На конкурс "Я выжил"

Катательный сезон завершался, но в горах еще обитал наиболее отчаянный народ с лыжами и сноубордами. Весна – время наслаждения катанием по мало изъезженным склонам. Погода, как всегда в это время, чудила, то выдавая порции свежего снега, заволакивая все видимые окрестности туманом и брызгаясь внизу дождем, то вдруг заливая всю округу нестерпимо ярким солнечным светом. Народу на подъемниках было немного, и это доставляло дополнительную радость.
Мужчина приехал в горы на акклиматизацию перед другой горной экспедицией, а женщина за компанию, закрыть зимний сезон и в который раз полюбоваться на красоты знакомого с юных лет ущелья. Все складывалось отлично. Удалось с удовольствием покататься на досках. Переночевать на разных нужных высотах, испробовать отменной местной кухни, полной грудью надышаться уже пропитанным весной горным воздухом. Поездка подходила к концу. На прощанье решили по темноте забраться повыше и сделать несколько фотографий поднимающегося над хребтом солнца.
Переночевали в приюте. Было холодно, но терпимо. Вышли часа в три ночи. Темноту скрадывали отдельные маячки звезд, на фоне черного неба проступал серебристый силуэт горы, белесая шаль снегов разрывалась каемками скальных гряд. Шли легко, не спеша. Постоянный житель этих мест, зануда-ветер дул в лицо, заставляя отворачиваться и плотнее кутаться в одежды. Шли молча, говорить из-за ветра было трудно. Налобный фонарик привычно выхватывал из темноты снежный круг вокруг тропы и башмаки идущего впереди человека. Часа через два снизу подошла группа альпинистов, которые почти бегом проследовали дальше и вскоре исчезли даже отблески от их фонариков. Вот «лоси» – ни высота, ни ветер им нипочем, чешут, как по проспекту.
Подкрался рассвет. Сначала вокруг чуть-чуть просветлело, потом справа из-за скальной гряды покатилась рыжая полоса, вырывая небесные цвета из черного заточения, ежесекундно расширяя светлый горизонт, будто колоссальный художник, накладывал огромные мазки на ночное полотно, и вслед за этими мазками окрестности оживали, обретая всевозможное многообразие красок, света и тени. Вот оно чудо вселенского пробуждения – рождение света из тьмы. Какие то несколько минут, и поднявшиеся над хребтом солнце заставило сиять безудержным светом и снег, и лед, и скалы, и лица людей, спрятанные за ветрозащитными масками, будто бы ночной тьмы не было и в помине.
Почерпнув живительной силы чудесного солнечного утра, путники решили продолжить путь наверх. Так же не спеша, они добрались до последнего скального острова, за которым начиналось поле голого льда. Внизу с этого места открылась распростертая во всей красе целая горная страна. И сияющий белизной вершин главный хребет, и зеленеющие сосновым лесом долины, и даже, если напрячь воображение, в далекой дымке горизонта можно было угадать теплое южное море. Сердца путников дрогнули от величия необъятной горной красоты ясного весеннего утра. Не в силах расстаться с этим чудом, они реши подняться еще выше, аккуратно ступая по зеленоватой поверхности льда, преградившего им путь наверх.
Сверху подошли давешние альпинисты и сказали, что они на гору сегодня не пойдут, так как по приметам погода должна испортиться, и бегом помчались вниз. Поразмыслив, путники все же решили подняться еще чуть-чуть выше, пока погода не испортилась. Движение по льду поглотило все их внимание, поскольку падать здесь опасно. Склон достаточно крутой, лед, как известно, скользкий и остановиться в случае падения вряд ли удастся, а на пути стоят отдельные камушки, встреча с которыми может стать роковой. Так, поглощенные собственными движениями они продолжали набирать высоту. Вот, наконец, и ледяное пузо пройдено. Дальше начинается косой снежный подъем на седловину горы. Погода и впрямь изменилась. Откуда-то натянуло облаков, видимость упала до нескольких десятков метров, но над путниками, словно заколдованное висело голубое небо, будто бы лучом фонарика солнце выхватывало кусочек тропы из облаков, показывая им дорогу дальше. Захваченные неповторимым ощущением благоволения самой природы путники упорно продолжали подъем. И, как награда за упорство, перед возбужденными азартом подъема взорами предстала залитая солнцем седловина горы.
