Моя первая настоящая вершина

МОЯ ПЕРВАЯ НАСТОЯЩАЯ ВЕРШИНА

Гастон Ребюффа, известный французский альпинист, один из первовосходителей на Аннапурну рассказывает о
своей любви к горам, о трудном ремесле гида, рассказывает обальпинизме без прикрас и романтического ореола,
так как альпинизм не нуждается в этом,-он ,действительно, романтичен и по-настоящему прекрасен, как стиль
жизни по-настоящему прекрасен для тех, кого влекут горы.
( перевод Л.Васюковича)







Пьер слушал меня внимательно и, не давая перевести дыхание, задавал очередной вопрос.

- В каком возрасте вы совершили свое первое настоящее восхождение?
Во время похода, которым руководил известный в Шамони гид Моран, меня поразила вершина Ля Бар д'Экрен, крутые склоны которой уходили в небо на высоту более чем 4000метров. И с того дня для меня уже не существовало других вершин: гребень Ля Бар стал моей мечтой. Я решил для себя: это будет моя первая в жизни вершина! Я держал в тайне свой замысел, боясь проговориться, чтобы мои родители не воспрепятствовал заду-
манному.
В то же лето я познакомился с альпинистом Анри Муленом. Он стал моим другом, моим настоящим побратимом; и однажды он сказал мне своим слегка простуженным голосом: «Знаешь, в июле следующего года мы сделаем с тобой вместе Ля Бар! Что скажешь?»
Я ничего не сказал ему тогда. Я был счастлив: ведь мечта, к которой я стремился столько лет, становилась реальностью, - надо было только дождаться следующего лета.

- И, наконец, пришел июль, - сгорая от нетерпения, подсказал мне Пьер.
Накануне моего отъезда в горы я был крайне взволнован, беспокоен, но все-же, решителен и готовый идти до конца. Последнюю ночь в доме я провел, не сомкнув глаз. Рано утром, я обнял своих родителей, расцеловал их, словно прощаясь с ними навсегда, и отправился на встречу с Муленом.
А через день в шесть утра мы вышли из отеля в поселке Уазан. В долине еще господствовала ночь, и только нашу вершину уже осветили первые лучи еще невидимого солнца.

- Это первое восхождение запомнилось вам на всю жизнь?
Да…
Мы поднимались медленно, сосредоточенно, осторожно, стараясь не нарушать вселенскую тишину горного мира. Вершина, казалось, совершенно игнорирует нас, не обращая никакого внимания на двух карликов, одержимых безумной идеей покорить ее. И это меня немного огорчало. Я не знал, каким образом, но мне хотелось, чтобы окружающий меня мир был так же безумно счастлив, как и я, делая свои первые шаги к вершине. Мне хотелось, чтобы все ликовало вокруг, но солнце безучастно скользило по скалам, еще не касаясь нас.
Первым поднимался Мулен. Я не могу сказать, что был на высоте, но я старался изо всех сил, чтобы не показаться слабаком. И я поднимался все выше и выше, ощущая, как сердце мое наполняется огромной радостью от первого в жизни настоящего восхождения.
- Вам было страшно?

Признаюсь, что в особо деликатные моменты мне было страшно. Я испытывал чувство парализующего страха. Но идущий впереди товарищ подбадривал меня и передавал мне по связывающей нас веревке свою уверенность. С каждым набранным метром высоты зияющая под ногами бездна становилась все зловещее и зловещее.
Но постепенно, я почувствовал себя более уверенно на крутом гребне между землей и небом. Я до сих пор вижу, словно наяву, поднимающуюся вдоль гребня веревку, которая связывала нас, меня и Мулена, и на жизнь и на смерть.

- А когда вы поднялись на вершину?

