Двойка над лагерем

Май 1981
Вообще это был мой первый маршрут в Крыму. К этому выезду мы усиленно готовились, учились страховать, лазать. Идейным вдохновителем и вождём был Сима. У нас было три связки двойки и одна связка альпинистов, парень и девушка. Девушка хоть и была новичок, но смотрела на нас с презрением, потому как она альпинист, а мы туристы, хоть и чемпионы Москвы по ТГТ. Парень, хоть и третьеразрядник, но был более адекватен.

Я лез тогда в связке с самим Тынянским. Это прикол на двух ногах, он умудрился заставить девушку ненавидеть нас в первый же день нашего приезда. Первыми шла связка Симы, это он нас сюда привёз и знал, куда надо лезть. Замыкала наш караван двойка альпинистов.

У этого маршрута есть одно красивое место - вертикальная щель с забитой в неё «морковкой», от которой надо уходить влево, а там вверх на полку. Это последняя верёвка и ключевое место маршрута. Для нас преодолеть его не составило труда. Сима вылез первым, закрепил на дереве перила, по которым выбрались все остальные. Альпинистку выдернули на 3-4. Вот тут-то и началось самое интересное. Пока мы разбирались с верёвками, третьеразрядник полез дальше, но камень, за который он взялся, вывалился и он начал вместе с ним сползать вниз. Страхующая его девушка от ужаса закрыла лицо руками, бросив при этом верёвку. К его счастью ниже сидел Серёга на самостраховке, на которого он и сел. На этом его злоключения не закончились. Дальше, когда мы лезли по «огородам», он лез следом за мной и мы весело о чём-то трепались, когда раздался женский пронзительный крик: «Вахтанг!!! Верёвка кончилась!». Вахтанг стоит на голой скале: ни трещин, ни кустов, в глазах обречённость, губы глухо выдавливают «Пи», цепляется за скалу двумя руками и орет: «Лена!!! Иди!!! Страховка готова!!!». Когда верёвка ослабла, он выбрался полку и начал принимать подругу. Так я познакомился с Вахтангом.

Ноябрь 1984
В следующий раз я попал сюда, когда Сима вернулся из армии. Ехали мы с бауманцами. Вовик Стеценко ещё в поезде рассказал про тройку. Только приехали, сразу побежали на неё. Лезлось на удивление легко и свободно. Нас пёрло. Я проскочил верёвку, положив всего пару закладок, одна из которых вывалилась. Лёня умудрился где-то срезать. Дюльфернули также быстро, как и влезли. Внизу встречает нас поклонница, ей очень понравилось, как мы лезли. Её комплимент больше озадачил, чем воодушевил. Раз она видела, как мы лезли, значит, она и слышала, как мы лезли. А лезли мы громко, весело и нецензурно.

Ноябрь 1997
Прошло много лет прежде, чем я опять попал сюда. За это время были 4 и 5, Ворота с Максом Панковым за 4 с половиной часа, Башкировская с Илюхой почти без закладок, развалился Союз, я сменил кучу работ и даже развёлся. И вот я снова лезу через кусты и деревья, на другом конце верёвки болтается обладатель героического имени Лёха (за его плечами почти все двойки Крыма). Для того чтобы не было слишком скучно, решил срезать по скале в форме перевёрнутой сосульки. (Сейчас, меня хоть убей, но я не найду это место). По тому, как я по ней лез, понял, это не мой день. Лёха снизу орёт: «Вы, как мишка на дереве!!!» А этот мишка, если сейчас не найдёт не глядя нужную закладку и не засунет в эту ничего не обещающую щель, то прилетит как Вини Пух к Пятачку после своего неудачного восхождения за мёдом.

