Юрий Байковский: один вечер в Таджикистане.

День добрый, Юрий Викторович! Рад вас приветствовать в Таджикистане! Не расскажите о цели вашего визита?
- Спасибо за приветствие. В Таджикистан я стараюсь приезжать каждый год, ведь это фактически моя Родина, я здесь родился, здесь вырос, здесь с горами познакомился.

Получается, в этот раз приехали просто отдохнуть? Я слышал, что «Байковский собирается принять участие в Чемпионате СНГ по альпинизму».
- Нет, на сей раз я приехал немного с другими целями. Сейчас я занят своей научной работой. Но как раз завтра отправляюсь в Фанские горы, так что частично буду в стихии соревнований.
Кстати о Чемпионате – в этом году он юбилейный, проводится уже в двадцатый раз, круглая дата, которая доказала всю состоятельность соревнований. По сути – это уникальные соревнования, больше нигде в мире не проводятся подобные соревнования по альпинизму, только у нас, в странах бывшего СССР. И это говорит о многом.

Об альпинизме. В одном из ваших интервью, опубликованном года два назад, вы говорили, что в России альпинизм не признан и развития не будет. Придерживаетесь прежнего мнения или все же что-то изменилось?
- Ситуация изменилась коренным образом и во многом – благодаря Федерации альпинизма и скалолазания, за что и спасибо ее руководителю – Андрею Волкову. У нас об альпинизме сейчас стали больше говорить, недавно была создана школа инструкторов, в работе которой я также принимаю участие. А это, по сути, основополагающий шаг. Ведь для того, чтобы привлекать молодежь в альпинизм, а главное – обучать их – нужны умелые инструктора. Не будет инструкторов – не будет молодежи. Вот в этом и заключается наша основная проблема – молодых людей мало. Есть ветераны альпинизма, люди, знающие и умеющие, но кому передавать знания и опыт?
Хотя, конечно, тут несколько моментов. С другой стороны, нынешний альпинизм – дорогостоящее удовольствие. Если в советское время, студент мог за пятнадцать рублей приехать в альплагерь, где его бы обучили, одели и снарядили, накормили, показали бы, как ходить в горы – то сейчас так просто все не получится. Тогда мы были обеспечены всем, а в наше время молодому человеку, с хорошими задатками, перспективному, приходится работать и на пропитание и на снаряжение и на выходы в горы. Возможно, скажи мне в мою молодость, что для того, чтобы заняться альпинизмом, нужно купить ботинки за пятьсот долларов – я бы еще подумал, идти ли в альпинисты.
Также, нужно создавать базы, возрождать альплагеря. В советское время, это была целая сеть, а сейчас от нее насчитываются единицы, нормально функционирующие.

Айвон Шонард, основатель фирмы «Patagonia», неоднократно утверждал, что современный человек хочет забраться на вершину, а не лазить. Согласны с этим мнением? Возможно, это также имеет отношение к проблемам непопулярности альпинизма?
Ну, я бы не сказал, что это утверждение верно. На мой взгляд, тут дело в другом. Сейчас, многие молодые альпинисты «пиарятся» - то есть заберутся на вершину, сделают пару красивых кадров и все это выкладывают на суд зрителя. Это среди альпинистов-профессионалов подобные действия вызывают смех и неодобрение, а незнающему человеку это кажется чем-то запредельным.
Представь, я выеду в Варзобское ущелье, пройдусь по тропинке, сделаю несколько кадров окружающей картины с высоты, сниму какой-нибудь мало-мальский камнепад или лавину, смонтирую это все в один ролик и покажу. Незнающий что это за места, скажет «Да-а, Байковский, ты крут!» А душанбинцы меня обсмеют просто. А в итоге всего этого, складывается неправильное мнение об альпинистах.

