В первый раз на Эльбрусе 1990
По-разному люди ходили на Эльбрус... Кто один раз, кто несколько, с разных направлений и на одну, а иной раз и на обе его вершины. Но, независимо от этого, все так или иначе помнят первое знакомство с этой горой... У каждого оно было своё. В конце поста - благодарность подтолкнувшему меня к написанию данного рассказа. Заранее прошу читателей извинить меня за некоторую банальность темы и повествования!
РОЖДЕНИЕ ИДЕИ
Эльбрус… Идея восхождения на него уже давно владела умами непосед из секции горного туризма Специального КБ полупроводниковой техники. Как же так – несколько походов-четвёрок, три успешные пятёрки и ни разу не сходить на гору, являющуюся символом Кавказа?! Ведь не зря те, кто горы видел только в телевизоре, при нечаянных встречах задавали вопрос: «А ты на Эльбрусе был?» С такой же непосредственной интонацией в голосе они могли спросить и про Эверест – какая разница? Гора, она везде гора, как её не называй!
Осуществление «Эльбрусиады» представлялось в виде десанта из числа наиболее сильнейших участников секции. Все были за. Но чем меньше оставалось до дня Х, тем уважительнее у ряда «десантёров» становились причины отказаться от этой затеи. То ли недостаточно настойчиво приглашали в «десант», то ли робость перед некоторой авантюрности предприятия брала верх… Короче, не такая уж и важная шишка эта высочайшая точка Европы, чтобы всё бросать ради неё, может и подождать!
Энтузиастам же задумки был близок по душе лозунг: «Любить – так королеву, украсть – так миллион! На меньшее не согласны!» Да, именно так – не менее! Именно поэтому выбор пал на Западную вершину Эльбруса и, для вящей крутости с западной стороны. Путь к отметке 5642 метра был намечен из Хурзука, вдоль русла Битюктебекола, к источнику минеральной воды – Карачаевскому Джилы-Су.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. НАЧАЛО ДОРОГИ
Как мы добрались до Хурзука? Спасибо профсоюзу за помощь с машиной! Всего поехало четырнадцать живых душ, полностью уверенных в том, что столько же вернётся в родные пенаты. Среди них четверо ещё не достигли совершеннолетия – два малыша Женя и Нина, мальчик был на годик старше сестрёнки и даже нёс символический рюкзачок. Двое других были школьниками – восьмиклассник Вовчик и пятиклашка Оля. Из шестерых мужиков трое Вова, Андрей и Ваня были с жёнами – Ольгой, Ларисой и Галей. Список участников замыкали Лена в возрасте невесты, «Одинокий бизон» – Валера, а также Витя, автор этих строк, отец восьмиклассника.
Темп задаёт молодёжь
Начавшаяся от аула активная часть пути скоростью не отличалась, малыши шли не быстро, но всю дорогу одолели своими ногами, обутыми в резиновые сапожки. При этом очень часто шли возле Вовчика и держались за его руки с обеих сторон, на остановках для отдыха тоже старались быть поближе к нему. И чем это только он пленил их? Взрослые активно потели под заплечной поклажей и так называемой ручной кладью, которая в упомянутую заплечную так и не влезла. Пусть кто-нибудь попробует впихнуть невпихуемое – мы уже убедились в невозможности такого!
А пока, пройдя несколько километров вдоль реки Уллу-Хурзук и свернув влево, вступили в лесистое ущелье Битюктебекола. Тут, по обе стороны дороги, часто возникали поляны и полянки, «замалиненные» крупной спелой ягодой.
Сладкая добыча
Местами в травянистых кучерях возникало черничное изобилие, о чём красноречиво сообщали окрашенные в фиолетовый цвет руки и губы путешественников. Заночевали на одном из таких лесных пятачков, возле чистого ручья. Стандартный походный ужин сдобрила грибная похлёбка.