А до жизнерадостного Лёхи мне лететь и лететь, кстати, после него тоже, так как моё мастерство и опыт не дали мне организовать промежуточных точек страховки. Довыпендривался! Закладка на удивление сразу подошла, и тут же появились легкость и уверенность в движениях. Выбираюсь. Принимаю Лёху с выпученными глазами и с вопросом: «Как это Вы пролезли с нижней?». А то он не видел. Очень коряво. Дальше было всё просто, пока не подошли под ключ. Снизу щель выглядит относительно простой. Оставив Лёху с Гри-гри на полке, я полез. Закладка отлично легла, за плечами огромный лазательный опыт, на задворках памяти отложилась та лёгкость, с которой мы прошли это место. Я чувствую себя монстром, для которого нет никаких преград. Ну, вот и «морковь», только ухо сорвано. «Но что-то с памятью моей стало» - то, что от неё надо лезть налево, я начисто забыл (ещё бы - столько лет прошло). И я ломанулся вверх. Щель потихоньку сходит на нет и туда, не то чтобы пальцы, ногти с трудом можно впихнуть. Но я построил скалодром, умею лазать по потолку, даже учу лазать детей. Но чем выше, тем страшнее и страшнее.

И вот полка... Нет, это снизу она казалась полкой, а на самом деле заводская труба в положении лёжа и не из кирпича, моё умение лазать по потолку, здесь на фиг не нужно. Такое впечатление, что ты играешь в преферанс с шулерами и тебе на мизере приходят два туза. Ты осознаешь, что тебя обманули, но деваться некуда. Я стою в нелепой позе и не знаю, что делать - зацепок не видно, всё засыпано щебнем. ВСЁ!!! ПИПЕЦ!!! Что там внизу? От чего будет зависеть дальнейшее пребывание на этом свете? Ржавая морковь? Так ей лет ТРИСТА, не меньше!! Сухой куст и не известно как лежит закладка. Сколько раз говорил себе: «Клади чаще - проживёшь дольше!».
Восходящий поток воздуха снимает с головы панаму и ставит в полуметре от меня. В жлобской части головного мозга появилось желание прыгнуть за ней. Но стоимость собственной шкуры оказалась выше и я начал медленно сползать вниз, чтобы сократить эти счастливые мгновения полёта.

СРЫВ!!!! Я ЖИВ!!! Я ЖИВ!!! Я ЖИВ!!! Это был мой первый срыв, с кем не бывает. Вахтанг может трёхтомник написать про свои и нечего. Слегка очухавшись, иду снова на приступ. Лезу быстро, без лишних движений, ощущение, что срыв нелепая случайность. И вот то место, где моя единственная защита от камней, солнца и дождя рассталась с рассадником бредовых идей. Нет, это не случайность. Я опять в той же нелепой позе и не знаю чего делать. ...

СРЫВ!!! Это не морковь, а репка какая-та из одноимённой сказки. ДА ЛУЧШЕ БЫ СДОХ!!! Это был мой второй срыв. Так. Чему это я учу детей? В голове зловеще зазвучал голос Жанны Бичевской: «Ой, пропадёт, он говорил, твоя буйна голова». Да, у него-то во сне крышу сдуло, а у меня наяву. Снизу
слышится другой голос: "Юрич"!!! Может мы отсюда дюльфернём??? Ну, её нафиг!!!» (Нищий духом!) Хотя у самого мораль упала до уровня моря, мысли разные роятся: старость, немощность, какие там 5 - «двойку» пролезть не могу, пора на покой, может, правда, отсюда дюльфернуть? Нет, нужен контрольный выстрел, чтобы окончательно убедиться, что я чмо.

Как смог укрепил крюк, репка репкой, а как бы мышка не прибежала. Собрав в кучу остатки мужества, опыта, мастерства и воли, пошёл на стену, как Варяг на японскую эскадру. Контрольный выстрел дал осечку. Я на полке около дерева принимаю Леху. Из-за перегиба появляется бормочущая голова: «Я хочу жить. Я хочу жить. Я хочу жить». За ней - всё остальное. Голова укладывает калачиком всё остальное на полке под стеной и задаёт вопрос, который мучил меня последние полчаса: «Это что? Двойка?» Ответа не было. Дюльфер. Хоть это я ещё умею. В этот выезд я больше никуда не ходил.

