Piolets d'Or. Михаил Фомин и Никита Балабанов. Путь на Талунг

Театр начинается с вешалки. А крутые восхождения – задолго до того, как вы вышли на вершину.
Стоило записать это интервью сразу после вручения "Хрустального пика", но хотелось личного общения, а визит парней в Москву был слишком кратким. В Ля-Граве, в дни Piolets d'Or, у нас было больше времени для разговора обо всём на свете – о серьёзном и смешном, об опасностях и радостях, о том, что меняет сознание, когда нам удается прикоснуться к удивительному миру гор. В общем, о том, как судьба и жизненные решения в конце-концов привели Никиту и Мишу на Талунг...




Никита Балабанов – 26 лет (родился 11 сентября 1989 года), Киев.
Начав ходить в горы в 18 лет, временами проводил там по 120, а то и больше, дней в год.
Начинал с Приэльбрусья и Крыма, продолжил занятия альпинизмом и в других районах. В 19 сходил первые пятерки… и понеслось!
Женат. Работает управляющим в магазине туристического и альпинистского снаряжения «Эль-Капитан» в Киеве.
Восхождения последних лет:
2011 – зимние восхождения в Хибинах в двойке с Д.Романенко, Карагем (Алтай) по центральному контрфорсу северной стены (5Б) в двойке с Алексеем Казьминым;
2012 – В Безенги зимний Урал по северной стене (в тройке с Казьминым и Романенко), а также в двойке с Казьминым пик Пушкина по южной стене с траверсом Дыхтау, Джанги-Тау по Коккину за день из Джанги-Кош и траверс Безенгийской стены (Шхара-Ляльвер 6А) за 6 дней;
2013 – Джигит по северной стене 6А (+Д. Большаков, А. Казьмин), и снова в двойке с Алексеем Свободная Корея по маршруту Лоу 5А (за 5 часов), маршрут Барбера 5Б (за 7 часов) и Байлян-Баши по северной Стене (5Б) с траверсом всего массива;
2014 – Лангшиса Ри (Лангтанг), первопроход 6А (в тройке с Михаилом Фоминым и Вячеславом Полежайко);
2015 – Талунг.



Михаил Фомин – родился 7 декабря 1981 года в городе Николаев, Украина, окончил Киево-Могилянскую академию, в горы начал ездить лет с 3-5 вместе с отцом, с ним же начал лет с 13 ходить альпинистские маршруты в Крыму. В альплагерь (Безенги) самостоятельно впервые поехал достаточно поздно – в 24 года, сходил на третий разряд, хотя к тому моменту уже вовсю лазил крымские пятерки. Женат, есть двое детей – сыну 4 года, и дочери 2 месяца. Живёт в Киеве.
После отца на его взросление в альпинизме повлияли Игорь Чаплинский (с которым он ходил первопроход на Ушбу летом 2011) и Александр Одинцов (у которого побывал на сборах в Арче летом 2008 и который сводил его на первую в жизни 5А в горах, чем Миша до сих пор гордится), а также книги Бершова, Туркевича, Шатаева и достижения Мышляева, Солонникова, Мошникова, Ручкина, Шабалина.
Самые значимые восхождения:
2011 – Ушба Южная, первопроход по столбу южной стены, маршрут «Характерник» (с Игорем Чаплинским);
2013 – Ушба Северная зимой, маршрут Коломыцева, а также Свободная Корея нонстоп за 36 часов в двойке с Вячеславом Полежайко;
2014 – Лангшиса-Ри (6427), Гималаи, первопроход по северному ребру
2015 – Талунг (7348), Гималаи, первопроход по ССЗ ребру (за который команда получила титул чемпионов Украины, «Хрустальный пик», Golden Piton и Piolets d’Or).



Piolets d'Or 2016

С чего начнём? С конца, с начала? Давайте с Piolet d’Or. Как вам тут?

Никита: Да в принципе неплохо. Знаешь, приехать сюда, пообщаться с мастодонтами, так сказать…зарубежного альпинизма, не менее ценно, чем получить сам Piolet d’Or.
Миша: На самом деле от самой церемонии я ожидал большего. Думал, будет большой зал оперного театра, там типа того… 300 журналистов и все такое, на самом деле то, что тут все так по-кухонному сделано…



По-домашнему…

Миша: Я не расстроился от этого, потому что я понял, что реально сюда приехал, чтобы поговорить с Войтеком, с Марко, Миком и с Полом (Куртыкой, Презлем, Фаулером и Рамсденом, соответственно – прим. ред.). Ну, вот и всё. Я с ними поговорил – цель достигнута. Я им задал все вопросы, которые у меня были.
Никита: Мы от них получили очень много новой информации.
Миша: Вот это – самое главное, ну, если дадут артефакт еще – будет хорошо.
(Интервью записано до церемонии вручения премий- прим. авт.)


Шатер Piolets d'Or в центре Ля-Грав

На самом деле организаторы и стремились уйти от пафоса, насколько я понимаю, и как раз перейти к формату личного общения…

Миша: Широкое освещение нужно для контактов со спонсорами. Только для этого нужен пафос. Для всего остального нужны общение в кулуарах с бокалом вина.
И несколько обидно, что не успели полазить. Официальную часть можно было впихнуть в два дня спокойно.

Ну видишь, нам еще погода слегка того…

Никита: Ну погодка, ладно, нормальная! В общем, главное, что пообщались с чуваками, о которых в книжках читали, это офигенно.


