Хождение в горах в одиночку. Взгляд из 1936 года. В.Семеновский.

Фото одиночного прохождения маршрута практически не может быть. Если тебя фотографируют, значит, кто-то рядом, есть возможность поддержки и это уже не "чистое" соло. Можно на вершине установить аппарат и сфоткать самого себя, но на маршруте это сделать весьма проблематично. Поэтому, строки 36-го разбавлю современными красивыми кадрами.

ХОЖДЕНИЕ В ГОРАХ В ОДИНОЧКУ

По статистическим данным Швейцарского альпийского клуба, на одиночек падает приблизительно одна треть несчастных случаев в горах со смертельным исходом. Хождение в одиночку — не массовое явление. И вот то обстоятельство, что на одиночек падает одна треть всех несчастных случаев со смертельным исходом, подчеркивает, что процент несчастных случаев среди них невероятно высок.

По моим личным наблюдениям и из литературы по западно-европейскому альпинизму, можно сказать, что в общем не более 1—2% из всего состава членов альпийских обществ являются одиночками. И если на эти 2% падает треть всех смертных случаев, то естественно возникает вопрос: не равносильно ли хождение в одиночку прямому самоубийству? Хождение в одиночку я рассматриваю как одну из самых серьезнейших опасностей субъективного внутреннего характера.

Подходя к вопросу только с технической стороны, надо сказать, что хождение в одиночку есть наивысшая ступень, на какой должен стоять альпинист в своем развитии, как мастер своего дела. Маршрут, проведенный без чьей-либо помощи среди опасностей, требует самостоятельности, мужества, большой силы воли и со своей стороны даст массу опыта и возможности наблюдений. Но одновременно с этим одиночное хождение предъявляет к альпинисту требований великолепного знания гор, техники хождения, личных психических и физических качеств.



Опытные одиночки прекрасно понимают грозящие им опасности. Вайленманн, один из пионеров западно-европейского альпинизма, говоря о плюсах, которые дает одиночное хождение, и о том, что «одиночка жертвует только своей шкурой, в то время как неопытный, который, как жулик, втирается в среду опытных альпинистов, самым легкомысленным и бессовестным образом угрожает всей группе», отмечал также и все отрицательные стороны одиночных восхождений. «Один неправильный шаг, падение в трещину и т.п.- и с тобой все покончено. Хорошо, если сразу наступит смерть. Но если ты хотя и не сильно ранен, но не можешь все-таки двигаться, то тебя ожидает ужасная смерть от холода и голода... ни один ворон не прокаркает над тобой»...

Опасности одиночного хождения нужно особенно помнить в наших горах, с их сравнительно малой посещаемостью и небольшим количеством хижин. Вывих ноги, усталость, легкое ранение, нездоровье и т. д. - все эти сравнительно безобидные явления в нашем обиходе—для одиночки, вследствие отсутствия скорой товарищеской помощи, могут кончиться и кончаются трагически. Не раз находили одиночек без всяких заметных ранений мертвыми среди любимых ими гор. И часто невозможно было узнать, что послужило причиной катастрофы, так как борьба происходила один на один. Я уже не говорю о тех случаях, когда даже на нетрудных скалах у одиночки сорвется рука или нога с точки опоры, или он поскользнется на ледяном склоне, или провалится в трещину: удержать его, оказать ему помощь некому. Это одна из основных причин большого процента смертных случаев среди одиночек.

С другой стороны, известно, что одиночка идет в большинстве случаев значительно осторожнее многих, которые идут вслед за первым в группе и зевают по сторонам ( я имею здесь в виду, если можно так выразиться, «принципиальных» одиночек, а не случайных).

Он относится более внимательно ко всему окружающему и более точно взвешивает за и против, прежде чем решиться на какой-нибудь шаг. Одиночное хождение - большая школа для закалки силы воли и настойчивости в достижении намеченной цели. Требуется ясное представление о своих силах и о той трудности или опасности, которые имеются налицо в данном маршруте. Один из проповедников одиночного хождения проф. Ламмер говорил: «моей веревкой является моя самостоятельность, точное знание, что я могу и чего я не могу».



Это одиночки бросили лозунг: «можно подняться всюду». И не потому гибнут даже лучшие из них, что они были слабо подготовлены, что они не знали, куда они идут, а потому, что в критический момент, возможно, временной слабости их не поддержала рука верного товарища.

Наиболее ярким представителем среди одиночек в буржуазном западно-европейском альпинизме был Герман Барт. Он понимал альпинизм только, как чистый спорт. «Меня вызывают стройная вершина, закованная в панцырные плиты гора, зубчатый хребет - достичь предельной высоты, пусть даже ценой безумной отваги, только для того, чтобы быть наверху. И мое желание удовлетворено, поскольку скалы покорились моему уменью и подчинились мне, как своему повелителю, а в человеческом восхищении я не нуждаюсь». Убежденный индивидуалист, он бросал мистические вызовы каждой горе, желая вступить с ней в единоборство.
К одиночкам принадлежали виднейшие альпинисты, но, несмотря на всю свою опытность и знание гор, огромное большинство их погибло в горах.