Мы долго стояли молча, гордые, счастливые и такие уязвимые в своем ненадежном положении на узком, как нож, вершинном гребне. Не произнося ни слова, в чем не было необходимости, мы только улыбались друг другу, любуясь теряющимися в дымке горными пейзажами. Мне казалось, что на высоте Ля Бара в 4100 метров я родился второй раз.
На спуске я провалился на снежном мосту и упал в трещину. Повиснув на конце веревки, я познакомился ближе с ледяными стенами, с внутренней жизнью ледника. Попавший за воротник снег, начал таять, по спине потекли холодные ручьи, и я начал замерзать. Над головой зияло отверстие, пробитое мною в снежном мосту, а в нем голубое пятно высокого неба.
Поскольку веревка врезалась в край трещины, то выбраться из трещины оказалось не так легко.




- А вы помните о вашей первой встрече с молнией на Мэжэ?

Действительно, через три дня на гребне Мэжэ мы встретились с другой грозной опасностью гор: с молнией. Я увидел желтоватый зигзаг искр, вырвавшийся из штычка ледоруба Мулена, а мой компаньон заплясал на месте, словно марионетка. Затем послышался глухой звук грозового разряда. Я долго вспоминал потом наше бегство от грозы по узкому гребню под шквальными порывами ветра.
Но как же красива вершина после грозы! Она, словно настоящий друг, подарившая истинную радость победы, и помогшая нам выдержать суровое испытание.
После того первого альпинистского лета в моей жизни было много восхождений, у меня появились новые друзья, но Анри Мулен, который первым помог мне совершить первые шаги в альпинизме, остается для меня настоящим побратимом.
Я желаю всем альпинистам, чтобы у каждого из них был такой же друг, надежный, верный и заботливый, который, как истинный хозяин заоблачных высот, откроет им истинную красоту горного мира, как это сделал бы садовник, влюбленный в свои цветы.
Вернувшись в Марсель, я записался в Провансальский альпинистский клуб Франции. И с этого момента все выходные дни от учебы проводил в скальной лаборатории Каланки. Здесь, на берегу моря, на известняковых скалах, характер восхождения совершенно отличается от настоящих горных маршрутов: стены здесь вертикальные и требуют поистине акробатических способностей, но они позволяют скалолазам привыкнуть к бездне под ногами, а преодоление страха бездны – одно из неописуемых удовольствий восхождения.
Уже на следующий год под руководством Мулена я начал ходить первым в связке.
А через три года я вместе с Андрэ Габриэлем совершил длинное и трудное восхождение на Пельву по северному гребню. Восхождение длилось два дня, и ночь мы провели с ним, пристегнувшись к забитым в скалы крючьям. Это был мой первый бивуак на высоте 1000 метров.

*** Хорошо. В пятнадцать лет вы открыли для себя альпинизм. В семнадцать лет вы совершили первое настоящее восхождение. Скажите мне: что такое альпинизм?

Все дети любят лазить для удовольствия, подниматься на деревья, чтобы оттуда видеть дальше и больше. Если к этому еще добавить и ощущение комфортности от дружбы с товарищем по связке, то это и будет альпинизм.

- Хорошо. В пятнадцать лет вы открыли для себя альпинизм. В семнадцать лет вы совершили первое настоящее восхождение. Скажите мне: что такое альпинизм?

Все дети любят лазить для удовольствия, подниматься на деревья, чтобы оттуда видеть дальше и больше. Если к этому еще добавить и ощущение комфортности от дружбы с товарищем по связке, то это и будет альпинизм.

- Но я не родился в горах…

Я тоже родился не в горах. Ты же знаешь, что я родился на берегу моря. Мои родители никогда не возили меня в детстве в горы, но я же стал гидом Шамони. А стал я им потому, что не потерял с годами мечту о чем-то загадочном, таинственном, то, о чем, в общем-то, мечтают все дети. Конечно, очень часто условия жизни, воспитание, прогресс и комфорт притупляют, утоляют жажду по неизведанным просторам и тем самым наполняют пустотой нашу жизнь, делают ее обыденной и зачастую скучной. Конечно же, я далек от идеи, что все мальчишки должны обязательно пройти через школу альпинизма, чтобы стать настоящими мужчинами, так как в жизни могут быть и другие достойные вещи, кроме любви к горам. Важно другое: сохранить в себе стремление к познанию неизведанного,- именно оно и является определяющим критерием в разнице между настоящей жизнью и существованием.

