Четвёрка по Западному Кавказу (Дневник 1984)
Эра ледорубов с деревянными древками и брезентовых штормовок...
23 июня. Мы едем, едем, едем…
Навстречу автобусу плыли предгорья Кавказа. Среди его пассажиров выделялись шестеро молодых людей, одетых в одинаковые тёмные футболки с белой эмблемой ДСО «Буревестник» на груди. Меж ними затерялся Ваня – седьмой по счёту, который предпочел рубашку в голубой ромбик. Они ехали в Архыз, чтобы сделать заброски продуктов на маршрут горного похода, начинавшегося от границы цивилизации в Кяфарском ущелье в небольшом посёлке Лесо-Кяфарь. Рядом с «рубашечным» Ваней сидел «футболист» Вова Демьяха, на другом сиденье уместились два Вити, один из них Жижин – в дальнейшем Шеф, другой Коптяев – Айболит. Было ещё два Олега: первый Пузанов – Алик, предпочетший место у лобового стекла, второй Леденев – Леденец, всю дорогу обнимавший одну единственную Натку Климову. Четверо пассажиров были студентами-медиками, остальные трое – инженерами.
Перед отъездом из Ставрополя. Слева направо - Шеф, Айболит, Вова, Натка, Алик, Леденец и Ваня
Это повесть о времени, когда государство всерьёз считало туризм мощным средством поддержания трудоспособности населения огромной страны на должном уровне. Нынешнему поколению уже трудно представить такое, но дело обстояло именно так. Краевое ДСО «Буревестник» оплатило всей команде проезд туда и обратно, выдал суточные. Инженеров их профсоюз также не обошёл вниманием. Представители основной массы населения, которых судьба или случай уберёг от горной «бациллы», не особо сожалели об этом, без устали произнося рефрен – «Умный в гору не пойдёт». Настроенные наиболее воинственно не стеснялись приглашать к себе батраками – таскать мешки с картошкой или копать огороды. Ограниченные люди! Они даже не подозревали, что наши огороды были давно вскопаны, картошка посажена и уже окучена, а колорадские жуки перебиты!
В Зеленчукской компания пересела на автобус в Архыз, оставив в камере хранения часть продуктов и снаряжения. По приезду в посёлок, пятеро не мешкая совершили марш-бросок с первой заброской на «Лунную долину». Назад вечером их подбросила попутка как раз к приготовленному ужину.
24июня. Не потопаешь – не полопаешь!
Следующий день оказался самым тяжелым в буквальном смысле этого слова. Набитые продуктами рюкзаки пригибали к тропе. Возле устья Аманауза издалека полюбовались на перемычку между Восточной и Западной вершинами Псыша, где через сколько-то там дней должна начаться финишная прямая задуманного путешествия.
Перекусив, команда разделилась. Трое подались в верховья Псыша под перевал Наур, остальные свернули в Аманаузское ущелье. Наступившие сумерки вынудили заночевать на полпути до намеченных мест. Результат первого дня – капитально спрятанная заброска у места впадения в Аманауз ручья из-под перевала Безымянный.
25июня. С работы – чистой совестью!
Ранним утром обе группы, поднявшись по ущельям выше, разместили последние две заброски. Открывшаяся взорам северная сторона перевала Пшиш Узловой достаточно впечатлила. Снизу был виден кусочек крутого взлёта по изрезанному бергшрундами ледопаду, гребешок перевала таился за ещё более крутым снежным склоном. Всё остальное и, наверное, не менее впечатляющее закрывалось выступающим перегибом большого скального лба. Скрытым от глаз будем впечатляться, когда поднимемся на Аманаузский кругозор. А сейчас – обратно!
После полудня команда собралась вместе возле огромной каменной глыбы у устья Аманауза. Закреплённые на ней таблички с портретами когда-то погибших тут туристов и альпинистов наводили на грустные мысли и призывали к осторожности.
Присели пообедать, а перед этим прополоскали нашу просолившуюся одежду. У Леденца здесь сломался черенок литой алюминиевой ложки. Шилом и напильником он с большим старанием проделал в половинках ложки отверстия и скрутил их проволочкой. Пожелав поправить искривлённость конструкции, нажал на неё пальцами... Ложка послушно развалилась по линии просверленных отверстий под нечленораздельный и протяжный возглас её владельца. Дело окончилось креплением черенка из простого прутика. А что делать? Не ладошкой же супчик хлебать!
Пока готовили перекус, поздно заметили, как проходившее мимо небольшое стадо коровёнок заинтересовалось развешенной на кустах постирушкой. Пусть кто угодно утверждает, что основная функция крупного рогатого скота заключается в обеспечении населения страны мясом и молоком, но после погони за похитителями наших шмоток, мы утвердились во мнении, что коровы пригодны и для кавалерии! Крупные предметы нашей экипировки удалось вернуть, правда с некоторыми повреждениями в виде дырок, но пара-тройка носков пропала навсегда. Судя по всему, для коров они оказались деликатесом.
С сознанием хорошо выполненной работы, вернулись в Архыз. Почти пустые рюкзаки настраивали на темп пробежки трусцой!
Заночевали в помещении Архызско-Лабинского КСО.
26июня. Мандат, баобабы и переправа
Утром Александр Пахомов – начальник КСО, предложил нам провести во время похода патрулирование района путешествия. Причиной тому, видимо, послужила квалификация членов группы – из семи человек три спасателя-общественника и до кучи – четыре инструктора, два значка по альпинизму, шесть вторых и один первый разряд по туризму. Тут же был оформлен мандат на право проверки туристских групп и вместе с ним один из Викторов – Шеф, получил штамп КСП. Проверке подлежали маршрутные документы и снаряжение, а также медаптечки. Инструктаж был лаконичным и исчерпывающим – с нарушителями Правил не церемониться! Кто-то из спасателей, бывших в комнате, пояснил насчёт аптечек – выявлять и изымать излишки спирта!