Ноябрь 1999
В следующий раз я попал сюда не в лучшей свой год и мне было плевать, выживу я в этот раз или нет. Правда теперь ко мне привязан не шестнадцатилетний отморозок, а молодая мамашка, и лезем мы по троечному варианту. Снобизму стало поменьше, но всё равно лезлось. Подруга тоже лезла и проблем не создавала. И вот то место, где я своими полётами травмировал неокрепшую детскую психику. Я сразу предупредил, что это моя любимая стартовая площадка для полётов без параплана. Оставив Анюту один на один с гри-гри и невесёлыми мыслями на том же месте, где когда-то оставил Лёху, пошел совершать подвиг. Пока лез к морковке, нашёл свою старую закладку. (Лёха ее в тот раз не вынул). У морковки передохнул, поразмыслил о бренности бытия, окрысился на себя, на весь мир и полез. И пролез. Организовав страховку, начал принимать Анюту.

До морковки всё было нормально, но после со словами: «Всё! Теперь вытягивай» она бросила руки. Надо снова ввести цензуру и запретить показ героических фильмов типа «Скалолаз» и «Вертикальный предел», а то у людей складывается превратное впечатление о человеческих возможностях. Всё это она сказала и сделала так быстро, что я даже не успел понять, что произошло, как меня приплюснуло к скале. Весила бы Анюта килограмм на 10 больше, появился бы в нашем лагере сирота. Так как без мамы он не может ни шнурки завязать, ни в туалет сходить, то висело бы на моей совести два трупа. Приспустив на полочку мать потенциального сироты и попросив, чтобы она никуда не уходила, начал городить полиспаст. «Господи! Дай вспомнить, что это такое!» Когда всё было готово, начал спасать свою совесть, ну и Анюту заодно. Но уже скоро понял, что скорее заночую, чем с помощью этой хреновины кого-либо вытащу. Встав на край полки, начал вытягивать напрямую. Откуда что берётся? Анюта еле успевала переставлять ноги. Мне люди рассказывали, что когда-то видели, как я на одних руках поднимался по верёвке, но это было так давно, что я уже не помню.
А в этот раз после дюльфера мамашка побежала кормить своё любимое чадо, а Мишка, наконец, дождался, когда ему завяжут шнурки.

Май 2004
Я снова здесь, во главе очень разношёрстной тусы.
Утоп. Когда, подрезав ему машину, два дебила с битами повествовали, что они сделают с ним и его машиной, он предложил им перейти от слов к делу. Идиоты заткнулись, сели в свою машину и уехали.
Военный. Как-то на него наехала толпа отморозков с ножами, но он предпочёл геройскую смерть, чем позорное бегство, и выжил, провалялся две с половиной недели в реанимации, потом полтора месяца в госпитале. В милицейском протоколе: «Легкие телесные повреждения». Теперь у него аллергия не только на цветочную пыль, но и на ментов.
Илюха. Это тот самый чудак, с которым мы лезли Башкировскую почти без закладок.
Константиныч, начальник географической базы МГУ в Хибинах. От него зависит, буду ли я кататься зимой на сноуборде или нет.
Масанна. От неё тоже зависит моё катание в Хибинах. Она жена начальника географической базы МГУ.
Ну, и ваш покорный слуга - ни образования, ни денег, ни нормальной работы, ни веса в обществе - ГИД этой своеобразной компании.

И вот я стою на страховке после третьей верёвки, подо мной растянувшийся наш караван, надо мной ключевая верёвка. Мне доверили самое дорогое в нашей экспедиции - Масанну, и я выбираю верёвку, на конце которой привязано это сокровище. Верёвка медленно ползёт ко мне через макушку маленькой сосны подо мной, как вдруг неизвестно откуда, на этой макушке появилась змея и поползла навстречу доносившимся снизу эпитетам, которыми покрывал дочь приличных родителей свою долю, этот маршрут и меня лично.

