Хелиски - время исторической правды, или где это начиналось.

Поводом для написания этого творения послужили пара моих фотоальбомов о Домбайском хелиски в 1993 году, помещённые на Риске.ру, а ещё вернее слова Наташи Лапиной увидевшей их: …даже не верится, что столько времени и на сноубордах люди уже катаются, и что хели такое древнее занятие. Спасибо, Ната Гризли. …просто когда говорят о истории фрирайда у нас это обычно Поляна и Приэльбрусье, а Домбая как бы и нет вовсе. И предложившей мне написать исторический опус о том, как и где всё это начиналось.

С одной стороны, вроде бы, лестно и приятно быть эдаким летописцем и историком. А с другой, становится тошно при мысли о скоротечности времени, и бренности бытия. И что прошло, оказывается, с тех пор уже больше 20 лет. Ну, да ладно – не будем о грустном, попробуем заняться летописанием.

Вернувшись в мае 1986 года из Антарктической экспедиции, и отгуляв свои законные 4 месяца отпуска, я приступил к начальствованию над всей гляциологией Карачаево-Черкессии - это сели, ледники и лавины. И в сезон 1986-87 годов стал начальником снеголавинной службы Домбая. Сейчас, вспоминая свою экспедиционную жизнь, я пришёл к выводу, что мне патологически везёт на всякие экстремальности на этом пути. Мало того, что прошедшая 20-ти месячная антарктическая экспедиция оказалась сложнейшей – дрейф во льдах моря Росса на научно-экспедеционном судне «Михаил Сомов», зимовка с запасом топлива в 2 раза ниже нормы. То и Родина тоже не оставила меня без своего внимания. И первая же зима оказалась аномально-аномально многоснежной. Наверное, чтобы не расслаблялся. Но к счастью, отчасти моими усилиями, отчасти по везению, эту многоснежность мы разрулили нормально. Обошлось без жертв и особых разрушений. И до марта, практически, никто не катался – Мусса-Ачитара по решению властей была закрыта. Закрыт был даже бугель на Домбайском лягушатнике, несмотря на мои убеждения, что этот запрет только лишь нагнетает и без того гнетущую обстановку. Это уже по принципу лучше перебдеть…

А в марте уже поехали. С тем количеством снега, то были не склоны, то была ПЕСНЯ! И приехал один парень из Питера, звали его Лёха, фамилию не знаю. Лыжник от бога. Так вот, помимо лыж он привёз ещё монолыжу, и очень лихо на ней рассекал по тем сказочным склонам. В общем, сплошная экзотика получилась. Но сноубордов в этот год ещё не было. А на следующий сезон Лёха приехал снова, и помимо монолыжи он привёз ещё и сноуборд. И гонял на нём также лихо, как на лыжах и монолыже – как будто ездил всю жизнь. Но со сноубордами поехали и ещё люди. Может быть и не так много, но было очевидно, что сноубордическая эпидемия началась. Эту заразу тут же подхватили 2 домбайских друга и инструктора - Лёха Метлицкий(впоследствии он, к сожалению, погиб), и Валера Лагунов. Потихоньку к этому стали причащаться и другие домбайцы. И с каждым годом количество адептов сноуборда стало интенсивно пополняться.

На это же время пришлась и коммерцилизация страны (ну прямо по Вождю). И где-то с 89-го года, кто попредприимчивей, стали организовывать коммерческие полёты на вертолёте на Эльбрус, на перевал Гум-баши, ешё куда-то. Меня не посвящали в это дело. И не приглашали. Дело в том, что организаторам не хотелось платить лишнему человеку. А мне, с моей гидрометовской зарплатой, даже в голову не приходило купить участие в этих покатушках. Да и с инструкторами были специфические отношения, постоянно возникающие из-за разногласий по вопросам лавинной безопасности. Помню разговор с Валерой Лагуновым на эту тему: мы опытные люди, и знаем сами, где и как нам ездить. И ты нам не указ. Часто эти дискуссии проходили на повышенных тонах. Но, как показала жизнь, хорошее владение лыжами не даёт гарантий безопасности. И, как ни печально, жизнь подтверждает, и продолжает потверждать больше мою правоту, чем его. Причём, и поныне. И, вскоре, после нашего разговора, в Центральном кулуаре на Муссе погиб инструктор турбазы МО Толик Сайдашев, через несколько лет(1993г) на хелиски, обеспечивая безопасность катания, погиб начспас Домбая Юра Губанов. Спустя год в Кладбищенской лавине инструктор Боря Маскельсон. Спустя год или два, в Центральном кулуаре, погиб Лёха. Этот скорбный список продолжает пополняться и сейчас. Далеко за примерами ходить не надо.

Но человек так устроен, что подобные трагедии его не останавливают. Отчасти, по действием авантюризма, который заложен в нём от природы. А отчасти от уверенности: да это может случиться, но не со мной. И так будет всегда - так устроен человек.

В общем, как бы там ни было, ареал катания стал сильно увеличиваться. И очень сильно его увеличили немцы, которые поехали в зиму 92-93 годов. Первая группа приехала в конце декабря. С них то и началось активное хелиски. Для меня всё это было в диковину. Поначалу всё было хорошо. Приехавшие немцы были сильными лыжниками и бордистами. А 1-го января 1993 года, я уже говорил, случилась трагедия. На южном склоне горы Семёнов-баши, в одном из кулуаров, над поляной Матильда, начспас Домбая Юра Губанов сорвал лавину, в которой погиб. Организатор туров хелиски, случайно узнав, что я лавинщик, предложил мне поработать в качестве консультанта по лавинам. Если говорить честно то, несмотря на произошедшую трагедию, я согласился с удовольствием. Дело это в моей практике было новым, и обещало быть интересным. И я не ошибся. Хелиски оказалось не интересным, а чрезвычайно интересным делом. Открывались такие возможности катания, о которых раньше даже мечтать не приходилось. Максимум что тогда можно было позволить, это в мае-июне, ведя группы на Клухорский перевал, взять с собой лыжи, и с перевала до Северного приюта спуститься на лыжах. Был ещё вариант брать с собой лыжи при восхождении на Суфруджу, и спускаться с вершины до Медвежьих или Собачьих ночёвок - по ситуации.

Катались на ледниках Алибек, Двуязычный, Джоловчат, Марка. Обкатали спуск с Белого седла в Гоначхир. Летали на Эльбрус. Абсолютно, классным оказался пробный спуск с ледника Восточно-Клухорский. Съехали до Клухорского озера. А можно ехать до Форельного озера. Это будет километра 4 спуска, с перепадом около 2000м. Но с образованием там государственной границы, этот маршрут переходит в область фантастики.

С каждой новой группой один день посвящали Эльбрусу. Лететь до него недолго, минут 20. Группы были большие, и перевозили их в 2 рейса. Что тоже вносило свою прелесть и разнообразие в катальную жизнь. Как правило, это были дни с отличной погодой. Высаживались на плато ниже Приюта. А какие виды и панорамы открываются со склонов Эльбруса, рассказывать, наверное, не надо.
В следующий сезон приехало всего 2 или 3 группы, но ухудшающаяся с каждым днём общая кризисная обстановка в стране, загубила тогда это хорошее дело на корню

Вот так и проходили первые массовые хелиски в Домбае. Лыжники и бордисты, как я уже говорил, были высокого уровня катания. В плане дисциплины поведения на склоне тоже проблем не возникало. Работать в этом плане было комфортно, и у меня о том времени остались самые лучшие впечатления и воспоминания.