Попутно в нашей маршрутной книжке появилась короткая запись – «Вместо пер. Скеу проходить пер. Краб». На словах было добавлено, что так удобнее и быстрее, сами увидите!
В Зеленчукской забрали оставленные три дня назад вещи и пересели на автобус в Лесо-Кяфарь. На подъезде к нему, в окнах справа показались деревья со стволами невероятно огромной толщины – знаменитые кяфарские «баобабы», о которых упоминалось в путеводителе «Путешествия по Западному Кавказу» (Н. Бондарев и др). Интересно было бы оказаться рядом, коснуться коры, измерить руками число обхватов!
В посёлке в почтовом отделении в нашу маршрутку шлёпнули отметку с датой 26.06.1984. Прелюдиям настал конец, впереди многодневное путешествие со всеми его радостями и печалями!
Проселочная дорога из поселка повела вдоль правого берега Кяфара, через час она упёрлась в реку у заболоченного лесочка. Оценив на глазок напор и глубину потока, поняли, что колёса ГАЗ-51, недавно проехавшего навстречу, существенно лучше приспособлены к переправе, нежели наши ноги. Повысившийся к вечеру уровень воды наглядно аргументировал этот вывод. Пришлось полазить по берегу. Удобное место нашли за лесочком, метров на двести выше по течению, где речка расширялась, и сквозь стремительную воду хорошо виделись все особенности дна. Преграду пересекли вброд в ботинках, а Натка – верхом на Леденце.
Свежая вода взбодрила и добавила скорости движению. Вдоль дороги росли дремучие заросли папоротников и лопухов, достигавшие груди, по обочинам зазывно и соблазнительно краснела спелая земляника.
В лопуховых джунглях
Незаметно прошло полтора часа, за домиком егерей Чиликского заказника, показался неказистый мостик через Кяфар – бревно с перилами.
Последняя "цивильная" переправа
Рядом шумно вливался мощный приток Агура. В междуречье на широкой поляне вырос наш палаточный теремок-тандем.
27июня. Наука требует жертв. Первые испытания
Утро началось с медицинских замеров, ребята с азартом дули в вертушку спирометра, подсчитывали пульс. Затем проба Штанге! Для непосвящённых объясняем, что это такое – набираешь в грудь воздух и задерживаешь, сколько можешь дыхание, засекая время. Приятных ощущений процедура не вызывала, но до конца похода выполнение упражнения "тяжелой атлетики - жать штангу", по аналогии с именем автора пробы, считалось суровой необходимостью. Всё это предусматривалось договором с научным обществом патофизиологов, отделение которого базировалось в Ставропольском мединституте. Участникам-студентам это шло в зачёт по производственной практике. Инженерный контингент тоже попал в категорию подопытных кроликов, Алик – ответственный за науку, никого не оставил без внимания.
Вышли после неспешных сборов, дорога перешла во вьючную тропу. Через некоторое время – брод через Агур. По другому берегу обошли скальный прижим, но контакт с водой не прекратился. Тропа привела к остаткам моста, её продолжение на другом берегу было крутым подъёмом. Течение здесь оказалось очень бурным, место для переправы искали долго, пришлось вернуться на сотню метров назад. Как и вчера Натка преодолела преграду заправской кавалеристской, ещё бы кошки надеть, как шпоры для Леденца!
После затяжного подъема тропа привела на Кяфарский хребет к триангуляционной пирамиде. Интересно, что здесь совсем нет криволесья и кустарника, альпийские луга начинаются, сразу после леса без переходных зон. Справа в распадке увидели кош и спустились к нему в расчёте найти воду для обеда. Перерыв занял около двух часов, за это время погода испортилась. Через наползший туман мы снова выбрались на тропу. Видимость временами сокращалась до 20-30 метров, пошел мелкий дождь. Хорошо набитая тропа затерялась на широком лугу между двумя буграми, сначала наткнулись на заброшенный кош и только потом отыскали её продолжение. Для этого коварную луговину пришлось пересечь несколько раз. В ясную погоду тропа просматривалась далеко вперед до Рассыпного Бугра, названного так из-за россыпей камней, усеявших наподобие кротовых кучек его склоны. Хоть не повезло с погодой, но спуск к Агуру был найден. Туманная ловушка осталась позади. Лагерь поставили у самой воды, где тропа переходила на другой берег. Шеф прикинул по карте, что прошли за день 18 километров и посчитал, что «командирские» – поощрение к ужину, было честно заработано.
28июня. Вдоль Агура
Информация про Агур гласила, что надо «переходить с берега на берег, обходя прижимы по воде», но ещё вчера, рядом с ночевкой обнаружилась узенькая тропочка, пo которой за полтора часа дошли до места, где с левого берега в Агур впадал мощный ручей. Вьючная тропа за это время пересекала реку пять раз! В этих местах переправы совсем не выглядели безопасными, вода с большим напором бурлила по узкому каньону, требуя серьёзной страховки. Малозаметная тропинка по левому берегу Агура оказалась премиальным бонусом за вчерашние метания в тумане по лугам.
