Загеданки. Пришлось вылезать наверх по скользкой траве и обходить прижим по заснеженным буеракам. Там, на вытаявшей прогалине увидели кусочек тропы.
Дальше стало проще, снежный покров редел, тропа постепенно расширялась и превратилась в подобие той лесовозки, по которой мы успели натопаться ещё в балке Солёновки.
Дорога то и дело пересекала поток, но ширина берега позволяла отказаться от переправы. Но везение было не вечным. На пути оказался прижим, на другом берегу виднелась полностью вытаявшая из-под снега дорога. Оценивая переправу, краем глаза заметил, что ниже по ручью через него промелькнула тень. Первой мыслью было – собака! Подсознательно отметил, что собака слишком жирная и через мгновение понял – медведь! Одной рукой я стал останавливать товарищей, а другой полез в футляр за фотоаппаратом. Всё произошло очень быстро. Мишка не слышал нас из-за шума воды, а товарищи смотрели опять-таки на воду, а не на кусты противоположного берега, откуда высунулась морда с круглыми ушами. Дружное «Ах!» заставило топтыгина перевернуться через голову и пуститься наутёк.
Сфотографировать его я так и не успел…
Неожиданности фактор –
Прековарнейшая вещь!
По-над речкой Загеданкой
Пробирался вверх медведь.
Наша группа с перевала
Вдоль того потока вниз
Сквозь чащобу продиралась
Средь камней и пены брызг.
Там, где речка расширялась
У колючего куста,
Было место переправы,
Дальше в лес вела тропа!
Но, пока мы выбирали,
Где ловчее перейти,
Как, напротив, перед нами,
Вдруг раздвинулись кусты!
Морда с круглыми ушами,
С блеском голода в глазах,
Лапы с длинными когтями…
Мы вскричали дружно: – «Ах!»
На какое-то мгновенье
Всё, подумалось - пришли!
Наши вопли над ущельем
Перекрыли шум реки!
Косолапый растерялся,
Оглушительный галдёж
Нестерпимым оказался -
Он пустился наутёк!
Кувырком исполнил сальто,
Лишь мелькнул мохнатый зад.
Полетела в воду галька,
Что взметнулась из-под лап!
После шли мы как герои,
Здесь бояться нам кого?
Преимущество большое –
Десять против одного!
Ещё долго мы шли вдоль лесовозки, обходя затопленные ручьями места, пока не попали на ту самую дорогу, по которой несколько дней назад ехали в Пхию. Навигатор показал, что до посёлка ещё около десяти километров. Через половину этой дистанции наткнулись на уютную зелёную поляну под высокой елью. Неподалёку ручей нёс изумительно чистую и вкусную воду. Рядом росла мята, Гена насовал её в котелок с чаем, а так же в свои носки и ботинки. Поужинали при свете костра, долго не засиживались, семнадцать часов бодрствования, принудили без промедления провалиться в сон…
6 мая мы попали в Пхию с небольшим отставанием от намеченного графика из-за постоянного определения своего местонахождения. Навигаторы прекрасно показывают эту точку на карте, её высоту, но скромно умалчивают информацию о характере рельефа. И ежу понятно, какие при этом возникают сложности!
В посёлке оказался спутниковый таксофон, по которому в течение двух часов все обзвонились с домочадцами, сообщая им, что мы ещё живы! По ходу дела от местных жителей узнали, что путь вдоль Лабы изобилует переправами, местами вода доходит до колена, а кое-где её поток надо обходить по лесу.
Похоже, что впереди ждут серьёзные испытания, о которых можно только догадываться. Забрав заброску из магазинчика, раскидали её по рюкзакам, отметились на погранзаставе и, отойдя от посёлка на полтора – два километра, расположились на обед.
Пока гудели горелки и хлопотали повара, я оглядел наше воинство и отметил наличие проблем. Возится с пальцами ног Валя, вопреки обыкновению омрачено выражение лица у Славика. Улёгся на тент Лёша, ещё не совсем отошёл от того, что прихватило его в начале путешествия, дремлет под деревом Серёга, он с первого дня активно помогал Ксюше переносить рюкзак на крутых взлётах. Меня достаёт на спусках колено, результат слишком активного образа жизни перед походом. Бодро смотрелись только Таня с Инкой, да Макс с Геной и Ромой – наши активисты.
