СДЕЛКА

Заканчивался двенадцатый день пути и вторые сутки изнуряющего поединка.

Малиново-жёлтый диск солнца опускался за горный массив Сихотэ-Алиня…

Вик стоял посреди узкого, похожего на заросший овраг, русла ручья и, сжимая изготовленное к стрельбе ружьё, озирался.

Стволы были заряжены жаканом и картечью. Охотничий нож - на солдатском ремне расчехлён.

Мозг парня лихорадочно искал подсказки к действию.

ЭТО, было где-то рядом, и вторые сутки шло за человеком…

Вик, на сколько хватало дыхания и натуженного горла, протяжно крикнул: -Иээээоооооооооо!

Подняв ружьё, выстрелил в вечернее небо.

Сегодня он делал это реже, чем вчера, с меньшей уверенностью на результ и жалел о бесполезно потраченных патронах.

Эхо выстрела ушло к скальному сбросу верховья ручья, ударилось о нависающую скалу, вернулось назад протяжным выдохом морозного воздуха.

То, что на сегодняшнюю ночь местом ночлега человек выбрал именно этот скальный сброс, в сложившейся ситуации, был фактом слабо арументированным.

Пещера или грот подошли бы лучше. Но скала, в случае нападения, прикрывала хотя бы одну сторону из четырёх. И это уже аргумент.

Оставив под скалами походные вещи, Вик с ружьём на изготовку, с облегчённой пилой и топориком в руках осторожно вернулся по своей лыжне к примеченному на пути подхода сухостою.

И наткнулся на следы преследователя. Они уже были и здесь!

…

Первый раз Вик увидел их в прошлый полдень, когда вот так же, в поисках дров для ночного костра, вернулся немного назад.

Следы продавливали путь лыжни и круто уходили на склон чёрного леса.

Находка была неприятна.

Но тайга богата на такого рода сюрпризы и человек лишь констатировал прохождение ЭТОГО зверя поперёк его лыжни, списывая на случайность, которая не повторится.

Однако через три часа, человек сделал неприятное открытие. ЭТО продолжало идти за ним!

Найдя подходящее дерево для большого костра, Вик провёл первую бессонную ночь.

...

На следующий день всё повторилось!

Пытаясь понять причину необычного поведения животного, упорно не реагирующего на предупреждающие выстрелы и громкие крики, человек изучил следы более внимательно.

Худшее подтвердилось. Широкие, неодинаковой глубины отпечатки говорили, что зверь травмирован на правую лапу и, повидимому, стар. А значит, мог охотится лишь на медлительную цель, упорно преследуя намеченную жертву, лишая её отдыха, сна, сил на сопротивление и возможности скрыться.

Это была известная в тайге тактика преследования подранками более слабых, с выжиданим момента для последнего броска.

Человек мог стать такой жертвой. Хромой тигр шёл за ним по пятам. И ничто не пугало голодного зверя: ни ружейные выстрелы, ни головешки, от костра оставляемые человеком на лыжне…

...

С ближнего дерева, с шуршанием и глухим хлопком о валуны ручья, сползла снеговая шапка.

Освобождённая ветка подпрыгнула вверх ледяной лапой скукоженной листвы, закачалась на уровне глаз человека.

Тому сразу же привиделось постороннее движение.

Он вскинул ружьё, но не выстрелил, осознавая, что в стволе не останется готового к обороне жакана.

Надёжная двухстволка шестнадцатого калибра, не дающая осечек и расщепляющая навылет телеграфный столб, вселяла в Вика уверенность.

Поразить подкравшегося в густом подлеске уссурийского тигра до его смертоносного восьмиметрового прыжка было не реально. Нужно выходить на открытое пространство. И лишить хищниак шанса на внезапность. Тогда прицельный выстрел с большего расстояния, чем роковой прыжок зверя, уже возможен.

На Да-дянь-шаньском хребте таким местом, лишенным какой-либо растительности, являлось его верхнее плато.

К нему наш путник и стремился. Но день угасал...

Не дойдя каких-то сотню метров до верхней границы леса, Вик понял, что пока светло надо искать место для ночлега.

Предыдущая бессонная ночь, крутизна подъёма, наличие скального выхода, возле которого можно было более или менее надёжно прикрыть спину, а главное - доступ к хворосту толкнули к принятию своевременного решения.

