Милая моя, озеро Лесное

Места выглядят по-разному, да и заброшены по разным причинам, а пахнут одинаково, думал я, сидя на крыльце перевал-базы чаунских оленеводов на озере Лесном. Уже знакомый по прошлым путешествиям запах сырого плесневелого дерева въедается в одежду и снаряжение. Его ощущаешь какое-то время даже после того, как покинул брошенное поселение.

Есть и другая характерная черта у подобных мест: неприятная, гнетущая тишина. Люди, где вы? Почему ушли? Но место, которое должно быть наполнено человеческими звуками: смехом, разговором, руганью, шумом телевизора или ДЭСки — молчит, как в обиде. От этого молчания на душе беспокойно, а любой посторонний звук: птица или скрип дерева, заставляет вздрагивать и оборачиваться, напрягшись.

Баню не затопишь: стены в дырах и пол прогнил. Добротный белый дом на берегу озера в окружении лиственниц без людской поддержки покосился, пошёл огромными трещинами. Три комнаты завалены мусором, хламом, и разными банками с лекарствами для животных: таблетками или порошками, отчего создаётся ощущение, что все вымерли от непонятной эпидемии, как в фильме-катастрофе. В четвёртой комнате, в общем-то, чисто, кто-то сюда наведывается. В ней я и остановился на первую ночёвку.

Делать тут нечего, продолжал рассуждать я. Тоскливо, ничего не снимешь… Переночую сегодня где-нибудь в лесу…


Озеро Лесное. Для илирнейцев, которые живут в 70 километрах ниже по течению на реке Малый Анюй это – Край Леса. Для меня – его начало: на склонах сопок, за которыми и спряталось озеро, неожиданно начинают расти лиственницы. Удивительно, что происходит это не постепенно, не растягивается на километры, а вот так вот сразу: плыл себе три десятка посреди голой тундры, а тут бац: перекат, поворот, и ты уже гребёшь, задрав голову. Деревья! Деревья, блин! Какая удивительная невидимая граница прочерчена, за которую не решаются перешагнуть деревья, остаётся только гадать.

Привет, деревья!



На озеро я не попал в прошлом году, когда сплавлялся по реке Малый Анюй: задержался на работе. А тут решил после вахты не лететь в скучный Анадырь, а провести межвахту в тундрах Чукотки, и теперь, снова сидя в надутом пакрафте Альпака, удивляюсь, насколько река изменила течение: я стремительно проскочил нужный мне прогал в сопках.

Высаживаюсь на крутой берег за небольшим оползнем. Течение крепкое, воды в мутной реке много, а здесь хотя бы небольшое турбулентное затишье. С трудом затаскиваю всё наверх: трава скользкая, берег почти отвесный, и оказываюсь в лесу. Необычно, когда тебя, привыкшего к простору, вдруг окружают деревья, в ветвях которых появляется новый звук посвистывающего ветра. Какие-то совершенно незнакомые птицы выпархивают из пушистых крон, а под ногами расстилается мягкий мох.

Привет тайга!


Полкилометра и я увижу озеро, крутится в голове. Надо только закинуть рюкзак на положенное ему место – спину, и протащить лёгкую лодку эти самые полкилометра. Вот она: прелесть пакрафта Alpacka. Судно ничего не весит: всего-то 2,5 килограмма, я даже не стал его сдувать: приладил весло, и понёс, как пакет с ручкой.

С такой лёгкой ношей и озеро появилось неожиданно быстро. Точнее, небольшой залив в южной его части, покрытый кувшинками. Опять впечатление! Никогда не видел кувшинок на Чукотке, оказывается, они растут и у нас. Интересно, цветут ли?

Кладу рюкзак в лодку и направляю пакрафт мимо кувшинок к мыску, вынырнув за который озеро, наконец, раскинулось передо мной во всю необъятную ширь. Привет, озеро!


Озеро огромно! Нет, конечно всего полтора километра в средней части и три километра в длину, но сидя в маленькой двухметровой лодке посреди водоёма с тёмной, даже чёрной водой и волнами, которые поднимает встречный ветер, озеро начинает казаться океаном.