С Марко Презлем

А с другими номинантами пообщались? Обсуждали восхождения из «списка»?

Миша: Ну, мы ни у кого не спрашивали, сколько у них там М6 или М7 было.
Никита: По факту это и не сильно интересно-то было.
Миша: Мы больше спрашивали, кто там чем деньги зарабатывает… Кто как живет. Меня сильно интересовал вопрос лазающих отцов. Как они себе всё это объясняют и в голову укладывают и разрешают самим себе это делать… Как там выбирают маршруты.
Никита: Оказалось, что в целом наши взгляды совпадают.
Миша: Ну да, мы поняли, что не боги горшки лепят и в принципе то, до чего мы дошли своим умом, это в принципе общая практика… Нам было интересно, как подходят к этим вопросам Мик с Полом и Войтек.
Никита: И мы получили подтверждение, что мы делаем всё правильно…

И как же они это делают и вы? Мы же сейчас о безопасности говорим?

Миша: Основное управление рисками и снижение их – это выбор линии.
Никита: Как-то ж надо лазить, чтобы долго лазить. И эффективно.
Миша: Нас иногда люди спрашивают: «Ну, а как же вы туда полезли и как оттуда спускать, если кого-то ударит по голове?» Да и не надо туда лезть!
Никита: Если там бьет по голове…
Миша: Вот как чехи лезли слева под нашей линией, под серраками… Туда бы мы не полезли.
Никита: Ни при каких раскладах.
Миша: Ну, случись что, мы бы там спускаться стали, если бы пришлось, но по доброй воле туда не сунулись бы. Помнишь, ты спрашивала, чего вы всё по контрфорсам лазаете. Да потому что там не падает ничего на голову. Мы и будем продолжать по контрфорсам лазать.
Никита: Потому что стена вот точно безопасна, хотя тоже, понимаешь, такое понятие «стена» – в больших горах, в Гималаях, Пакистане… Ты не найдешь плоскую стену там на восьмитысячнике, грубо говоря.
Миша: Ну или, если найдешь, то не полезешь на неё уже.
Никита: Всё равно какой-то выдающийся рельеф есть, даже на этих стенах, какие-то выдающиеся формации, более безопасные, собственно, по ним обычно и лезут.


Талунг, маршрут команды, фото отсюда

За то время, что прошло с восхождения, вы как-то его переосмыслили?

Никита: То, что ты на гору залез – это уже прошло. Надо, конечно, извлекать из этого какие-то дальнейшие для себя выводы: что сработало, а что надо делать иначе. Но вспоминать годами, как ты офигенно накатил в кошке, ну, по-моему, это не сильно конструктивно.
Миша: Мы ещё не в том возрасте, чтобы мемуарами жить. (смеется)
Никита: Мы, скорее, не переосмыслили, а по итогу убедились там в каких-то определенных своих целях, мыслях и планах и в этом векторе, наверное, дальше продолжаем двигаться.
Миша: Воодушевили тех напарников, которые с нами не ездили. Да, рассказали, что не только боги горшки лепят…

Не только напарников, я думаю, воодушевили…

Миша: Мы регулярно общаемся только с ними, поэтому сложно сказать. (смеется)
Никита: Кого мы там еще воодушевили! (смеется)
Миша: Не, конечно, было бы классно, если бы все эти наши рассказы там, интервью сподвигли украинцев и россиян больше переключаться на самостоятельные экспедиции, а не ждать, когда тебе кто-то там отсыпет денег.


В базовом лагере Талунга. Фото из архива команды

Ну вот да, кстати, расскажите поподробнее, как вы всё организовали. В смысле, экспедицию.

Никита: Долго и дешево. (смеется)
Миша: Стали переписываться и искать агентство, которое согласится продать нам не пакет услуг, который стоит больших денег, но не понятно, что в него входит, а именно то, что нам нужно.
Никита: А то выясняется, что в пакете услуг не учтены расходы на портеров и т.д.
Миша: В общем да, искали компанию, которая предоставит портеров, пермит и газ.
Никита: Больше нам ничего не было нужно.
Миша: Ну и четвертый пункт, это сколько они хотели на нас заработать. С теми, кто соглашается в такой странной схеме работать, мы продолжаем уже обсуждать детали, потому что мы в первой экспедиции (на Лангшиса Ри – прим. ред.) шишек понабивали уже.
В итоге нашли агентство, которое организовало всё нормально, никто не козлил, не бросал мешки на дороге.
Никита: Ну да, забастовок не было, проблем не было, разломанных автобусов на развалившихся дорогах – ничего этого не было, было хорошо.


На Лангшиса-Ри в 2014-м, фото из архива Никиты

А что за компания?

Миша: Сафари Глетчер Трек. Руководят две француженки, мама и дочка.
Никита: Французские альпинисты их услугами пользуются: Яник Грациани, Гидо Маньон, Кристиан Тромсдорф тоже ездил несколько лет назад с их организацией.
Миша: Показательно, что через три часа после приземления в Катманду мы уже были на вокзале – с портерами, с пермитом, с газом, и готовые сесть в автобус.
Никита: Абсолютно рекордный срок. Мы когда рассказываем всем, кто был в экспедиции в Непале, говорят, это нереально вообще…
Миша: Обычно процесс занимает два дня.