ДЕНЬ ВТОРОЙ. НА ПУТИ К НАРЗАНАМ
С утра долго шли по грунтовке рядом с рекой, обходя подступающие к ней скалы, несколько раз переходили с берега на берег. Где-то перед слиянием Битюктебекола с Кюкюртлю перебрались по мосту на правую сторону и резко набрали высоту. Дети шли хорошо, им всё было интересно, особенно видеть сусликов, которые во множестве торчали столбиками возле своих норок или шныряли туда-сюда по травянистым склонам. Вообще то это зверьё часто становилось виновником закрытия района на противочумный карантин. Вот куда надо было направлять ретивых поборников вакцинации! Отлавливать и принуждать, принуждать!
Лес стал кончаться, лишь изредка попадались маленькие островки сосен. Глубоко внизу река прорезала теснину, которая постепенно стала подниматься и сравнялась, наконец, с нашей дорогой. Ещё километр пути привёл нас на широкое плоскогорье. И где тут Карачаевский Джилы-Су? Ничего похожего на нарзанные галереи в городах КМВ на глаза не попадалось! Однако Вовка, наш предводитель, уверенно повёл к реке и за невысоким обрывом берега все увидели мостик из брёвен, крытых сверху плотно уложенными жердями.
Буквально в десятке метров от потока находилась круглая яма, с выложенным вокруг бордюром из больших камней и наполненная не совсем прозрачной водой. Подойдя ближе, разглядели поднимающиеся на её поверхность цепочки пузырьков и уловили специфический серный (или какой ещё?) запах. Здесь по плану должно было быть место базового лагеря нашей экспедиции. Специалистов по бальнеологии среди нас не было, но тем не менее все, от взрослых до ребятишек прополоскали руки, с удивлением отметив, что вода в источнике значительно теплее речной, в которой пальцы очень быстро начинали мёрзнуть. Уже позднее довелось узнать, что температура нарзана бывает от 15 до 24 градусов, в то время как в стекающей с ледника речке она была чуть выше нуля.
Эль с запада. Вид с места лагеря у нарзана
Впереди весь обзор закрыла громада западного плеча Эльбруса! К нему уходил каменистый осыпной склон, покрытый мелкой травой и редким кустарниками можжевельника и рододендрона, постепенно сходящими на нет, а ещё дальше начинался широкий пояс осыпей скал, за перегибом которого угадывалось невидимое снизу ледниковое поле. Туда предстояло идти участникам штурма горы. А пока народ выравнивал площадки для базового лагеря, готовил вечернюю трапезу. Дров вокруг совсем не было, найденные недогоревшие чурки и ветки на старых кострищах пошли в дело. Запасы для костра натаскали от сосновых опушек, куда пришлось спускаться на лесозаготовки.
Тем временем в сумерках пожаловали гости – пастухи из далёкого домика-вагончика, находящегося на другом берегу выше нашего лагеря. Пригласили их к импровизированному столу на грибной суп, но они от него отказались, зато с видимым удовольствием попили чай. Завязалась неспешная беседа. Визитёры интересовались нашими планами, сильно удивились намерениями подняться отсюда на Эльбрус. «Сколько мы стоим тут с отарой, ещё никто на гору не ходил – очень высоко и трудно!» Лариса сразу же с уверенностью ответила: «Наши залезут!»
Прощаясь, пастухи попросили завтрашним утром помочь им в охоте на туров, обещая затем пригласить нас на царское пиршество. Про разногласие с Красной книгой один из них, по имени Самат (имени второго я не помню) на мой вопрос ответил, что им разрешено добывать себе на пропитание охотой и, мол, даже лицензия есть. Насчёт документа я сильно засомневался, но счёл за лучшее промолчать. К тому же никогда не относил себя к поклонникам вегетарианства.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ОХОТА. ОБ ОРУЖИИ И О ВОЙНЕ. НАЧАЛО ВОСХОЖДЕНИЯ
Мы ещё завтракали, когда Самат со своим товарищем пришли к нам с лошадью, на ней был небольшой тюк из мешковины, а сбоку приторочен длинный свёрток, в котором угадывалось оружие. После короткого чаепития почти вся мужская часть экспедиции с присоединившимися к ней Ларисой и Леной около часа поднималась по осыпному склону. Охотники оставили внизу пастись на травяном островке своё «транспортное средство», а нам предложили пройти направо туда, где, по их словам, находилось плато. Там, на его противоположном краю, разместиться цепью и, если на нас выскочат козы, заставить их повернуть обратно. Сами они ушли левее вверх по неглубокому кулуару.
