По арктической пустыне – горам Бырранга

чай и занялись подгонкой снаряжения, тарировкой одометров, упаковкой санок. Погода отличная, ветра нет, ярко светит солнышко, абсолютная тишина. Однако, не затишье ли это перед бурей – барометр показывает снижение давления до 728 мм рт.ст. А в Косистом было 780! Тем не менее, время пошло и мы выходим на маршрут.
Основная задача первого дня путешествия - пройти небольшой начальный участок маршрута и таким образом плавно войти в режим нагрузок, характерных для длительных лыжных переходов - ведь в Киеве всю зиму не было снега и для нас по сути этот поход ознаменовал собой открытие лыжного сезона. Наконец, мы в походном снаряжении и рвемся в путь. Мороз крепчает - когда после первых пройденных километров остановились на бивак, температура упала до -30°С. Несколько раз прихватывало то руки, то ноги, то лицо.
Одной из наиболее сложных задач путешествия была проблема правильного ориентирования для выбора направления движения по маршруту – ведь вокруг на многие сотни километров простиралось необозримое пространство заснеженной горной тундры с плохо заметными очертаниями рек, слабо выраженными горными хребтами. Все это существенно усложнялось отсутствием достаточного объема точного картографического материала из-за малоизученности района путешествия. Руководителю группы – Игорю Синицыну, приходилось каждый раз тщательно прокладывать маршрут на местности, сверяя направление движения по карте с помощью компаса и прибора-счетчика пройденного расстояния – одометра. Об этом весьма полезном изделии необходимо рассказать подробнее. На санки-волокуши на специальном кронштейне крепится обычное колесо небольшого диаметра. Закрепленный на этом же кронштейне счетчик оборотов колеса с помощью заблаговременно проведенной тарировки позволяет легко по числу оборотов определить длину пройденного пути. А это в свою очередь существенно облегчает определение своего месторасположения на карте. На санки крепилась и запасная лыжа – к счастью, за весь маршрут она так и не понадобилась.
Тактика передвижения в этом лыжном путешествии предусматривала многофункциональное использование пластмассовых санок-волокуш. Размещая наиболее тяжелую часть снаряжения и продуктов на этих санках, мы тем самым имели возможность существенно облегчить вес рюкзаков. А это, с одной стороны, привело к существенному снижению физической нагрузки на каждого участника, а с другой – позволило заметно повысить среднюю скорость движения и в конечном итоге увеличить преодолеваемый за день отрезок маршрута. Собственно режим передвижения предусматривал 50-минутный активный переход и последующий 10-минутный отдых. Тем не менее, несмотря на относительно небольшой вес рюкзаков и ровный ритм передвижения, после каждого перехода участникам приходилось надевать теплые куртки («пуховки»), чтобы за время непродолжительного отдыха «не остыть» и не исключить на каждом последующем этапе перехода начальный период «втягивания» в требуемый темп движения. Подобно стайке пингвинов участники группы, усевшись кто как мог на рюкзаках, пенопластовых ковриках и санках, и развернувшись спиной к ветру, коротали спокойные минуты непродолжительного привала. Эффективная защита от ветра требовалась также и палатке – имея большую площадь боковой поверхности, а значит значительную парусность, походная палатка имела все шансы быть унесенной шквальными порывами ветра. Собственно боковые оттяжки палатки, первоначально прикрепленные к насту дюралевыми колышками, затем окончательно «пришпиливались» лыжами. После этого начиналось строительство ветрозащитной стенки. Благо для этого имелось неограниченное количество строительного материала. Этим материалом был обыкновенный снег, утрамбованный ураганными ветрами до состояния жесткого наста – по такому снегу вполне возможно ходить, не надевая лыжи. Как правило, при строительстве ветрозащитной стенки для подготовки снежных блоков достаточно эффективно можно использовать дюралевый лист – с его помощью выполняется три вертикальных реза, а последним движением может быть либо удар ногой в основание очерченного снежного блока, либо его подрезка в нижней части тем же листом. Но порой попадался настолько плотный наст, что «осилить» его могла только снежная ножовка – при попытке вырезать снежный блок дюралевый лист попросту гнулся и вполне мог сломаться. Первый ряд блоков аккуратно выстраивался вокруг палатки полукругом, а каждый блок следующего по высоте ряда связывал два снежных кирпича ряда предыдущего. Ветрозащитная стенка при этом получалась прочной и устойчивой, а благодаря ее прикрытию в палатке практически не ощущается какого-либо движения воздушных масс. В процессе многодневного похода и многократного возведения ветрозащитной стенки сама собой произошла узкопрофильная специализация строителей – у кого-то лучше получалось вырезать кирпичи, как например, у Володи Скрипченко, а вот у Гены Гаузнера хорошо спорилось с возведением стенки. Но, тем не менее, такая специализация никоим образом не исключала возможность в случае необходимости смены ролей и подключения к строительству других участников группы. Высоту защитной стенки для установленной на время обеденного перекуса палатки ограничивали двумя рядами снежных блоков, но вот на ночь верхний уровень выстроенной стенки мог достигать конька палатки. Не всегда сила ночных порывов ветра была адекватна затраченной на строительство снежной стенки энергии, но зато нам практически никогда не приходилось ночью выбирать из нагретых собственным теплом спальников для того, чтобы укрепить либо достроить стенку, недостаточно надежно защищавшую палатку.
