Ретро. Далекие 70-е. Песни, которые мы пели, ч.2.

Фото 2. (фото В.Чернорая)

А люди идут по свету, им, вроде, немного надо,
Была бы прочна палатка, да был бы не скучен путь.
И с дымом сливается песня, ребята отводят взгляды,
И шепчет во сне бродяга кому-то «Не позабудь..»

Они в городах не блещут манерами аристократов,
Но в светлых, высоких залах, где шум суеты утих,
Тревожат бродячьи души Бетховенские сонаты,
И светлые песни Грига переполняют их.

А люди идут по свету. Слова их порою грубы.
«Пожалуйста, извините» с ухмылкой они говорят.
Но грустная нежность песни ласкает сухие губы,
И самые лучшие книги они в рюкзаках хранят.

Выверен старый компас, получены карты и кроки,
И выштопан на штормовке лавины предательский след.
Счастлив, кому знакомо щемящее чувство дороги.
Ветер рвет горизонты и раздувает рассвет.
Слова И. Сидорова
Музыка Р. Ченборисовой

Фото 3.

Говоришь, чтоб остался я? Чтоб опять не скитался я?
Чтоб восходы с закатами наблюдал из окна?
Мне б дороги далекие, и маршруты нелегкие,
Да и песня в дороге мне словно воздух нужна.
Чтобы жить километрами, а не квадратными метрами,
Холод, дождь, мошкара, жара – не такой уж пустяк!
И чтоб устать от усталости, а не от собственной старости.
И грустить об оставшихся, о себе не грустя.
Пусть лесною Венерою пихта лапкой по нервам бьет.
Не на выставках, на небе изучать колера.
И чтоб таежные запахи, а не комнаты затхлые,
И не жизнь в кабаках, а рукав прожигать у костра.
А ты твердишь, чтоб остался я. Чтоб опять не скитался я.
Чтоб восходы с закатами наблюдал из окна.
Мне б дороги далекие, и маршруты нелегкие,
Да и песня в дороге мне словно воздух нужна.
Ю.Кукин
Фото 4.

Хорошо жить в «Алибеке»,
Называться альпинист,
И лежать на солнцепеке
Чем-то вверх и чем-то вниз.

Пр.: Эгей, Сюзанна, любимая моя,
После долгих лет разлуки
Я пришел в твои края.

На зарядку мы не ходим,
Есть на это новички.
Им особенно приятно
На груди носить значки.

Рано утром – стометровка
От палатки до реки.
А потом всех ждет столовка,
Набиваем животы.

Мы идем на восхожденье
Чтоб не здохнуть от тоски,
И одно у нас мученье:
Это наши рюкзаки.

Если скучно альпинисту,
Знает выход от один:
Этот выход альпинисты
Называют «керосин»

Если будешь «керосинить»
Значит плохо будешь спать,
А потом на восхожденьи
Будешь камни ковырять.

Дураков никто не сеет,
Дураков никто не жнет,
Они сами с рюкзаками
Отправляются в поход.

Фото 5. Отряд новичков на отдыхе.

Качка на Каспийском море.
Нас по грешной земле качало,
Нас качало в тревожной мечте.
Качка в море берет начало
И свирепствует на земле.

От Махачкалы до Баку
Волны катятся на боку,
И, качаясь, бегут валы
От Баку до Махачкалы.

Нас качало в казачьем седле
Так, что в жилах застыла кровь.
Мы любили девченок подлых,
Нас укачивала любовь.

Нас качала в теплушках водка,
Спирт горячий, зеленый и злой.
Нас укачивала работа
С боку на бок и с ног долой.

