Следуя логике трещин

Следуя логике трещин

Бывает в жизни бардак. Где-то больше, где-то меньше, но все идет не так. Не прет, не получается. И чтобы прервать эту засаду необходимо резко сменить обстановку, встряхнуть себя, поднять за шиворот и заставить с размаху пробить стенку головой. Не думая и не размышляя. И если этого не сделать, меня берет тоска.

Заканчивался 2006. Бланки кардиограмм и анализов отвалившимися обоями валялись по квартире. Личную жизнь лихорадило. Карьерного роста не наблюдалось. Даже напиться - и то не хотелось. Город еще спал, когда я запер на ключ дверь и застегнув пряжку рюкзака, не торопясь, пошел на вокзал. Я шел делать то, в чем не сомневаюсь и что умею лучше всего. Я начал путь к своей очередной горе. Путь через нудных попутчиков, грязь вагона, ментов, пограничников, торговцев, таксистов и всего, что не имеет сейчас смысла и не представляет интереса. Путь туда, где солнце ближе, а небо ниже. Где все зависит от меня. Где слетает все наносное, где можно не идти на компромисс. Жизнь с ее проблемами, уж я не сомневаюсь, дождется меня, а сейчас будет Гора! Гора ни для кого, только для меня.

Ледник Богдановича не самое людное место в январе. И будь здесь кто-нибудь, он бы увидел отчетливую цепочку крупных и глубоких следов от снегоступов, петляющих по ослепительно белому снегу от пустынной станции канатной дороги, до опершегося на палки, тяжело дышащего человека. Палка проваливается по самую рукоятку.

- А говорили, что в этом году зима малоснежная…

Но место не такое уж безлюдное – где-то впереди слышатся приглушенные команды. Кто-то идет к своей вершине. Вскоре становится видна тропа в каре Амангельды. Не часто увидишь людей на этом маршруте.

Мучительный подход завершен. Идти не далеко, но я очень быстро набрал три километра по вертикали – на машине минут сорок и не многим больше на подъемнике. В результате ноги просто не шли! Ставлю палатку там же, где стояла она во время моего последнего посещения этого угла три с половиной года назад. Вспоминается, как мы спустились сюда с моим напарником все в крови и бинтах, после падения с гребня пика Аристова. Моменты, которые остаются с тобой навсегда, хочешь ты того или нет.

Летят дни. Я гуляю в снегоступах, гоняю чаи и просто часами смотрю на знакомые очертания гор. Иногда мимо проходят альпинисты, двойками и в одиночку. Перекидываемся приветствиями и короткими расспросами. Беседовать не особо охота. Одиночество прошедших дней вовсе не гнетет меня. День сменяется ночью, лунной и очень холодной. Мембрана палатки сильно обмерзает, и по утрам я просыпаюсь словно в ледяной пещере. Газ не горит…

Который день передо мной северный склон пика Героев Панфиловцев. Красивейший, чистый лед, возбуждающий желание лезть. Прозрачный и холодный, каким он может быть только зимой на северной стене!

Последние дни погода портится. Солнце видно через плотную дымку, от чего становится, кажется еще холоднее, а настроение мрачнее. Завтра пойду на Героев. Хотел на Комсомол, но на подходе ко льду снег ломается “доской”.

Все эти дни ничего не ем. Турецкие продукты из турецкого Рамстора отвратительны! Понятно, почему в Турции с альпинизмом не так, чтобы очень…

Утром выхожу, лишь основательно согревшись. Спешить некуда. Лед пойду на двух молотках и без веревки. Час-полтора работы. Снегоступы, палки и прочее оставляю у начала двойки “Б” на Комсомол. Не спеша, иду к бергу, оставляя в стороне крупные обломки льда – это “работает” ледопад слева от маршрута. Бергшрунд основательно засыпан снегом, хотя ширина и глубина изрядная!

- Ну, полезли помолясь.

В правой руке “Машина”, в левой, третий “Вампир” – мой любимый инструмент от AustriAlpin. Закинуть повыше руки, поставить кошки в глубине снежного надува. Рывок! Перебить инструмент повыше и подобрать ноги. Эдакий болдеринг. Дальше дорога в небо. Классический горный лед. Такой же, как на Молодежной, Изыскателе или Джигите. О категории говорить даже и не хочется. Зачем? Здесь за последние пятнадцать лет кроме Урубко и не ходил никто… да, наверное, и не пойдет.

200 метров. Отсчет пошел! Удар, удар, шаг, шаг. Небо ближе, ледник ниже. С гребня метет, флаги вытягиваются на десятки метров.

Удар, удар…ЧТО-ТО НЕ ТАК! “Вампир”! Клюв пополам, где-то по пятому зубу! Ощущение, что происходит все не со мной. По-моему перебрал я горного спокойствия за дни одиночества. Взгляд вниз – холодная река. Вверх:

- Веревки полторы…

Бью огрызком в правой руке. Ударов за 8-10 получается яма, в которую можно, хоть и не особо надежно, положить инструмент. Прозрачность льда пересекают трещины. Четким ударом сажу обломок клюва в трещину.

- Отлично!

Вот она новизна, вот он вызов! Лезть лед по скалолазному, следуя логике трещин. Снова не стандартные движения. Трещины, как правило, диагональные, а иногда они вовсе прерываются. Тогда, вытянуться в струну, забить Grivel как можно выше, подойти ногами так, чтобы инструмент был на уровне пояса, и найти спасительную паутину трещин.

Перегиб. Ветер в лицо. Пятьдесят шагов по колено в снегу и я на вершине. На записке екатеринбуржцев царапаю замерзшими пальцами “Здесь был Дима”. Горы дарят незабываемые картины. В разрывах облаков, проносящихся мимо, нет-нет, да и выглянет заснеженная и суровая стена какой-нибудь вершины. Эдакая тайна.

Холодно. В такую погоду ходить, быть может, и не стоило, но я здесь и это все для меня. Впереди Карлытау. Как-то так произошло, что я не разу не был на этой не сложной, но очень красивой вершине. Сотня другая шагов по гребню и это упущение в прошлом. Перевал, вещи. Подхожу к палатке почти на ощупь – шторм набирает обороты! Ночью палатку подбрасывает. Снежные заряды мешают спать. Но это не важно. Это пройдет. Все когда-нибудь проходит. Останется лишь гора и стоящий на ней человек с поломанным ледорубом в уставшей руке.


Дмитрий Сальников, Алма-Ата – Томск
Январь 2008