Каньон расширился, стало светлее, но туман, с утра затянувший ущелье, не давал осмотреться. Ориентировались по ходовому времени и пройденному расстоянию, сверяясь по карте. Всё говорило о том, что где-то рядом обширное пастбище, на котором потоки Западного, Южного и Восточного Агура стекаются в один. Вова с Ваней ушли налегке вверх по ручью и быстро вернулись, узрев переправу и небольшую кошару за ней. Из неё вышел молодой парень по имени Арслан, он ждал товарищей, перегонявших скот на высокогорные пастбища. С тоном, не терпящим возражений, пригласил угоститься айраном и сыром, достал свежий лаваш. Во время привала туман слегка рассеялся, показав направление к среднему из трех ущелий.
Отдохнув, сердечно поблагодарили Арслана за гостеприимство и двинулись дальше, туман снова сгустился. Тропа вилась через заросли рододендронов, протискивалась среди больших валунов. Пейзаж напоминал сюжеты фильмов Дикого Запада. Вот-вот из-за огромных глыб вылетит кавалькада ковбоев с винчестерами или индейцев с луками! Рододендроны постепенно сменились крутыми скалистыми склонами, все чаще под ногами шуршала и скрипела осыпь. Основной ориентир – ручей справа. На пути возник снежный склон, точнее широкий кулуар, заваленный снегом, под которым слышался шум ручья.
Около полутораста метров длились подъёмом по снегу на край большого цирка, покрытого травой. Чуть дальше открылось озеро с плавающими льдинами. Шеф с Айболитом поднялись ещё выше и увидели второе озеро, полностью затянутое льдом. Всё сошлось, здесь цирк под перевалом Федосеева! Справа и слева слегка различались высокие стены Турьего и Агурского плато. Уже изрядно надоевший туман не позволял фотографировать…
По снежникам поднялись на небольшую зеленую площадку и, хотя до вечера было ещё нескоро, дальше из-за тумана не пошли. Ничего не видно, а по карте здесь несколько седловин, ведущих в разные стороны. Встали возле ручейка из-под снежника. Пульс, спирометрия, «штанга», ужин и плавный отход в объятия Морфея. Усталость взяла верх над тренированной молодостью…
29июня 1984 г. Первый перевал, первая заброска. Немного о комарах
Утро обрадовало! Ясное небо до самого горизонта! Внизу, как на ладони озера, мимо которых прошли вчера, вверху прямо перед нами широкая седловина Федосеевского перевала. Скальные стены под Турьим плато начали окрашиваться лучами солнца, в котловине пока сумеречно и прохладно.
Пуховки не снимали до самого выхода. Шум на левой седловине привлёк внимание, там схватились два огромных тура. Вставая на дыбы, они бросались навстречу друг другу, с треском стукаясь большими рогами. Несколько минут мы поочередно в подзорную трубу переживали перипетии поединка, гадая, чем он закончится, но изрыв копытами снег на гребне, рогачи скрылись на другую сторону.
Не прошло и часа, как мы вышли с места бивуака и вот первый перевал! В туре записка группы трёх туристов из спортклуба МИФИ под руководством А. Чукина, бывших тут неделю назад. Впереди до горизонта распростёрлась панорама Архызского района. Глаза сразу отыскали вершины Пшиша и Псыша, в гребнях которых находились главные перевалы нашего похода. Эффект лобового видения придавал им грозный вид.
Внизу виднелись домики сырзавода и приюта «Лунная долина» – нам туда. Полуторачасовой спуск привёл к кошу на границе леса. На наружной стене, рядом с входом в пустующий домик висели самодельные предметы быта пастухов. Ярлыга, деревянные щипцы-хваталка, чесалка-гребень и, совсем непонятно для чего, плоский деревянный клин величиной с ладонь и большим отверстием в середине. Как было это много десятилетий тому назад, так осталось и сегодня. Стёртые до блеска поверхности вещей без слов говорили о том, что они постоянно используются и в музей им ещё не скоро.
Выставка раритетов.
На берегу ручья рядом с приютом устроили большой привал – полуднёвку со стиркой. Мягкость горной воды значительно упрощала этот процесс. Достаточно на некоторое время оставить в потоке заношенные вещи, слегка потерев загрязнённые и пропитанные потом места, как после просушки они обретали чистоту и свежесть.
Хранивший на приюте заброску, Александр Петренко – инструктор архызской турбазы, встретил радостно. Он оказался из той части населения страны, которая «заражена горной бациллой». Находясь в одиночестве, изнывал от скуки. Содержимое нашей заначки подвинуло его на своеобразный ченч. Суть его заключалась в обмене тушёнки на ветчину. Ветчина, конечно, была вкуснее, но пропорция одна ветчина за две тушёнки нас не устраивала. Возникший торг взял на себя Леденец, как это ему удалось, неизвестно, однако конечный итог переговоров гласил – банка за банку! Позднее выяснилось, что ветчина, которой турбаза снабжала приют, Александру успела приесться, душа требовала разнообразия, да и желудок само собой – тоже!
Айболит – воплощение сосредоточенности и задумчивости, распределил поступившие килограммы по рюкзакам, скрупулёзно отметив каждый из них в своей тетрадке. Учёт и контроль допрежь всего!
После обеда и отдыха мы ушли с Лунной Долины, провожаемые добрым напутствием Саши, как после недолгого общения стали звать Александра, с которым успели сдружиться. Он определённо обладал даром располагать к себе!
Досвидания, Саша!
У слияния Архыза и Дукки переждали кратковременный ливень и затем дошли до «перекрестка» Большой и Малой Дукки. Заночевали неподалёку от молочной фермы. Только тут до нас дошло осознание преимущества стоянок на высоте – комары там не летают!