То есть, вы хотите сказать, что за счет подобных действий, происходит какая-то деградация альпинизма?
- Нет, не деградация, путаются понятия альпинизма. Просто если вникнуть и разобраться, то можно увидеть, что альпинизм ныне разделяется на несколько видов. Вот смотри: есть классический, спортивный альпинизм, он един и цел. А есть коммерческий альпинизм. Представь – альпинист поднимается на Эверест, классическим стилем, без кислорода, делает свою, новую линию маршрута. И взбирается еще один человек, который выше холма у себя дома не поднимался, в сопровождении трех шерпов, несущими всю тяжесть на себе, сам «альпинист» в кислородной маске, с легким рюкзачком за спиной. По сути – это не альпинист, это клиент, которого буквально «занесли» на вершину. А ведь спустившись, он будет говорить – «Я был на Эвересте, я альпинист». Понимаешь, именно вот такие ситуации и подменяют собой истинные понятия альпинизма.
Или, к примеру, оздоровительный альпинизм – на западе принято ходить в треккинги в высокогорные места. В Альпах, например, прибиты лестницы, которые ведут на вершины. То есть человек подходит к ней, встегивает карабин в страховочную веревку и поднимается по этой лестнице наверх! Ну и где здесь альпинизм? Да, поднялся на вершину, но как поднялся, вот в чем вопрос. Или идет человек в трек под Эверест в базовый лагерь, по тропинке так поднимается. Да, тяжело идти, высота все-таки дает о себе знать, но он пришел в базовый лагерь, поблевал там, отдохнул и спустился вниз. И ведь будет всем говорить, что он побывал на Эвересте!
Ну, или упомянутый мной уже, этакий – видеоальпинизм, то есть показ того, чего нет, или не было. Взобрались ребята на вершину, оказался среди них хороший оператор, который снял их с разного ракурса в процессе, смонтировали ролик и выложили его в Интернет. Да, молодые, охото славы и признания, но профессионал-то знает, что такое стиль альпинизма.
А несведущему человеку все одно. «О! Вершина, облака внизу – круто!» Вот так вот порой и путаются истинные понятия альпинизма и выдуманные.

Вопрос вдогонку – нередко альпинистам приходится согласовывать свои проекты со своими спонсорами. На ваш взгляд - это влияет на общую, описанную вами ситуацию?
- Ну а как же! Зачастую альпинист, после восхождения, вынужден говорить то, что удобно спонсору. Либо отклоняться от своих первоначальных планов на восхождение. Ну а иначе как? Кто платит, тот и музыку заказывает, полученные деньги надо отрабатывать. В принципе, такое было всегда, и в наше время тоже. Только нас тогда всем снабжало государство, была идея, авторитет, было как-то более возвышенно, коммерческого духа не было.
Кстати, ваша братия, журналисты, также зачастую оказывают «большую услугу». Помню, когда я вернулся с Эвереста, где мы проложили свою нитку маршрута, я привез оттуда фильм для РТР, принес его в студию, а спортивный редактор меня со входа и спрашивает: «Ну как, грохнулся там кто-нибудь?» Ролик мой так и не взяли.
Слишком часто сейчас журналисты, в своих описаниях гоняются за «жареными» фактами. Я когда телевизор включаю, бояться начинаю – одни трупы на экране.
Хотя конечно тут опять вопрос финансирования, по сути, кто платит деньги, тот и делает программу.

Вы родились в Таджикистане, выросли тут, занимались альпинизмом. Сейчас периодически приезжаете сюда. На ваш взгляд – что изменилось в таджикском альпинизме, и есть ли он вообще?
Альпинизм в Таджикистане имеет хорошие тенденции к развитию, здесь есть все условия, и президент республики не раз подчеркивал, что необходимо создавать четкую туристическую структуру, привлекать инвестиции.
А пока что альпинизм находится в зачаточном состоянии. Да, остались специалисты советской школы, но нет толковой молодежи, что хотела бы заняться альпинизмом. И главное – нет самой инфраструктуры альпинизма. А без нее не будет и людей.
И тут возникает интересный момент – нежелание местных жителей поработать в этом направлении. Посмотри, по сути, большинство альпинистов – жители долинных мест, находящихся намного ниже. А ходят в горы, живут горами. Не зря же говорят – противоположности притягивают. А у местных жителей, уже этакий менталитет сложился – ну вот они горы, вокруг, чего в них ходить-то, и так посмотреть можно. И это относится к жителям горных местностей практически всего мира.
Но думаю, со временем альпинизм в Таджикистане разовьется. Когда есть такая природа – она не должна быть сокрыта от глаз любителей. Главное приложить усилия к развитию.

Ну и в заключение – не поделитесь планами на будущее?
- Ну, в будущем у меня только один крупный проект намечается – окончить наконец-то докторскую работу. Так что в Фанах, я буду не с ледорубом в руках на вершине, а в «Вертикали» с ноутбуком, работу свою делать.