Плато оказалось величиной немногим больше футбольного поля. Другой его край резко обрывался длинным склоном к бурлившему ручью. Растянувшись вдоль перегиба, мы стали ждать. Неожиданно прозвучал выстрел, откуда ни возьмись с противоположной стороны к нам понеслось несколько туров. Мы подскочили из своих укрытий, стали кричать и размахивать руками. Козлы резко развернулись и унеслись обратно. Раздался ещё один выстрел и наступила тишина.
Туша оказалась размером с телёнка. Пастухи разрубили её пополам и, взвалив на плечи, понесли вниз, туда, где была лошадь. Я нёс одну из винтовок и поразился её тяжести – где-то около пяти килограммов, воронение стёрлось до белого цвета, приклад покрыт царапинами. Уже позднее Самат, разоткровенничавшись, сказал, что оружие было найдено там, где шли бои, на виду его не держат, хранят для защиты от медведей, которых здесь много и они нападают на скот. Ясно, что к этому следовало отнестись с пониманием и про Красную книгу не вспоминать.
Подумалось о другом – как воевали здесь наши солдаты? Такие тяжёлые винтовки, в сидорах за плечами боезапас и харчи, защита от леденящего ветра - неудобная для гор длиннополая шинель, на ногах разбитые ботинки и обмотки. И надо было сражаться…
О многом из того, что происходило в военное время в горах было рассказано в документальной книге Владимира Гнеушева и Андрея Попутько «Тайна Марухского ледника». Первое её издание 1966 года есть в моей библиотеке. В поисках новых сведений полез в интернет и с удивлением увидел, что в последующих изданиях книги фамилия Попутько перестала упоминаться как автора. Память подсказала услышанное несколько лет тому назад, что он был только цензором или куратором её со стороны соответствующих органов. Вот как-то так история претерпевает изменения и коррективы.
От нашего лагеря пастухи ушли к себе, ведя в поводу лошадь, на которую погрузили добычу. Погода наладилась, выглянуло солнце, ряд участников принял нарзанную ванну, затем начались сборы на восхождение.
Снаряга, еда, одежда и обувь для высоты и ночлега в ней… Время возвращения Вова обозначил на четвёртый после выхода день и тронулся с места первым. За ним Валера, Андрей, я с Вовчиком и большой Женя. Остальные под «Прощание славянки» махали вслед платками и бейсболками.
Чай с перекуром
Долго переставляли ноги в мелкой подвижной осыпи. Сказать, что идти по ней неудобно - не сказать ничего, ноги не то, что вязли в ней, они ещё и пробуксовывали, чтобы пройти на шаг, надо было сделать полтора... Пересекли несколько протяжённых снежников и после ряда коротких передышек уселись на перекур с чаем. С начала выхода прошло около трёх часов. Руковод обратил внимание на участившийся кашель Валеры. Ещё бы не обратить, ведь тот всё время был за его спиной! Следствием этого оказалось решение – терпящему недомогание восхождение прекратить, ибо выше события непредсказуемы и могут стать даже роковыми. Сын пожаловался, что пальцы ног мёрзнут. Велев разуться, растёр их и согрел дыханием. Стало ясно, что наверх ему тоже нельзя. С места привала разделились, дальше пошли четверо, двое повернули обратно.