Незаметно пролетело время подъема. Уже более 12 часов путники шли наверх, не отвлекаясь ни на перекус, ни на продолжительный отдых. Какая-то непреодолимая, сила влекла их вперед. Разум будто бы отключился под напором эмоционального подъема, толкавшего путников наверх. Первой очнулась женщина. Несмотря на то что до вершины оставался всего один крутой взлет, а потом пологая тропа вела почти до вершины, она сказала – дальше я не пойду. Мужчина ответил, ладно, подожди меня здесь, пока я схожу на вершину. Я замерзну ждать тебя здесь. Хорошо, тогда начинай спускаться, а я тебя догоню.
Ей безумно не хотелось идти одной вниз, пугал спуск через ледяное пузо, но глаза мужчины горели таким огнем желания, таким ощущением достижения поставленной цели, что она уступила и сказала хорошо, иди, я начну спуск вниз одна. Они разошлись, и он медленно направился в ту сторону, где начиналась тропа наверх. Женщина подошла к началу спуска посмотрела на долину, на вершины главного хребта и вдруг всем своим существом почувствовала, что видит это вот так в последний раз, что мужчина, поднимающийся сейчас за ее спиной в гору, уходит навсегда и больше она его не увидит. И что очарование от их общей сопричастности этой вечной красоте никогда больше не повторится и не согреет ее душу, если они вот так сейчас расстанутся.
К горлу подступил комок, на глазах у женщины выступил слезы. Глядя на удаляющуюся спину мужчины, женщина отчаянно закричала, подзывая его к себе. Мужчина, испуганно обернулся и стал медленно возвращаться. Для женщины вдруг открылась простая истина, что не надо брать на себя неподъемную ношу, играть смелость, когда страшно, веселость, когда тоскливо, нужно честно и прямо сказать то, что сейчас чувствуешь. Женщина заплакала и стала перечислять, что ей страшно идти одной, что она боится идти через ледяное пузо, что уже много времени, что они не успеют вниз до темноты, и поэтому пора возвращаться. Мужчина молча посмотрел на нее и ответил, хорошо мы идем вниз. Глядя на стоящую перед ним женщину, мужчина смотрел в глубину своей души. Там боролись личные амбиции и любовь к женщине. Победила любовь. Любовь – вещь хрупкая, не уберег, и нет ее. А гора, она же вечная, подождет, решил мужчина, вышел вперед, и они начали спуск вместе.
Теперь, когда мужчина согласился выполнить ее просьбу, а над головой по-прежнему голубело небо, с каждым шагом вниз женщина физически ощущала, как в душе у мужчины умирает надежда. Женщина испугалась, что вместе с надеждой умрет и его любовь. Она принялась мысленно корить себя за слабость, за то, что мешает ему сходить гору, которая совсем близко, за то, что она своим капризом заставляет его отказаться от цели, когда он в двух шагах от нее, что она вообще для него обуза, и так далее. Самобичевание, которому она себя подвергла, затмило прежние доводы разума и привело ее к состоянию нерешительности, даже вины перед мужчиной.

Наказанье свободой выбора
каждый принял, хоть не просил.
Паутину судьбины дергая,
упираясь, по мере сил
рвемся прочь, от себя скрываясь
среди связей, соблазнов, дел...
Доказать каждым вздохом пытаясь -
одолел, победил, успел...
Держат крепко тугие нити,
чтобы к пропасти
шаг роковой
сделать.
Мало отчаянной прыти,
неосознанной головой...

Остановились на очередной отдых. Вспомнив, что уже много часов они ничего не ели, решили перекусить. После горячего чая с курагой и орехами прибавились силы. С того места, где они остановились на перекус, казалось, что до вершины рукой подать. Женщина, находясь под впечатлением своей виноватости, предложила, давай сходим на вершину вместе. Мужчина без колебаний принял эту жертву. Ободренные амбиции вскинули голову, любовь скромно отодвинулась в дальний уголочек души. Путники двинулись через седловину. Когда они подошли к началу предвершинной тропы, беспокойство с новой силой навалилось на женщину. Расспросив про путь подъема, она снова всем своим существом почувствовала, что идти туда нельзя. Чтобы сохранить любовь, мелькнуло в голове, сейчас самое важное для них – сохранить жизнь. Давай не пойдем туда, с новой силой взмолилась женщина, давай лучше вернемся. Мужчина опять молча посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, в котором нельзя было прочитать упрек, осуждение или сомнение. Этот взгляд, как зарубка на память, о которой потом, может быть, придется вспомнить. И снова поставленный перед выбором мужчина выбрал любовь. Немного отдышавшись, путники в очередной раз повернули вниз.