Да-да!

Никита: В 12.20 прилетели, в 15.30 уже грузились.
Миша: С мешками, с портерами, со всем барахлом и едой. Потому что европейка руководит всем.
Я жене показал: ну вот, расписано по дням, вся экспедиция. Она почитала, говорит: «Такое чувство, что ты составлял план бизнес-встречи». Типа, командировка, и четко по дням всё расписано. По факту у нас так и получилось…
Никита: Да-да, ровно по графику шли.

А какой у вас бюджет получился экспедиции?

Миша: По две тысячи долларов с человека.

Против обычных четырех, мне кажется.

Никита: Обычно больше даже.
Миша: У словенцев было по пять тысяч.


На сцене Piolets d'Or

Ну, у них был персонал в лагере. Маню (Пеллисье – прим. ред.) мне рассказывал, что в горы их водил во время акклиматизации. Гид – всегда гид…


Миша: Денег с них взял? (смеются)

Ладно, Никита, ты говорил, что в Грузии был этой зимой. Я хотела тебя расспросить.

Никита: Да нечего особенно рассказывать.
Миша: Как расскажешь, понабегут же ж! (смеется)
Никита: Ну там временами плюсовая температура была даже выше четырех тысяч, поэтому у нас были приключения с лавинами… Засыпало пещеру, в которой мы жили, прямо с нами. Притом, что у нас было самое безопасное место для лагеря вообще. Нет безопаснее места. После недельного снегопада лавина была нереального размера. Она выплеснулась за борта ущелья и прямо где наша морена поднялась волной и засыпала нас, короче, на два метра. Но мы откопались, всё хорошо.


Никита под Ушбой, зима 2016

Кто с тобой был?

Никита: Товарищ наш, Леша Кузьмин. Мы раньше с ним вместе много ходили.

А вы же на Ушбу ходили уже, нет?

Никита: Я вот первый раз был.
Миша: А я два раза ходил, один раз с Чапой (Игорь Чаплинский – прим. ред.) летом первопроход лазили, а потом уже со Славой Полежайко зимой.

Зимой на Ушбе хорошо, летом на Ушбе плохо, опасно там. Летом вообще, мне кажется, на Кавказе становится плохо везде.

Миша: Там уже сезон сместился в сентябрь, летом делать нечего.
Никита: Короче, гора мне понравилась, всё круто, так что зимой опять поедем. Я надеюсь, что Миха поедет тоже с нами.
Миша: Ну да, опять второго января, с оливьешечкой под мышкой. Жена сказала: «Первого дома, там, оливьешечка, всё, а второго уже…»

Едь куда хочешь? (смеется)
Я так поняла, что поездка получилась разведывательная.

Миша: Как обычно, по традиции, закопали две пары ски-туров под Ушбой.
Никита: Не, пару.
Миша: Всего пару? Не, ну мы со Славой две пары закопали.
Никита: Так что у нас поездка вышла успешнее.

То есть кого-то ждут интересные находки!

Миша: У нас просто проект: на каждом леднике вокруг Ушбы оставить ски-турные лыжи.
Никита: Да. (смеется)
Миша: Вот как раз остался Чалаат. На Гуле есть. На Ушбинском есть, следующий год – на Чалаате надо!


На Лангшиса-Ри, фото из архива команды

Ну вы давайте аккуратнее! (смеется) А то, понимаешь, молодой отец.

Никита: Не, ну с нами тьфу-тьфу-тьфу… А лыжи не жалко, жертва, знаешь…
Миша: Ну да, я вот два раза был на Ушбе и она у нас так брала снарягой!
Никита: Вот и у нас в итоге получилось, что мы остались без снаряги и вышли из всех этих лавин.
Миша: У нас летом там рюкзак улетел с кучей снаряжения, мы в итоге на вершину с Чаплинским выходили: в кошках был один Чапа, а мы с Виталём босые выходили и без ледорубов. Был один ледоруб у Чапы, средний вообще без ледоруба шел, просто ногами переступал по дыркам, а последний шёл и скальным молотком тыкал в снег. Вообще ничего не осталось. (смеется)
Никита: На самом деле всякая новая гора, независимо от того, залез ты на неё или нет, даёт новый опыт. А Ушба – особенно энергетическое место.

Она привлекает, конечно, не зря. Место силы. А ещё такие места встречали?

Никита: Сидя в Гималаях, мы очень часто вспоминали Безенги. (смеются) Постоянно!
Миша: Ну да, люди сидят под южной стеной Каченджанги и обсуждают, что бы такое сходить в Безенги. Вот реально у нас это было постоянно: «Не, стой, чувак, что мы делаем вообще?». Под южной стеной Каченджанги! Думая о том, как бы там на Коштан залезть или на Дых.


Никита с Алексеем Казьминым на хижине Джанги-Кош после восхождения на Джанги

Никита: Патология какая-то! Для меня лично тоже – супер-энергетическое место – Безенги. Мне там очень нравится. Я очень много там ходил, но всё равно вернулся бы еще.
Миша: Мне еще очень Узункол нравится, у меня там было два очень кратких набега, за которые я успел очень много чего сходить. Мне офигенно там понравилось вообще. Мы с женой там полазили еще.