Оглядываясь вокруг, но чаще туда, где привиделось движение, Вик отыскал в кармане штормовки резервный патрон, перегнул ружьё и загнал заряд в казённик.

В обоих стволах снова было по жакану. Последние!

Вик повёл стволами на уровне глаз, как бы выискивая ЭТО.

Потом поднял оброненную при перезарядке ружья рукавицу, мысленно скомандовав себе: «Нужен костёр и не один!», приступил к ритуальному действию - заготовке дров.

Обошёл ближайшие деревья, обухом топора определяя по звуку пригодность для костра: чем выше тон, тем суше сухостой.

Повезло. Сухостоя было достаточно...

...

«Чёрта лысого, я ЕМУ дамся!» - думал Вик, заваливая плечом очередное надпиленное дерево.

Многолетняя осина упала с требуемым шумом…

Прислушиваясь и постоянно оглядываясь, Вик рубил хрупкие сучья, подтаскивал заготовленное в несколько приёмов к так удачно подвернувшейся скале.

Ему было и тяжело, и страшно от мысли о собственной уязвимости в данную минуту.

Но если огонь будет гореть долго - ночь может не стать последней...

...

Костёр разгорался быстро. И, набрав силу, весело затрещал, выбрасывая в темное пространство окружающего мира красные искры. Дым поднимался вертикальным столбом.

«День завтра будет солнечный!» - автомотически подумал Вик, укладывая по бокам от центрального костра два запасных огнища. Запас дров был уложен под основанием скалы, рядом с рюкзаком и санками на широких полозьях.

Фронт обороны был готов.Тылы прикрывала нависающая скала…

...

Сидя на саночках с ружьём на коленях, освещённый центральным костром человек в полудреме уставшего тела, пытался не забыться сном и вслушивался. Ночная тайга рождала звуки таинственных всхлипов, шорохов и того непонятного, враждебного, что таит её пространство в десятках километрах от жилья…

Расчехленный охотничий нож был наготове. Вбитый острым углом лезвия топор торчал в бревне под удобную в обороне правую руку...

В час, когда сонливость донимала особенно, человек прижигал тыльную сторону левой ладони головёшкой...

...

Февральская ночь казалась бесконечной.

Она властвовала сразу за языками жадного до поленьев огня.

Два раза особенный рык и хруст валежника напомнил человеку что ЭТО находится рядом...

...

С рассветом человек, взбодрившись сухим пайком, двинулся на плато к перевалу.

Лес заканчивался сразу. Как будто его спилили. Последствие давнего пожара.

Обширное розовеющее от утренней зари пологое снежное пространство радовало.

Появилась надежда, что теперь-то ЭТО не посмеет приблизиться ближе, чем на выстрел.

Вик, как только мог, ускорил шаг, чтобы достаточно далеко отойти от заросшего кустарником распадка.

Через сотню торопливых шагов оглянулся.

Чёрный лес остался позади, внизу. Редкие прутики просвечиваемых кустарников и островки прошлогоднего бурьяна не были помехой для прицеливания. Можно было сесть на саночки, отдышаться. Но он остался на ногах, потому что увидел ЭТО. Метрах в ста.

ОНО шло параллельным курсом чуть позади и справа, со стороны востока,

как бы маскируясь в стелющихся лучах встающего солнца и казалось нереально прозрачным.

Лишь длинная сиреневая тень, отбрасываемая на снег, указывала направление и место ЕГО пребывания.

Заметив, что человек остановился, зверь тоже прекратил движение и лёг.

Вик присел на рюкзак...

...

Прошло с полчаса.

Ничто не менялось.

Время работало не на человека. И он сдался первым. Встал, размял затёкшие ноги, впрягся в лямки санок и потянул их с рюкзаком на север к центру плато.

Ружьё он держал в руках…

Тигр тем же темпом двинулся следом.

Так они прошли пару километров.

...

Человек начал ощущать головокружение от недосыпания.

Силы в молодом двадцати двух летнем теле ещё были, но голову уже посещал туман дрёмы.

Временами внезапно как бы вскидывался, осознавая что был в секундном провале сознания, двигался, забывшись коротким сном.

Битьё по щекам, щелчки по кончику носа, царапанье обожженных мест левой руки помогали мало.

Пятьдесят часов вынужденной бессонницы давили на веки пудовыми гирями.