Мы уже пообедали и уложили рюкзаки, как с дороги донеслось фырчанье моторов. Вначале ехали пограничники, чуть позднее за ними – лесовоз. После короткой беседы с водителями загрузились на платформу с рюкзаками, меня ребята отправили в кабину, успел только снять с себя куртку и отдать кому-то из девчат – им дополнительная защита от ветра была куда как нужнее!
Ух ты! Как мы рванули! Уже на первых двух километрах пути я мысленно поблагодарил высшие силы, что ниспослали нам попутку! Поток Лабы, петлявшей замысловатой синусоидой и впадающие в неё притоки пересекали дорогу не меньше десяти раз! В отдельных местах глубина воды и её напор достигали приличной величины. Где-то минут через сорок подъехали к погранпосту. Двое пограничников в камуфляже без знаков различия впустили нашу машину в зону досмотра, огороженную с боков бетонными блоками, а на въезде и выезде массивными железными шлагбаумами.
Опять проверка пропуска и паспортов, причём намного дотошнее, чем днём на заставе. Немолодой по внешнему виду пограничник, наверное, офицер или контрактник, обнаружил в документах недочёт. В Черкесском управлении погранохраны забыли поставить дату выдачи пропуска. Я уже приготовился к самому худшему, вплоть до того, что придётся возвращаться, когда проверяющий сказал, что предъявлять претензии после полковничьей подписи не будет.
После поста подъехали к поляне с вагончиком, откуда водители забрали бензопилу и топор. Дальнейшая узкая дорога была дистанцией с препятствиями, расположенной между высоким обрывом над рекой и крутым лесистым склоном, нависавшим над трассой. Топором отсекали сучья и ветки, грозившие разнести ветровое стекло, бензопилой колбасили упавшие стволы деревьев.
В одном месте с помощью ломов скатили в реку большой валун, в другом долго разбирали огромный завал. Мы оказались первыми, кто в начале сезона добирался здесь в верховья Большой Лабы.
Форсировали с ходу Санчарку – большой приток с левого берега, только брызги полетели в разные стороны! А потом завязли на покатом участке пути, покрытом толстым слоем снега. Колёса с лысой резиной отчаянно буксовали, несколько попыток взять склон с разбегу успеха не принесли, отсюда двинулись дальше своим ходом. Около двадцати километров обошлись нам по полторы сотни рублей с носа. Это была сущая мелочь по сравнению с тем, что удалось сэкономить целый ходовой день и даже войти в график!
Через полчаса с дороги спустились к реке, где в редколесье устроили лагерь.
Место сыроватое, временами с неба срывался дождь, костёр вспыхнул не сразу, для розжига использовали толику топлива от горелок. После ужина в небе появились просветы с мерцающими звёздами, а вместе с ними и гитара, заставившие забыть про усталость и сложности пути.
С утра пошли вверх рядом с рекой. Через час уперлись в переход дороги на другой берег, где впереди маячило устье Бурной, правого притока Большой Лабы. В его верховьях предстоял перевал, ведущий на Псыш. Походив у кромки воды вверх и вниз по течению, нашли более менее удобное место переправы. То, что мы собрались сделать, следовало назвать водным туризмом. Вначале в наиболее мелкий участок реки вёл к едва выступавшему из середины потока прерывистому гребешку из разнокалиберных камней, по которому следовало преодолеть около полусотни метров, иногда ступая в воду. Далее, за гребешком Лаба расширялась и становилась достаточной, чтобы можно было перейти её без риска искупаться.
Первыми по фарватеру двинулись Гена с Инкой, держась за руки, они без приключений вышли к началу дороги на другом берегу.
Затем двинулась остальная эскадра. Все, кроме Серёги пошли в обуви, а его фигура с голыми ногами и горбом рюкзака на спине очень напомнила экзотическую птицу фламинго, только зелёного цвета. Замкнули цепочку Валя со Славиком. На другом берегу уселись выливать из ботинок воду и выкручивать носки. При хороших бахилах, плотно прилегающих к верху ботинка, вода при не успевает попасть вовнутрь обуви. Но продолжительный переход через Лабу подтвердил истину, что жидкое всегда находит дырочку!
