Грани случайностей. Автор М.Богатырев.

Максим не стал переписывать «Победу». Он вернулся из похода по Кавказскому заповеднику (где участвовал в подсчете поголовья копытных и типа надеялся отдохнуть), и сразу же ответил вот этим рассказом. И здесь я, наверное, получила то что хотела.



ГРАНИ СЛУЧАЙНОСТЕЙ
Мне иногда приходится слышать что-то типа такого: в твоих историях не хватает драматизма…
По моему разумению, тонкая грань от момента когда все хорошо до момента, когда уже ничего не поправить, невероятно хрупка. И драма может развернуться вообще на ровном месте. Известны случаи, когда человек тонул в ванной или убивался, споткнувшись. Чего уж тогда вообще говорить о тех, кто проводит жизнь в лесу, в горах, на реке. Опыт позволяет избежать многих несчастий, а порой даже исправить ошибки в своих же действиях. Порой это проходит незаметно, а иногда понимаешь, что если бы не…., то было бы…

Мы не знали, что происходит в мире, мы не знали ничего о прогнозе погоды, мы жили в своем относительно небольшом мире гор. Это уже потом мы узнали, что Сочи затопило ливнями, а где-то посрывало крыши ураганными ветрами. А пока следующая ночь обещала уже не быть томной. Вода была везде. Она стекала за шиворот, она хлюпала в обуви, она попадала в глаза, рюкзаки намокли и потяжелели. И это было еще в общем-то неплохо, потому что чуть выше по склону та же вода выпадала уже в виде снега и оттуда мы спешно уходили утром.

Ливень вперемешку со снегом начался накануне вечером. Ураганные порывы ветра быстро справились с нашим костром, разметав его на искры и пепел. А потом началось… Под утро не выдержал тент, под которым мы спали: у него поотрывало петли, за которые он был растянут. Но и это уже было неважно для нас. Потому что все и так уже были насквозь промокшие. По долине ветер нес россыпью снежинки с такой скоростью, что казалось будто мы летим в самолете, только вот в самолете, в котором забыли закрыть выходы, да повыбивали иллюминаторы, потому что этот же ветер порывами доставал и нас, засыпая зарядами снега.

Мы откатились чуть ниже за бугор в небольшую мульду - понижение и разожгли костер. Роща, в которой мы остановились на ночь, была сосновая. Сосновые дрова наверное самые лучшие в наших местах для костра. Они смолистые, горят ровно и не дают искр, которые прожигают одежду. Костер занялся быстро еще и благодаря ветру. Но этот же ветер и съедал наши дрова со страшной скоростью. А тепло выдувал. Пока сохла одежда спереди, она же намокала сзади. Костя не выдержал и сказал, что еще одну ночь в такую погоду он не переживет и что для него при прочих равных возможностях, так лучше идти. И мы пошли. Мы попробовали пойти вниз по долине реки Аспидной. Где-то километров через 5 на ее повороте стоял охотничий домик. Он был без печки, но все-таки там была крыша. И вообще балок тот стоял в пихтовом лесу, а значит и ветер там должен был быть ниже. Идти через перевалы в соседние долины было бы самоубийством, стоило только посмотреть наверх, где снег несся со страшной силой. Идти же вниз по долине было удобно еще и тем, что идти нужно было по ветру. Порывы ветра порой просто сбивали с ног. И это уже я написал так не для красного словца. Следующая ночь обещала уже не быть томной, и страх потихоньку закрадывался внутрь, вместе с водой и холодом.

У нас есть шутка: поза якута. Это когда человек замерзший и промокший стоит так, чтобы как меньше касаться своей же мокрой и холодной одежды. Ясно дело, что такой человек боится даже двигаться и замерзает очень быстро. Вот и мне уже все меньше хотелось двигаться, так как каждый шаг приносил новые порции воды внутрь промокшей одежды. Идти приходилось по полному бездорожью, пересекая реку, вылезая на крутые борта долины, скользя по траве и осыпям. Скорость такого движения не превышала километра в час. Рюкзаки мы уже не снимали, потому что потом одеть их на мокрую одежду и мокрую спину было бы пыткой. А так они хоть чуть грели. Но плечи начинали уже ныть. Часа через три начались небольшие рощи сосняка, спускавшиеся с хребта по гребням, разделяющим небольшие притоки основной реки. У нас дождь, а наверху снег были такой силы, что все мало-мальские водотоки превратились в бурные ручьи, а там где не было никогда ручьев - они потекли.

И вот тот момент, когда грань между «еще все хорошо» и когда «уже ничего не поправить» становится невероятно тонка. Стоит кому-то оступиться. И пусть даже не улететь вниз по скользкому склону, но просто вывернуть ногу, и вероятность нашего будущего уже будет стоять под большим сомнением… А усталость и холод все меньше оставляют внимания и координации…

Мы уперлись в глубокий каньон с отвесными скальными стенами. Обход каньона просматривался только один - через верх, с выходом в альпийские луга, в которых бушевал ураган со снегом. В нашей мокрой насквозь одежде это было бы стопроцентная смерть. Там же, где мы находились, не было даже площадки чтобы собраться всем вместе, не то что как то попытаться разбить лагерь. Оставалось откатываться назад. Мы попробовали спускаться к руслу, но там не было мест под лагерь, тогда я стал набирать высоту. С 1900 метров над уровнем моря начиналась снеговая линия. И туда уже не хотелось совсем. Но пришлось выходить. Небольшие полки на склонах я нашел только на высоте 1950 метров над уровнем моря. Огромный плюс еще был в том, что вокруг лежало большое количество валенного соснового леса. Правда, насквозь мокрого, как и мы. У нас появился шанс. Шанс развести огонь и согреться.