30 июня. Акклиматизация завершилась
Погожим утром быстренько собрали лагерь и мимо фермы прошли в верховья Дукки. Состояние Леденца вызывало беспокойство. Он плохо ел, а утренний замер показал учащенный пульс. То ли перегрелся вчера на солнце, то ли замедлилось наступление акклиматизации… Шеф велел ему отдать часть груза и идти направляющим. Медленным темпом с частыми остановками четыре часа шли до Семицветного озера. Там остановились на обед, после которого Леденец ожил. Оставшийся путь по снегу до перевала Олений преодолели с одним перекуром за час с четвертью.
На переднем плане Леденец, восстанавливающий форму, вдали перевал Олений
На седловине погода испортилась, пошел дождь, панораму гор затянуло клочьями облаков. Но на Пшиш Узловой и спуск до реки Белой поглядеть успели. Из перевального тура извлекли записку группы туристов из Туапсе под руководством Вадима Морова от 6 мая.
Несложный спуск по осыпному склону и снежникам вывел на зеленый бугор с обилием цветов альпийского луга. Здесь и упали на ночёвку. После ужина Шеф подвёл итоги дня – группа завершила акклиматизацию и набрала больше половины километража, необходимого для заявленной категории сложности похода. Впереди предстояло самое интересное – техническая часть!
1 июля. Авантюризм – вечное явление
С утра на косогоре встретили двух молодых ребят с тощенькими рюкзачками. Остановили, попросили представиться. Оказалось – «дикари», ищут Наурский перевал! Провели с незадачливыми бродягами воспитательную беседу на предмет того, что в горы так «не ходют», что изучать район надо ещё в условиях домашнего кабинета и что рулон туалетной бумаги не заменяет маршрутную книжку. После проводили любителей романтики до долины Псыша и направили в сторону Архыза.
До Аманауза шли с частыми остановками, у многочисленных встречных групп, проверяли документы, медицинские аптечки, снаряжение. Почти у всех всё более - менее нормально. Но вот у развалин избушки на берегу Псыша появилась группа туристов из Ленинграда. Не отметились в КСО, В группе не хватает двух участников. Отметка в маршрутке о нарушении Правил их не огорчила. Так, немного ухмыльнулись и пошли дальше с выражением пофигизма на лицах.
Лесом незаметно подошли к устью Аманауза и возле заброски устроили большой привал. Пообедав, перераспределили груз. Леденец, с благодарностями и «спасибами» за щадящий режим, потребовал вернуть ему всё отобранное утром и загрузился по полной.
Вот и устье ручья, стекавшего из-под Безымянного. Ещё десять дней тому назад здесь был толстый снежный мост через Аманауз, а сейчас ревел грязный поток, уровень воды резко поднялся. Вдоль ручья поднялись на Аманаузский кругозор и поставили свой тандем неподалеку от лагеря белорусских школьников. Напротив, через ущелье, во всей красе растелился ледник, ведущий к Пшишу Узловому, сам перевал и корона Пшиша стыдливо прикрылись от взглядов облаками. За ужином Шеф объявил программу следующего дня – короткий переход под Аманаузский ледник и полуднёвка –
отдых перед сложными перевалами. Вечером, вдали над горами Аксаута непрерывно полыхали грозовые разряды.
2 июля. Полуднёвка – приятное с полезным. «Банка Буковского»
Всю ночь и утром сильные порывы ветра трепали палатки. Первыми с площадки по направлению к Безымянному ушли школьники. Вчера их руководитель при проверке документов дотошно расспросил о пути к Санчаро и далее на Псху. Было приятно видеть, как юные туристы собрали лагерь и очень тщательно прибрали место стоянки. Пожелав им доброго пути, мы через полтора часа оказались под Аманаузским ледником. За нашим передвижением следило три десятка туров, осуждающе покачивая рогатыми головами. Похоже, что мы помешали им спокойно завтракать на невысокой зелёной террасе. Вокруг всё было закрыто снегом, немного оглядевшись, выбрали небольшой песчаный гребешок, разровняли его ледорубами, притоптали песок и чуть позднее, когда надоело отдыхать, поставили тандем. Попутно соорудили грандиозную ветрозащиту из камней, похожую на крепостной бастион.
После обеда дотошно изучали ледник на склоне Пшиша. Больше всего вопросов вызывала верхняя кромка средней ступени ледопада, представлявшая собой мощную стенку с карнизом. Какой она высоты? Как выйти на неё? Можно ли под ней ночевать?
Вид на Пшиш Узловой с Аманаузского кругозора
Перегибы ледопада не давали возможности разглядеть картину целиком и вызывали желание хотя бы на пару минут стать обладателями высокого перископа. Информация от Володи Севостьянова – руководителя группы, которая прошла Пшиш Узловой в 1981 году встречным курсом, нас полностью не удовлетворяла. Он со своей командой тогда спускался дюльферами под скалами Пшиша, нам же предстоял подъём. Снег сейчас там был испещрен камнями и бороздами от них. На другой борт ледника в течение всего дня тоже падали камни. Трижды доносился шум ледовых обвалов. Увиденное диктовало единственный безопасный, но весьма сложный путь по центру ледопада. Проходить камнеопасные зоны в предрассветные часы? Ещё никто не ходил этот перевал с севера на юг, одному Богу известно, сколько это займёт времени! По календарному плану на этот этап отводилось три дня, а категория трудности оценивалась как «двойка Б» с двумя звёздочками.