Утюг
Уже в надвигающихся сумерках подошли под ледовую стену правее и ниже «Утюга» - характерного по форме нунатака, где расчистили площадку. В стену ввинтили ледобуры, которые послужили крючками для кошек и крепления части оттяжек палатки. В её коньке возле передней стойки неожиданно обнаружилась прореха величиной с ладонь. «Вентиляция» исправно поддерживала свежесть атмосферы внутри брезентухи и уносила аромат продуктов сгорания от примуса. Немудрёная похлёбка на вытопленной из снега воде под пять огненных капель для профилактики и сон…
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ШЕКЕЛЬТОНЫ. НА ОТМЕТКЕ 4000 МЕТРОВ. В ЗОНЕ ТРЕЩИН. УГНЕТАЮЩАЯ ВСТРЕЧА
Ей богу, наш командир мне стал очень нравиться, вернее его стиль руководства! Ещё до рассвета он бесцеремонно растолкал безмятежно храпящую команду и всё время подгонял: «Давай, давай, пока погода!» Увидев, как я достал из рюкзака шекельтоны с красными буквами КСС на голенищах, сразу же сказал, чтобы в них без кошек из палатки ни ногой! И то дело, стоило только мне, надевая кошку, опереться другой ногой на утоптанный пятачок перед входом, как кожаная подошва «обувки» мгновенно скользнула по снегу, обе мои ноги вытянулись в идеальный шпагат и, даже показалось, что шов на брюках не выдержал.
Появились у меня эти сапоги-валенки с лёгкой руки Эдуарда Фогилева – Алексеича, как уважительно звали его тогда мы, по сути дела ещё не самые крутые туристы-горники, «зелень» только начинала сходить с нас. Алексеич – Мастер туризма СССР в ту пору был начальником спасслужбы Ставрополья и Карачаево-Черкессии. Узнав о готовящемся мероприятии, решил помочь с экипировкой. Шекельтоны, доставшиеся мне, были уже поношенными и списанными с баланса КСС, но их состояние позволило мне носить эти сапоги ещё несколько лет во время зимних охот на зайца.
Небезынтересна история происхождения шекельтонов. Это высокие сапоги-валенки с двойной кожаной подошвой с толстым войлоком, усиленные союзками и задниками из кожи и утепленные внутри мехом, а сверху обтянутые плотным брезентом, были названы так по имени их автора, англо-ирландского альпиниста и путешественника, исследователя Антарктики Эрика Генри Шеклтона (1874 – 1922). Именно в них он ходил по Антарктиде, о жизни в которой рассказал в своей увлекательной книге «В сердце Антарктики».
Впереди разведчик
Слегка туманное утро явило уходящую вверх узкую полку вдоль ледяной стены, со свисающими сверху сосульками. Собрав палатку, надев страхпояса и кошки, мы двинулись по над зевом бергшрунда, присыпанного местами снегом и с чернеющими провалами дыр. Около 50 – 60 метров Вова провесил на ледобурах перила. За углом стена превратилась из вертикальной в наклонную, высотой с трёхэтажный дом, наш лидер влез на неё без рюкзака, остальные поднялись на схватывающих узлах. Дальше, за перегибом простёрлось большое плато, упиравшееся в отдалении под уходящий вверх склон с проступающими сквозь снег скальными контрфорсами.
Начальник дал команду всем связаться на одну из двух верёвок и следовать за ним. Это у нас только на словах быстро получилось – прошли длинную полку, вскорячились на край плато, связались, а между тем прошло уже около трёх часов, как мы свернули свой лагерь… Как и положено капитану, Вовка стал первым звеном нашей цепочки. Переступал он, не спеша, перед каждым шагом тыкал перед собой в снег древком ледоруба. Следом идущие аккуратно вступали в лунки его следов. Прошло некоторое время снежного «дрейфа» – никто мявкнуть не успел, как Вова провалился по грудь с растопыренными руками и съехавшим на затылок рюкзаком! Довольно-таки быстро его вернули на исходную позицию. И без того неторопливое перемещение заметно замедлилось. Судя по всему, мы влезли в если не в самый эпицентр закрытого ледника, то довольно близко от него. Как назло, наша цель – изрезанный кулуарами скальный склон был ещё далёк, приблизиться к нему никак не могли, почти всё время перемещались вдоль него. Оставляемая за спиной линия следов напоминала очертанием кардиограмму закоренелого сердечника.