К сожалению, приходится констатировать, что по следам опытных идет целый ряд неопытных и даже новичков. Эти одиночки пускаются в путь на свой собственный страх и риск, не имея на это никаких данных. Они идут в одиночку не потому, что знают о грозящих им опасностях, а потому, что не знают о них.
Не всегда идут в одиночку по мотивам «эстетического пли спортивного порядка». Часто бывает, что одиночка появляется в горах по легкомыслию, в надежде, что ничего плохого с ним не произойдет. Бывают и другие причины появления одиночек: один не нашел спутника, другой прозевал попутчика, у третьего заболел товарищ, с которым он ходил в горах, и т.д. Этого рода одиночки в основном и комплектуют печальные ряды жертв. Это за их счет поднимается процент смертных случаев среди одиночек в горах.

Ярким фактом типичного сумасбродного одиночного хождения и бессмысленной гибели является случай с инженером Панченко: «14 сентября 1931 г. молодой инженер андезитовых разработок Панченко, несмотря на увещания со стороны проводников, решил один взойти на вершину Казбека и не возвратился. Поиски в районе ледника Орцвери, продолжавшиеся с 17-го по 20-е, не дали никаких результатов. Найдены брезентовые рукавицы, но предполагается, что они принадлежали не Панченко, а одному из участников группы Липкииа. Панченко не был альпинистом, и, очевидно, причиной его гибели была неопытность».
Таково было краткое, но исчерпывающее сообщение т. Маруашвили с базы Казбек. После трагедии па Эльбрусе, участником которой был т. Зельгейм, это второй типичный случай гибели одиночки в наших горах.

Вот еще два случая гибели одиночек в наших горах:
«Рабочий Туссель из Харькова погиб при подъеме на Шхару. Он пошел по очень опасному маршруту один. Материалы, которые имеются, говорят о том, что у Тусселя и раньше появлялись индивидуалистические тенденции и рекордсменские замашки. После тщательных поисков спасательного отряда - труп не найден» (1932 г.).

«7 сентября 1934 г. из лагеря Адыл-су ушел с намерением подняться на Ужбу альпинист Настенко. Товарищи пытались отговорить его от нелепой и опасной затеи, но Настенко не послушался и ушел вверх по леднику Шхельды. 9-го в горах разразилась непогода. Вьюга замела все следы, и посланные на поиски спасательные отряды вернулись ни с чем».
Как выяснили в 1935 г. Кизель и Алейников, Настенко погиб на предвершинном гребне северной вершины Ужбы.



В основе нашего отрицательного отношения к одиночным восхождениям, как к системе, лежат не только технические соображения, но и другие, более высокие причины. Мы рассматриваем альпинизм, как один из методов воспитания сознания и чувства коллективизма, товарищества, взаимопомощи, взаимной ответственности. Все эти качества необходимы каждому активному участнику социалистического строительства. Одиночное хождение, если оно превращается в систему, не способствует развитию этих качеств; наоборот, оно порождает скорее индивидуализм, анархический образ действий, неспособность подчиняться общественной дисциплине.

Наша рабочая молодежь, безусловно, уже учла это своим здоровым инстинктом. Несмотря на то, что горным туризмом охвачены у нас широкие массы, мы имеем всего один пример упорного, систематического хождения в одиночку, да и этот пример является отрыжкой прошлого. Я имею в виду т. Зельгейма. Однажды он мне написал:
«Главное в моих бродяжничествах - созерцательно-эстетическая и спортивно-целевая сторона; не скрою роли самолюбия и честолюбия. Конечно, мне весьма приятно, что ряд мною уважаемых личностей признают мои достижения заслуживающими внимания. Многим импонирует, что я борюсь в одиночку. Да потому что я не годен для общежития, никому неинтересен и по ряду причин, в том числе и материальных, не могу объединиться... Я, мягко выражаясь, „патологический". Давным-давно на все махнул рукой, раньше частенько подумывал о „самоустранении", ехал на Кавказ, не рассчитывая определенно на возврат» (письмо от 13 января 1931 г.).
Я думаю, что комментарии здесь совершенно излишни.

Хочу попутно отметить, что даже самый ярый противник одиночного хождения может волею судеб стать одиночкой. Я имею в виду тот случай, когда в группе, при неблагоприятно сложившихся условиях - будь то болезнь, ранение и т. п. несчастный случай - силы группы разделятся так, что одному придется итти за помощью. Такого рода случаи уже были неоднократно, но, к сожалению, иногда оканчивались участью всех одиночек. Несмотря на это выбора иного здесь нет: итти за помощью товарищу долг!

Чувствуется, что автору импонируют рискующие ходить в одиночку альпинисты, но он вынужден печатно поддерживать идею коллективизма...

Впрочем, к сожалению, это В.Семеновскому не помогло...