Тем временем солнечный фонарик, в луче которого они так уверенно шли вверх начал тускнеть. Видимость снизилась до нескольких метров, ветер усилился. Поземка старательно слизывала следы на тропе, заравнивая склон. Смеркалось. Вешки, которыми промаркирована тропа, одна за другой исчезали из виду. У очередной вешки они совершенно потеряли направление движения. Женщина оставалась возле нее, а мужчина стал ходить вокруг, пытаясь определить направление тропы. Стало ясно, что они заблудились и им предстоит холодная ночевка. В распоряжении путников оставались только надетые на тело вещи, один на двоих рюкзак, несколько пар запасных носок, термос с чаем, пакетик кураги и орехов. Из снаряжения две пары палок, два ледоруба и все. Высота около 5000 м, ночь, пронизывающий ветер и мороз под 300. Холодно и деваться некуда.
Паники не было, хотя оба прекрасно понимали то, что спасатели смогут найти их не раньше следующего дня. Поэтому главной задачей для них стало – как до этого дня дожить. Во-первых, нужно было настроиться на то, что в грядущую ночь придется перетерпеть пронизывающий ветер, холод и голод. Выжил же Пастухов на Эльбрусе, обнимая всю ночь скалы, которые теперь носят его имя, а одно время они даже назывались приютом Пастухова. Правда, после того как кто-то стал искать там настоящий приют и чуть не замерз, место пришлось переименовать, чтобы не вводить никого в заблуждение.
Оба имели опыт восхождений и путешествий в горах, хотя в такую передрягу попадали впервые. Оба понимали: для того чтобы выжить, необходимо побыстрее найти какое-нибудь укрытие. В подкрадывающейся темноте две человеческие фигуры стояли на ровном пологом склоне из утрамбованного ветром и морозом снега и решали, куда же тут спрятаться. Копать такой снег бесполезно, кирпичи из него можно выпилить только пилой, а от удара лопаты, или тем более ледоруба, он откалывается неровными кусками как лед. Нужно было искать какое-нибудь защищенное от ветра место – наддув около скальной гряды или возле отдельного камня. Укрытие пошли искать левее вешки по склону, чуть забирая вверх, так хотя бы ветер дул в спину. Дело осложнялось тем, что укрытие должно располагаться на плоском пологом участке, на котором можно расположиться, без риска скатиться вниз по склону.
В поисках убежища они медленно дошли до торчащей из снега каменной гряды. Сил даже на то, чтобы просто двигаться, почти не осталось. Путники остановились возле квадратного камня, одиноко торчащего из площадки, расположенной с подветренной от камня стороны. Камень был невелик, высотой примерно по пояс, и спрятаться от ветра за ним мог только один человек, да и то, согнувшись в три погибели. Чуть выше по склону начиналась скальная гряда, но там склон поднимался гораздо круче, и на нем даже просто стоять было неудобно. Лучшего убежища, чем этот одинокий камень вокруг видно не было, да и силы искать что-то еще почти иссякли. Оставив женщину передохнуть возле камня, мужчина, тем не менее, сделал попытку найти что-нибудь более подходящее, но вернулся ни с чем. Поняв, что искать поблизости чего-то иного бесполезно, путники попытались улучшить свое убежище.
Мужчина принялся строить стенку, отковыривая ледорубом куски снега, складывая, их друг на друга. В щели между ними яростно врывался ветер, принося за собой тучи снежной пыли. Женщина пыталась заделать щели между этими «кирпичами» снежной крошкой, но щели были слишком велики, и ее попытки законопатить стену терпели неудачу за неудачей. Тогда она принялась бороться с пургой, затыкая самые крупные дырки чем попало – крышкой от термоса, очками, разорванной рукавицей. Мужчина несколько раз поднимался вдоль скальной гряды в поисках камней, которыми можно было бы укрепить их убежище. Ему удалось принести несколько штук, но большинство камней в округе было накрепко приморожено, а те, что он принес, существенно стенку не улучшили.
