ЗАПИСКИ НОВИЧКА - IV. Лед тронулся.

Зато как приятно бежать 10-15 км и не сбить дыхание, подтянуться 20-30 раз в быстром темпе и не устать, увидеть изумленные лица зимовщиков на станции физиков на 3200 м в середине февраля*, услышать сверху разговор двух судей на дистанции «Скала» на республиканских соревнованиях горных туристов, думающих, что их не слышат: «Посмотри на секундомер! Этих надо задержать любым способом – идут на первое место!»…

Разминка перед соревнованиями.

Через несколько лет вирус альпинизма начинает косить и ряды школьников.

“American Camper” отдан на растерзание.

Переправа с "пострадавшим". Школьные соревнования. Январь.
В пылу борьбы, несмотря на многократные тренировки, одна из команд забыла надеть рюкзаки, чтобы продеть лыжи-носилки в их лямки. По странной логике, в качестве транспортируемого, вместо миниатюрной девочки, они выбрали рослого товарища. К счастью, «пострадавшего» в ледяную воду не уронили. Скольких седых волос мне стоила эта переправа!
… На выпускном вечере стали смотреть видеокассету. Присутствующий генерал в восторге: « Господа офицеры! Смотрите, как надо проводить учения!».
Но самое приятное началось через 1-2 года: с просьбой выдать зачетку и справку об обучении в горно-спортивной секции зачастили родители выпускников, поступивших в военные училища. На них, как оказалось, сразу обратили внимание: уверенно работали с военными радиостанциями, могли организовать бивак из подручных средств в экстремальных условиях и приготовить пищу, умели работать с веревкой, ориентироваться на местности с топографической картой и многое другое.


Молодая поросль после восхождений на Южную и Западную вершины г. Арагац.
-----------

-----------
* Боковой ветер был такой силы, что отрывал нас на пару сантиметров от земли
(может, казалось?) и волок на лыжах в сторону. Дышать было практически невозможно, а острые, как иглы, кристаллы снега, пробивая вязаные ветрозащитные маски, впивались в лицо…
Авантюрное, крайне опасное мероприятие. Тем более, с нашей экипировкой, снаряжением, отсутствием достаточного опыта и GPS навигатора, о котором тогда и не слыхивали.

Арагац. Ночевка выше дома отдыха (ок. 2200 м). 25 января 1988 г.

Двухслойные палатки к зиме нам сшить не удалось: не было подходящей ткани.
Утром, покрытая изнутри замерзшим конденсатом «памирка», могла стоять без стоек и растяжек, а спальники намертво примерзли к стенкам. Пришлось занести горящий примус внутрь. Однако оттаявшая палатка в свернутом состоянии тут же вновь обледенела.
На следующий день поход был прерван из-за обильного влажного снегопада.

Арагац, южный склон. Спуск в с. Бюракан с метеостанции (3225 м). 21 февраля 1988 г.

На подъеме пришлось почти сутки отсиживаться в снежной пещере всего в полукилометре от станции физиков. Добрались к ночи. Метеостанция оказалась занесена снегом целиком – по самую крышу. Временами, при полной потере видимости и сильной метели, невозможно было определить не только направление, но и «верх» и «низ». Достичь Южной вершины на следующий день не удалось... К счастью, наверное.
Очень неприятные ощущения (с признаками морской болезни) пришлось испытать во время скольжения по некрутому склону на огромной снежной доске - не сразу даже поняли, что происходит. А какие были падения, когда, разогнавшись на насте, мы попадали на участки рыхлого порошкообразного снега!
Лыжниками мы были никудышными, поэтому путешествие окончилось в Бюракане двумя забавными эпизодами: внизу, один из нас, не сумев остановиться, распугивая покупателей, влетел внутрь продуктового магазина; другой пошел на таран идущей навстречу снегоуборочной машины. Видели бы вы выражение лица водителя!
---------------

После схода лавины. Арагац, западный склон Южной вершины. 7 ноября.

-------------

Улитка – киллер, или Полеты наяву.

Наш скалодром (фрагмент).