Перед самой Бурной сунулись было в густые кустарники пополам с буреломом её правого берега. Увы! Безнадёжно завязнув, вернулись на Лабу. Ещё с полкилометра привело в расположение пустующего пограничного поста, с вышкой, казармой и помещениями для кухни, бани и офицерского состава.
В центре стоял красно-зелёный пограничный столб, увенчанный двуглавым орлом. Тут же под навесом был большой стол со скамьями. Впереди пост огибался потоком Бурной, через которую был наведён деревянный мост, надломленный в средней части. Охрану государственной границы мы временно приняли на себя.
Макс уселся на вышке наблюдателем, остальные расположились под навесом и среди блиндажей – огневых точек, готовые к всему в случае чего…
Досушили носки с ботинками, пообедали и ушли дальше.
За мостом в лесу началась очень крутая тропа, которую погранцы поддерживали в порядке, о чём свидетельствовали аккуратные пропилы в огромных стволах, лежащих поперёк пути.
Чем ближе поднимались к верхней кромке леса, тем чаще попадались заснеженные участки, а потом и вовсе пришлось прокладывать тропу до самого вечера к месту, пригодному для ночлега.
Нас приютила небольшая лысина на бугре, поросшая мелкими кустиками рододендрона и можжевельника. Гена удивил нас новинкой – миниатюрной, размером в спичечный коробок горелкой с самоподжигом. Пока готовился ужин, мы сумели сделать по нескольку глотков свежезаваренного зелёного чая с мятой, приготовленного на этом чуде техники. Ужинали в сумерках, при свете фонарей.
Уже перед самым отбоем Макс пожаловался на ощущение недомогания, наверное, переохладился, пока сидел на вышке. Ситуация с отклонениями от нормального самочувствия в группе приобрела хронический характер, прямо инвалидная команда! Посоветовался с активом и решил изменить маршрут, валить завтра на Псыш по самому короткому пути – через перевал Дорбун вместо Браконьеров. Девятый день нашего путешествия должен поставить точку на всех неожиданностях!
День последнего перевала выдался холодным. Мне пришлось разминать неосторожно оставленные у входа в палатку и затвердевшие за ночь ботинки. Вышли через два часа после побудки. Небо затянуло облаками, но Дорбун был хорошо виден.
Добравшись до него обнаружили следы, кто-то прошёл здесь со стороны Браконьеров раньше нас. Только следы вели не на перевал, а значительно правее его и выше. Команде почему-то захотелось идти по ним, вместо того, чтобы протропить какую-то сотню метров к настоящей седловине. После кратковременных препирательств с «бунтовщиками», я неожиданно для себя самого сказал: – «Идём по следу и чтоб потом молчали!» И мы пошли. Где-то за двадцать метров до гребня пропустил вперёд Рому, а через пять минут убедительно попросил его остановиться и не лезть выше двух больших камней, непонятно как державшихся там, пока под ними не пройдёт вся группа.
Вот тут и состоялось то, что сейчас называется модным словечком - экстрим! Около двух с половиной метров, оставшихся до гребешка, нужно было проползти в снегу на пузе, помогая ему всеми конечностями. Затем неширокий гребень вёл к миниатюрному скальному пику, за которым находился перевал. Справа и слева от гребня круто обрывались заснеженные скалы. Через пик следовало проходить слева направо и спускаться на обширное плато. Лазание было простым, но требовало аккуратности. Как не странно, именно этот участок всем понравился! На самой макушке Гена развернул эмблему союза спасателей. рядом с ним перед фотообъективом смогла поместиться только Валя. \
Зато внизу на фоне двуглавой Дорбункаи мы запечатлелись всем колхозом!
В начале мая, как всегда,
Нас дома просто не найти.
Весну встречаем мы в горах,
Где ночью снег, а днём дожди.
Стоял под Шантацарой лес
В глухом покое вековом.
То тут, то там звериный след,
Повсюду мощный бурелом.
Сверяя с компасом маршрут
С трудом через чащобу шли.
Несли с собой привычный груз -
С нехитрым скарбом рюкзаки.
Как неприступный бастион
Открылся взору вдруг хребет.
Сливался с небом белый склон,
Остался сзади сонный лес.