Меня уже утомил почти дневной сплав по Анюю, и полтора километра до базы на соседнем берегу я греб почти час, чувствуя, как начинает сочить моя куртка в районе локтей и смотря, как медленно белый прямоугольник превращается в дом.

«Ээй, есть кто? Хо-зя-е-вааа! Нет? Значит я за главного!» — проорал я на округу и ступил на берег.

На часах вечер, вахта моя закончилась утром, поэтому мысли были только об одном: поесть и лечь спать, а завтра решу, что буду делать.



День выдался солнечный. Яркая дорожка сверкала на озёрной глади и слепила глаза. Ветра не было. Организм требовал свежей рыбы: всё-таки 4 недели еды в столовой, поэтому после завтрака я отправился налегке, захватив только удочку, обратно на Анюй. Вчерашний часовой путь по озеру я проделал минут за двадцать: вот что значит отдохнувший организм и не нагруженная лодка.


Вода в реке была чуть светлее какао: паводок после дождей. Спустя час я разочарованно возвращался на озеро ни с чем, однако всплеск у его берегов заставил улыбнуться: рыбка играла с мошкарой, и я в предвкушении охоты поменял блесну.

Теперь, заприметив стайку харитончиков, шныряющих под тенистым берегом, стоило лишь опустить белую волосатую мушку на поверхность, и через пару секунд самый наглый из них начинал плясать на траве. Размер большинства из них был смешной: таких, сахарных, в самый раз поджаривать до хрустящей корочки на шипящей сковороде, а не в уху бросать. Но сковородки у меня не было, а вот лук и картофель я взял: на сплаве же, не тащить на себе, поэтому и обед по возвращению на базу оказался шикарный.


Прогуливаясь до Малого Анюя, я наткнулся на отличное место для стоянки: высокий берег южной оконечности озера Лесное был ровный и твёрдый, с панорамным видом на озеро и предгорье Двух Цирков на западе, куда я намеревался отправиться через пару недель. Идеальная лагерная красота, тут и переночую сегодня, решил я утром.



Но после горячей наваристой ухи, под заботливыми ласками солнышка, по телу начала разливаться лень. Это что же, считал я, за день 4 раза придётся грести туда-обратно!? Нее, не хочу…

Поэтому, ближе к вечеру, собрав рюкзак, я отправился пешком в противоположную сторону, к мысу в полутора километрах от домика. За час мытарства найти приличное место так и не удалось: везде болото и кочка: даже крохотную палатку поставить будет негде, а костёр рискует перерасти в пожар.

Ну и нафиг надо было шляться? — крутились мысли, когда я снова грёб в лодке к изначальной цели, проклиная себя и считая, сколько времени осталось до заката.



Сегодняшний вечер можно было бы считать образцовым для введения новичков в мир аутдора. Закатные краски преображают и без того вдохновляющий вид: сначала начинают краснеть горы на горизонте, за ними близлежащие сопки, деревья, и, наконец, вся тундра засыпает в своём последнем розовом зевке.

Вокруг, как оно и бывает только лишь в определённый промежуток сумерек, воцаряется тишина, нарушаемая потрескиванием жаркого костра, где уже лежит завёрнутая в фольгу приправленная пряностями и солью рыба и нарезанный длинными ломтиками картофель, а на камнях твёрдо стоит закопчённый котелок с чаем.



Спина с осторожностью облокачивается на походный стул — это снаряжение со мной в походе впервые, ноги непривычно вытягиваются, в руках банка пива, пусть и безалкогольного: на рудник градус не завезёшь.

Чёрт, это невероятно: с очередным глотком полностью расслабляешься в кресле, и суровый северный мир, который вдруг становится необычайно уютным, наконец, начинает вращаться вокруг тебя.



