Как это было...

21:00 Связь.
Москва-3, передавай информацию.
Спускаемся, хотим запросить информацию о количестве дюльферов.
Толя, скажи им, что по одной информации 10, по другой 17.
Москва-3, количество дюльферов может сильно отличаться, по одной информации 10, по другой — 17.
Ага, ладно, мы уже, кажется, видим перемычку.
Хорошо, Москва-3, выйдите на следующую дополнительную связь в 23:00. Вам СК.
Выйдем, СК принял.




Были глубокие сумерки, через 20 минут без фонариков бы не обошлось никак. Дождь, мелкий и противный начался уже часа в два-три дня, потом перестал на несколько часов, потом продолжился снова. Я представила, как парням некомфортно там наверху спускаться. Веревки мокрые почти наверняка, груза много, да и темнеет уже.

Да, Наташ, спокойной ночи у нас не будет, через час Питерцы на связь выйдут, потом еще до 11 не спать.
Да, ладно, Толь, ты засыпай, я все равно не смогу, точно связь не пропущу.
Мы с Толей Яруновым два часа лежали в палатке, слушали как стучит дождь по тенту. Фонарик тускло освещал потолок. Я рассказывала о себе, о Сереге, о том, что мы занимаемся наукой, что в науке не все так хорошо, как хотелось бы, что у нас проблемы с отдельным жильем, что можно было бы уехать работать заграницу, но как же, черт возьми, не хочется, потому что здесь уже столько всяких интересных и захватывающих проектов, у Сереги своя группа, да и вообще...

23:00. Дополнительная связь.
Аксу вызывает Москву-3. Прием.
Тишина
Аксу вызывает Москву-3. Как слышите? Прием.

Мы вызывали их минут 10-15. Странно. Парни отличались добросовестностью в отношение связи и пунктуальностью.

Наташ, они, наверное, спустились за грбень, там все экранируется и мы их поэтому не слышим. Давай спать.
Ладно, завтра утром на девятичасовой спросим, что там такое.

Ночь для меня была холодной. Несмотря на теплый спальник Андрея, утащенный у него из палатки, мне приходилось сворачиваться калачиком, поджимать ноги, накрываться с головой и дышать внутрь, чтобы не замерзнуть.

9:00. Следующий день (30.07.2015)
Аксу вызывает Москву-3, как слышите? Прием!
Москва-3, отзовитесь, прием!

Толя, их не слышно? Может быть, еще не вышли из зоны недосягаемости?
Может быть, Наташ... Питер-2, вызови Москву-3?
Москва-3, это Питер-2, как слышите, прием?
Москва-3, Это Питер-2, передавайте информацию для Аксу!

Мы пытались рассмотреть склон, по которому они должны были бы к нам спускаться в бинокль, но ничего не видели. Пару раз я принимала овцу или лошадь на склоне за спускающихся ребят, но это был оптический обман.

Толя, я, пожалуй, пойду им на встречу. Сейчас только за лепешками и каймаком в кош схожу для них.
Наташ, не переходи реку — вон киргиз на ишаке переправляется, давай его попросим лепешки привезти. Или ребята — Костя с Димой пусть купят. И подожди пока придет Игорь с рацией, без нее подниматься бесполезно.

Мы договорились, что Костя и Дима купят в коше нам лепешек и каймака, передали через киргиза им сомы, чтобы они тут же отдали их ему обратно. Мне очень хотелось порадовать ребят, которые просидели на горе неделю свежим хлебом и каймаком. Я вспоминала, как год назад мы с Сережей спустились из-под Слесова в этот же самый кош и с огромным наслаждением поели настоящей живой еды.
Да, парням это точно должно было бы понравится!

Мы подождали пока переправятся Костя и Дима со всем своим многочисленным снаряжением на наш берег реки, скипятили чаю, позавтракали. Лепешки и свежий каймак были и вправду восхитительны. В начале одиннадцатого подошел Игорь. Я забрала у него рацию, положила треккинговые палки ребят в рюкзак, сунула мембану на всякий случай, поллитра воды.
В бинокль на склоне по-прежнему никого не было видно.

