Новый Маттерхорн

На горе постоянно вальсируешь со смертью в обнимку. Каждый шаг, каждое движение могут привести к гибели, особенно если лезешь по скалам ночью. Вспоминаю, как я очумело глядел на моего друга, который, цепляясь за «мизера», медленно спускался в темноте к очередному шлямбуру, расположение которого запомнил инструктор, когда мы поднимались. И у меня перед глазами сразу возникла картинка, когда Тарас слетел с мультипитча в Крыму на горе Сокол во время подготовки к восхождению на Маттерхорн. Распанаханная до мяса рука, разбитые локти, спина… Мультипитч называется «Менуэт». Категория сложности указанного питча 6а.
По ходу буду давать пояснения, т.к. для тех, кто в горы не ходит, многие слова и понятия непонятны. «Мизера» - очень мелкие зацепы на рельефе. Шлямбур – штырь, который забивается в монолит. К нему прикручивается ушко. Крюк забивается в трещины. Мультипитч – скальный маршрут, который состоит из участков (питчей), имеющих разную категорию сложности. Расстояние между питчами до 50 м (длина стандартной веревки). В конце каждого участка устроено место для страховки (станция). Это могут быть шлямбура, крюки, дерево, вокруг которого обвязывается петля, камень, на который набрасывается петля и т.д. Кроме этого, когда нет стационарных мест страховки, ее организовывают с помощью френдов и закладок. Френд (как и закладка) – приспособление, которое предназначено для организации страховки и вставляется в трещины, позволяя пристегнуть оттяжку. При этом френд легко извлекается обратно. Оттяжка – это связанные между собой два карабина. Соответственно получается следующая конструкция: френд «сидит» в трещине, к нему пристегивается один карабин оттяжки, ко второму карабину цепляется веревка. Тот, кто лезет последним, собирает френды, закладки, оттяжки и петли, а затем отдает на станции тому, кто лезет первым. Каждый скалолаз надевает на пояс и ноги страховочную систему. На нее вешается все «железо». Кроме этого, к системе прикреплены усы с карабинами, с помощью которых осуществляется самостраховка на станции или в других местах.
Хорошо об этом писать, сидя в комфортабельном вагоне поезда, скользящего по рельсам в Цюрих. За окном проплывает живописное озеро Лугано, искрящееся в лучах теплого летнего солнца. Вот и остановка Лугано…
Только сейчас осознаешь, что поднялся на самую красивую скалу в Европе, на этот колоссальной величины камень. А ведь раньше и в мыслях не было, когда ел швейцарские конфеты Тоблерон, что побываю на заветной горе, изображенной на их упаковке. Я реализовал свой интерес – осознанную потребность хоть раз в году зайти на гору выше 4000 м.
Маттерхорн никогда не был моей мечтой. Просто так уж сложились обстоятельства. Эта гора остается мечтой моего друга Виталия М. – прекрасного скалолаза и инструктора из Днепропетровска. И мечтой Андрея Т. (инструктора из Киева), который, совершил две попытки восхождения на Маттерхорн, а сейчас водит клиентов на Арарат (5165 м). Нужно отметить, что мотоциклетный шлем, в котором я поднялся на гору, принадлежит именно Андрею Т. И он стал для меня талисманом, хоть многие надо мной тайно или явно посмеивались, созерцая на моей голове этот оранжевый раритет. На описаниях второго похода Андрея строили свое восхождение и мы.

Гора расположена на границе Италии и Швейцарии. В Италии ее называют Monte Cervino, а в Швейцарии собственно Matterhorn. Существует два классических маршрута восхождения. Первый – с северо-востока со стороны швейцарского Церматта (Zermatt) по ребру Хёрнли (Hörnligrat), который имеет большую протяженность, но содержит не много крутых участков. Категория сложности 3Б. И второй, – с юго-запада со стороны итальянского городка Брёй-Червиния (Bruil-Cervinia) по гребню Лион (Liongrat), имеющему меньшую протяженность, однако содержащему по сравнению со швейцарским маршрутом много крутых вертикальных участков. Категория сложности 4А.
Конечно, где-то в глубине души хотелось пойти по более легкому маршруту. Однако мы приехали из Милана в Червинию и расположились именно в этом городке. Для того чтобы попасть в хижину Хёрнли (Hörnlihütte), нужно было подняться на канатной дороге до перевала Теодул (3301 м), затем пройти по леднику и по марене, выйдя на тропу, таким образом, добравшись до начала швейцарского маршрута. Естественно, проживая в Червинии, такой переход не удобен. Гораздо легче по дорожному серпантину добраться за пару часов до хижины Абруцци (Duca degli Abruzzi), 2801 м, поставить палатку чуть выше возле прекрасного озера, из которого можно набирать чистую прозрачную воду и пить. Собственно от этого озера и начинается маршрут.
Глядя, как за окном поезда проносятся прекрасные пики швейцарских Альп, на ум приходят воспоминания о том, как я пришел к восхождению на Маттерхорн.