Лямки санок и ремень ружья на шее были уже не только физическим, но и моральным доказательством борьбы за выживание. Появилось понимание что надежды, возложенные на быстрый исход поединка в открытом пространстве, не оправдываются.

Полосатая кошка не приближалось на выстрел.

Солнце выползало в зенит...

...

По снежному плато Да-дянь-шаньского хребта двигались два изнурённых существа: ослабленный человек и изможденный голодом уссурийский тигр.

Развести их пути могло только чья-то смерть или чудо...

...

Глубокий след иного животного пересёк лыжный путь человека наискосок и привлёк его рассеянное внимание случайно.

Тряхнув тяжеленной головой, Вик остановился. Заставил себя подумать: "Кто бы это мог быть?.."

След от копыт глубок и принадлежал большому животному. Оленю, сохотому или крупной косуле.

Вик оглянулся на идущего в прежнем расстоянии тигра и сел прямо в снег рядом с находкой.

Наст снега был уплотнен ветром. Кромка следа имела четкие очертания. Не занесена ночной позёмкой, не оплавлена дневным солнцем. Блестящие крупинки вывернутого наружу снега, от легкого пикосновения пальцев, быстро таяли и пахли чем-то пахучим.

Животное явно прошло совсем недавно. Где-то меньше часа.

...

Воспользовавшись паузой, тигр отдыхал. Возможно, даже дремал…

Большая голова по-кошачьи лежала на его могучих передних лапах.

Однако тут же шевельнулся, едва человек выпрямился.

«Будет что вспомнить на старости лет…» - подумал Вик, рассматривая с прищуром эту больщую кошку. И удивился собственному внезапному оптимизму.

Порадовался, что способен ещё думать.

Поймал себя на том, что тихонько хихикает.

Мысль, что потихоньку впадает в шизу, явило состояние ярости.

Он сорвал с головы шапку.

Воспаленную голову охладила свежесть горного воздуха.

Таёжная даль удивила игрой сине-голубых тонов.

Уставший мозг начал восстанавливать восприятие существующей реальности.

Вик посмотрел на встреченный след уже не с безвольным безразличием, а с некой заинтересованностью:

"Куда этот след ведёт?"

...

След уходил в сторону небольшого возвышения с низким кустарником барбариса, за которым Вик увидел... голову и спину оленя. Голова была повернута не к человеку, а в сторону лежащего тигра.

Рогач был на расстоянии прицельного выстрела!

Вик даже разглядел чёрную полосу по холке коричневой спины и лиловый зрачок в обрамлении белого пятна глаза.

...

Стараясь не делать резких движений, человек медленно опустился возле саночек, снял с шеи ружьё, положил его поверх рюкзака.

Это движение не осталось без внимания оленя. Изюбр глянул на человека и сделал первый шаг.

«Господи, помоги!» - выдохнул Вик, опустил прицел чуть ниже чёрной линии спины и нажал на спусковой крючок.

Мгновение выстрела совпало со стремительным рывком оленя. Лишь облако снежной пыли искрилось на месте его прежнего пребывания…

Промах!!!

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! - кричал во весь голос Вик, в приступе ярости от невозможности что-либо изменить.

Растраченный впустую жакан укоротил шанс выживания на половину. Приблизил глупую реальность умереть на этом дурацком, забытом всеми богами плато хребта с китайским названием.

Вскинутое ружьё было повернуто прицелом в сторону воспрянувшей кошки.

Желание испытать судьбу ещё раз и немедленно было непреодолимо сильно.

Сейчас! Именно сейчас покончить с этой пыткой! Немедленно! Ну же…

Мушка прицеливания двоилась где-то по центру расплывчато-рыжего пятна.

Указательный палец сполз с холодной стали курка.

Развязка была отложена...

...

Сидя на рюкзаке и поглядывая на выжидающего тигра, Вик грыз сухарь, жевал горсть помятого изюма.

Не по-звериному умные действия врага Вик оценивал как небылицу, как придумку из скверного кино, происходящее с кем угодно, только не с ним. Появилось желание расслабиться.

Вик хлебнул глоток спирта и выругался матом. Грубо! На всю катушку своей сргретой спиртом глотки.

Не полегчало.

...