На ночевке где-то в Адыр-Су, фото из архива команды

В Узунколе хорошо. А я люблю возвращаться вот сюда. (Показываю рукой на футболку Никиты с изображением Тре Чиме ди Лаваредо – прим. авт.)
Никита: Тоже классное место. И Арча тоже!
Миша: Арча! Любоф!
Никита: Ну, Арча это вообще район… в стиле релакс.
Миша: С Арчой столько всего связано! Первые пятерки, первые ледовые и микстовые маршруты… Очень классное место.

А на Тре Чиму не лазил?

Никита: Не лазил. Под ней был.
Миша: Может, этим летом получится съездить.
Никита: Нам полугодовую визу открыли, надо пользоваться возможностью.


В St-Сhristophe en Oisans

На мой взгляд, расширять географию – всегда полезно. Новые места… По крайней мере будешь больше знать и учитывать особенности разных районов.

Миша: В Европе лазание немного другое, нежели в Безенги… Примерно как в Арче. Чем нам Ала-Арча нравится, так тем, что там можно хоть каждый день пятерки лазать или шестерки.
Никита: Ну да, проснулся, забарабанил какую-то стену, и опять, блин, спирт пьешь в хижине. По-моему, отличный вариант.
Миша: Для спортсменов. (смеются)


На крыльце культового кафе "Связка" в St-Сhristophe en Oisans

Да, помните наш вчерашний ланч? Для людей, которые не любят ездить по горным серпантинам, пожалуйста, можно подняться по классике на Ля Меж и спуститься сюда, в Ля Грав и через шесть часов уже пить пиво в Мекке фрирайда. Ну а вот вас, к примеру, близость цивилизации в горах не расхолаживает?

Никита: Да мы редко бываем в горах, где близко цивилизация.
Миша: Мы два раза ездили в Шамони, горы – они такие же горы и есть, ну ночуешь ты в более приятных условиях, но как только ты закрыл двери приюта, то все. Точно такие же они, ничем не отличаются. Ну, ты там отдыхаешь, наверное, лучше, но опять же, смотря что ты лезешь. Если ты спишь в теплой койке в Шамони, а потом лезешь на северную стену Гран-Жораса, то не получится расхолаживаться. Наоборот, классно, получается как гиперболизированная Ала-Арча.
Никита: И то, что ты лучше восстанавливаешься, ты можешь использовать и больше походить в горы.


Никита на Джигите, 2013 год, фото из архива

Миша: Это классно для тренировок, как футболисты – хорошо побегали, надо пойти в баню. То есть ты лучше отдыхаешь – лучше тренируешься.
Никита: Да, в нашей системе ценностей это больше как тренировка перед экспедицией.
Миша: Сходили вот на первую шестерку в Узунколе, слезли с нее с Виталей, и подходит к нам Алик Самодед знакомиться, известный киевский альпинист-солист, а мы его тогда не знали. Подходит к нам, говорит: «Пацаны, я – Алик Самодед, как дела?» Он хотел взять консультацию по Степанову, мы как раз тоже его ходили перед этим. И он говорит: «Пацаны, я вот не понял, вы как здесь, чего, чужие маршруты что ли, ходите?» Я ему: в смысле, чужие? Он говорит: «Ну как, вы же не первопроходы ходите, вы чужие маршруты ходите». Мы говорим: ну, да, чужие.
Он: «А зачем?» Мы так…Ну как зачем, в смысле зачем?
Никита: Ага, легкий переворот сознания такой. (смеется)
Миша: «Зачем вы ходите чужие маршруты, вы же можете свои маршруты ходить?» Мы такие: Ну, можем…
Никита: Но не ходим. (смеется)
Миша: Мы такие: ну это ж тренировка! Это не альпинизм, это типа тренировка. И он нам: «Вы ещё долго собираетесь тренироваться?» (смеются).
То есть так, подошёл: «Слышь, чувак, на две минуты!..» – и за пять минут перевернул нам сознание…
(смеются)



В Крыму, фото из архива Никиты

И пошел по своим делам…

Миша: Он потом нам ещё много мыслей интересных выдал, не касающихся уже альпинизма, там, про детей, про жён… Мик вот тоже сказал, что не видит смысла чужие маршруты лазить. В этом нет смысла. И Солонников то же самое говорил, что это тренировка. Что альпинизм – это первопроходы, восхождения, и всё.
Если ты занимаешься этим на каком-то достаточно высоком уровне, то должен отделять: вот это – тренировки, вот это – альпинизм.
Никита: Вот я лазаю в Шамони, лазаю классические линии, но я их лазаю, чтобы научиться лучше лазать по миксту, по льду…

Интересная точка зрения.

Никита: То есть ты не рассматриваешь это как «я сходил на Гран-Жорас». Ты рассматриваешь это как «ну да, я стал лучше лазить, и в следующем году я смогу лучше пролезть…»
Миша: Ну вот буржуи, бритты, вроде Баллока и других, они в общем Шамони так и рассматривают. То есть у них есть цель: вот мы едем на Аляску, там будет вот такой вот перепад, там, три километра. Мы хотим их пролезть за три дня, например. Окей. То есть мы себе придумываем, что мы быстренько лезем северную стену Друа, быстренько спускаемся, лезем на северную стену Гран-Жораса, спускаемся и еще раз лезем на северную стену Гранд-Жораса. И это у нас должно занять три дня. Чтобы это было похоже. И это – тренировка. Вот такая тренировка. И если мы успели – молодцы, значит, мы готовы к поездке, если не успели – значит, надо еще тренироваться.


