ОДНАЖДЫ В РЕСТОРАНЧИКЕ

Они сидели в уютном японском ресторанчике «Самурай», Айболит, Принцесса и Мальчик.Поводом был пропущенный день рожденья Айболита, которому исполнилось семьдесят семь лет. И, хотя и Принцесса, и Мальчик находились в расцвете сил и лет( середина тридцатых), все трое крепко дружили, и им, почему-то, было интересно взаимное общение.
Разговор зашёл о том, что, на компьютерном столике у Айболита вот уже вторую неделю лежат более тысячи долларов, что эти деньги надо или спрятать, или положить в банк.«Не могу брать деньги с плохих людей. Эти деньги обычно не приносят счастья, скорее – наоборот». Он вспомнил и рассказал, как влипли в историю, никогда не берущие деньги, муж и жена – два врача – Вовка и Венера. Родители больного ребёнка принесли им на дом редкие и дефицитные обои, но как они ни уверяли родителей, что шансы на выздоровление ребёнка ничтожны, обои остались у них. Ребёнок скончался, как они и предсказали, а обои лежали месяц в углу. На следующий день, как они были наклеены, пришли эти самые родители и потребовали обои отдать...
Подошла официантка, то-ли японка, то-ли китаянка, видимо, студентка, говорила по англтйски без акцента, худенькая, стройная, много смеялась, пыталась понравиться, видимо, недавно принятая, непрофессионалка. Взяла заказ, удалилась..
«Но ведь это деньги за рент, деньги честно заработанные..» - это Мальчик. «Да я прекрасно обойдусь без них. Боюсь попасть куда-нибудь в грязь».«Знаете, мы, врачи, чувствуем людей. Любим чистых. Народ у нас благодарный. Однажды был случай, привезли девочку, лет пяти, после аварии. В крови, без сознания. Открытая черепно-мозговая травма. Вызвал нейрохирурга, поставил подключичный катетер, прокапал, приготовил кровь, пришёл Димка – анестезиолог, ну, я девочку и отправил в оперблок. Сделал всё как полагается. Потом принял её после операции, назначил терапию, вышел к родственникам, сказал, чтобы шли домой, мол, завтра им энергия ещё понадобится. Эти травмы не предсказуемы. Но здесь всё хорошо было, через пару дней приехал нейрохирург и забрал девочку к себе в институт. Долечивать.
Через месяц раздаётся звонок в ординаторской, просят меня вниз. Прихожу в холл, куча народу, пробирается ко мне молодая и красивая из местных, и спрашивает меня, помню ли я её. Нет, говорю, не помню. Тут она мне всю историю выкладывает, а девочку она привела с собой. Такую хорошенькую и здоровенькую. Подарила пакет, а там две бутылки армянского коньяку и коробка шоколадных конфет. Димка ещё на лестнице меня поймал и одну бутылку тут же оприходовал. Коробку с шоколадом девочкам – медсёстрам отдал. Вызвал профессор – «Взятку взял?» «Взял» «Дай коньяк, мне на день рожденья идти, без подарка нельзя».
Официантка принесла заказ, опять завлекающе улыбалась, крутила тем, что должно было бы называться грудью. Айболит ей в ответ тоже скабрезно улыбнулся. Ей понравилось.
«Ну а плохие люди были?». « Были. Однажды позвонили прямо к профессору, сказали, что сейчас привезут внука первого секретаря очень богатой области с инородным телом в дыхательных путях. Часам к пяти. А в четыре вся профессура смылась. Они уже знали, что за личность. Прозвище этого первого секретаря было «ЭМИР» и вёл он себя также. А мы с Венеркой дежурили и свалить не смогли.
Ну, а как привезли, уже в манипуляционной, Венера дала ему наркоз, а я залез бронхоскопом и из правого главного бронха вытащил разбухшее кукурузное зерно. Как полагается, пошёл, показал родителям. Возвращаюсь, а у ребёнка регургитация, это, когда содержимое желудка устремляется в дыхательные пути. Слава Богу, отчистили, вывели из наркоза, отдали матери и эабыли.
Ночное дежурство прошло спокойно, а утром вломился в отделение ражий мужик, в финском костюме, нечто среднее между Арнольдом Шварценегером и аллигатором, в руке дипломат, новенький с бирочкой. Отрекомендовался начальником охраны «ЭМИРа» и объясняет мне, что в этом грёбаном чиланзарском районе по всем сберкассам и магазинам он для меня больше сорока тысяч за всё утро нагрести не смог.»
Они покончили с мисо супом, Айболит выпил рюмочку САКЭ. Приступили к сушам.