Для избежания обморожений, особенно при встречном ветре, надежной защиты требовало также лицо – то ли с помощью ветрозащитной маски (попробуй угадать, кто скрывается за этой маской?), то ли отороченным мехом капюшоном штормовой куртки, как это делал наш товарищ – кинооператор Слава Абрамов.
Когда, наконец, палатка установлена и надежно раскреплена, каждому не терпится поскорее «нырнуть» в середину походного дома. А там совсем другая атмосфера - атмосфера защищенного пространства и уюта. Слышен ровный гул работающего примуса, Володя Кропочев нарезает на порцайки обеденный кусок сала, по справедливости делятся сухофрукты. Неторопливо попивая чаек, друзья ведут неспешные беседы о том и сем, начиная с разбора успешно пройденного этапа, продолжая обсуждением литературных опусов в собственной трактовке (“А набрось-ка, братец Елдырин, на меня пуховку!” и заканчивая философскими диспутами. Но постепенно, с каждым пройденным переходом и пережитым днем наши разговоры все больше замыкаются на всеми любимую тему насчет «пожрать». Блаженство и умиротворенность – вот, пожалуй, наиболее точные характеристики такого состояния.
Но снова в путь – зовет нас вперед к заветной цели незаходящее полярное солнце. Порою в безветренную погоду солнышко может пригреть так, что можно смело подставить его ласковым лучам спрятанное не за одной одежкой тело – так, как это сделал Гена Гаузнер. А учитывая характерный и неизбежный для походной диеты авитаминоз, лучший способ для синтеза в витамина D нельзя и придумать. Кстати, именно так и происходит синтез этого витамина в организме белого медведя – через пустотелые шерстинки медвежьей шкуры солнечные лучи как по оптическим волокнам достигают поверхности тела животного.
Что более всего поражает в этом причудливом мире заснеженных гор и скованных морозом рек в безветренную погоду – это абсолютная тишина, которую периодически нарушает легкое поскрипывание скользящих по поверхности окантованных лыж. «Белое безмолвие» - пожалуй, более точного определения писателя тому, что видишь, сложно придумать. Нельзя сказать, что это как-то по-особому угнетающе действует на человека. Но мы, горожане, это особенно остро воспринимаем. Нам попросту не хватает шума и звуков – тихого шелеста листьев на стройных деревьях и низкорослых кустарниках, веселого журчания бегущего ручейка, задорного пересвиста вернувшихся птиц и низкого гула в верхушках сосен. Эти звуки здесь никогда не зазвучат, а значит, этот край навсегда останется для нас страной «белого безмолвия».
Постепенно, переход за переходом, мы приблизились к одной из наивысших точек массива Бырранга – вершине 1146 м, на которую было запланировано восхождение. Оставили провиант в снежной пещере, которую вырыли неподалеку от палатки в снежном надуве. Заложили мешки санками, а вокруг и сверху снежными кирпичами. Медведей и волков пока не встречали, поэтому опасение вызывают лишь песцы – мелкие воришки и любители легкой добычи. За три часа ходового времени подошли к вершине и стали лагерем. Игорь Синицын и Олег Ревин сходили на разведку, чтобы предварительно наметить путь восхождения.
На следующий день перед восхождением поднялись пораньше, Андрей Спирин приготовил завтрак и в 6 часов мы уже были на маршруте. Погода благоприятствовала быстрому движению по намеченному пути. Вскоре пришлось сбросить лыжи и надеть кошки. Подъем занял около 2-х часов, местами было весьма круто. Собственно вершина представляет собой довольно протяженное плато, посредине которого установлен триангуляционный знак, обозначающий месторасположение собственно вершины. А с плато открывается великолепная панорама окружающих гор. Однако ветер усилился, небо стало затягивать пеленой. Мы сфотографировались, сняли записку шестилетней давности (1976 года), убедившись в том, что не так часто посещают туристы здешние места. Прикрепили к стальной треноге барельеф нашего вождя и учителя товарища Ленина и начали спуск вниз.