Ну и что нам печалиться?
Наши зубы, как снег, белы
И шатается наша песня
От Баку до Махачкалы.
Слова Бориса Корнилова
Фото 6

Здесь на отчаянных людей вода металась и бурлила.
Но были мы ее хитрей. Она нам это не простила.
Промеж безжалостных камней скользили юркие лодченки.
Нас было семеро парней. Была еще одна девчонка.
Однажды возле грозных скал, среди отвесов нелюдимых
В ловушку наш отряд попал. Девчонку не уберегли мы.
Ее красивые глаза вода и камни пощадили.
Нас было семеро парней. Глаза мы сами ей закрыли.
Бегут недели чередой. Спешат, спешат и дни за днями.
Нам не найти такой другой. С неповторимыми глазами.
И все пошло у нас не в лад. И каждый весла в угол бросил.
Нас было семеро ребят. И было нас когда-то восемь.
Б.Полоскин.

*************

Путь мой завтрашний далек,
Прощай мой город, городок,
По мостовым твоим шатался я немало.
В шинели серого сукна без поцелуев и вина
Пройду я завтра до знакомого вокзала.

Нам не свидется опять, прости, прощай родная мать,
В дорогу дай ты мне чего-нибудь съестного,
А ты, мамаша, слезы лей, и понапрасну сожалей,
Что сына ты не родила себе второго.

Ты мне уж больше не нужна,
Прости, прощай моя жена,
Приди, жена, к дверям вагона попрощаться.
А ты постели не готовь, моя недолгая любовь,
Теперь мне с бабами попутными общаться.

Видна березка из окна,
Прости, прощай, моя страна,
Последний долг свой отслужу тебе я честно.
А ты, Отчизна, не грусти, и так детей своих расти,
Чтоб эта служба им осталась неизвестна.
А. Городницкий.

**************

По судну «Кострома» стучит вода. В сетях антен качается звезда.
А мы сидим и курим. Мы должны услышать три минуты тишины.
Молчат во всех морях все корабли. Молчат ночные станции Земли.
И ты ключом, приятель, не стучи. Ты эти три минуты помолчи.
Быть может, на каком борту пожар. Пробоина в корме острей ножа.
А, может быть, арктические льды корабль не выпускают из беды.
Но тишина плывет за океан. Радист сказал: «Порядок, капитан!»
То осень бьет в антены, то зима. Шесть балов бьют по судну «Кострома».
Ю.Визбор.

************

Серега Санин.
Вдвоем с Серегой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке,
Жуем мороженое мы без остановки,
В тайге мороженое нам не подают.

Пр.: То взлет, то посадка, то снег, то дожди,
Сырая палатка и почты не жди,
Вперед молчаливо, в распадок – рассвет.
Уходишь – счастливо, приходишь – привет.

Идет на взлет по полосе мой друг Серега,
Мой друг Серега, Серега Санин,
Сереге Санину легко под облаками,
Другого парня в пекло не пошлют.

Пр.
Три дня искали мы в тайге капот и крылья,
Три дня искали мы Серегу…
А он чуть-чуть не долетел, совсем немного
Не дотянул он до посадочных огней.
Пр.: То взлет, то посадка, то снег, то дожди,
Сырая палатка и почты не жди,
Вперед молчаливо, в распадок – рассвет.
Уходишь – счастливо, приходишь – привет.
Ю.Визбор

**************

Отгремели песни нашего полка,
Отзвенели звонкие копыта,
Пулею пробито днище котелка,
Маркетантка юная убита.

Нас осталось мало: мы да наша боль,
Нас не много и врагов не много.
Живы мы покуда фронтовая горь,
А погибнем – райская дорога.

Руки на затворе, голова в тоске,
А душа уже взлетела, вроде.
Для чего мы пишем кровью на песке?
Наши письма не нужны природе.

Спите себе, братцы, все вернется вновь,
Все должно в природе повториться:
И слова, и пули, и любовь, и кровь.
Времени не будет помириться.
Б.Окуджава.

****************

Нет прекрасней и мудрее средства от тревог
Чем ночная песня шин.
Длинной, длинной серой ленте стоптанных дорог
Что мои ранения души.