Тупо и полупьяно он думал, что в предстоящую ночь ни за что не сможет заготовить нужного количества дров. Что уже не успеет найти надёжного укрытия. Что мама... МАМА! В далёком отсюда городе она не узнает, как ЭТО произошло с её сыном... И никто не узнает!.. Тайга!

...

В голову влезла глупая фраза: «Не ходите дети в Африку гулять…»

Вик захохотал и начал хлопать себя по лицу, по ушам, по шее…

Удары были всё яростнее и жестче.

Самобичевание казалось бесконечным.

Но вот человек встал и без санок, без рюкзака, взяв только ружьё, двинулся в сторону, которая, как ему казалась, вела к ближайшей границе леса...

...

Он шёл словно запрограммированный робот или животное, которое, доверившееся инстинкту в необходимости хоть что-то предпринимать во имя своего спасения, двигалось куда угодно, лишь бы отдалить то неотвратимое и страшное, что приближалось.

...

Шатаясь, Вик обогнул кустарник, за которым стоял обстрелянный олень и… увидел кровь!

Кровь?

Кровь!!!

По снегу, поверх оленьего следа, обильными каплями метился путь раненого животного. Он вёл за перегиб снежного поля.

-Есть! Есть! Есть!.. - повторял Вик двигаясь вдоль алой россыпи крапленого снега.

Восклицая и бормоча он вспомнил о главном. Остановился. Обратил красное от недавних побоев лицо к расплывчатому оранжево-жёлтому пятну, что шло следом.

- Ах ты, кошачье отродье! Я попал! Слышишь? Попааааааллл! Хочешь жрать, скотина? Хочешь? Очеь хочешь! Слушай сюда, поганец! Предлагаю сделку! Тебе, - Вик ткнул рукой в сторону оленьего следа, - туда, а мне - в другую сторону. Расходимся! А?..

Вик сделал паузу, прислушивался к возможному ответу.

– Нууууу?..

...

Тигр был, как никогда, близок к атаке.

Но он не понимал внезапной перемене в поведении человека.

Какие-то крики, прыжки, размахивание ружьём.

Это сдерживало. В чем-то был подвох...

...

Низкое солнце рельефно отражалось на впалых боках Амбы.

Круглая голова в свете заходящего светила на фоне сереющего неба выглядела необыкновенно большой. Прогнутая спина походила на лист картона.

Человек захохотал, вскинул к небу ружьё и стал возвращаться к санкам.

Зверь двинулся следом.

Вик не спускал с него взгляда.

В стволе оставался последний патрон с жеканом, который мог ещё пригодиться.

Легкая позёмка мела в сторону тигра.

...

Но вот Амба остановился. Принюхивался.

В морозном воздухе витал новый запах.

Запах свежей крови. И он шел не стороны человека...

...

Вернувшись к оставленному на санках рюкзаку, Вик обернулся

Амба принял условия сделки. Его покачивающееся полосатое тело двигалось к снежному изгибу склона, куда вёл краплёный след раненого оленя...

...

И снова - по снежному плато Да-дянь-шаньского хребта, напрягая уставшие под лямками плечи, вздувая от перенапряжения шейные вены и не выпуская из рук ружья, шёл на коротких охотничьих лыжах одинокий путник.

Его маршрут лежал на северо-запад к реке Даубихе, где через день пути он выйдет на зимовье промысловиков, затем далее - вдоль Большой Уссури в сторону Хабаровска...

Впереди у человека было тридцать дней придуманного им пути.

Да сохрани безумца Бог!

P.S.

История - реальная.

Произошла в феврале 1970 года при сольном переходе автором этих строк из Владивостока в Хабаровск.

Авантюрное путешествие человека под именем Вик имело в дальнейшем несколько драматических сцен. Но они закончились, вопреки логике и благодаря случайностям или везучести молодого дурака, сунувшегося в дебри Уссурийской тайги, благополучно. Ценное, что вынес наш «герой» из этого «подвига» было – НИКОГДА НЕ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ ПО СЕВЕРУ И ТАЙГЕ В ОДИНОЧКУ! Элементарный вывих или перелом вдали от населенки может оказаться роковым.

Географические названия в рассказе относятся ко времени, когда они ещё не были переименованы из-за событий на советско-китайской границе в марте 1969 года.

Коренные жители Приморского и Хабаровского края называют тигра по-старинке - Амба.