Наташ, ну ты высоко не поднимайся, только по траве, вон до того хребта, хорошо?
Хорошо, Толь. Я как раз к часовой связи туда доберусь. Будет прямая зона видимости, заодно услышу ребят, узнаю, что там такое.

Я иду наверх медленно, каждые семь-десять минут останавливаюсь и смотрю наверх. Ну где же они? А вот какие-то силуэты на гребне на фоне неба, нет, черт побери, это дурацкие овцы. Так, вот этот скальный выход — если я пойду справа, а они слева — не разминемся ли мы? Нет, даже если так, думаю, что сверху их увижу по-любому.

13:00. Связь.
Я поднялась довольно высоко, не вижу еще стены и цирка, но надеюсь услышать их голоса.

Аксу вызавает Москву-3, ответьте.
Наташа, попробуй вызвать ребят?
Москва-3 ответьте, это Наташа. Москва-3, ответьте.
Наташ, попроси дать тоновый сигнал, если они слышат?
Москва-3, дай тон, если вы слышите.
Толя, они не отвечают, что делать?
Что ты видишь?
Я пока на склоне, он все экранирует, я не вижу стены.
Хорошо, я выхожу сейчас с биноклем.
Угу, я поднимаюсь выше.
Связь через два часа

АААА, Господи, что это такое? Что случилось, где вы? Почему молчите? Так нельзя! Я не хочу, нет, я не хочу! Господи, хоть бы они были живы и здоровы, Господи, хоть бы они были живы и здоровы, Господи, хоть бы у них было все в порядке.
Мысли в голове рассыпаются, я бегу наверх. Сердце колотится, я задыхаюсь, слезы застилают глаза.
Господи, хоть бы они были живы и здоровы!
Что могло случится? Что могло их задержать? Почему они не отвечают? Так, хорошо, вчера на дюльферах мог улететь баул с рациями, они сегодня с утра его разыскивают. Отлично, я поднимусь выше и их увижу.
Вылезаю в цирк, на выполаживание морены. Но я здесь первый раз. Не понимаю куда смотреть. Кажется, стена и гребень Назарова 4810 передо мной и спусковой маршрут должен проходить где-то здесь.
Но я не вижу никаких людей, никаких подвижных точек. Тишина. Смотрю на стену, на профиль. Начинает садится облако.
Верх стены пропадает. Вижу только метров 200-300 стены, перемычку между 4810 и ЛОМО. Господи, как же туда попадают на эту перемычку? И где обычно спускаются? Склоны крутые, осыпные, кулуары с карнизами. А вот на гладкой стене метром в 30-40 от полки перемычки что-то находится. Выступ? Откол? Баул? Что-то не маленькое и непонятное.
Ору во весь голос: «Серееежа!» Эхо отражается от стен цирка. Немного жутковато, но зато они точно должны меня услышать.
Я прислушиваюсь. Может быть, хоть какой-то звук в ответ? Нет, ничего не слышно. Я всматриваюсь в этот артефакт на стене. Он передвинулся? Мне показалось? Или я перешла на несколько метров в сторону и изменился ракурс? Черт, дурацкое зрение. Я без очков. Через несколько минут пристального разглядывания все плывет перед глазами. Надо перефокусироваться в долину.
Опять ору: «Сереееежааа!!!» Опять прислушиваюсь, замерев на месте. Опять эхо и опять тишина.
Опять всматриваюсь, опять не понимаю, что я вижу. Черт, нужен бинокль.

Прошло два часа. Связь с Толей.
Наташа, ты где?
Я под стеной? Смотрю на нее.
Что видишь?
Ничего особенного, никаких людей нет. Никакого движения ни на стене, ни на перемычке. Больше ничего не вижу. Нужен бинокль.
Хорошо, я сейчас прохожу мимо овец, через 15-20 минут поднимусь до твоего уровня.