Само появление этой рептилии на вертикальной скале меня слегка озадачило, а выбранный ею маршрут вообще поставил в тупик. Я не знаю, как может отреагировать женщина с академическим образованием, узнав, какой сюрприз ее ждёт. Во избежание паралича, инфаркта, истерики, ну и чего ещё можно ждать в таких ситуациях, перевёл Масаннин монолог в русло диалога. Заслышав второй голос, змея, наверное, обалдела от такого количества еды, остановилась, видно раздумывая с кого начать, но не смогла сделать правильный выбор и уползла прочь. Вскоре появилась Масанна, но родственной души уже не было. Ещё немного - и мы под ключом. Теперь с Гри-гри остаётся Масанна, а я отправляюсь на встречу с вечностью.

Вот она вечно ржавая морковь - ровесница Египетских пирамид. Передохнул, сосредоточился на смысле жизни, полез и о чудо. В том месте, где у меня возникал шекспировский вопрос: «Быть или не быть», забит крюк, а через два метра второй и всё то, над чем так приходилось париться, перестало быть проблемой, и я наверху. Так исторически сложилось, что дерево через которое мы страхуем и с него же дюльферяем, растёт над трещиной, по которой проходит третья верёвка. Судя по воплям, доносящимся оттуда, там шла настоящая битва, только противники у Утопа не взвод дебилов с битами, а скала, жумар и веревка. Понимая, что поганая французская верёвка не выдержит мощи двуногого гидравлического домкрата (Военного) и темперамента племенного уральского казака (Утопа), начал готовить перила, бормоча себе под нос «сейчас, сейчас».

Наверное от стресса, что он не может никому набить морду, у Утопа обострился слух и он поинтересовался «Что сейчас?» «СЕЙЧАС ТЫ СДОХНЕШЬ!!!» вырвалось у меня, и кинул верёвку. Я сам этого не ожидал, и не знаю насколько поднялся его боевой дух. Дальше всё просто, гидравлический домкрат включил бицепсы, трицепсы, широчайшую и ещё чего у него там было и все спасли: я - верёвку, Военный - напарника по связке, Утоп - честь казака.
Наконец все стали перебираться ко мне. Первой появилась сияющая физиономия Военного, он лез с нижней. Я как бы невзначай вспомнил, что именно здесь летал. Счастье сдуло с лица с той же скоростью, с которой он вщёлкнулся в оттяжку. Вскоре выбрались и все остальные. И вот воссоединилась счастливая семья, меня даже чуть слеза не прошибла. Константиныч с залитым кровью лицом (сброшенный верёвкой камень не смог пролететь мимо), светился мужественностью. Рядом сидела Масанна и с восхищением смотрела на своего кумира, глаза излучали восторг, нежность, преданность и это, как его там? О, вспомнил - ЛЮБОВЬ (куда, что девается?).

Много бы я отдал, что бы на меня так смотрели, но кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево. И снова дюльфер. Внизу встретили Валю Соломенцева, он то и поведал, что эти волшебные два крюка забиты лично Василием Елагиным. Моя самооценка поднялась порядка на три. Вечером Утоп оделся по моде братанов девяностых и куда-то ушёл, вернулся только через сутки, с ящиком новосветского шампанского.

В этот же выезд я лез её вместе с Симой, как в старые добрые времена. Правда пришлось быть всегда первым, потому как он прибавил не только вес в обществе, но и собственный, к тому же он лез в галошах, так как ни одна буржуйская фирма не выпускает скальников 46 размера. На середине маршрута догнали Валю с его группой. После второй верёвки мы свили из самостраховок гнездо на земляничном дереве и предались воспоминаниям о делах давно минувших дней, пока молодёжь самоутверждалась наверху. Когда они выбрались, полезли и мы. Перед дюльфером Сима открыл мне глаза - мой вариант ничего общего с двойкой не имеет и от морковки надо лезть влево (вот это память у старика). И снова вниз.

