Ху из Джонс фазер

«Вставай, сволочь, ты в школе!», примерно так перефразировалась известная песня каждое утро моего аспиранства. Завтрак в семь утра! Как нелегко дается, однако, перевоплощение из преподавателя в ученика!

В рассветных сумерках, вместе с традиционным пориджем, в организм проникали щемящее душу осознание собственного несовершенства, мысль-«дожить бы до ужина» и желание напихать в карманы побольше корма, чтобы у предыдущей мысли был шанс.

Частенько создавалось ощущение, что наши добросовестно- профессиональные учителя отрабатывают гораздо больше своей немалой зарплаты. И нам, как объектам приложения их способностей и трудолюбия было не всегда легко или всегда нелегко, кто его знает.

Межа between клаймбинг и гайдинг на самом деле довольно широка и запахать её непросто.

Хотя, с такими мегачелами, как Адольф и Тэри, заполнение междустрочий на страницах собственного опыта, протекает вполне комфортно, не смотря на всю поперечность моего характера.

Очень они мне напоминают моего первого командира отряда Харлампия Кузьмича Кузнецова, спокойная мудрость которого, без тени надменности, безболезненно и мгновенно остужала горячие головы значкистов.

А сколько надо иметь опыта и мудрости, чтобы остужать голову такому…такой… в общем, Вашему покорному слуге, мама дорогая!

Ну и вообще приятно, когда твой препод может работать на твоем уровне, а то и повыше, не смотря на явное превосходство в возрасте. Верится ему как то сразу от этого, вот.

Занятия текли своим чередом, но в недрах коллективного сознания постоянно витала мысль- « к нам едет ревизор». Ни Адольф ,ни Тэри не были знакомы с « Великим и Ужасным» Жаном Франсуа Хагенмюллером, инспектором UIAGM и поэтому весьма напрягались по поводу его приезда.

Народ тоже проникся этим хайвольтэйджем и на вторую часть сбора литраж антидипрессантов был значительно увеличен.

Теперь то я знаю, что подвигло меня на самовольную отлучку на Шваба, ну конечно всеобщее напряжение! А тогда это было воспринято, как акт эгоизма, пофигизма и вообще полной нецензурщины. Вот, а на самом деле я конечно белый, пушистый социостоицист.

Сразу по прибытию на Рацека, Жан Франсуа попал в крепкие руки Вити Афанасьева, который провел с ним курс крутого гайдинга в неблагоприятных погодных условиях, что привело нашего инспектора во вполне благоприятное расположение духа.

На следующий день, после учебно-показательного восхождения на пик Рацека, Жан Франсуа провел для нас интересную экскурсию по родному Аксаю и мне, наконец то ,удалось вблизи рассмотреть давно планируемый вариант первопрохода на Бокс.

И вообще, наш ревизор оказался нормальным мужиком, который все свое время пребывания в школе, больше работал как преподаватель, а не как проверяющий.

Ну, а потом… Ну конечно, непременным пунктом каждого семестра, проводимого на стоянках Рацека, стала баня., настоящая Аксайскя жемчужина на высоте 3200.
Банная атмосфера, как никакая, располагает к откровенным беседам и излияниям, хотя, учитывая специфику любого альпмероприятия, заканчивается все «ебаут гёрлз».

Ну, а потом… А потом начались экзамены. Все завалить не удалось, на скалах срываться было неохота, но весьма определенную надежду на освобождение своего места в школе, я в души моих коллег- конкурентов, вселил.

Хотя, опять же, провал вроде как фаворитов всегда позволяет выделиться тем, кто по каким либо причинам, вроде как находится в тени. Так что опять же получается, что хоть и по собственному раздолбайству, но за коллектив пострадал.

Какой я все таки молодец, не то что эгоист Афанасьев, сдавший все на круглые пятерки.

Финальный, персональный feedback проходил под нервные смешки тех, кто еще не побывал на ковре, и под непрекращающееся чоканье уже отстрелянных.

В конечном итоге, меня, по совокупности содеянного, все таки оставили в школе, хотя и дали понять, что участие в Куликовской битве не освобождает от обязанностей аспиранта и если… то … Ну, в общем, все по честному.

На выходе, погрязнув в думах, я едва не затолкал в печь Жана Франсуа, который решил подхалтурить истопником и в своей черной жилетке абсолютно слился с окружающей полутьмой.

Ну а потом… Потеряв по результатам feedbackа треть списочного состава, мы закусывали кольцами ананасов, нанизывая их на пальцы, отчего струны на гитаре стали липнуть к исполнителям, но на децибелы это уже повлиять не могло. Главное, утром одеть шапку внатяг, чтобы голова не развалилась на части.

А утром, на отвальном митинге, Жан Франсуа сказал, что школу ENSA обычно заканчивает только треть поступивших, а то и четверть, так что нам есть о чем подумать и над чем напрягаться.

Ни думать, ни напрягаться сил не было, поэтому на группенфото я тупо отработал скамейкой.

А там, уже не за Горами, весенний скитуринг и лыжная часть вступительных экзаменов для второго потока, который обещает быть более представительным, ибо кроме россиян, в нем возжелали поучаствовать и наши соседи по Центральной Азии и количество девушек в нем, будит желание остаться на второй год.

Кстати, не самая плохая доля, быть вечным студентом гидовской школы UIAGM, учитывая уровень её преподавателей. Лишь бы сохранять поголовье, чтобы не делить, увеличивающуюся с каждым семестром сумму на уменьшающееся, после каждых экзаменов, количество патисипантов.

Ну да мы же альпинисты, и должны быть мужественными.