Пр.: Не верь разлукам, старина,
Их круг – лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет, дороге окончанье есть,
Зато ее итог – дороги трудны, но хуже без дорог.

Словно чья-то сигарета стоп-сигнал в ночи,
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай.
Можно только фарами мигнуть.
Припев.
В два конца идет дорога, но себе не лги.
Нам в обратный путь нельзя.
Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит есть наверно и друзья.
Припев.
Сл. Ю.Визбора, муз.В.Берковского

*************

Сделана отметка на стакане, и укромный выбран уголок,
И уже, разломленый в кармане, засыхает плавленый сырок.
Ну, где ж ты, друг, наш третий друг?
Засыхает плавленый сырок.

Трое появились не случайно, троица придумана не зря,
И, недаром, чуть не в каждой чайной есть картина «Три богатыря».
Ну, где ж ты, друг, наш третий друг?
Засыхает плавленый сырок.

Если говорить предельно точно, эту форму выдвинула жизнь,
Потому, что пьющий в одиночку, может быстро впасть в алкоголизм.
Ни к чему сатирики смеются, лучше бы сатирикам понять:
Если двое, выпив, подерутся, третий нужен рядом чтоб рознять.

Лучше описали бы в романе, как непросто выпить на троих,
Как ценою мук и ожиданий создается микроколлектив.
Жаль, что передать не в силах слово, как с утра поднимешься и ждешь…
Дорогой товарищ участковый, может ты когда-нибудь поймешь.

Мы, конечно, за продленье жизни, только, что поделаешь, друзья,
Если в утомленном организме кроется концепсия своя.
Где ж ты третий ходишь, пропадаешь? Помни, что оставив нас одних,
Ты несешь ответственность, товарищ, если мы решимся на троих.

Где ты, третий, ну откликнись, где ты? Может быть из дома в час ночной
Ты опять куда-нибудь уехал на машине с красной полосой?
А, возможно, жизнью утомленный, в мир попал ты несколько иной:
В «желтом доме» чертиков зеленых ловишь ты казенной простыней.

Сделана отметка на стакане, и укромный выбран уголок,
И уже, разломленый в кармане, засыхает плавленый сырок.
Ну, где ж ты, друг, наш третий друг?
Засыхает плавленый сырок.
(Песня написана Александром Зацепиным на слова Леонида Дербенева для фильма "Формула радуги" (1966)

***************

Тяжелым басом гремит фугас,
Ударил фонтан огня,
А Боб Теннели пустился в пляс:
Какое мне дело до всех до вас?
А вам до меня?

Трещит земля, как пустой орех.
Как щепка трещит броня.
А Боба вновь разбирает смех:
Какое мне дело до вас до всех?
А вам до меня!

Но пуля-дура вошла меж глаз
Ему на закате дня.
Успел сказать он и в этот раз:
Какое мне дело до всех до вас?
А вам до меня!

Простите солдату последний грех,
И памяти не кляня,
Не ставьте над ним печальных вех.
Какое мне дело до вас до всех?
А вам до меня?
Марк Соболь.
Фото 7.

Пачку «Беломора», порох и патроны,
Делят меж собою поровну друзья.
У хорошей дружбы есть свои законы,
И законы эти нарушать нельзя.

Продержись хоть сутки под огнем в овраге,
Обогни экватор и Полярный круг,
С ним на драку выйди: двое против сотни,
И тогда узнаешь, что такое друг.

Друг не тот, кто в праздник распевает песни,
И не тот, с кем делишь чашу на пиру,
В трудную минуту он с тобою вместе
Делит непогоду, холод и жару.

Продержись хоть сутки под огнем в овраге,
Обогни экватор и Полярный круг,
С ним глотком последним поделись из фляги
И тогда узнаешь, что такое друг.

************

От злой тоски, от злой тоски
Не матерись, не матерись,
Сегодня ты без спирта пьян.
На материк, на материк,
На Магадан, на Магадан,
Ушел последний караван.