Перед ужином, выбрав безопасный склон, провели занятие на снегу, опробовали фирновые крючья из дюралевых труб, попрактиковались в изготовлении и установке снежных крючьев из консервных банок. Пятеро здоровых парней не смогли вырвать затрамбованный в снег на глубину равной длине древка ледоруба, снежный крюк, хотя дергали его за петлю хором изо всех сил. Откопав банку, удивились тому, что она даже не деформировалась от рывков! Потом мы не раз с благодарностью вспоминали альпиниста Геннадия Буковского, рекомендовавшего этот способ страховки на снегу. А вот полуметровые трубы с ушками… это не факт, что они будут надёжны. Стоило чуть потянуть вдоль оси вверх, так они очень легко выскакивали. Короче – от них отказались.
Проверили кошки, тут снова удивились – наш Ваня стал надевать ВЦСПСовские кошки задом наперёд! Мол, его этому научили в альплагере! Было странно слышать такое от обладателя значка «Альпинист СССР», а он, как ни в чём не бывало, присобачивал передние зубья кошек наподобие шпор у петуха! То ли шутил, то ли давно не пользовался кошками и забыл, как быть с ними?
К вечеру температура воздуха резко понизилась, снежный наст твердел на глазах. Спать полезли, не снимая пуховок, такое случилось впервые.
3 июля. Аманаузская кругосветка. Истина о первопроходцах
Шесть утра. Холодрыга, снег сродни асфальту! Никто ни разу не провалился. Под ледопад подошли с первыми лучами рассвета.
Через пару часов в связках поднялись к краю фирнового плато. Ещё сорок минут и перевал. В туре записка восьми туристов из Шевченковского турклуба «Мангышлак» десятидневной давности, руководитель П.В. Паркин. Задержались на полчаса для перекуса с чаем из фляжек, приправленного рассказом из боевого прошлого, когда когда Шеф, Айболит и Алик два года тому назад были здесь.
По сыпучему склону слезли с перевала и вдоль подножия Аманауза направились в верховья Лабинского ледника. На снегу виднелись следы камней, упавших с горы, два «подарка» слетело на наших глазах. От вершины тянулся длинный шипастый гребень, путь к нему лежал через небольшой цирк, покрытый трещинами.
Перевал Малый Аманауз с Лабинского ледника. Справа - вершина Малый Аманауз.
До перевала было уже рукой подать. С переменной страховкой, обходя трещины, поднялись на его лезвие. Действительно – лезвие, уж очень узкое место! Кое-как разместились вдоль него и обозрели открывшуюся панораму, на которой почти полностью был виден весь оставшийся путь.
На перевале Малый Аманауз. Вдали вершина Псыша.
Обнаружили два тура, записка только в одном – всё те же туристы из Шевченко. В ней они написали, что выполнили первопрохождение Восточного Аманауза – седловины, где мы сейчас сидели. Однако первыми здесь были ещё в 1980 году члены патрульной группы Архызского КСО Константин Лисовецкий и Сергей Чернышев, после них были и другие. Впрочем, шевченковцы могли не знать этого, хотя наличие второго тура, пусть даже без записки, должно было бы заставить воздержаться от подобных заявлений.
Говорить о том, что и как тут было десять дней тому назад, не имело смысла. С того времени, когда мы прятали заброску в Аманаузком ущелье и видели следы шевченковцев, всё значительно изменилось. На снежнике внизу открылась большая трещина, которая заканчивалась под коротким ребром справа, отходящим от вершины Малый Аманауз. Первый налегке прошёл траверсом до ребра и протянул перила.
Начало спуска с Малого Аманауза.
Под ребром впервые опробовали в деле испытанную накануне «банку Буковского» и спортивным спуском съехали на слегка покатую террасу. За ней правее обнаружили совсем простой путь под перевал Медвежий. Оттуда, глиссируя по снежникам «доехали» вдоль моренного вала до заброски. Подобрав её, спустились ещё ниже, к зеленому островку рододендронов на берегу реки. Быстро расчистили площадку, дежурные сготовили ужин с вкусняками из заброски – салат из свежей капусты с майонезом и вареную картошку с мойвой. После насыщенного дня и сытной трапезы, жечь костер не стали, полезли спать.
А перед сном припомнилась лирика про лунный свет, который заливал тысячеметровый ледник над нашим лагерем в точь, как на картинах с ночными пейзажами кисти художника Куинджи…
4 июля. Сутки на передышку
Дрыхли до упора, из палаток вылезли в девятом часу. Погода к днёвке подгадала, день обещал быть солнечным. После завтрака затеяли стирку и приведение вещей в порядок. Алик в кустах нашёл дюралевую плоскость стабилизатора самолета, изуродованную ударом – след неизвестной трагедии, когда-то происшедшей здесь.
Шеф с Ваней разведали подход к леднику. В течение дня мы то и дело поглядывали на него – этакая масса льда и снега! С боков её сжимали скалы, а середина ощерилась впечатляющими ледопадом с трещинами и стенами бергшрундов.
Позднее снизу подтянулись туристы – пешеходники из Минска, задержались у нас на целый час, а потом ушли к перевалу Медвежий. Мы же развели костер, стали пить чай и петь песни. Это был чудесный вечер! Ощущая себя частицей огромного мира, начинаешь понимать, зачем иногда надо покидать домашний уют...
5 июля. Самый главный день…
В пять утра по осыпному кулуару и скальным полкам вышли под ледник. Надели кошки и в связках поочередно принялись тропить крутой снежник. После продолжительных маневров с переменной страховкой среди скрытых и открывающихся трещин, прощупывая путь ледорубами, мы достигли кромки средней ступени ледопада, которую ещё ранее окрестили «Бордюром».
Вблизи это оказалось двухметровым ледовым отвесом, похожим на срез пирога с крутой макушкой. В дело пустили лесенки, ожидавшие своего часа в заброске под ледником. Айболит налегке вылез наверх и закрепил веревку.