- Погодите, погодите… Это немного сложно для меня. Вы сказали, что дети лазят по деревьям и заборам чисто инстинктивно. В этом я согласен с вами. Но влечет их к большим горам, к высоте?

Влечение к высоте не было бы таким сильным, если бы в этом не было загадки, тайны. Вот почему альпинисты покоряют не только вершины Альп, но и стремятся, например, в Гималаи. Гималаи – это поднебесный мир над миром земным. Длительное время люди оставались равнодушными к «крыше» нашей планеты, а возможно, просто, боялись проникнуть в него. Хотя они подходили к подножию гигантских вершин, чтобы полюбоваться ими вблизи, чтобы изучить их, чтобы насладиться их мощью и в душе лелеяли мечту о восхождении на эти земные исполины.





-Каждая вершина – это особый мир? И вы верите в то, что горы живут своей жизнью?

Конечно.Каждая вершина, высокая или низкая, живет своей собственной жизнью.
Камнепады, лавины, обвалы, сели – вот проявления этой жизни. И надо очень хорошо это понимать, чтобы избегать трагического исхода от проникновения в этот, в общем-то, чуждый человеку мир.

- Но почему все-таки люди поднимаются в горы?

Известный английский альпинист Муммери на подобный вопрос ответил просто: « Потому что они есть на Земле!» И в этом тоже есть доля истины. Горы всегда притягивали к себе взгляды людей, но желание покорять их появилось у них относительно недавно. Когда уже почти все моря были покорены людьми, высокие горы оставались все еще непокоренными, продолжая притягивать к себе восторженные взгляды особенно любопытных и жадных к новизне людей. Хотя, подниматься на вершины – процесс более естественный, чем покорять моря и океаны. В его основе лежит природный инстинкт, заложенный в человеке. И альпинистами становятся именно те, кто не потерял этот инстинкт.…

- А как родилось у людей желание познакомиться с горами поближе?

Конечно же, такое желание появилось не у жителей горных долин: для них горы были привычными как деталь окружающего их мира. Стремление к познанию незнакомого мира привела в горы живущих вдали от них людей. И это вполне нормально.
Дети Непала, Тибета, Индии с раннего детства усвоили важное для себя правило: с почтением относиться к сверкающим вечным снегам подпирающих небо вершин. Долгими зимними вечерами они слушаю легенды о «Проклятых горах», обиталище злых духов и демонов. Охотники иногда в погоне за добычей поднимались в эту запретную для них область. Для остальных же горы с незапамятных времен оставались частью нашей планеты, недоступной и даже запретной для человека. Легенды и мифы горцев самых разных районов планеты свидетельствуют об одном: горы – место не для людей.
Сейчас же, горы вошли в нашу жизнь, они стали притягательны для всех: в них есть возможность узнать столько нового, необычного, испытать настоящую радость жизни! Юности свойственно чувство познания нового, необычного. Юность- это время открытий. Одни открывают для себя море, другие пустыню, третьи – еще что-нибудь, я же открыл для себя мир гор. Главное заключается в том, что начинающий жизнь человек находит то, что увлекает его, что дарит ему незабываемые мгновения в жизни. А еще прекраснее то, когда человек остается верным своим юношеским увлечениям! Это придает смысл жизни!


- Альпинизм, это что, игра со смертью?