Но всему приходит конец, чем больше отходили от места, где вылезли на перегиб плато, тем реже и уже становились коварные трещины-ловушки. Чуть в стороне невысокий продолговатый холмик привлёк внимание – он один был такой, выступавшим на ровной поверхности, ни вдали, ни вблизи ничего похожего не замечалось. Вова коснулся гребешка штычком ледоруба, снег осыпался и показалась восковая кисть руки со скрюченными пальцами! Женя с Андреем враз охнули и отошли. Мы с Вовой смахнули снег, нашим взорам открылся голый череп и челюсти в обрамлении капюшона штормовки. Ни кожи, ни глаз – склевали птицы. На мёрзлом теле крупных размеров выгоревшая штормовка, в карманах пусто, рюкзака и прочего – нет, только на ногах ВЦСПСовские ботинки и бахилы-фонарики… Очень даже мрачная картина и окружающая обстановка ей под стать – серая пасмурность и порывы ветра с позёмкой. Гнетущая воображение декорация из фильма ужасов.
Заглядывая вперёд, скажу, что через несколько дней, при возвращении в Хурзук, наш руковод ходил в милицию и администрацию посёлка, где сообщил о находке. Оказалось, что о погибшем знали и даже посылали вертолёт, но найти после метели не смогли. Самим нам спустить его не удалось бы – ни снаряги, ни сил… С тем и ушли дальше к месту, которое знал только Вова. Осели биваком неподалёку от начала уходящего вверх неглубокого кулуара.
Уже мы засыпали, когда по скатам нашей брезентухи зашуршала снежная крупа,
ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ВОТ ОНА – ГОРНЯШКА! НА 5642. ФОТОСЕССИЯ. В ГОСТЯХ У ПАСТУХОВ
Утром в палатке у передней стойки намело через дырку в коньке сугробик высотой примерно ладони в полторы. Спалось не очень, я несколько раз просыпался, чувствуя какое-то неприятие окружающего и лёгкую головную боль. Вышли рано, небо едва засветлело. Ещё не дойдя до основания кулуара, почувствовал, как намного болезненнее, чем где-то ночью стало голове. Об этом и предупреждали туристы-аксакалы – будет болеть голова, дыхания не хватать, ноги не идти, есть не захочешь! Дудки! Позавтракали все, и я в том числе, с аппетитом, тем более, что кушать особенно много не было. Ноги от впереди идущего не отставали, морозный воздух вдыхал полной грудью, а вот под лобной костью творилось что-то явно не то…
Вот сейчас, после полутора десятков восхождений на Эльбрус в разные годы, я знаю, что это – отсутствие акклиматизации в связи с нахождением в среде, обеднённой кислородом и анальгин здесь вовсе не причём, так, самолечение на уровне знахарства! А тогда казалось, что голова сама по себе дурью маялась, впервые такой казус со мной вышел!
Ещё до отъезда поискал в аптеках средство от головной боли. Было начало лихих девяностых, на торговых прилавках исчез ряд товаров и продуктов первой необходимости в том числе и некоторые лекарства – результат печально известной горбачевской перестройки. Не помню, уж в какой по счёту аптеке, наткнулся на анальгин в ампулах. Пришлось взять… Достал одну, обломал кончик и осторожно высосал содержимое, боясь раздавить языком стекло. Минут через пятнадцать вроде стало лучше или это был результат самовнушения? А всего за два с половиной часа «съел» четыре ампулы! Всякий раз быстро легчало и также быстро это ощущение проходило.
Чуть ниже 5642 м
Подъём по кулуару был удобен, множество ступенек и зацепок, прочные скальные выступы под ногами, прямо что-то от пожарной лестницы! Но, по мере набора высоты, темп заметно снизился. Последние несколько десятков метров по плотному снегу привели к скальному валуну в пояс высотой. Какая-то она невзрачная, совсем будничного вида макушка Европы! Точно такие же выступающие из скальных контрфорсов валуны попадались на глаза ниже. Ни флажков, ни транспарантов, ни оркестра и встречающей аплодисментами публики! За Вовой поднялся Андрей, затем я, Женя отстал. Он шёл медленно, часто останавливался на минуту-другую, переводил дух и снова упорно переставлял ноги. Ему было тяжелее, чем остальным. Присев под вершинным камнем с западной стороны, мы смотрели на узкую, еле различимую внизу ленточку Битюктебекола, на берегу которого скорее угадывались, нежели виднелись палатки нашей базы, на Женю и ждали его. Ребята даже успели дважды покурить.