Лесенки понадобились и для выхода на второй взлёт, на который вначале поднялись трое. Пока они вытягивали рюкзаки и остальных участников, Натка прошла чуть дальше и приготовила сухой перекус из консервов и колбасы с хлебом. Ненадолго установилась тишина, челюсти интенсивно перемалывали калории, а глаза изучали дальнейший путь.
После перекуса направились к бугру над «Губой» - ещё один термин, возникший по ходу изучения ледопада – этакая выпяченная часть человеческого лица, только во много раз больше. Отсюда очень крутой взлёт по перилам на узкую вытянутую площадку.
Снизу её ограничивала трещина, сверху – высокая стена с козырьком, под ней тоже трещина, тёмная и глубокая. Прошло больше двенадцати часов с начала движения. Шеф дал команду – ставить лагерь здесь! Место безопасное – камни падали в стороне, а времени до конца дня оставалось мало, добраться до перевала сегодня явно не получалось.
Солнечные лучи, обжигавшие утром лица слева, теперь нежно прожаривали щёки справа. Полуголые ребята, обняв друг друга за плечи, шеренгой ритмично утаптывали снег под палатки, а впереди них приплясывала Натка.
Ужин, непродолжительные тары-бары за жизнь и отбой.
6 июля. Приехали на вынужденную. Яичное фиаско и бах-тарарах!
С раннего утра - густой туман. В 4 часа пошел дождь. Ни о каком движении не могло быть и речи, началась вынужденная днёвка, Весь день собирали в каски снег, стаявшую воду сливали в котелок, ещё неизвестно, сколько тут сидеть, а бензин следовало экономить. Попутно выяснилось, что спичек у нас остался всего один початый коробок. Шеф, увидев как Айболит, дежуривший у примуса, разжигал сигарету второй подряд спичкой, которая пшикнув, тут же погасла, конфисковал «горящие палочки» и предложил курильщикам впредь прикуривать от примуса.
Настало время обеда, его основным блюдом было нечто вроде омлета из яичного порошка, смешанного с сухим молоком. Ещё перед походом экспериментальное приготовление этого кушанья дало вполне положительный результат. Но сейчас от массы желтовато-бурого цвета доносился откровенно тухлый запах! Что именно произошло за время хранения «деликатеса» в заброске никто ничего не мог сказать, но факт – вот он, налицо, не требующий доказательств тошнотворный аромат! Содержимое посудины вытряхнули в трещину как можно дальше от палаток. Затем тщательно оттёрли её снегом и сполоснули кипятком. С некоторой задержкой оголодавшие желудки удовлетворились супчиком из традиционных концентратов.
Во второй половине дня все собирались в одной палатке, лучшие умы изощрялись в поисках развлечения. На свет божий появились бумага и карандаши. Начались игры в морской бой, балду… Но буквально каждые пять минут кто-нибудь да выглядывал наружу – что там? Вдруг горы тяжко вздохнули, и... мы пережили несколько панических мгновений, когда всё заглушил грохот обвала с правого борта ледника. Знали, что не на нас, знали, что не рядом даже но, когда ничего не видно, грозные силы стихии заставили почувствовать себя ничтожными песчинками. Кадром из боевика запомнилась, как Вова хотел разглядеть что-нибудь в круглое окошко памирки, что очень походило на попытку выскочить через него из палатки.
7 июля. Вознаграждённое ожидание
Опять с раннего утра туман и дождь. Шеф несколько раз вылезал ночью из палатки, надеясь на улучшение, но увы... Нет ничего тягостнее, чем сидеть вот так и ждать, ждать...
К полудню поднялся ветер, его встретили восторженно: —«Дуй, дуй!» 0коло полудня начало проясняться снизу. Нас не надо было подгонять, в изодранных клочьях тумана, все более рассеивающегося, рванули наверх. На стенку бергшрунда, бывшей над лагерем, вылезали, выставив наблюдателя, уж слишком близко были опасные скалы! Дважды бросали работу, следя за падением камней с них. В связках, попеременно страхуя друг друга, подтянулись по склону влево-вверх, оставив позади грозный зев опасного кулуара, доставившего вчера столько переживаний. Прошло около часа напряженного подъёма. После короткого отдыха сместились вправо, в обход бергшрунда, тянувшегося через весь кулуар от борта до борта. Вплотную у скал выползли на основание крутого снежника, а выше него было только небо! Последняя верёвка и перевал! Ветер снова стал собирать в кучу охапки облаков и тумана.
С левой стороны под скалами небольшой тур, в нём записка первопроходца – нашего земляка Володи Севостьянова. Обстановка заставляла поторапливаться с уходом – от Бзыби надвигалась мощная стена тумана. Закопали в снег седловины «банку Буковского» и, связав вместе все наши верёвки, спортивным спуском съехали по узкому кулуару. Вот уже 80 метров, ещё 40, дальше перила уже были не нужны.
По крутому склону маленького ледничка прошли под перевалом Магана, где-то за ним верховья реки Южный Псыш, но нам не туда, а ещё ниже, к моренному валу, где спрятана последняя заброска. Все наши вещи пропиталось конденсатом – веревки, штормовки...
Быстро раскидав заброску, в густом тумане вылезли на Наурский перевал. Для ночлега выбрали блиндаж медсанбата, где было сухо и чисто.
Закрепили на крыше и на стенке блиндажа свой полиэтилен. Разместились на нарах, ужин опять «фирменный» – капустный салат и мойва с вареной картошкой. Шеф, ввиду повышенной влажности воздуха и общей «обмокрелости», распорядился выдать по пять капель в двойном размере.