Я стою на леднике, засыпанном камнями, холодно. Сверху наползают тучи, постепенно закрывая стену. Начинает опять капать дождь. Я надеваю всю взятую одежду, начинаю прыгать на большом плоском камне, чтобы не замерзнуть. Смотрю вниз, чтобы не пропустить Толю, периодически оборачиваюсь на стену. Она ужасная — холодная и давящая. Я ничего больше не могу разглядеть. Минут через 45 замечаю ярко-красную куртку Толи. Минут через 10 он подходит.

Толя, давай подойдем ближе к стене, я не очень хорошо представляю, где они должны были спускаться, но посмотри, вон там какой-то объект на стене метров в 30 от земли. Что-то большое и черное.
Толя внимательно разглядывает стену в бинокль. Я дрожу от ожидания, что он скажет. Он молчит и смотрит.

Толя, что это, скажи, пожалуйста.
Я толком не могу понять. Далеко. Кажется что-то инородное. Там по стене проходит кварцевая жила, а это висит и пересекает ее.
Дай я посмотрю.

Я полностью с ним согласна. Я вижу тоже, что и он, и мы вместе не можем понять что это.

Наташ, у них было что-то салатовое? Какая-то одежда?
Нет, Серега должен был быть или в оранжевой или ярко-желкой куртке, Илюша, скорее всего, тоже в оранжевой куртке, а Паша или в черной пуховке или тоже в оранжевой мембране.
А что-то белое было?
Да, у них был большой белый FISH баул.
Посмотри, вон там на полке прямо под этим предметом на стене что-то белое лежит.

Вглядываюсь. Господи, как же похоже на наш баул, особенно, если представить, что он лежит повернутый дном на нас. Но с другой стороны, это может быть просто большой белый камень, например кусок кварца.
Смотрю ниже по кулуару — салатовое. Что-то очень маленькое, совсем не приметное. Цвет странный, совсем не могу припомнить, чтобы у нас было что-то подобное, Да и у Паши и Илюши тоже вроде не было.

Мы рассматривали стену, передавая друг другу бинокль еще часа полтора. Были какие-то артефакты, светлые, вроде бы не камни, но все нечеткое, непонятное. Толя задавал вопросы про вещи. Меня трясло. Я начала заикаться. Ссформулировать фразу было сложно.

Тттоля, а чччто нннам тттеперь ддделать?
Нам надо спускаться вниз.
Кккак ссспускаться? Зззачем? Пппочему?
Мы должны доложить на базу, что мы видели. Прямо сейчас мы туда не залезем.
Пппочему? Ттам вот, кажется можно по сыпухе подойти.
Нет Наташ, мы в кроссовках не справимся. Надо идти.
Толя, а может быть они просто сдюльферяли на ту сторону перемычки? Ну в долину Карасу?
Знаешь, мне очень нравится твоя версия.

Меня трясло, разум отключился. Я слабо помню спуск. Мы долго спускались, У Толи болело колено, он состредоточенно выбирал более пологие участки. Дождь размыл тропу, ногу проскальзывали сначало по гальке, потом по траве.
Я шла качала головой и повторяла, кажется, даже вслух: «Нет, нет, нет, нет, нет, нет....» В какой-то момент мы встретили команду Новосибирска, Андрея и его напарника Илью. Толя объяснил им все, что мы видели, описал положение пердметов. Мы стали спускаться дальше вниз, ребята пошли наверх. Андрей и Илья просто так, налегке. Они пару часов назад сдюльферяли с маршрута Потанькина и сразу прибежали сюда.