Старый скалодром надоел. Идем вдоль ущелья, высматривая новые, подходящие скалы. Жара. Ага! Кажется, нашли. Легкого пути наверх, чтобы организовать страховку, рядом нет. Обходить – далеко. Лезу с нижней страховкой. Скалы почти без зацепов. Не ожидал. Вертикальная трещинка – давно пора бить крюк. Очень хочется испробовать новый, титановый – подарок из Перми. Он, правда, горизонтальный, но добраться до нужного крюка сложно. Да и срываться я, вроде, не собираюсь. Бью для самоуспокоения. Звук не нравится.
Лезу дальше. Вижу выступ, выбравшись на который смогу легко завершить «восхождение». Ощупываю его и … чувствую, что попал пальцами во что-то склизкое. Воображение рисует всякие гадости: птичий помет, улитку … Нюхаю. Фу!!! Делюсь ощущениями с коллегами.
Короче: очнулся я в полете. Мысли, в порядке их появления:
1. «Я сорвался».
2. «Сейчас будет рывок, и я зависну на веревке».
3. «Рывка нет. Крюк вырвало!»
Следует безболезненный удар о скальный выступ и меня переворачивает вниз головой. Вижу страхующего меня товарища с веревкой в руках.
4. «Сейчас я врежусь головой в него!»
Проношусь в сантиметре от его лица. Успеваю заметить его круглые глаза.
5. «Так вот как ОНО, оказывается, закончилось!» (именно так: «оно»)
6. «Сейчас будет удар затылком и темнота!» (зажмуриваюсь, втягиваю голову в плечи).
Удар спиной. Совсем не больно. Сила инерции продолжает тащить меня вниз по крутому травянисто-песчаному склону, пока предплечья не заклинивает меж двух камней.
Лежу, боюсь пошевелиться.
7. «Наверное, сломан позвоночник, руки..»
Наконец отваживаюсь пошевелиться: кажется, ничего не сломано. Привстаю: напарник стоит на полочке все в той же позе с веревкой в руках.
Кричу:
- Ты почему не страховал?!
- Я страховал…
Действительно: карабин с покарябанным крюком позванивают у меня на груди.
Подбегают питомцы. Первая – Алла – сестра нашего товарища. Она бела, как мел, и у нее громко стучат зубы.
Внешний осмотр показывает: по плечам, спине, рукам будто кто-то хорошо прошелся рашпилем. На левом бедре – четкий отпечаток молотка: он принял на себя удар о скальный выступ.
Весь склон густо утыкан, словно кольями, торчащими острыми осколками базальта. Как меня не накололо ни на один из них – загадка!
По моей просьбе спину и руки смазывают китайским бальзамом «звездочка».*
Алле становится совсем плохо: дрожь, озноб… Переключаемся на нее: пичкаем седуксеном.
Но рассусоливать некогда: надо успеть на последний автобус в город.
Успеваем. Едва удается втиснуться – ПАЗик переполнен. Через 5 минут наша подруга засыпает стоя и валится на тружеников села. Ее поднимают, но история вскоре повторяется. Я благоухаю бальзамом и шиплю на них как гусь, когда кто-либо задевает мою спину. Селяне бесцеремонно разглядывают странных пассажиров, бог знает, что о нас думая …
Через неделю вернулись на скалодром. Надо было вышибать из себя страх «по горячим следам». Замеры показали, что летел я со скалы 12-13 метров и десять, тормозясь, - по 50-градусному склону. Дома сделал расчеты: оказалось, что имело место чудо…
-------------------
* На удивление, всё зажило очень скоро. Неужели, «звездочка»?!

«Торпедо»

Путевок не было. Сунулись в «Цей» - мест нет. В «Торпедо» берут за наличный расчет, но оказывается, что мы прибыли на 10 дней раньше начала смены. Лагерь пуст – все в горах. Меня с Аллой определяют в одну комнату в корпусе для обслуживающего персонала.
– Но мы не муж и жена!
- Что же делать? Свободных комнат нет. У нас – юбилей. Со всего союза ветераны едут.
Комнатка темная, сырая – в духе Достоевского. По ночам – пьяные вопли и возня персонала в коридоре.
Облазили все окрестности, осмотрели святилища. Чтобы не терять формы, решили сбегать на ледник. Наверху снял ветровку. В мокрой от пота майке сидел полчаса, наслаждаясь прохладой.
... Миша, врач лагеря*, ставит диагноз: воспаление легких! Лежать, лечиться и никакого альпинизма в течение месяца или более.
Месяца?! Не пойдет! На меня с небес взирает Морис Уилсон: «Не посрами!».
…Зверобой, хвоя, чабрец, брусничный лист, «звездочка», мишины таблетки, и т.п. и т.д. Ингаляции – каждые 2 часа. Неделю. И … хворь отступила! Миша поражен.