Очень похожим на это восхождение был подъем на г.Ледниковую – второй по высоте вершины гор Бырранга. Вначале погода была неважная, но примерно через несколько часов после начала восхождения погода прояснилась – природа как бы способствовала успешному переходу. Продолжая движение вверх по долине, подошли к развилке, откуда было удобно совершить восхождение. Поставили палатку, Олег Ревин остался в лагере, а остальные члены группы вшестером двинулись на вершину. Подниматься пришлось по камням, что оказалось весьма чревато для важнейшего элемента походного снаряжения – бахил. Кому не приходилось сталкиваться с таким снаряжением, нужно объяснить. Смело можно сказать, что бахилы – один из важнейших элементов любого лыжного путешествия – представляют собой такие большие мешки, пошитые из прочного капрона, которые надеваются сверху на ботинки. У них несколько основных функций – препятствовать попаданию снега вовнутрь ботинок, защищать собственно ботинки от таящего на их поверхности снега, и, наконец, внутри бахилов формируется собственный микроклимат с более высокой по отношению к наружной температурой, что способствует сохранению тепла и уменьшает риск обморожений. В высшей точке сфотографировались, оставили записку и рванули вниз. Спуск занял около часа. В лагере у Олега был приготовлен горячий чай, мы быстро перекусили, оперативно собрали рюкзаки и продолжили путь. Пришлось сильно покарячиться, пока взошли на перевал Толля. Напрягаться пришлось из-за рантклюва с большой крутизной. Местами приходилось использовать ледоруб, облегчая себе маршрут вырубленными в ледовом склоне ступенями. Поэтому сначала занесли наверх рюкзаки, затем челночным способом вытянули санки. На перевале, следуя славной традиции горных туристов, мужики получили по порцайке шоколада – удовольствие неописуемое. По случаю успешного преодоления сложного участка маршрута заночевать решили прямо на перевале - поставили палатку, устроили праздничный ужин в честь 112-й годовщины со дня рождения товарища Ленина.
С перевала Толля, вволю налюбовавшись прекрасным панорамным видом на окружающие вершины, начали быстрый спуск в долину реки Холодной. Катили вниз по долине реки и поэтому спуск доставлял огромное удовольствие. Санки, правда, норовили обогнать и броситься наперерез. Много хлопот доставлял и неожиданный переворот санок – на любом бугорке они высоко подпрыгивали, а приземлиться могли уже кверху брюхом. Это тормозило спуск и, естественно, снижало уровень адреналина в крови. К концу ходового дня был пройден значительный участок пути, поэтому на бивак стали достаточно рано.
Массив Бырранга – это протяженные горные плато с практически плоскими вершинами. Такой характерный вид за полярным кругом имеют многие горные районы, в частности, и плато Путорана на Таймыре. Формирование такого рельефа произошло при движении ледника, имевшее место в этих краях около 20 тысяч лет назад. Сам район нашего путешествия представляет огромный интерес для исследователей различного профиля – географов, гидрографов, метеорологов, этнографов и др. В этих краях было проведено немало научных экспедиций, каждая из которых внесла свою лепту в копилку знаний об этом регионе. Одна из таких экспедиций состоялась в 1968-1969 г.г. под руководством известного полярного исследователя Семена Говорухи. Нам удалось побывать в полевом лагере этой экспедиции, вернее, увидеть то, что осталось от этого лагеря. Перед нами открылось грустное зрелище – сломанные алюминиевые дуги каркасов палаток, разбросанные ящики (из-под пива “Оболонь”), пустые бочки из-под горючего. Олег Ревин нашел дымовую шашку, взяли ее с собой для отпугивания белых медведей. Правда, как пользоваться этой шашкой никому толком не было известно. Но это неважно – главное уверенность, что это возможно. Прихватили из лагеря в качестве сувенира и сковородку. Спустились с ледника, остановились на ночлег, мороз -35°С. Ртуть в градуснике у нашего метеоролога Андрея Спирина замерзла. Но это не помешало нам напечь блинов и с удовольствием их съесть. Спать пришлось ложиться в промерзшие спальники.
С утра солнце, опять потеплело. Мы начинаем спуск в долину реки Жданова. Слава Абрамов снимает отличные динамичные сцены для кинофильма. После непродолжительного обеденного перерыва продолжили движение по долине. Погода по-прежнему отличная, мы продолжаем движение к водоразделу. Подъем пологий, затяжной. Несколько раз пересекали следы куропаток и леммингов, а так больше ничего живого и не попадалось. За два перехода были на высшей точке водораздела. Спуск в долину реки Посадочной занял около 40 мин. Но какая великолепная долина – просторная, ровная – может и название ее от этого происходит. Мы покидаем горы и наш курс – на Гафнер-фиорд. Кругом безбрежное пространство полярной тундры, горы остались далеко позади. К вечеру подул легкий ветерок, но благо, что попутный. Вот так – шаг за шагом, километр за километром, след в след за ведущим группу руководителем двигались мы по направлению к Карскому морю. Перед финишным рывком к Гафнер-фиорду остановились на плановую дневку – так называется день отдыха на маршруте. Дневка оказалась очень кстати – можно заняться кройкой и шитьем, то есть ремонтом снаряжения, а также готовкой и употреблением жрачки. В такие редкие дни отдыха можно и поспать подольше. Сварили с утра картофельные хлопья, поели, теперь сидим в палатке, бакланим. Ждем очередного приема пищи. Вот так и дневка проходит. Весь день ели, пили, штопались. Спать легли пораньше. Ночь прошла относительно спокойно – ведь ветрозащитная стенка у нас была капитальная!