Эта работа отняла у мужчины последние силы. Ему приходилось подолгу восстанавливать дыхание после каждого движения, мысли начинали беспорядочно перескакивать с одного на другое, в мозгу попеременно вспыхивали то мелодии и песенные слова, то, вдруг, перед глазами вставали неожиданные образы, всплывающие из необъятных глубин памяти. Навалилась усталость, не давая пошевелиться, подталкивая лечь на снег, и, закрыв глаза, бесконечно плыть по волнам этих грез. Но в последний момент, когда сознание уже почти полностью отдавалось на волю этих сладких воспоминаний, что-то неощутимое, какой то легкий толчок возвращал мужчину к реальности. Женщина. Что с ней. Я должен защитить, сберечь, спасти.
Снежная стенка, с таким трудом возведенная, после очередного порыва ветра рухнула, а строить ее снова не было ни сил, ни желания. Теперь мужчина и женщина по очереди прятались от ветра за камнем, В то время как один сгибался под его защитой, переводя дыхание и пытаясь согреться, другой стоял часовым на ветру. Постепенно ветер и мороз делали свое дело. Маски, шапочки, капюшоны – все покрылось льдом, образуя непроницаемый для дыхания панцирь. Нехватка кислорода, связанная с высотой усугублялась тем, что просто вдохнуть через эту ледяную корку было невозможно. Приходилось периодически разрывать у лица ледяные доспехи, чтобы восстановить дыхание.
Около двух часов ночи мужчина стал засыпать стоя, не смотря на яростные порывы ветра. Накопившаяся усталость, вынужденная бездеятельность, нехватка кислорода, подавляли волю, и сознание проваливалось в забытье. Женщина, сохранившая чуть больше сил, постоянно тормошила мужчину, не давая ему совсем отключиться. Обостренный до предела инстинкт самосохранения требовал фанатичной борьбы со сном. В это время в ее сознании сон и смерть превратились в синонимы. Очевидным казалось, что, заснув, мужчина уже больше не проснется.
Когда отступало забытье, в голову мужчины врывались мысли о том, как стыдно, так глупо, на ровном месте попасть в такую передрягу. В который раз гора не подпускает к себе, а теперь из-за моих амбиций страдает и рискует жизнью любимая женщина. Слишком высокой получается плата за самоутверждение, за их любовь, за наслаждение горной красотой. Не наступая на грань, не узнаешь, где она проходит. Знать бы только, как удержаться на краю запретного, как не потянуть за собой любимых, дорогих людей. Но ведь жизнь так устроена, что всегда одной своей стороной к этой грани подталкивает, другой к ней не подпускает. Интересно еще, а что там за гранью… При том, что платой за роковые неудачи в запредельных поисках всегда будет страдание самых близких людей. Но ведь эти близкие, любимые люди и любят нас именно такими, какие мы есть, а без этого стремления постигнуть собственный предел, и щедро одарить всех найденными богатствами, мы были бы другими людьми. А будь мы другими, наши близкие даже внимания бы на нас не обратили. Замкнутый круг… Может быть в том, как его разорвать, и спрятана цель жизни…
Женщина мысленно общалась с родными, думала о дочери. Память машинально перелистывала события недавнего времени, будто страницы делового блокнота, автоматически отмечая то, что не доделано, не завершено. Где-то в глубине души и у нее зрело чувство вины перед близкими, друзьями, за такой нескладный поворот событий. Что ж, раз судьба назначает такую высокую плату за их любовь с мужчиной, она готова ее заплатить. Но главной мыслью, к которой и мужчина, и женщина постоянно возвращались, за которую они держались как за спасительную соломинку, была одна – надо выжить. Выжить ради друг друга, ради родных, близких, друзей, ради всех тех, кто их ждет и коротает тревожную ночь внизу, и ради тех, кто даже не подозревает о том, что с ними произошло.