Никита на Алупкинской стене, фото из архива

Такой вот интересный подход.

Никита: Как минимум, эффективный! (смеется)

Ну, вон Мик Фаулер и Пол Рамсден (в другом интервью – прим. ред.) рассказывают, что один раз в год в горы ездят.

Никита: Мы верим!

А также говорят, что вместо тренировок они работают!

Миша: Да, Родольф Попье, пока мы вместе ехали из Лиона, спросил Пола о том, как часто тот лазает. Он ответил, что когда в экспедицию едет!


С Миком Фаулером и Полом Рамсденом

Представляешь, если бы они еще и тренировались!..

Никита: Я думаю, что они немного утрируют, то есть по-любому они тренируются.
Миша: Ну, лазают по скалам, конечно, ну а то, что у него нет там тренировок, что он там, не бегает – не прыгает, то, просто по скалам…
Никита: Не, ну по-любому тренируются чуваки.

Это мы узнаем точно, когда опубликуем интервью с ними. А вы как тренируетесь?

Никита: Бегаем, в основном.
Миша: Ну и лазаем, когда успеваем. На скалодроме.
Никита: Основная тема – наработать огромную аэробную базу, чтобы ты мог очень большие объемы аэробных нагрузок проделывать без особого напряга, поэтому постоянно прикладывается специфическая нагрузка. Бегаешь с рюкзаком, в горы ходишь с рюкзаком. Это на определенной интенсивности должно делаться, без перегруза. Смысл в том, чтобы наработать такую базу, чтобы ты мог по итогам барабанить по льду или ходить по глубокому снегу целый день. Собственно, как у нас… Мы меняемся через день. Даже когда у нас тропёжка адская, всё равно целый день один тропит. И для того, чтобы это работало, надо наработать большую общую базу. Потому что ты можешь лазать D15 и подтягиваться на одном пальце, но если ты подошел под стену, и легкие выплевываешь на подходе, то как бы смысла большого в твоем D15 нет, ты все равно не залезешь.


Дома в Карпатах, фото из архива Никиты

Миша: Смысл в том, чтобы без проблем лезть М6 как внизу, так и наверху.
Никита: Плюс аэробной базы в том, что у тебя пульс не скачет от значительных нагрузок, ты сохраняешь спокойствие, за счёт этого контролируешь ситуацию. Всё идёт по плану, поэтому предельную категорию можешь на высоте лезть такую же, как и дома. Ну, плюс-минус.
Миша: У нас не было такого, что ты лезешь, и задыхаешься, когда сложное что-то лезли. Понятно, что когда тропишь там, в средней части гребня, всё-таки чувствовали нагрузку. Там нашу скорость передвижения ограничивала именно дыхалка. А на технических участках ограничивала нашу скорость движения именно скорость лазания – то, как быстро ты движешься.
Никита: Опять же, над этим можно еще работать. Вот ты время терял, когда останавливался на тропёжке, то есть ты можешь работать над собой и не терять время в будущем.

И тропить еще быстрее…

Никита: Потому что лезть ещё быстрее не всегда получается, ввиду некоторых технических моментов…
Миша: Да и не надо, зачем?
Никита: А вот там, где ты точно можешь время экономить, там, где места простые, это да. Для этого нужно быть в отличной форме.

А на чём ещё можно сэкономить время во время передвижения по простому рельефу?

Никита: На многих вещах. Всё влияет. На станции можешь копошиться, можешь – нет. Экономить время можно вообще на всём, поэтому любая операция по итогу должна быть оптимизирована. Особенно если лезут двое-трое. Потому что если засечь время у разрядников каких-нибудь, большая часть времени – это не передвижение, а какой-то чехлеж! Если ты стараешься вообще-вообще минимизировать… По сути, мы на станциях встречаемся и проводим вместе пару минут максимум.

А общаетесь ли вы во время восхождения и как?

Миша: В основном вечером только, в палатке, а днем только рабочие вопросы какие-то. Куда лезть…
Никита: Ну да, перекинулись там парой фраз…
Миша: …хихикнули, там.
Никита: А смысл говорить? На Талунге на нижнем бастионе было напряжение, потому что непонятно, что там, пролезем ли мы всё.
Сначала такое рубилово, ты вообще не понимаешь, по факту, долезешь ты вообще и будет ли что ещё сложнее?
Миша: Такие были, собранные. А потом, когда уже вылезли, конечно, была одна веревка прямо от берга с ИТО сложным, и еще одна веревка, за одну до выхода на контрфорс.
Никита: Там такой угол, протяженностью две веревки. И он снизу такой сухой, крутой. Там заканчивался Михин день, и там тоже ИТО, а потом уже продолжается вроде сложный участок, но там уже можно лезть, знаешь. Правда, такая рахуба-рахуба. Ну и вот это место пролезли, а наверху уже понятнее стало всё.
Миша: Стало спокойнее.
Никита: А во время лазания какой смысл общаться? Мы никогда не говорим, когда лезем, потому что чего там на высоте говорить… Во-первых, не слышно, во-вторых, ты сбиваешь дыхание, настрой. Верёвку двигаешь, она идет, слава Богу. Тем более, там вот ребро, супер-ветреное место, аэродинамическая труба, то есть тебя, одетого во всё, там «колошматит». Что там услышишь?! Миха пытался что-то мне с этой ИТОшной веревки тоже кричать, но даже на расстоянии 15 метров уже ничего не слышно!
Миша: Ну я кричал, чтобы ты снял меня, но ты, в итоге, так и не снял. В смысле, на видео…