Едва заметный солнца нимб
Скрывали хмурью небеса.
Вбивая в лица сотни игл,
Срывалась снежная крупа.
Безостановочный бросок
В просвет громады тёмных скал,
Рывок, рывок, ещё рывок -
Вот долгожданный перевал!
И вымпел, гордо развернув,
С улыбкой смотрим в объектив.
Тут наш кончается маршрут,
Лишь день остался впереди!
Когда вернёмся мы домой,
Во сне к нам будет приходить
Тот траверс над Большой Лабой,
Где ночью снег, а днём дожди…
У края плато стоял металлический столб с наваренными на него планками. Кажется, это сооружение называлось репером.
Высокий Рома залез по планкам до самого верха и попытался увидеть оттуда Ставрополь, но ему помешала сгустившаяся облачность. Зато с перевала открылась мобильная связь. Понятно, что спуск на Псыш начался только после того, как все обзвонились своим домашним.
Спуск был изнурительным, снег держал плохо, проваливались по колено, было трудно удержать равновесие. Это в полной мере испытала на себе Инка. Упав, она проехала по склону около десятка метров и завязла в рыхлом снегу. Подняться она смогла только когда сняла рюкзак, а тот будто только того и ждал, укатился вниз до самого конца спуска! Когда достигли первой промоины над ручьём, на часах было почти 15.00. Несмотря на ухудшение погоды, я настоял на приготовлении полноценного обеда. Ветер с хлопьями снега подгонял нас почти до самой границы леса. А там началась Великая обезьянья тропа, на которой все хватались за стволы деревьев, чтобы устоять на ногах.
Перейдя Белую по бревну или вброд (всё равно ноги мыть надо!), поставили палатки на опушке большой поляны, окружённой высоченными соснами. Затем, смакуя каждую минуту долгожданного отдыха, занялись собой и праздничным ужином. Это действительно праздник – закончилась «техническая» часть нашего путешествия! Завтра всего лишь двухчасовой переход по дороге вдоль Псыша на Фестивальную поляну.
Вечер у костра. За вкусным ужином добили капельки оставшегося коньяка и посидели под гитарный перебор.
Разбором полёта утруждать себя не стали, мы слишком часто и подолгу ходили вместе, чтобы узнать о себе ещё что-нибудь новое. Всё в конечном итоге зависит от умения правильно спать на снегу и сушить носки! Это умение называется опытом, который и позволяет относиться с юмором к тем событиям, на какие иные смотрят как на последнее, что они видят в жизни! С этой мыслью я сдался усталости и полез в палатку. Подъём назначил не ранее восьми часов утра, спешить особо было некуда.
Последний переход оказался жарким. Мы сильно растянулись по дороге, каждый шёл своим темпом. На середине пути нас обогнал уазик, в котором ехал Президент Ставропольской федерации туризма Николай Трюхан со своей Галей, среди пассажиров оказался старый знакомец – Андрей Свитка из Краснодара – альпинист, бард, спасатель и т.д. и т.п. Рукопожатия, объятия, обмен новостями, поздравления с праздником – сегодня День Победы! Почти у каждого из нас на груди и на рюкзаках весь поход трепетали гвардейские ленточки – дань памяти тем, кто подарил нам возможность ходить в горы…
Вот и Фестивальная поляна! Первое, что нас интересовало на ней – это хычины и пиво.
Оказалось и то, и другое. Под небольшим навесом около полутора часов мы воздавали им должное, не оставили без внимания суп-лагман и айран. Слегка осоловевшие от съеденного и выпитого, нашли на полянке рядом с рекой место для лагеря. Первым делом собрали и сожгли вокруг весь мусор, только потом поставили палатки.
Часть команды осталась здесь, другая сходила на поляну Слётов к мемориалу защитникам Кавказа, где сегодняшним утром был митинг и возложение венков к обелиску.
Утром 10 мая у слияния Псыша и Архыза нас забрал микроавтобус, а ещё через четыре часа я обнимал дома своих родных. Прошла ещё неделя, в интернет я выставил фотоальбом «Над Большой Лабой» и спустя месяц – эту небольшую историю.
Большая Лаба – Псыш – Ставрополь
Май – июнь 2015