-----------------
* Грузин Миша оказался на редкость обаятельной личностью, с тонким чувством юмора. С его полуторачасовой лекции по медицине, на которую насильно согнали в клуб весь лагерь – от новичков до мастеров спорта – не хотели уходить. «Еще, еще!». Небывалый случай!

****

Смена.

Сдача физнормативов. Сдаю на «отлично», но настроение испорчено. Инструктор, принимающий зачет, вместо похвалы, ехидно изрекает:
- Ладно, ладно, хватит себя показывать! (На лице – кривая ухмылка). Такое, вот, первое знакомство… *
Хамоватый кладовщик выдает огромные старые ботинки – других нет. Вспоминается баксанский Лёня – ему бы такие!
Ходить в них невозможно: первый шаг делаешь внутри ботинка, второй – вместе с ним. Уже знакомый инструктор издевательски советует одеть их на кеды – это его стиль общения с участниками.
Питание в столовой – как бы это помягче сказать? – специфическое. Словом, «Торпедо» «нравится» всё больше и больше…
----------
* В горах наш инструктор занят в основном тем, что тусуется в палатке с девочками, поедая какие-то деликатесы: «На всех, все равно, не хватит!», а на занятиях отдает распоряжения из положения полулёжа на каремате…

Пусть гул реки заглушит этот стон,
Что с губ моих сорвался поневоле.
Я вижу горный мир. И только он
Над всей моей короткой жизнью волен.
Ирина Трубачева, 1988


Совещание. «Розовые» против «желтых».

На леднике.

Хицан-хох. Слева: Чанчахи, Бубисхох, Дубль-пик.

Потом нас на неделю отвозят (чтоб не путались под ногами во время юбилейных торжеств) в район Казбека (Кайджаны) и «забывают» за нами послать машину. Разбиваем лагерь недалеко от шоссе, напротив придорожного ресторанчика. Продукты закончились, денег нет. Связи тоже.
Альпийское нищенство – святое дело!
Кто-то приносит полный поднос хлеба и несколько пачек печенья – дар сердобольного буфетчика. Устраиваем пир.
Под вечер второго дня ожидания, из лагеря наконец приезжает грузовик, в кузове которого, едва поместившись, возвращаемся на базу в самый разгар праздника.

Перед торжественным заседанием.

Вручение памятных грамот.

Встречаю знакомого – Виталия Викторовича Овчарова*, которому радуюсь, как родному.

--------------------
* Овчаров Виталий Васильевич (г. Киев), родился 1 мая 1923 г. Ростовская обл., станица Алексеевская, затем жил в Макеевке, в Мариуполе. Образование высшее, киевский институт физической культуры.
Мастер спорта СССР по альпинизму (с 1954 г.),
заслуженный тренер УССР по альпинизму (с 1964 г.),
судья всесоюзной категории по скалолазанию (с 1987 г.),
почетный член федерации альпинизма и скалолазания Украины (с 1995 г.).
С 1953 по 1993 года - Председатель (секции) федерации альпинизма г. Киев, 25 лет зам. председателя ФАиС УССР. С 1992 - Председатель Совета ветеранов Украины, с 1999 г. - почетный председатель.
13 октября 2001 года в возрасте 78 лет скончался.
---------------

В столовой слышим:
«Почему участники в лагере?! Уберите их, куда хотите!» Гостям, приехавшим на юбилей, приносят разносолы, нам – «как бы это помягче сказать?». Короче: есть ЭТО невозможно.
Овчаров громко спрашивает, отчего участников посадили на диету и требует соблюдения равенства. Испепеляя взглядами, нам вынужденно приносят нормальную пищу. Но, после такого «гостеприимного» приема, кусок не лезет в горло. Вдоль рядов столов ходят подневольные инструктора и шепотом понукают: «Вставайте, выходите!»
Даже крашеная белой масляной краской статуя Ленина у входа в корпус указывает нам: «Вон!»

…В положение директора лагеря, принимающего большое количество гостей, в т. числе, чиновников из Москвы, войти, конечно, можно. Но…

... Уезжаем в дождь, в кузове того же грузовика. Многие кричат: «Прощай, «Торпедо»! Мы сюда никогда не вернемся!»*.
Петляющая дорога на Алагир. Вслед нам подозрительным взглядом смотрит сквозь завесу дождя усатый генералиссимус – лучший друг советских альпинистов...

-----------------
* Через четверть века, похоже, там все еще «аномальная зона»
http://www.risk.ru/users/arabica/17438/