Талунг. Один из участков маршрута, фото из архива команды. Подробнее о маршруте

На видео! (Смеются)

Никита: Ну да, там на высоте 6300 реально марчекский угол, сухой, нависающий, живые блоки в середине, то есть все вообще по-честному.
Миша: Да, угол такой, внутрь ничего не положишь, только если камалот… такой вот (показывает руками – прим. ред.), которого у нас нет. Живьё внутри. То есть да, Марчека-Марчека.
Никита: Дальше участок чуть выполаживается. Тоже всё разруха, и всё равно крутой угол и получается в этой рахубе закладываться негде. А это как раз начало уже моего дня было. И вот я лезу по этому углу, в шпагате, в кошках, а закладываешься, в правом углу этого угла, в правой грани…
Миша: А я стою и на его кошки смотрю… (смеется)
Никита: Короче, жестяк. И там уже не поИТОшишь, короче, потому что там уже все такое разрушенное…
Миша: Прикольно, что каждому досталось классная такая фигня…
Никита: И слава Богу, что разрушенное там было всего одно место.
Миша: И выход этот…
Никита: Ну да, то есть вообще классный рельеф. В целом не было опасности, что что-то кому-то там на голову свалится…

Ага, разве что кто-то кому-то… А фактор неизвестности – он вас привлекает в альпинизме?

Никита: Ну как неизвестности…
Миша: Ты же всё равно понимаешь, что тебя ждёт.
Никита: Ты же видишь гору.

Но ты же не знаешь, пройдёшь ты или нет.

Никита: Это полностью субъективный фактор… Если ты выбираешь безопасную линию, то всё зависит дальше только от двух вещей: от погоды, которую ты в принципе не контролируешь, и от того, как ты лезешь. То есть, получается, пройдешь – не пройдешь, это уже полностью от твоих способностей зависит.
Миша: На самом деле это очень классное ощущение – неопределенности – потому что в городской жизни ты пытаешься всё распланировать, предусмотреть, и это скучно. А здесь ты понимаешь: что бы ты там не придумывал, всё в любой момент может пойти не так. Поэтому ты просто находишься здесь, в этом моменте, ты лезешь, просто делаешь то, что ты должен делать – здесь и сейчас. Я вот в том числе за таким состоянием лазаю. За ощущением, что вот сейчас я делаю, всё, что могу, а как оно будет вообще?
Никита: Это будет видно уже в следующее мгновение, грубо говоря. По факту на сложных веревках именно так оно и происходит. Я замечаю в последние годы, что концентрируешься на рельефе настолько, что окружающее тебя сильно не тревожит…
Миша: И у меня, и у Никитоса – мы не запоминаем веревку. То есть как: ты лезешь, и вот надо для отчета – для Лены Дмитренко (смеются) – написать, ну что было там шесть, пять… Я, честно говоря, оцениваю рельеф со станции, смотря вниз. Движешься, словно в каком-то потоке. То есть лезешь-лезешь – хоп, станция. Там ты уже можешь оценивать реальность. Посмотрел: «Ага, ну вот тут был такой рельеф…»


Вечеринка получилась отличная! Ля-Грав!

Умение находиться здесь и сейчас – оно приходит, наверное, с опытом…

Миша: Проблема в том, что оно приходит в горах. (смеются)
Никита: Если бы оно приходило не в горах, то можно было бы в горы и не ездить! (смеются)

Ну, вопрос, ходить или не ходить в горы и зачем ходить – он вечный. Можем вот еще обсудить, что считать true достижением. Каждый раз, когда мы публикуем лонг-лист Piolets d’Or, обязательно кто-нибудь в комментариях сетует, что стен в списке мало или нет вовсе. Где стены? Где стенные маршруты?

Никита: Ну, блин, каждый лезет, что хочет. Понимаешь, смотря что считать стенным маршрутом. В любом случае, если говорить о себе, то я делаю то, что мне нравится. Если завтра резко станет модно якориться и начнут вручать «Золотую крюконогу»!? А её будут давать за супер-прямые линии, я всё равно не буду их лазить. Каждый чего хочет, то и делает.
Миша: Ну да, вот у меня много друзей-спелеологов. Мне нравится их подход. Они едут в свою Абхазию, в Воронью пещеру, и у каждой двойки есть свой план, потому что пещера большая, кому-то нравится копать – они копают, кому-то нравится нырять – они ныряют. А кому-то нравится взрывать, и они взрывают. И все это называется спелеологией. А у нас начинается, вот…
Никита: Не так сидишь, не так свистишь!
Миша: Наша трасса красивше! На чужом огороде сиськи больше… Какая разница? Мне так нравится!


На Талунге. Фото из архива команды

В целом, как думаете, альпинизм в последнее время изменился? Или просто конъюнктура поменялась?

Миша: Поменялась. Не совсем, конечно. Есть же эти чуваки, бельгийцы, им нравится лазить бигвол с платформой. Они и лазят с платформой.
Никита: В прекрасном стиле, кстати. Никто им не мешает.
Миша: Если мы найдем какую-то офигенную стену и на неё надо будет лезть с платформой, да может даже и полезем, если она нам так понравится.