Опять пурга, опять пурга,
Опять зима, опять зима,
Придет, метелями звеня,
Сойти с ума, сойти с ума,
Уйти в бега, уйти в бега,
Теперь уж поздно для меня.

Здесь невеселые дела,
Здесь невеселые дела,
Здесь горы дышат горячо,
И память прошлого легла,
И память прошлого легла,
Тяжелой ношей на плечо.

До той весны, до той весны,
До корабля, до корабля,
Мне не дожить, не дотянуть,
Не пухом будет мне земля,
Не пухом будет мне земля,
А камнем ляжет мне на грудь.

От злой тоски, от злой тоски
Не матерись, не матерись,
Сегодня ты без спирта пьян.
На материк, на материк,
На Магадан, на Магадан,
Ушел последний караван.
Александр Городницкий

***************

Как турецкая сабля твой стан,
Рот – рубин раскаленный.
Если б был я турецкий султан,
Я бы взял тебя в жены.

Под чинарой на мягком ковре
Я б играл с тобой в прятки,
И, укрывшись ночной темнотой,
Щекотал тебе пятки.

Ты ж потупила взгляд и молчишь,
Носом трешь штукатурку,
А сама потихоньку, как мышь,
Ночью бегаешь к турку.

Ах, ты старый турецкий шайтан,
Ты нахал и невежа.
Третий день я точу свой кинжал,
На четвертый – зарежу.

Изрублю турка в мелкий шашлык,
Кабардинцу дам шпоры,
И, накинув на плечи башлык,
Увезу тебя в горы.

Там в долине у быстрой реки
Я запру тебя в саклю,
А чтоб с голоду не умерла,
Дам жевать тебе паклю.
Сл. Саши Черного.

Фото 8.

Я наглядеться не могу на бравый вид,
Когда мне турок с улыбкой говорит:
Так разрешите ж, мадам, заменить мужа вам,
Если муж ваш уехал по делам.

Без мужа жить ни к чему, мадам,
А с мужем жить лишь сплошной обман.
Так разрешите ж, мадам, заменить мужа вам,
Если муж ваш уехал на Кавказ.

Весеннею порою на дальнем пароходе
Поездку совершала я в Батум.
Откуда ни возьмись вдруг турок появился,
Глаза его блестели, как изюм.

От вас скрывать не стану, к турецкому султану
В заложницы попала я в гарем.
Имел жен полтараста, ко мне ходил он часто
И ласками порядком надоел.

************

Что бабам делать в переделках?
Проплакивать свои гляделки?
Вот, то ли дело, наш удел:
Вершителем быть славных дел.

Для нас любовь – лишь перекуры!
Вперед, друзья! Вперед друзья!
А бабы – дуры.

В ущельях грозных и долинах
Давно уж ждут меня лавины,
Страшней любви, страшней войны,
Страшней заждавшейся жены.

В лесах глухих медведь лихой,
Готовясь встретиться со мной
В жестокой, беспощадной схватке,
Уже вспотел от физзарядки.

И в свой рюкзак я положу:
Монблан, Хан-Тенгри, Суфруджу,
И не забуду про горилку.
А нет горилки, пей гидрилку.

Для нас любовь – лишь перекуры!
Вперед, друзья! Вперед друзья!
А бабы – дуры.

*************

Письмо князя Галицкого графине Талалаевской.
Графиня, мне приснились Ваши зубы,
Как будто я скачу на вороном
И хвост его, как хризантемы с клумбы,
Напоминает мне о Вас и о былом.

Пр.: Прошу Вас, Ваша честь,
Вниманья мало-мальского,
А то я вымру весь
Как лошадь Прживальского.

Графиня, вы прекрасны, как Церцея,
За поцелуй один я все отдам.
Ведь спальня Ваша держит на прицеле
Моей души бизонии стада.
Припев.
Графиня, я подрался на дуэли
За то, что князь сморкался в Ваш платок.
Я б каждое пятно на Вашем теле
Поцеловал бы, если б только смог.