«А теперь домой!» - скомандовал командир, когда Женя присоединился к нам, отдышался и прогулялся вокруг вершинного «обелиска», сбрасывая выражение изнурённости со своего лица. Вниз это вам не вверх! Сразу откуда ни возьмись появилось дыхание! Мы буквально скатились к тому месту, откуда начали утром последний переход. Без задержки перекусили сухарями и рыбными консервами, поделили плитку шоколада, связались и вышли на плато. Оставленные вчера следы были еле заметны после ночного снегопада. Где-то впереди, дальше и правее, маленькой чёрточкой на снегу виднелась вчерашняя жуткая находка…
Постепенно приблизились к перегибу, где предстоял спуск с плато. Я шёл в связке третьим и, наступая в проложенный след, провалился точно так же, как вчера Вовка. Руки в растопыр, рюкзак под затылком, а ноги совершенно свободно болтались в пустоте, не находя опоры и это было самым «интересным»! Попытка выжаться из ловушки на руках не получилась, снежные края под ладонями обламывались. Попеременно подтягивая вперёд-назад верёвку, товарищи «отбуксировали» меня к краю трещины, где и помогли вылезти.
Весь дальнейший спуск с коротким дюльфером и утомительной ходьбой по свежевыпавшему снегу до нормальной тропы прошёл без приключений. В лагере встретили радостно, сразу рассказали, что видели нас несколько раз в бинокль и даже различали по цвету курток! Конечно же, очень переживали за нас. Ещё было достаточно светло, когда вспомнили, что нужно устроить фотосессию, если так можно было назвать несколько любительских фотоснимков сделанных видавшей виды старенькой «Сменой». Она была у нас единственной по тем временам из фототехники, бывшей наиболее морозоустойчивой.
Для семейного альбома
Среди встречавших нас был и Самат со своим товарищем. Когда страсти улеглись, он сказал, чтобы мы взяли свои миски с ложками и поднялись к ним на кош, где ждут блюда из мяса тура. Недавно сваренный шулюм с ароматом очажного огня был великолепен, глотки айрана слегка приглушали остроту специй и приправ, щедро всыпанных в большой котёл. Не обошлось без огненной воды, всему было воздано должное. В конце трапезы пили чай из горных трав со всякими вкусняками, привезёнными нами из города.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ И СЕДЬМОЙ. ВОЗВРАЩЕНИЕ. ЭПИЛОГ
Настало последнее утро нашего пребывания в урочище Западного Джылысу. Простоявший почти неделю палаточный лагерь перекочевал в рюкзаки, исчезла «ручная кладь», доставившая столько неудобств в начале пути. Все физиономии покрылись румянцем свежего загара, только у большого Жени, пренебрегшего защитной маской во время восхождения лицо припухло, и он здорово смахивал на родственника Чингисхана. Сердечно простившись с пастухами, легли на обратный курс. Там, где была первая ночёвка сделали перерыв на обед, а последнюю стоянку устроили в часе ходьбы от Хурзука, из которого в первой половине дня уехали в Карачаевск, а оттуда прямым рейсом в Ставрополь.
И вот, прошло больше тридцати лет, я держу в руках наше «семейное» фото, разглядываю лица друзей и подруг. В памяти всплывают дни, когда мы были ещё юными и молодыми. Четырёх из первой Эльбрусиады уже нет с нами, время рано или поздно берёт своё, оставшимся надо жить и не забывать того, что было.
PS Я рассказывал здесь о своём третьем посещении Эльбруса, затем о восьмом или девятом, суть не в этом - никогда не делился впечатлениями о первом! Спасибо пользователю Риска ajelly за невольную подсказку темы, случившуюся ранее во время полемики о "высокой поэзии" с применением хорея и ямба!
Фото из архива автора. В заголовке - первый бивак на восхождении.