То есть вопрос в том, если стена понравится, и ты сочтешь, что для ее прохождения нужна платформа, то…

Миша: Просто, понимаешь... Я, например, раньше очень много катался на лыжах. А потом начал с этим подзавязывать, потому что времени у меня ограниченное количество и везде успеть не реально. И лучше делать то, что получается хорошо. Лучше прогрессировать в этом!
Никита: Иначе получается везде профанация.
Миша: Вглубь, а не вширь. Есть чуваки, которым нравится и то, и то, и это, и вот это. Если ты уник, который может двенадцать часов бегать и лазить, или там, прыгать, то всё ништяк, ты можешь пробовать что угодно, а если у тебя есть время на одну экспедицию в году, то, наверное, лучше становиться хорошим в чём-то одном. Вот и всё.
Никита: Мы сейчас делаем то, что нам нравится. Нравится нам микст лазить. Если надоест, будем лазить что-то другое.
Миша: Мне очень нравится лазать по сухим теплым скалам, но каждый год я езжу в зиму и на высоту, почему-то. И я понимаю, что это, в принципе, показатель любви. Ну, в смысле, ты же не можешь объяснить, почему ты свою жену любишь, как только ты сможешь объяснить, значит, ты её уже не любишь, значит что-то уже не так, раз ты нашел рациональное объяснение.
Никита: (смеется)
Миша: То же самое и с твоим подходом к горам. То есть если, как Вальтер Бонатти сказал, ты можешь не ходить в горы, то не ходи. Это очень хорошая проверка…
Я себя перед каждой экспедицией спрашиваю: ты можешь не поехать? Если я себе отвечу, что могу, то я не поеду. То есть если я могу, то зачем? Мы же это для себя делаем. Еще и за свои деньги.


Аклем по классике на Талунг - ночевка на 7100 - вид на Восточные стены Кабру, фото из архива Команды

Иначе получается сочетание неприятного с бесполезным.

Миша: Сейчас нам нравится микст. Повышать высоту и повышать технический градус. И, может быть, это наш путь к стенам. Вообще-то это всё ведёт к стене на восьмитысячнике.
Никита: А может мы, в итоге, по стене полезем с тяпками. Логическое заключение.

Тренировка другого уровня.

Миша: Но мы на неё пойдем с тяпками, потому что нам нравится с тяпками. Потому что как лазить зимой и на высоте пальцами? Люди придумали для зимы и для высоты тяпки.
Никита: Ну и плюс лазания с тяпками в том, что ты можешь всегда себя в хорошей форме держать, потому что, знаешь, одно дело лазить пальцами, а другое…
Миша: Неблагодарное дело – скалолазание. Мы уже понимаем… Никитос моложе, я старше, ну понятно, люди и в пятьдесят лет начинают лазить восьмерки, но ты должен постоянно этим заниматься, каждая двухмесячная экспедиция – это опять 6а под конец.
Никита: И подсознательное, что ли… Я когда думаю про лазание, слышу в голове звук, глухой такой, как инструмент в лёд забивается. Офигенный звук, я просто балдею от него. Если я буду, когда думаю про лазание, чувствовать тёплые скалы, то я инструменты положу в кладовку и поеду куда-нибудь в другое место.
Миша: А ещё знаешь, хочется делать что-то новое. Я понимаю, что в скальном альпинизме, чтобы сделать что-то новое, нужно было начать лазить в пять лет.
Никита: Ну, или сейчас не ходить на работу…
Миша: …а только лазить, лазить, лазить. Чтобы сделать что-то новое, альпинисту нужно лезть восьмёрочные категории со своими точками, потому что семёрочные уже лазили тридцать лет назад…

Я когда слышу в очередной раз, что экспедиция собирается на Транго, удивляюсь бесконечно. Если уж ехать так далеко, так за новым!

Никита: Ну да, всё верно. Просто, хочется, чтобы какая-то идея для нас была у линии. Видишь какую-то классную гору, супер-логичную линию, большую, сложную, офигенную стену. И в этом заключена реально куча эмоций. А лично мне лезть по стене, на которой уже проложено 16 маршрутов, это что-то другое... Но есть люди, которые выбирают такие стены и видят там новый для себя опыт и готовы его переживать. И раз так, то супер.

Одним нравится арбуз, другим - свиной хрящик. Но арбуз считается полезнее.

Миша: Это конъюнктура, не более того.
Никита: И Piolet d’Or тоже не последняя инстанция. Это собрание клуба по интересам по факту. Как есть. Те, кому нравится так вот ходить, собираются, трындят четыре дня. Всё.


Аклем по классике на Талунг - ночевка на 7100 на гребне, фото из архива команды

И конъюнктура очевидна.

Миша: Все уже устали обсуждать то, как присуждаются места на наших чемпионатах, российских, украинских, опять же. Это просто, грубо говоря, другая премия, с другими критериями оценки. Вы же знаете эти критерии оценки. Чем больше VI A2 и VI A3, тем лучше. Чем выше градус, тем лучше. Это такая премия, с такими вот критериями оценки.
Никита: Если ты в эту игру играешь, то правила ты уже слышал. Или вообще не играй, или играй по правилам.
Миша: В прошлом году, когда мы залезли на Лангшиса Ри, подали отчет на наш украинский чемпионат, нам все сказали, что это такая странная 5А, что…
Никита: Мол, у вас там мало VI А2, и вообще…
Миша: Ну ладно, 5Б дадим… Дали.
Никита: То есть первопроход зачли как 6А, но в классификаторе – 5Б.
Миша: В этой системе координат всё выглядит вот так.
Никита: Я по этому поводу вообще не расстраиваюсь.
Миша: В этом году нам дали 6Б.