Пр.: Прошу Вас, Ваша честь,
Вниманья мало-мальского,
А то я вымру весь
Как лошадь Прживальского.
Стихи Дмитрия Кимельфельда, муз. Валерия Сергеева

Фото 9. На островке в Белом море. Это отлив.

«Пиратская»
По бушующим морям мы гуляем тут и там,
И никто нас не зовет в гости. Йо-хо-хо-хо!
А над нами черный флаг, а на флаге белый знак –
Человеческий костяк – кости. Йо-хо-хо-хо!

По бушующим морям воля нашим кораблям,
Все, что море дарит нам, делим пополам.
А море шлет нам весь торговый флот:
И флот испанский, и флот голландский.
За все добро, за медь за серебро
Заплатит пуля, ножик под ребро.

После абордажа мы берем стаканы
Все, и даже стража, пьем четыре дня запоем:
Крепкий ром ямайский, виски Сан-Франциско,
Бренди из Сантьяго – кровь и дым с огнем!

А если вдруг иссякнет наш сундук,
Мы всюду рыщем, добычу ищем,
На белый свет для нас закона нет,
А на семь бед - один ответ:
Пулю атаману, петлю капитану,
Остальной команде – камень за язык и в море!
Но пока мы живы, ищем мы наживы,
А на то, что будет, трижды наплевать. Тьфу!

По бушующим морям воля нашим кораблям,
Все что море дарит нам, делим пополам. Ха!

Фото 10. На Белом море волнение. До берега далеко. К островку подплыли рыбаки на лодке. Спрашивают: «Может вас подвести?» Хочется, но стыдно. Ладно, сами как-нибудь выберемся.

«SOS»
Уходим под воду в нейтральной воде,
Мы можем по году плевать на погоду,
А если накроют, локаторы взвоют
О нашей беде.

Спасите наши души!
Мы бредим от удушия,
Спасите наши души!
Спешите к нам.
Услыште нас на суше.
Мотор все глуше, глуше,
И ужас режет души напополам.

И рвутся аорты, но наверх не сметь,
Там слева по борту, там справа по борту,
Там прямо по ходу мешает проходу
Рогатая смерть.

Но здесь мы на воле, внизу, а не там,
Свихнулись мы чтоли всплывать в минном поле!
А ну без истерик! Мы врежемся в берег –
Сказал капитан.

Всплывем на рассвете, приказ, есть приказ,
А гибнуть во цвете уж лучше при свете.
Наш путь не отмечен. Нам нечем! Нам нечем!
Но, помните нас…

Вот вышли наверх мы, но выхода нет…
Мы полны надежды, натянуты нервы,
Конец всем печалям, концам и началам,
Мы рвемся к причалам заместо торпед.

Спасите наши души!
Мы бредим от удушия,
Спасите наши души!
Спешите к нам.
Услыште нас на суше.
Мотор все глуше, глуше,
И ужас режет души напополам.
В.Высоцкий.

Фото 11. К далекому берегу. 3 балла.

Париж.
Ты что, мой друг, свистишь?
Мешает жить Париж?
Ты посмотри, вокруг тебя тайга.
Подбрось-ка дров в огонь,
Послушай, дорогой, -
Он там, а ты у черта на рогах.

Здесь как на плас – Пигаль
Весельем надо лгать,
Тоскою никого не удивишь,
Монмартр у костра,
Сегодня, как вчера,
И перестань, не надо про Париж.

Немного подожди, потянутся дожди,
Осюда никуда не убежишь.
Бистро здесь нет пока.
Чай вместо коньяка,
И, перестань, не надо про Париж.
Юрий Кукин.

************

Все болота, болота, болота, 18-й день болота,
Мы идем, отсырели от пота. Что же делать?
Такая работа.