Мы дошли до судейской палатки. Я сняла мокрую кртку, забилась внутрь. Сидела, сжавшись в комочек и повторяла: Нет, такого быть не может. Как же так? Что случилось? Почему? Где они? Фразы прыгали в голове по кругу. Других мыслей не было.
Пришел Игорь Савельев, Костя и Дима. Спустились из-под маршрута Ситника. Меня периодически поили чаем, радом со мной все время сидел или Толя или Игорь. Остальные переговаривались на улице, готовили еду. Связь с ребятами, убежавшими под Назрова была постоянной, но я не слышала, что они обсуждали. Я не хотела слышать, я затыкала уши и мотала головой. В какой-то момент пришел Игорь и сказал, что Илья обнаружил под стеной белый баул, обломки трех касок. Не смог разглядеть в сумерках, что висело на стене, но ему показалось, что оттуда торчала штанина. Я заорала. Слез не было, нет. Просто я упала и орала. Дикий вопль шел изнутри. Долго, или мне казалось, что прошла вечность. Меня напоили чаем. Дальше я плохо помню. Стемнело, мы начали собираться ложиться спать. В большой судейской палатке все вместе. У меня не было спальника, и меня положили между Костей и Игорем. Через какое-то время вернулись Андрей и Илья. Парни вылезли наружу, начали шептаться. Я краем глаза заметила, что они принесли наш белый FISH баул, начали разбирать содержимое. Я не могла смотреть в ту сторону, и мыслей в голове вообще не было.
Ночь прошла в полузабытьи. Сна не было.

Начало светать. Все начали шевелиться, вставать. Навряд ли кто-то спал ночью. Костя и Дима начали собираться, чтобы идти под Назарова. Я лежала в спальнике и пыталась заставить поверить себя в реальность. Нет. Кома. Мозг воспринимает информацию, но это не есть реальность. Что-то произошло. Что-то дурное. Но произошло не то, что произошло. Ребята скоро спустятся, и мы пойдем в лагерь. Я договорилась с погонщиком, вещи можно будет погрузить на ишака.
Нет. Нет, я не могу так думать. Мысли кружат по кругу. Полный хаос.

Змачаю белый баул на улице, принесенный ребятами ночью. Вылезаю из палатки посмотреть. Гоподи. Все разбито. Илюшин фотоаппарат, почти ничего не осталось, только часть корпуса. Карты нет. Пашин фотоаппарат. Тоже кусок пластмаски и микросхема. Наша посуда, новенький виндбойлер, Сережина титановая миска и кружка, Пашина миска — помяты и искорежены, осколки пластиковой миски Илюши. Рядом лежат каски. Пашина почти целая. Несколько вмятин. У Сережи и Илюши были одинаковые. Две серые BD-шные каски. Вернее одна почти целая с огромной трещиной, раскалывающей ее пополам и остатки другой каски, нижняя и задняя часть. Переворачиваю. Несколько светлых волосков застряли около винтика. Та, что свосем разломана — Илюшина.

Постепенно подтягиваются люди из базового лагеря. Приходят, шепчутся с Толей и Игорем, пьют чай, жалостливо смотрят на меня, уходят наверх.

Наташ, пойдем в базовый лагерь.
Зачем?
Надо, здесь нечего больше делать. Надо страховки принести.

Страховки через некоторое время принесли. Нашли в палатке. Моя помощь не понадобилась.

Наташ, пойдем вниз!
Зачем?
Надо собрать в лагере вещи ребят. Мы не знаем когда будет вертолет, надо быть готовыми.
Угу...

Мы с Игорем спускаемся. Идем очень не быстро. Он с тяжелым рюкзаком, я просто пытаюсь идти и координировать свои движения.

Игорь, ну если они летели, а потом повисли, значит чисто теоретически удара о землю не было. Значит чисто теоретически они могут быть...
Чисто теоретически, да. Знаешь, как бы я хотел, чтобы вот сейчас по рации нам передали, что они с множественными травмами, но живы. Тогда бы их доставили в больничку и все было бы хорошо.
Это было бы чудом, но я не должна так думать.
Я тоже не должен.

Я шла и молилась о чуде. Всю дорогу как мантру повторяла одни и те же слова.
Встретили доктора по дороге, Игорь попоросил у него таблеток для меня.
Дошли до перевала. Там был Женя, который выходил на связь. Ретранслировал информацию из-под 4810 на базу. Когда мы вылезли он как раз говорил по рации. Я села на рюкзак. Сейчас все станет окончательно понятно. Вердикт. Подошел Игорь, поговоривший с Женей.

Наташ, ребят спустили. Шансов не было. Спустили тела.