Утро следующего дня выдалось безветренным. Собрались довольно быстро и в половине седьмого вышли на маршрут. На одном привале позади себя в 200-х метрах увидели пасущегося северного оленя. Он спокойно пощипывал ягель, не обращая на нас никакого внимания. Мы, правда, находились с подветренной стороны. Продолжаем движение, по-прежнему не спеша, хотя ведущим сейчас идет Андрей Спирин. Стали часто попадаться следы оленей, а вот песец исчез. На одном привале откопали из-под снега ягель и получили по дозе витаминов. За день прошли около 30 км. Завтра 1 мая – День международной солидарности трудящихся. Первомайский праздник был отмечен удвоенной пайкой жрачки. После такого завтрака тяжеловато было идти. Заночевали возле второй избы, где нашли ракетницу, правда, без боевых зарядов. Изба была брошена 4 года назад, причем создалось впечатление, что это было сделано наспех. После повторного обследования избы нашли схему Гафнер-фиорда.
И вот, наконец, мы дошли до Гафнер-фиорда, а на следующий день вышли к его устью (горловине). Слева от места впадения залива в Карское море высился огромный тур, сложенный из плоских булыжников, справа - заброшенное зимовье, а прямо перед нами открывались безбрежные заснеженные просторы Серного Ледовитого океана.
От этой точки начинается третий этап нашего путешествия – поход по побережью Карского моря к мысу Челюскин. На обед устроились в избе-рыбточке, раскочегарили печку. Сидим и млеем на шаровом сахаре. До 2-х часов готовили обед, потом ели и вели неспешную беседу. Так сильно протопили печку, что то и дело приходилось открывать дверь для свежего холодного воздуха. На ночь расположились на нарах, хорошо просушили вещи.
Долгое время погода нас радовала, но настал час – и все в одночасье изменилось. Поднялся сильнейший ветер, но благо, что он был попутным. Лыжный бег доставлял море удовольствия. Сквозь затянувшие небо облака пробивалось полярное солнце. Завхоз существенно усугубил пайку продуктов – чуть ли не в 2 раза увеличил объем суточного рациона. По приемнику услышали, что самая низкая температура на территории Советского Союза – на севере Таймыра, то есть там, где мы находимся в настоящее время. А мы не просто на Таймыре – мы на берегу Северного Ледовитого океана. Целый день двигались по заливу Толля. Встречались огромные и необычайно красивые торосы причудливой формы, фотографировались на их фоне. На мысе Могильном побывали на могилах офицера Жохова и кочегара Ладоничева – участников экспедиции 1914 года, погибших во время зимовки. Покосившиеся кресты на погосте – как немые свидетели разыгравшейся много десятилетий назад трагедии. Воздав дань памяти отважным исследователям сурового северного края, мы продолжили путь к мысу Челюскин. Спустя какое-то время над нами пролетел вертолет, сделал круг и полетел дальше в сторону Диксона. Это были первые люди, которых мы увидели за все время нашего многодневного похода. До вечера успели сделать еще 2 перехода, преодолев за день в общей сложности около 35 км. Погода по-прежнему пасмурная, температура около 12° С мороза. После второго перехода в небе появился вертолет. И так несколько раз.
С утра сильный ветер, но великое благо, что попутный. Видимость слабая. Во время одного из переходов мы впервые пересекли след белого медведя. Отпечаток лапы был размером с большую сковородку марки “Tefal” – того самого, который “завжди думає про нас”. Темп движения заметно возрос и как результат этот день был отмечен 40-километровым переходом. А вот на следующий день 9-го мая после утренней двойной порции каши по случаю дня Победы и пройденного 20-километрового участка увидели перед собой вдалеке какие-то хозяйственные постройки, путь к которым пролегал вдоль накатанной вездеходом дороги. Погода была отменная, светило яркое солнце. Наверное, это и есть финиш нашего лыжного путешествия – мыс Челюскин! С Победой, дорогие товарищи!

Всегда Ваш, Игорь Синицын
blog