Снаружи началась гроза. Где-то рядом полыхало и гре¬мело, журчала стекающая с крыши вода. В какой-то момент по крыше раздался дробный топот убегавших с Псыша туров, заставивший всех испуганно подскочить. Позднее наступило абсолютное равнодушие ко всему, что творилось за пределами блиндажа, спать хотелось больше всего!
8 июля. Трудовая днёвка. КСС – это круто!
Состояние нашего снаряжения потребовало ремонта и просушки. Первую половину дня занимались только этим. Сильный ветер и выглянувшее солнышко помогали нам. Пробежавший вчера по крыше козёл (а как его ещё назвать после такого?) порвал наш полиэтилен, хорошо, что у самого края.
Из тура достали записку кишиневцев с завода «Мезон» под руководством Подарилова Л.Г., они были здесь вчера. А сегодня с утра косяком с обеих сторон повалил народ. Многим приходилось объяснять, как идти дальше, часто встречались «дикари», установить их личности не предоставлялось возможным, да мы и не старались этого делать. Трудно отказывать в удовольствии искать приключений на свою задницу! Но вот подряд три группы с юга, без всякой просьбы с нашей стороны, подошли к блиндажу с документами. Руководитель одной из них – Николай Данилов оказался земляком. От него узнали, что уже за много километров отсюда, где-то на Чхалте, туристы предупреждают встречных о КСС, «зверствующей» на Науре.
После обеда Шеф с двумя добровольцами ушёл в разведку – посмотреть вблизи на перевал Краб, о котором рассказали в КСО. Остальные, пользуясь хорошей погодой, полазили по Науру и досконально осмотрели его.
Разведчики через три часа вернулись в состоянии восторга – если бы такого перелаза на Скеу не было, то его следовало бы пробурить в скалах самим! Название перевала было очень удачным, два жандарма справа от седловины своей формой здорово походили на гигантскую клешню, с другой стороны это сходство терялось.
Записка с Краба, датированная прошлогодним июлем, была от туристов Краснодарского Дома учёных под руководством Трифонова Ю.М.
Эта вылазка привела к решению – сразу же после Краба идти на Псыш.
9 июля. Ещё один бросок… Бивак на Псыше
В 5 часов утра построились у памятника защитникам Наурского перевала, минута молчания.
Путь к Крабу находился под тенью вершины Западный Псыш. Несложный, плавный подъём без крутых участков позволил идти без кошек. Впереди в лучах утреннего солнца причудливо изгибалась скала – клешня. От неё открылся вид на пройденный путь – Малый Аманауз, спуск с Пшиша Узлового, седловина Наура. Широкой скальной полочкой по вчерашним следам разведчиков, спустились на ледник Скеу.
Почти по всему периметру скал у южного подножия Псыша – рантклюфт. В удобном месте перелезли на монолитные скалы к началу наклонной полки. Первым со связкой крючьев и молотком на стенку залез Шеф. Он протянул перила до широкой ровной полки, где начиналось основание кулуара, заполненного щебнистой мелочью.
На скалах перевала Псыш с южной стороны.
Его мы прошли, используя веревки предыдущих связок в качестве перильных. Места страховки и перестежки старались делать под скальными козырьками или за крупными камнями, сверху то и дело падали мелкие камушки.
За кулуаром начались пластинчатые скалы, очень удобные для лазания. Вова, бывший впереди, вдруг остановился и стал прижиматься к стене. Лезшие за ним насторожились, в чём дело? Он, полуобернувшись, прохрипел – «Уходите!» Буквально через пару секунд от него послышалось – «Вы ещё тут!!!» Этого хватило, чтобы вся команда кузнечиками ретировалась в разные стороны от линии подъёма. А Вова, приподнявшись на четвереньках, выпустил из-под себя большой плоский камень, похожий на блин от штанги, который грохоча и подскакивая, унёсся за перегиб.
За пластинчатыми скалами оказалась горизонтальная площадка, густо усеянная щебёнкой и, ближе к перевальной точке – крупными камнями. Расположились на ней и стали оглядываться. Отсюда был хорошо виден профиль Главного Псыша, похожий на огромный зуб, вогнутой стороной обращённой к югу. Внизу остался ледник Скey с озерцами, закрытыми снегом, вдали островами в туманном море возвышались массивы Химсы и Капышистры. Вид на северо-восток закрывался куполом Токмак-Каи, а спуск в долину Псыша перегибом снежника. Дул сильный ветер, всё время менявший направление и заставивший придавить вещи камнями. Для парней он создал ещё и дополнительную проблему при оправлении малой нужды. Ну, совершенно было некуда спокойно приткнуться! Ветер, только что дувший в спину, в следующую секунду яростно атаковал спереди!
Рядом, со снежника стекала вода, подставив под неё котелки, поднялись на снежную подушку под скальным гребнем. На нём тур с запиской киевлян, которых вёл Илья Шматок в августе прошлого года.
Ночлегом расположились на площадке. Целых полтора часа тщательнейшим образом укладывали камешек к камешку, убирая все неровности. Наконец приступили к непростой установке палаток. Из-за сильного ветра, который не превращался ни на минуту, завели в петли палаточных оттяжек основную веревку и завалили её камнями, вокруг тандема возвели ветрозащиту.
Затем, лёжа в палатках, стали развлекаться разговорами о том, что будем делать, когда вернемся домой. Шеф объявил, что сегодня опередили график на сутки. Перевал Краб, по самым скромным подсчетам дал сэкономить около пяти часов, которые оказались решающими для выхода за один день с Наура на Псыш. Заснули под неумолчный шум ветра, стойки раздутых изнутри палаток вибрировали вовсю, вызывая опасение за их прочность.