В этом году вы собрали все премии, которые можно было!

Никита: Да, вообще все! (смеется) Сыпьте нам, просто! Надо мной уже стебутся на работе, там инструкторов куча всяких, клиентов, они приходят, говорят, ну ты нескромный вообще! (смеются)

Красивая гора, очень красивая линия. Как вы её нашли? Как обычно выбираете маршрут? (Вернусь логически к началу беседы, но на новом витке)

Миша: Гуглим.
Никита: Исследовательская работа занимает много времени.
Миша: Больше, чем экспедиция (смеются). Сидим на работе и крутим Google Earth.
Никита: Не, я не на работе, хотя и на работе, бывает, смотрим. Короче, много времени тратим на просмотр фоток всяких мест, «гуглёрсов»…
Мы привязаны ко времени сильно работой и мы заранее договариваемся, что вот в этом году у нас получается ехать осенью, к примеру. И ты уже так: Ага! Осень! Куда бы нам осенью поехать?

И гуглишь, где сезон осенью?

Никита: Ну, осенью, по факту, получается в двух местах. Непал или Индия – там немного смещение тоже идет… из-за муссона. А потом уже определяешь, какие районы тебе по логистике подходят, про деньгам, то есть, куда ты можешь добраться за недорого, куда не можешь… По этим районам ты уже начинаешь пробивать… что можно найти. А Талунг – это гора, которая у нас давно уже была… в рукаве. А когда мы поняли, что в этом году у нас единственный вариант был ехать в район Каченджанги, там уже, по сути, всего два объекта: Янак – такая гора есть и Талунг. Ну и Талунг выигрывал, конечно.
Я когда первый раз посмотрел на Талунг, подумал: ух, класс!
Миша: Горы похожа на пик Победы, только элегантнее. Холечек еще, когда про экспедицию писал, цифры высоты перепутал. Мы такие, о, на свою Победу полезем, офигенно! Оказалось, что высота другая. Ну и ладно.
Никита: У нас там вообще душещипательная такая история, изначально мы в другой район собирались. Но он сильно пострадал от землетрясения. И тогда мы решили вообще в Индию ехать.
Миша: Мы выбрали объект, проконсультировались с Сашей Кленовым, все разузнали, наметили нитку, пошли в посольство. Нас там, короче, крутили-вертели, мы 5 раз приходили в это посольство, в итоге сказали: даем визу только на месяц…
Никита: И всё уже, получается, середина лета, а у нас ничего нет: ни идеи, ни билетов.
Миша: Тогда мы решили снова взглянуть на Непал, и других вариантов, кроме Талунга, у нас не осталось.



На Талунг всего одно успешное восхождение до вас было. Чехи. А попыток много было?

Миша: Да хренова туча!
Марек вообще изначально на эту линию два раза приезжал.
Никита: На ребро на само это? Чехи до Марека, потом Марек, потом бриты, потом итальянцы.
Миша: потом еще американцы вроде где-то были до бриттов, нет?
Никита: Я не помню…

И все на ваше ребро?

Никита: Да, пять попыток, получается… И никто, по сути, никуда и не залез…
Миша: Выше всех по ребру продвинулся Марек в 2004 году.
Никита: Они там за первый день пролезли то, что мы за два дня пролезли. Потому что он писал, что там лед вообще хороший был. Ну и там все станции такие висячие, девяносто процентов в нижней части станции – висячие. И он пережал себе ногу, отморозил, и на следующий день – всё, поехали вниз. То есть получается, что он нижние 14-15 верёвок пролез.
А итальянцы в 14-м году приезжали, они, получается, этот нижний бастион даже не полезли, они вот, как Марек в итоге – начали слева, по кушерям облезли, вылезли сверху него по крутому снегу, но там очень опасно, сераки такие висят. И все, и оттуда они свалили вниз. У них не заладилось.

Такое большое количество попыток как-то подогревало интерес?

Никита: Наверное, но в любом случае, даже если бы попыток не было, офигительная гора, конечно.

А Жанну?

Никита: Ну да, была мысль попробовать – ну не в смысле, что по маршруту Одинцова, там ещё есть где, в альпийском стиле.
Миша: Но мы по времени не успевали.
Никита: Ну и по чесноку, непонятно, залезли бы или нет.
А так Талунг – самая низкая гора в районе. Мы шутили, что лезем на местный пупырячок.
Ну, там – Канча, и тут – Талунг. И со всех сторон горы выше!
Когда ты стоишь на вершине Талунга, то видишь южное ребро, которое Марко с Анджеем пролезли, грубо говоря, начало его технической части… В общем, вершина Талунга находится на уровне того цирка, из которого советская экспедиция расходилась.
Миша: У них типа там был ABC. На самом деле ниже, но визуально так казалось.

Ну, налазаете таких «пупырей», и тогда…

Миша: Нам точно есть, куда стремиться!




Интервью подготовила Елена Дмитренко
Спасибо Екатерине Смоленской за помощь в расшифровке материала
Фото автора, если не указано иное