Смешные, для других, мысли рождаются иногда в моей голове: все вокруг произошло от Чукотки. Что это за Тхачи там на горизонте? — смотрел я с высокого берега на каменную красноватую гряду, резко обрывающуюся вертикально, и уже знал, куда направлюсь сегодня. Надо лишь собрать лагерь после ночёвки, заехать в дом за оставшимися вещами, пообедать, свернуть пакрафт, загрузить рюкзак и начать пешую часть путешествия.



Сильный ветер не позволил пройти всё озеро с юга на север. До домика я более-менее догрёб, но после него судно не продвигалось вперёд ни на метр. Пришлось чалиться и упаковывать пакрафт.

Пять оставшихся километров до намеченной точки с набором 300 метров высоты я прошёл за 4 часа. Вот тебе и тундра. Вполне сносная дорога, идущая по лесу от перевал-базы, после озера внезапно потерялась в кочке, по которой быстро идти не получится. Даже лес постепенно сдался этой заразе и отступил.



До сегодняшнего вечера я никогда не видел горных образований такого типа: круглые, овальные и яйцеобразные камни-конгломераты, оранжевые от накипного лишайника, выпирали из скалы, которая на протяжении полукилометра вертикальной стеной обрывалась вниз на десять метров.

Дейнерис, не яйца ли это твоих драконов?



Выбрано место ночёвки было, конечно, не просто так: ещё на Лесном стало понятно, что отсюда будет отличный обзорный вид на озеро, которое сейчас лежало внизу в окружении тайги. А позади, на север, до самых гор Илирнейского кряжа простиралась голая тундра с россыпью блестящих озёр самого разного размера.

Холодный свободный ветер разгонялся на этих просторах, поэтому лагерем пришлось встать в понижении, укрывшись за каменной стеной. Натянутый на вёсла тент-пончо Sea To Summit защищал от ветра, и на улице можно было оставаться до самого заката. Даже дрова для костра удалось отыскать под редкими крошечными лиственницами, последними на этой тундровой территории.



На рассвете, как я и предположил, замерзая в спальнике ночью, всё было покрыто изморозью. Здравствуйте, первые летние заморозки! Вершинки гор вдалеке нарядно белели на фоне синих сопок пониже: как воротнички первоклашек на линейке.

В такое морозное утро, когда пар вырывается изо рта, ты поёшь дифирамбы крепкому ароматному кофе, который заваривается в титановой термокружке. Есть у меня подозрение, подкреплённое многочисленными походными утрами, что титан делает кофе вкуснее. Ну и понятно, в термокружке напиток, возвращающий к жизни, дольше остаётся горячим, а, значит, и удовольствие растягивается.




Солнце довольно быстро разбудило застывшую землю, я позавтракал, дождался, когда высохнет расстеленный тент, окончательно свернул лагерь и отправился к финишу — дороге соединяющей рудники Купол и Двойной.

Пройти нужно было всего 8 километров. Но это были одни из самых отвратительных 8 километров, что я ходил. Сплошная кочка, поэтому пришлось нарезать круги по тундре, стараясь прижиматься ближе сопкам, главная из которых с весьма говорящим для тундровиков названием — Брусничная. Там, где брусника, там и кочка.

По кочке ходить невозможно. Точнее можно со скоростью порядка 2-х километров в час, но и десяти минут хватает, чтобы терпение лопнуло. Это ещё рюкзак у меня был не тяжёлый!




На дорогу я вышел к обеду, в том числе и к обеду на рудниках, поэтому попутную машину пришлось ждать очень долго. Но часом раньше кочка меня выбесила так, что я сам встал отдыхать на обед, поэтому сейчас с удовольствием и без намёка на голод и усталость, сидел на обочине, вспоминая несколько дней, проведённых в окрестностях озера Лесное.

Год назад, если бы я всё-таки попал на озеро, это, пусть и короткое, путешествие по Чукотке точно не было бы таким насыщенным, а значит и правда: всему своё время.


***
Больше историй и фотографий о путешествиях по Чукотке у меня на сайте: timurakhmetov.com

Снаряжение предоставлено магазином Спорт-Марафон

***