И, присев у костра на корточки,
Вместо завтрака, вместо ужина,
Я смотрю на твои фотокарточки,
Это то, что теперь мне нужно.

Ты теперь от меня далеко,
И наверно меня забыла,
Поправляя небрежно локон,
Ты с другими беседуешь мило.

Тяжело по тайге пробираться,
А голодному – бесполезно.
Мы пытались поужинать рацией,
А она оказалась железной.

18-й день ни корки,
Терпеливо несем эту кару.
Вот вчера мы доели опорки,
А сегодня сварили гитару.

Мы – мужчины, не потому ли
Мы упорно идем к своей цели.
Правда, трое из нас утонули,
А четвертого, толстого, съели.

Вчера утром попал я в берлогу,
Уронив туда свою шляпу,
Там медведь укусил меня в ногу,
Ну а я пососал ему лапу.

И хоть путь по тайге и долог,
Все же, каждый из нас ему рад,
Держись, геолог, крепись, геолог,
Ты ветру и солнцу брат.
А.Дулов

Фото 12.

Ах, чтоб мне лопнуть, это ж старый Билл!
Каков ковбой, лежит в траве и в ус не дует.
Здорово, парень, или ты забыл,
Что кто-то в этом мире существует?

А что теперь у вас в Техасе пьют?
Все джин и виски или что другое?
Лежишь в траве? Я знаю, что уют
И теплый плед совсем не для ковбоя.

А сколько мексиканок покорил?
А где ваш, извините, «Смит и Вессон»?
И не про вас ли Джо мне говорил:
Штаны одеть забыл, а кольт повесил?

Вас чья-нибудь смущает красота?
А как родео? Вы, конечно, первый?
Ого, я вижу, фляга-то пуста…
Но, все равно, у вас стальные нервы.

- Неплохо сигарету бы to smoke.
- Есть лишь «Памир», а «Стюардессы» нету.
- Кончай трепаться. От нее письмо.
Она уходит. Дай-ка сигарету…
Ю.Кукин.

*************

На Перовском на базаре шум и тарарам.
Продается все, что надо – барахло и хлам.
Бабы, тряпки и корзины, толпами народ,
Бабы, тряпки и корзины заняли проход.

Есть газеты, семечки каленые,
Сигареты, а кому лямон!
Есть вода, холодная вода,
Пейте воду, воду, господа!

Брюква, дыня, простокваша, морс и квас на льду,
Самовары, сбруя, каши – все в одном ряду.
И спиртного там немало, что ни шаг – буфет.
Что сказать насчет спиртного? Недостатка нет!

Вот сидит, согнувши спину, баба, крепко спит.
А собака ей в корзину сделала визит.
Опрокинула корзину и торговка в крик:
Все проклятая скотина съела в один миг!

Вдруг раздался на базаре крик: «Аероплан!»
В давке кто-то постарался, вывернул карман.
«Ой, рятуйте, граждане хорошие,
Из карману вытянули гроши мне!»

Так тебе и надо, не будь такой болван,
Нечего тебе глазеть на ероплан!
В.Высоцкий.

Фото 13. Прохождение Яремчанского водопада «Пробий» г.Яремча. Заход в порог.

Забудь пират о стороне родной,
Когда сигнал в атаку раздается.
Поскрипывают мачты над водой,
Над пенным гребнем вспыхивает солнце.
Земная не известна нам тоска
Под флагом со скрещенными костями,
И никогда мы не умрем пока
Качаются светила над снастями.

Дрожите лиссабонские купцы,
Жиры свои студеные трясите,
Дрожите королевские дворцы
И скаредное лондонское Сити.
На шумный праздник пушек и клинков
Мы к вам пришли незванными гостями,
И никогда мы не умрем, пока
Качаются светила над снастями.