Чтобы хоть как-то противится вынужденной бездеятельности и апатии, женщина задумала обойти вокруг их убежища. Мужчина из опасения, что с ней может что-нибудь случиться, возражал, но она настояла на своем, хотя решиться на этот шаг ей самой было страшновато. Женщине удалось убедить и себя, и мужчину в том, что так надо, что именно через это лежит путь к их спасению. Обходя камень вокруг, женщина чувствовала дополнительную уверенность в себе, в собственных душевных и физических силах. Это здорово помогало ей бороться с подкатывающейся сонливостью.
Попеременно борясь со сном, и прячась за камнем от ветра, путники продолжали сопротивляться и стихии, и собственной усталости. В какой то момент мужчина вспомнил о том, что у них еще есть орехи и чай в термосе. Решение подкрепиться воодушевило путников, но возникла проблема, как доставить пищу и воду в рот сквозь ледяные доспехи, плотно сковавшие их головы. Женщина ухитрилась пропихнуть мужчине несколько орешков. А вот попытки его напоить результата не дали. Кормление женщины и вовсе не удалось. Сознание того, что мужчина «поел», придало путникам оптимизма и энергии. Но теперь женщина все чаще проваливалась в забытье. Во сне она отчетливо видела маму. Та протягивала чашку горячего чая – пей, дочка, но выпить его все ни как не удавалось. Почему-то в последний момент катастрофически не хватало воздуха, и женщина от удушья просыпалась. Приходилось снова раздвигать ледяные доспехи возле рта и носа, чтобы хоть как-то отдышаться. Восстановив дыхание, она снова проваливалась в сон. Теперь мужчине приходилось тормошить ее, вызволяя из сладкого, но смертельно опасного небытия.
Измотанные высотой, ветром и морозом путники начали коченеть. Временами ослабевшие тела на мгновение сковывала судорога, которая заставляла шевелить руками, ногами, пальцами, напрягать и расслаблять мышцы, чтобы кровь проворнее разносила тепло по всему телу. Наступила та стадия психологической усталости, когда человек засыпает с открытыми глазами, и на реально видимый пейзаж накладываются галлюцинации. Перед глазами наяву поплыли видения. Женщина вдруг ясно увидела слева внизу несколько светящихся точек, которые быстро двигались в их сторону – это фонарики спасателей решила она, нужно идти им на встречу. До рассвета было еще далеко, тем не менее, они решили немедленно начать двигаться навстречу спасателям. Воодушевленные принятым решением и необходимостью целенаправленно двигаться, путники бросились собираться. Только движения у них получались, как в замедленном кино. Вот на снег упал пакетик с орехами – их единственная еда, нужно бы его поднять и положить в рюкзак, машинально подумала женщина, а, все равно, спасатели уже рядом. Что-то попало под кошку, а, это пакетик с орехами, подумал мужчина, нужно бы его поднять и положить в рюкзак, вертелось в голове, но не хватило какой-то малости, какого-то лишнего усилия над собой, чтобы его проделать.
Под ногами теперь лежал слой рыхлого снега – растоптанные кошками остатки снежной стенки и снег, принесенный в их укрытие метелью. В это месиво втаптывались все случайно упавшие вещи. Где термос, давай возьмем его с собой, произнес мужчина. Он без крышки, отвечает женщина, не надо его брать. Хорошо, давай его оставим, соглашается мужчина. Вместо порванных смерзшихся рукавиц на руки надеты запасные носки, они хотя и продуваются насквозь, но пока сухие чуть-чуть греют. У мужчины отстегнулась кошка. Копошась в рыхлом снегу, он, наконец, находит ее и пристегивает на место. Поглощенные сборами путники не заметили, как ветром унесло пару палок. Теперь у них осталось по одной палке на каждого. Больше часа уходит на то, чтобы собраться, хотя и собирать то особенно было не чего.