«Я сам мужчинка рисковый и команда альпинистская, где я ходил, тоже не дрожала. Но от этого беспредела я дар речи потерял. Попросил его поставить дипломат в ординаторской у дивана. Что такое отпечатки пальцев Штирлица на ручке чемодана мы уже знали. Эта сволочная перестройка уже «пошлаа, пошлааа». Главврача нашего, умного, грамотного, сместили. Посадили на его место недалёкого подлеца с района, который лежал на крыше и наблюдал в бинокль, кто и что домой уносит. Старшую нашу медсестру, несчастную, поймали с флаконами пенициллина для её старой матери, Вадика Призементера, ответственного хирурга, со специально подложенной взяткой увели в наручниках, прямо с дежурства. Продержали два дня в обезьяннике с урками, отпустили за недоказанностию.
А с другой стороны – бабы, дача, машина, и никто не спросит, откуда средства. Ведь работал, света божьего не видел, каждый третий день имею смерть больного и надо идти родителям сообщать. А потом опять работа.»
Опять пришла официантка, спросила, всё ли хорошо, повертела тем, что у в меру упитанных женщин называлось задом. Айболит ей улыбнулся ещё пошлее, поднял глаза, на него смотрел в упор молодой и высокий, с накачанными бицепсами зав залом. Ну да, этот, сексуально озабоченный, и принял её, и пользует её, видимо, в туалете, между блюдами. Ничего не меняется.
«Пришёл Фатхулла – зав отделением. Спросил о дипломате. Ну, я ему всё рассказал. Он мне говорит тоже самое, о чём думал и я.
Слава Богу, всё разрешилось. Пришла Сара Исаковна, мать моего одноклассника, Сашки Вассермана, толстая , рыхлая, принесла внука, синюшного, с тяжеленной пневмонией. Сделали рентген, антибиотик, откапали. Ребёнок порозовел. Сара Исаковна собралась домой. Я ей говорю, мол внука оставь на пару дней, ведь нестабильный. Она в слёзы, «Ой, Вэй, озохон взй, Борочка, Сашеньку взяли за валютные махинации, грозит высшая, потому и ребёнка не досмотрели, а наверху за отмену высшей меры требуют пятьдесят тысяч.»
Сашка ещё в школе считался гением математики. Он все олимпиады выигрывал и хоть немного равных ему не было. А на всесоюзной получил второе место. Не потому, что проиграл, просто тогда установка была. Москва всегда должна была побеждать, и победитель обязятельно должен был быть русским. Вот это Сашку и обозлило. Друзей у него не осталось и стал он злым гением.
Университет окончил с красным дипломом, дослужился до замминистра финансов. Ещё больше обозлился, потому, что министром быть ему не светило. Зто место было только для узбека, политика была такая. Ну и стал грабить, и жёстко. Ни с кем не делился. Это его и погубило.
А тогда сашкина жизнь на волоске повисла. Вот я и говорю Саре Исаковне, что в том дипломате сорок тысяч есть, а десять ещё найдёшь. Больше я ни Сару Исаковну не вндел, ни Сашку, ни её внука. И о дипломате с деньгами ничего не слышал тоже.»
Мальчик смотрел на Айболита во все глаза. «Как, Всё отдали?,» «Да. Нас так альпинизм воспитал. Ну что такое деньги, когда мы за незнакомых людей жизнью рисковали. А деньги были ворованные и счастья такие деньги не приносят. Тем более брать их от тех бандитов, которые над законом ходят.
Верите, не верите, но мне легче после всего стало. Потом пришёл Фатхулла, принёс бутылку «Белого Аиста». Ну, мы с ним это дело и раздавили.»Официантка принесла счёт, зав залом опять неприязненно и с опаской смотрел на Айболита, когда тот оскорбительно ей улыбался.
Мальчик расплатился. Они встали. «Интересно, пойдёшь ли ты за мной или нет. Бицепсы твои накачаны штангой. Для боя не годятся. Если выйдешь, получишь правым апперкотом прямо в твой выпирающий пах. А дальше Бог рассудит. И в туалет с девочкой уже долго не зайдёшь.» Нет, не вышел.
Они садились в машину.«И никто не пришёл Вам спасибо сказать, Из Сашкиной семьи,?» Мальчик негодовал.«У меня есть информация, что некий Мальчик, который сидит здесь, в машине, когда-то был известным байкером в Европе. Он шёл по трассе на предельной скорости и, увидев старуху на своём пути , бросил мотоцикл в одну сторону, а сам улетел в другую. Он седьмой год носит в своих костях болты и штыри. И у меня нет никаких известий о старухе, которую он спас, пришла ли она сказать ему спасибо».