Басня "Альпинист и Начуч"

Хоть на венец Олимпа невзначай
Тебя возносит сам великий случай –
Свою гордыню неусыпно обличай,
Внимая предписаниям начуча.


-- -- -- -- --

Июльским утром Альпинист, приехав в горы,
К Начучу подался, и говорит:
«Кажи, любезный, без утайки, без притворы
Где тот отвесный, знаменитейший гранит.

Где та «шестерка», коей пишут оды?
Где этот пик, что блещет, ввысь маня?
Кажи скорей, ведь славная погода
Не станет долго ожидать меня».

Начуч в ответ: «Ненастье недалече,
Уж Зевс занес молниеносный нож.
Сходи сперва ты что-нибудь полегче –
А там, глядишь, и в случай попадешь».

Но Альпинисту жаль напрасно жечь калорий,
Его «шестерка бэ» лишь славная манит.
Начуч и Альпинист едва не в ссоре,
И первый с упоением твердит:

«Взгляни туда – маршрутец превосходный:
По гребню, словно лодочка плывешь.
А вид с вершины столь богоугодный,
Нигде такой ты боле не найдешь!

А глянь вон там, что так чудно сияет –
Снежок как перышко и светится ледок.
В таких маршрутах я души не чаю,
Ведь тут тебе и краски, и урок.

Вот траверс Бермана, ну разве он не диво!
Маршрут Ицковича – там скалы ей же ей!
И мульдочка на Блюме так красива,
И манит так красавец Эйзенштейн.

Вон пик Мановича, что так приятно близок.
Он, между прочим, с интригующим сюрпризом:
Слух ходит, что какой-то удалец
В вершинном туре спрятал сладкий леденец.

А пик Яффе по контрфорсу Вассермана?
Не ждать же от светил небесной манны!»
Но Альпинист не уступает ни на сольдо:
«Хочу «шестерку бэ» по Розенгольду».

Не стал Начуч уж боле убеждать,
А Альпинист решил ненастье переждать.
В палатку влез, прилег, завесил шторку –
Пять дней подряд погоды надо на «шестерку».

Проходит отпуск без желаемых забот:
Сегодня солнце, завтра дождик льет.
Печально и уныло день за днем
Проводит Альпинист за сухарем.

То сядет он, то встанет, то пройдет,
То, взяв тетрадь, пером в чернила ткнет,
И начинает, будто истый беллетрист
Роман «Predator versus alpinist».

И, захмелев вконец от скуки,
Решил дары природы он вкушать,
Тем боле в том немного есть науки –
Грибы под боком сонмами кишат.

Вот суп готов. Ах, как чудно пахнуло!
Навар в котле ужористый, густой.
Такой дурман, что сразу пол аула
Сбежалось истекаючи слюной.

«Спешу к тебе с реляцией от Зевса, –
Явился неожиданно Начуч, –
Сбирайся, друг, уж полно слыть повесой –
Пять дней вперед ни дождика, ни туч.

А что вкушаешь, аж трясутся уши?
Грибной похлеб? Ты что, мой друг, постой!
Да то не рыжик, то не белый, эй, послушай.
Уже доел? Эх, ладно, бог с тобой».

Рюкзак несносной глыбой давит в плечи.
Бредет он, переломленный в дугу.
Проклятый груздь пиявкой въелся в печень.
Подход – не пожелаешь и врагу.

Ура, стена! Долой свинцовый тюк.
Но лишь успел вогнать он скальный крюк,
Как горы дрогнули от грома канонады –
Увы, совсем не от шального камнепада.

-- -- -- -- --

Спустились в лагерь бравые спортсмены.
Пришла пора конец отметить смены.
Гуляют все – нахальный бройлер, и значкист,
И КМС, разрядник, повар, и радист;

И мастер спорта с загипсованной ногой
В восторге угощает курагой.
Под звук гитар вкушают плов, щербет, балык,
Изюм, лепешки, жареный шашлык.

А что же наш герой, куда запропастился? –
Да всю неделю истово постился.
Питаясь лишь водой с тетрациклином
Отсиживался он в кустах малины.

Так отпуск пролетел, но неужели
Не покорил он ничего на самом деле?
О нет, в последний день (но только между нами)
На холм ближайший он поднялся с чабанами.