Зажигалка лежала в кармане. Точнее не лежала, а уже плавала. Еще три зажигалки было в гермомешке с паспортом. Там же лежали и два коробка спичек. Небольшая полоса резины, которая легко разжигается и достаточно долго горит… Зажигалки гореть не стали. Легкая сырость, капли достаточно, чтобы надолго вывести зажигалку из строя. Я взялся за спички. Взялся бы. Если бы были сухие руки. Вытереть было не обо что. Одежда была мокрая даже на груди и животе. С головы текла вода и все время норовила залить спички. Никогда не пробуйте разжигать костер с одной спички. Особенно если вам очень нужен костер. Надо достать сразу несколько спичек. Я зажал пучок спичек зубами и чиркнул еще одной по коробку. Коробок почти сразу промок от капель, срывающихся с моего носа и волос. Но спичка загорелась. От нее загорелся кусочек резины, поджигая спичку за спичкой от огонька, я пытался нажечь тонких полусырых щепочек, чтобы образовавшиеся угли начали в горении уже поддерживать сами себя. Спички выгорали одна за другой, догорал кусочек резины, а дрова не занимались. Костя стоял рядом в той самой позе якута и трясся от озноба. Трясло и меня. Огонь погас. Спички промокли. Оставался еще один коробок. Вот когда стало страшно. Если не будет костра в такую погоду - у нас один шанс пережить ночь: сбившись в кучу, закрывшись тентом и греться пусть и мокрыми но все таки спальниками. Да еще можно время от времени приседать или быстро карабкаться по склону вверх вниз, чтобы согреться. А если дождь и снег не закончатся и завтра?

Я резанул ножом верх голенища резинового сапога. Нужен был запас резины, чтобы разжечь щепки. Тщательно отобрал веточки помельче и посуше. Телом и широкими ветками прикрыл место, где собирался разжечь огонь. Огонь гас раз за разом. Ветки как заколдованные не занимались. Коробок уже промок с одной стороны и зажечь спичку можно было только об одну сторону коробки. Раза с четвертого наконец-то загорелись щепки. Прошло еще минут 20, в течение которых я постоянно раздувал огонь. Костер набрал силу. В огонь полетели ветки разного калибра и размера, костер вырос до размеров пионерского. В радиусе метра три от него стало невозможно даже стоять. Мы блаженно вертелись как на вертелах, подставляя теплу мокрую одежду. Отходить от костра не хотелось. Согрели чай, чуть перекусили. Выше метра на 3-4 по склону укрепили несколько бревен и засыпали их камнями и землей. Получился вполне себе балкон, на котором могли спать одновременно 2-3 человека. Сверху и чуть экраном к костру натянули тент. Стало гораздо уютней и лучше. Появилось место куда складывать подсохшие вещи. Спали по очереди. Один следил постоянно за размером костра и чтобы искрами не зажгло одежду. Заодно дежурный имел возможность, уворачиваясь от дыма и искр, сушить свою одежду. Ночью похолодало и вместо дождя пошел снег.

Утром мы выглядели как шахтеры. Смолистый дым от сосновых веток закоптил все на нас и нас самих. Но зато утро начиналось уже с новыми силами. На нас было все сухо. В рюкзаках тоже. Но снег и ветер не заканчивались. Мы стартанули к гребню хребта, к самой его низкой точке, находившейся на высоте 2250 метров. Снега выпало выше колена. На склонах его занастовало ветром и не каждый шаг удавался с первой попытки. Частые порывы ветра выдували тепло и задерживали группу. Мы стояли просто пригнувшись к земле и пережидали порыв. На другой стороне хребта снега оказалось еще побольше, но наша дорога уже вела нас вниз. А внизу были охотничьи домики с печками. Когда мы достигли березового криволесья, метрах в ста от нас завыла волчья стая. Волки видимо совсем ошалели от такого сентября, и хрупкая грань между тем, когда уже все стало налаживаться и тем, когда может случиться то, чего уже не поправишь, снова истончилась. У нас так волки себя не ведут. Обычно они боятся человека и обходят его. А тут такая заявка с их стороны… Все обошлось, волки не стали подходить ближе, а мы уходили вниз. Туда, где теплее и где в лесу нет такого ветра. Вечером мы грелись у печки и вспоминали прошедшие два дня. Тепло и сухость отдаляли от нас сомнения, страхи и трудности прошедших событий.

В это же примерно время, через несколько хребтов примерно в 50 км от нас, погиб сотрудник МВД в горах. Он приотстал от группы своих коллег, а когда его через пару дней нашли, то помощь ему уже была не нужна. В новостях написали, что причины гибели устанавливаются. Но если он попал в те же ураганные снежные заряды, что и мы, то я могу абсолютно точно сказать, что грань в такую погоду между прошлым и будущим, между «пока у нас все неплохо» до «теперь уже ничего не исправить», невероятна тонка.