10 июля. Неужели это всё?
Завтрак ограничили чаем и сухарями с парой банок рыбных консервов. Засиживаться было рискованно, со стороны Грузии подползала густая серая облачность, за которой угадывалась непогода. Быстро собрались, разбились на связки и начинали спуск. Крутой снежный склон привёл к краю бергшрунда. Вперёд выпустили Алика, он маятником перелетел вдоль края трещины на снежную пробку, оттуда перелез на нижнюю стенку и закрепил верёвку. По одному ледовый провал преодолели остальные участники, отдельно переправили рюкзаки. Последние двое спустились по двойной веревке, закрепленной на двух «банках Буковского».
В связках с переменной страховкой добрались до верхней ступени фирновых сбросов. Дальше путь преградили глубокие трещины, через них осторожно перебрались по снежным мостам. Постепенно вышли на один уровень с перевалом Токмак. Впереди оставался последний крутой спуск, который заканчивался пологим полем открытого ледника с надёжными широкими проходами между трещинами.
Первым за перегиб ушёл Шеф, верёвку выдавали Леденец и Алик, в какой-то момент она заскользила быстрее, а снизу донеслись какие-то звуки, которые они приняли за команду – «Выдай!» Выдали до конца и только потом увидели за перегибом отряхивающегося Шефа, в полный голос произносившего слова крайне нелитературного характера. На склоне под тонким слоем снега оказался очень твёрдый лёд, на котором даже в кошках невозможно было удержаться. То, что парням на страховке послышалось как - «Выдай!», было – «Держи!» Не избежали падений и остальные, все кроме Вани, шедшего последним по двойной верёвке и вцепившегося в неё крепче клеща.
Между тем седловину Псыша затянуло серыми тучами, над нами пока светило солнце. В связках спустились вдоль скал Токмак-Каи до ледовых обнажений. Маневрируя среди трещин, вышли на моренный вал и вдоль него добрались до травянистых площадок, рядом озеро, наполовину затянутое льдом и снегом. Оглянулись назад – всё, где мы были, скрылось туманом, стал накрапывать мелкий дождь. Глянули друг на друга и началось! Вверх под радостные вопли полетели рукавицы и каски, с хрустом в рукопожатиях сцепились ладони...
Четвёрка пройдена! И пусть ещё тридцать километров до Архыза, но всё самое трудное уже позади! По снежному мосту перешли поток Псыша и двинулись по тропе вниз. По пути проверили документы и снаряжение у встречных групп. Лагерь поставили на Псышской поляне, рядом стояли палатки других команд.
Погода испортилась окончательно, но на нашем настроении это никак не отразилось. Всей командой мастерили праздничный ужин. Почти полночи провели у костра, разбавляя содержимое командирской фляжки до полного её опустошения и вспоминая моменты прошедших дней, когда всплески адреналина заставляли особенно остро чувствовать вкус жизни.
11 июля. Опять в Архызе
Спали долго, собирались не спеша. Последний взгляд на двуглавый Псыш и в путь!
В шестом часу вечера пришли в Архыз, прогремели ботинками по железному мосту через Зеленчук, поднялись к домику КСО у входа на турбазу. Там неожиданная встреча – у спасателей сидел начальник Ставропольской краевой КСС Эдуард Фогилев. Именно он когда-то подсказал нам идею – включить в нитку маршрута Пшиш Узловой. В подробностях рассказали о походе, о снежно-ледовой обстановке на перевалах, о переправах через реки, сдали печать контрольно-спасательного поста.
12июля. Домой, а что потом?
После завтрака достали заначки с «парадным» шмотьём – не в драном же домой ехать! Касса, почта – билеты, телеграммы. Уже хотелось поскорее увидеть порог того, что зовётся домом – обнять родных, отмыться, привести в порядок свои вещи и чувства, снова пережить, но уже мысленно дни похода. А потом опять томиться в ожидании нового сезона… Ну какими ещё словами объяснить то состояние души, в которое без остатка погружают горы?
Послесловие
Описываемые события произошли более 30 лет тому назад. Участники похода стали дедами, а Натка - бабушкой. Шеф обрёл статус пенсионера, остальные пока работают, помогая по жизни своим наследникам - все, кроме Вани, тихо ушедшему от нас после долгой болезни. Мир праху его, погоды тем, кто ещё ходит в горы...
Архыз – Ставрополь
1984 – 2018 гг
В 1982-м пробовал тоже яичный порошок, он показался не очень даже свежий,
но все же доступный сублимат, а блинчики очень улучшал.
Да и что только под категорию еды иногда не попадалось, когда становилось внетерпёж!
Оказались неплохи, как закусь в поезде, на обратном пути :=). Еще супчик из них удавался.
С юга он уже сильно потаял.
На Науре блиндажи разрушаются без присмотра.
Хотя до Краба дорога еще ничего. :-)
А спуск с Псышского теперь бы был лучше через Токмак и по Бушу, хоть и реку переходить.
Хотя пойдет ли кто теперь еще...
Ледники весьма заметно уменьшились с тех пор. На Узловом это хорошо видно. Мои товарищи ходили его в позапрошлом году с севера на юг. Рассказывали, что камни сверху держали в постоянном напряжении, причём сыпало регулярно с обоих бортов. Склон Токмака со стороны л-ка Буша сильно порепан в средней части, а уходили потом на Ложный Кизгыч...
Псышский перевал... время пройдёт и пойдут на него. Только когда?
Подходили и под Узловой. Но конкретно не снимал. Меня интересовали склоны Пшиша.