Наконец они готовы двигаться. Но куда? По–прежнему ничего не видно. Мужчина решает – идем влево, туда, где женщина видела фонарики спасателей. Хотя откуда им там взяться? Мужчина, напряженно всматриваясь в темноту, идет впереди, стараясь не терять высоту. Где гуляют эти спасатели, что они так долго? И куда пропал свет от их фонариков? Ничего, потихонечку вперед и прорвемся. А женщина снова во власти видений. Вместо фонариков спасателей теперь она ясно видит дорогу, по которой едут машины и ходят люди. А еще там собаки. Я боюсь собак, говорит женщина, не надо туда идти. Но мужчина упорно держится выбранного направления. Теперь женщине привиделся человек, который идет в их сторону, но вертикально вверх. Осознание, того, что это галлюцинации, вызывает в душе женщины нарастающее беспокойство. Вернемся обратно, пытается она докричаться до мужчины, но он упорно идет вперед. Его открытые глаза видят, как они проходят одну вешку за другой; вон впереди скальной остров, почему-то исчезло поле открытого льда, но, может быть, его за ночь засыпало; от этого места до приюта уже рукой подать, к рассвету они уже будут на месте… Вдруг женщина чувствует, что под ее левой ногой пустота. Трещина, молнией проносится в мозгу. Видения разом исчезают. Осторожно обратно, хорошо, что только одна нога, повезло, что не глубоко. Скорее назад. После избавления от трещины путники поворачивают. Мужчина выходит вперед и, принимая на себя злобные удары бьющего в лицо ветра, начинает двигаться в обратном направлении. Он идет все тяжелее и медленнее, особенно, когда приходится набирать высоту. Превозмогая подкатившую к горлу дурноту, головную боль и одышку мужчина идет и идет вперед, так как останавливаться было нельзя. Теперь они шли вправо от их убежища, сильнее забирая вверх, это должно было вывести их обратно на седловину, а оттуда есть тропа вниз, правда, один раз на этой тропе они уже заблудились. Но это был единственный возможный выход.
Мы зависли на склоне
В непроглядной беде.
Голос в воздухе тонет
Словно камень в воде.
Сердце ритм отбивает
Где-то в горле опять,
Отдышаться мешает,
Головы не поднять.
Ветер вьет паутину,
Словно ловкий паук,
Мы идем сквозь трясину
Бесконечных разлук.

Ночь они почти продержались. Близился рассвет, а с ним росла и надежда на спасение. Темнота нехотя отступала, оставляя своей сменщицей серую мглу. Восход солнца на этот раз совсем не походил на тот, что был накануне. Просто окружающее пространство постепенно наполнялось серым цветом. Еще вчера такие щедрые на красоту горы, сегодня, словно скряги или злые волшебники, попрятали все свое богатство по сундукам, укрыли окрестности непроглядной серой пеленой. Тем не менее путникам повезло. Они наткнулись на вешку. Ту самую вешку, с которой начали плутать. Здесь путники позволили себе непродолжительный отдых. Пока они отдыхали возле этой вешки, гора смилостивилась. Серый сумрак слегка раздвинулся и показал следующую вешку, торчащую ниже по склону. Это придало им сил, и путники пустились вниз. Несколько переходов – и перед ними блестящее ледяное пузо.
С того момента, как стало ясно, в каком направлении идти, в сознании и у мужчины, и у женщины будто бы включился автопилот, все тело подчинилось единственной цели – переставлять ноги вниз, вниз, вниз… О своем страхе перед спуском по льду женщина даже не вспомнила. Вся их воля была направлена только на то, чтобы поочередно поднимать то правую, то левую ноги. Двигаясь, словно роботы, путники спускались все ниже и ниже. Вот и скальный островок, с которого еще вчера они обозревали красоту необъятных горных просторов. И снова, как бы еще раз испытывая стойкость путников, серая мгла сгустилась, преграждая дорогу. Мужчина достал компас, и они двинулись строго на юг. Через час с небольшим путники встретили поднимающихся за ними спасателей. Гора отпустила их живыми и невредимыми. Прихваченные морозом кончики пальцев и лица – в счет не идут. Чтобы вызволить лица путников из ледяного плена пришлось резать маски, шапочки и даже женские волосы. Потом был горячий чай и поздравления с новым Днем рождения.
Так завершился этот акклиматизационный выход. Через неделю после возвращения домой мужчина улетел в экспедицию в горы. Женщина завертелась в круговороте бизнеса.
Что толкает людей на безрассудство риска собственной жизнью? Любовь. Нелюбовь. Рутина обыденности, скука повседневности….
Что спасает людей на грани жизни и смерти? Любовь. Нелюбовь. Ответственность, невозвращенные долги.
Что губит людей на грани жизни и смерти? Паника. Апатия. Страх за собственную жизнь.