Рвет вымпела попутный ветерок,
Назло врагам живем мы не старея,
И если в ясный, солнечный денек
Последний раз запляшем мы на рее,
Мы вас и там утащим за бока.
Мы к вам придем с недобрыми вестями.
И никогда мы не умрем пока
Качаются светила над снастями.
Александр Городницкий.

Фото 14.

Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода,
Прибой мою тельняшку просолил,
И я живу у самого восхода.

А почта с пересадками летит с материка
До самой дальней гавани Союза
Где я швыряю камешки с крутого бережка
Далекого пролива Лаперуза.

Над Сахалином низко облака,
Но я стою на сопке спозаранку,
Показываю солнце рыбакам
И шлю его к тебе на Якиманку.

В краю, где спорят волны и ветра,
Живут немногословные мужчины,
И острова, как будто сейнера,
В Россию возвращаются с путины.

А почта с пересадками летит с материка
До самой дальней гавани Союза
Где я швыряю камешки с крутого бережка
Далекого пролива Лаперуза.
Слова Михаила Танича Музыка Яна Френкеля.

*************

30 лет – это время свершений,
30 лет – это возраст вершины,
30 лет – это время свержений
Тех, кто раньше умами вершили.

А потом начинаешь спускаться,
Каждый шаг осторожненько взвеся:
50 – это так же как 20,
Ну а 70 – так же как 10.

30 лет – это время улыбок,
А не плач и не смех со слезами.
30 лет – это время ошибок,
За которые нет наказания.

30 лет – это синие горы,
Вкус находки и ужас потери,
30 лет – это радость и горе,
30 лет – это жизнь на пределе.

30 лет – это песни и мысли,
30 лет – это море и скалы,
30 лет – это поиски смысла,
30 лет – это все-таки мало.
Ю.Кукин.

*************

Соловьинная весна.
Мне сегодня, мне сегодня
Целый вечер не до сна.
За окошком, за окошком
Дождь холодный травы косит.

За горами, за горами
Соловьинная весна,
А у нас в тайге давно
Седая осень.

Говорили, говорили,
Счастье будет, подожди.
Говорили, что вдруг счастье
Мы в тайге отыщем сами.

Отчего же часто снятся
Торопливые дожди,
Что проходят, что проходят
За высокими горами.

Нет не даром, нет не даром
Мы с тобою шли вперед.
Нет, не даром свой маршрут
В тайге отметили кострами.

Посмотрите, посмотрите,
Как светлеет небосвод,
Это солнце, это солнышко
Проснулось за горами.
Василий Анищенко.

***************

Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный,
На первых строках письма шлю тебе привет.
Вот приедешь, я боюсь, занятой, нарядный,
Не заглянешь и домой – сразу в сельсовет.
Как уехал ты, я в крик, бабы прибежали,
Ой, разлуку, говорят, ей не перенесть,
Так скучала за тобой, что меня держали,
Хоть причина не скучать очень даже есть.

Тут вот Пашка приходил, кум твой окаянный,
Еле-еле не далась, даже щас дрожу.
Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный,
Перед тем, как приставать, пьет для куражу.
Ты, болтают, получил премию большую.
Будто Борька – наш бугай – первый чемпион.
Только к этому быку я тебя ревную.
И люблю тебя сильней, нежели чем он.

Ты приснился мне больной, пьяный и угрюмый.
Если думаешь чего, так не мучь себя.
С агрономом я прошлась, только ты не думай,
Говорили мы весь час только про тебя.
Я то – ладно, а вот ты – страшно за тебя то.
Тут недавно приезжал очень важный чин,
Там, в столице, говорит, всякие развраты,
Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.

Ты уж, Коля, там не пей, потерпи до дому,
Дома можешь хоть чего, хоть пустись в запой,
Мне не надо никого, даже агроному,
Хоть культурный человек, не сравнить с тобой.
Наш амбар в дожди течет, прохудился видно.
Без тебя невмоготу – кто создаст уют?
Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно.
Если можешь, напиши, что там продают.
В.Высоцкий.

Фото 15.