Да нет же! Альпинизм – это не игра со смертью! Альпинизм часто путают с двумя понятиями: понятием объективно существующих трудностей, и понятием опасности, которая и притягивает в альпинизм, как бы отравляя этим смертельным ядом игры со смертью. Но это абсолютно неверно. Я, как гид, должен совершенно спокойно относиться к опасностям гор, быть готовым и к ним, и к риску, но я не рискую ради риска, это для меня не самоцель. Я не принимаю игру в прятки со смертью.

- Какие основные качества альпиниста?

Самое главное требование к альпинисту – это его чувство равновесия на любом рельефе. Вопреки распространенному мнению: альпинист не поднимается вверх только на силе своих рук, он поднимается ногами. Поэтому правильно говорить: не лезть на гору, а восходить на нее. Но кроме физического чувства равновесия, есть еще одно, очень важное чувств равновесия: это моральное равновесие. Это и есть ключевое понятие альпинизма. Мои учителя - гиды, которые привили мне любовь к горам, постоянно повторяли: « Прежде всего, надо подниматься вверх головой, а затем уже ногами! Всегда соизмеряй то, что ты хотел бы совершить с тем, что ты сможешь совершить! Альпинизм, это, прежде всего, вопрос интеллекта и самоконтроля».





- А как приходит желание совершить восхождение?

Восхождение рождается в мечте: красивое название вершины, ее красивые очертания, истории я ее покорения, рассказы покоривших ее - и этого бывает достаточно, чтобы самому попытаться покорить эту вершину. Затем начинается период подготовки, когда сравнивается цель и средства ее достижения: трезвая оценка своих физических и моральных способностей, знание вершины, вариантов маршрута, собственный опыт и уровень здравомыслия.

- Какие чувства переполняют альпиниста, когда он, наконец, достигает вершины. О чем он думает, что говорит? Это, наверное, очень волнующие минуты…

Конечно же, это незабываемо- волнующие минуты. Само восхождение - это диалог между человеком и силами природы. И этот диалог прекрасен. Тишина высоты пробуждает в человеке обостренное восприятие окружающего его мира, заставляет его думать, анализировать, сравнивать. Страх также отвратителен в горах, как и безрассудство. В течение всего восхождения альпинист должен постоянно контролировать степень своей усталости и усталости своих товарищей, время, состояние погоды, которая в горах меняется непредсказуемо и очень быстро, альпинист должен быть готов к этим погодным фокусам…

- Вы говорите, что в горах погода быстро меняется. А может ли она заставить альпиниста сойти с маршрута, так и не дойдя до вершины? И это, наверное, сделать нелегко?

Да, сойти с маршрута, когда до вершины рукой подать, требует от альпиниста не меньшего мужества, чем само восхождение. Провал восхождения зачастую обогащает опыт альпиниста больше, чем удачное восхождения. Конфронтация между альпинистом и окружающими его горами закаляет волю, силу духа, обогащает опыт. Любой человек, ставший альпинистом, учится анализировать и принимать решения, полагаясь только на себя. Горы – это исключительная сфера для постижения жизни.

- Покоряя вершины, альпинист становится самоуверенным, в нем появляется чувство чемпиона, не так ли?

Да, такое замечается. Но альпинист должен постоянно соизмерять свои желания, устремления со своими возможностями. И это подтверждает и мой собственный опыт, и опыт моих товарищей. Играть с жизнью, полагаясь только на удачу, легко, но и чревато опасностями. После Аннапурны, когда перед нами стояла цель покорить вершину любой ценой, я больше не играю в подобные игры. Очень часто газеты, журналы, описывая восхождения, акцентируют внимание на моментах преодоления человеком препятствий на грани своих возможностей. Ситуации подобные бывают, но это уже другая тема, она касается вопроса выживания, борьбы за жизнь, а не нарочитого поиска трудностей, чтобы потом бахвалиться своим геройством. Такого типа материалы делаю плохую услугу молодежи, они предлагают: «Смотрите, как можно стать чемпионом! Как можно стать героем!» Но чтобы стать чемпионом, надо, прежде всего, стать человеком.( Продолженние следует)