Май 2005
Та же сцена, те же декорации, клоуны другие. Все они альпинисты (во всяком случае, таковыми себя считают). Мы идем по «двоечному» варианту. Всё мероприятие сильно затянулось, потому как основная наша цель была вытащить Ванэса, а он вовсю упирался, забивался в самые дебри кустов и деревьев и просил, чтобы его оттуда забрали, когда будем спускаться. Каждый раз выковыривали его с помощью заверений, что спуск будет проходить в другом месте. Страх остаться одному на стене заставлял Ванэса покидать свои убежища. Так продолжалось пока не подошли под ключевую верёвку. Там уже была связка москвичей, они лезли «тройку». Посоветовав у морковки повернуть налево, сам по привычке полез прямо и снова встретился с ними у дерева. Ребята удивились, почему я лазаю без френдов.

Чтобы не мешать ребятам организовать спуск, встал только на самостраховку, а перильную верёвку оставил на себе. Первый полез Гипс, когда лазательное мастерство закончилось, он тупо схватился за перила, но и здесь здоровье быстро кончилось и он повис на верёвке. Я, в свою очередь, упирался всеми четырьмя костями в сыпуху, чтобы удержать 87 кг самомнения. В это время Ванэс, завидя, как Гипс сдулся, начал паниковать «Всё, мужики, закуривай. Я здесь часа на два засяду». Наконец Гипс выбрался, и мы решили вытягивать Ванэса. Когда мы начали тянуть верёвку, раздался голос Каштана: «Это Шурик!!! Он хочет сам!!!» Как рассказывал позже Шурик, с первого шага он взлетел вверх метра на полтора - два помимо своей воли. Ванэса стали вытаскивать после Шурика и без всяких проблем на 3-4. Следующей вылезла Мария, единственная не претендовала на высокое звание альпинист России.

Замыкал нашу весёлую и шумную компанию Каштан. Он не стал нас удивлять своим мастерством в плане лазания, и, не мудрствуя лукаво, щёлкнул верёвку в жумар и стал взбираться по верёвке, пренебрегая предостережена Владимира Высоцкого: «В горах не надёжен ни камень, ни лед, ни скала». Пока наш счастливчик самозабвенно двигал ручку, демонстрируя всем свою ловкость, силу и смелость, я с интересом наблюдал за стопперами, на которых была закреплена верёвка. Мне не было понятно, почему эти маленькие фиговинки, которые я еле запихнул в глухую щель, не выпадают, а держат 80 кг живого мяса, которые прыгают, дёргают, качаются, в общем делают всё, чтобы превратиться в фарш. Когда появилась голова неудавшегося супового набора, я обратил её внимание на то, на чем она так безмятежно болталась. Прыть куда-то исчезла. Каштан обозвал нас козлами и аккуратно выбрался на полку.

Дюльфер. На этот раз всё было гораздо сложнее. Ванэс не верил этому тоненькому шнурочку, от которого зависит, будет ли дальше существовать род таких отчаянных парней, как он. Мария делала это впервые и напряглась. Остальные же наоборот - свято верили, если висит верёвка, то значит она должна держать и не важно, закреплена она на дереве или приклеена к скале скотчем. Первым пришлось спускаться мне, чтобы найти деревья потолще и погуще, где Ванэс мог спокойно спрятаться. Продёргивание доверил самому начитанному в нашей компании, Каштану, он даже поступил в аспирантуру, чтобы в армии не служить. Но одно дело вешать лапшу на уши академикам, другое дело организовать что-то своими руками. Один раз пришлось подыматься, потому что веревку не смогли продёрнуть. Спуск был такой же долгий как подъём, но не смотря ни на что мы добрались до земли целыми и невредимыми, что не перестает удивлять.

Вот и всё, все сделали выводы: Ванэс - надо ходить только водные походы, Мария - лучше заниматься чистым скалолазанием, Гипс - рыбалка круче, Каштан - надо тренироваться и учиться лазать, Шурик - надо было раньше начинать, Я - никого ничему не научил.

Сергей Кормилицын