Сначала думал пойти на Демавенд (5671 м) – потухший вулкан в Иране, который находится на Эльбрусском хребте. По логистике эта гора очень удобна, т.к. находится рядом с Тегераном. Демавенд очень похож на Эльбус (5642 м). Однако идея быстро угасла после того, как я узнал, что с израильской визой (я ездил в Иерусалим для прикосновения к христианским святыням) в Иран не пустят. А потом в мае, когда мы с Андреем Филиппенко (инструктор из Днепропетровска и директор клуба Тропа) водили по Крыму группу из Новомосковска, он мне как-то на бивуаке вечером у костра сказал, что пик Ленина (7134 м), в общем-то, переносится, так же как и Эльбрус, только нужно больше времени для акклиматизации. Я уже несколько лет подумывал собрать компанию для восхождения на этот семитысячник. Так я загорелся новой горой. С моим другом из Винницы Юрой М. Мы стали готовиться, выискивая в Интернете нужную информацию, однако он как-то резко «спрыгнул» и, уехав в Грузию, пошел на Ушбу (4690 м). Я посчитал, что к такой легендарной горе Северного Кавказа не готов и стал строить новые планы. В этот момент Андрей Филиппенко и предложил нам с моим другом из Киева Тарасом Барабашом пойти на Маттерхорн. Говорит, мол, ничего такого военного при восхождении на эту гору нет. Мы взяли и согласились.
Однако у Тараса была серьезная проблема. Он сломал ногу 9 мая, когда играл в баскетбол с немцами, доказывая в который раз кто победил во второй мировой войне. Ходил в гипсе и старался держать грудь колесом. Меньше, чем через месяц гипс сняли, но нога у него болела и напухала при перегрузках. Тарас не унывал и ежедневно по утрам проезжал на велосипеде до 50 км, делал общеукрепляющие упражнения. Сначала мы ходили на скалодром, но затем перешли на «кирпичи». Это кирпичная стена высотой около 15 м (с рабочей частью 12 м), которую в Киеве называют «Зеленый театр» и расположена она на живописных склонах Днепра. Шастали мы на «кирпичи» 2-3 раза в неделю, проводя там до 3-х часов времени. Сначала просто лазали простые маршруты, но потом Филиппено застращал нас дюльферами. Поэтому стали вешать дюльферную веревку и спускались исключительно по ней.
Дюльфер – скоростной спуск по веревке. Для страховки и спуска используются такие приспособления как «восьмерка» или «стакан», которые цепляются к карабину, находящемуся на поясе страховочной системы.
Что интересно, - Тарас для организации страховки и спуска использовал «стакан», а я «восьмерку». Как оказалось, с помощью «стакана» спускаться гораздо удобнее. Он обеспечивает отличное трение, не перекручивает веревку, при спуске ее нужно лишь чуть придерживать. «Восьмерка» - простейшее изобретение прошлого века всех этих преимуществ не имеет. Для обеспечения большего трения веревку нужно заводить за шейку «восьмерки», но на это уходит драгоценное время. Мучился я, мучился и купил себе «стакан». Разница оказалась огромная - просто небо и земля. Особенно удобен «стакан» при дюльферах на двойной веревке.
Чтобы разнообразить подготовку к восхождению на Маттерхорн, мы с Тарасом решили съездить в Крым, чтобы потренироваться лазать по более длинным маршрутам. Гора Сокол, которая находится между Судаком и Новым Светом, была отличным тренажером. Взяли мы Андрея Филиппенко и поехали на выходные. Залезли штук шесть маршрутов, испытав на собственной шкуре всю прелесть крымского скалолазания. Особенно интересно лезть первым, адреналин впрыскивается в кровь просто огромными объемами. Это не сравнимо с лазанием в хвосте, когда тебя дергают и ругают за то, что ты где-то там внизу копаешься. Помню, какого я страху натерпелся, когда сбился с маршрута «Хачу» и полез просто вверх, перед этим сделав левый траверс «Губернатора» по «зеркалу» с вышеупомянутого маршрута «Менуэт». Тарас с Андреем сидели на нижней станции, а я на «мизерах» в кедах залез выше метров на 15. Как-то рывком дотянулся до верхних зацепов, а для ног уступов не было. Лег на живот и ноги, как у лягушонка, лихорадочно забились в конвульсиях, пытаясь уцепиться хоть за что-то. Андрей в этот момент сказал Тарасу: «Сейчас будем ловить!» Однако я не сорвался, а выбрался на площадку и стал тыкать френды во все щели, чтобы организовать хоть какую-то страховку. А френды, как назло, никуда не влезали. Потом Филиппенко подлез ко мне и проложил еще один левый траверс «Филиппенко». Прошел я его почти на маятнике, пока мы не вышли уже на «Двойку слева» и добрались до верха. Вот такой получился винегрет из простого маршрута.
Кто-то, конечно, станет осуждать инструктора. Зачем, мол, пустил? А спесь надо сбить? Нужно дать почувствовать настоящую опасность. Без этого человек ничему не научится. Для того чтобы реально чего-то достичь, нужны не просто усилия, а сверхусилия. Тогда будет рост и прогресс в любом деле.
Существует масса альпинистов, которые закрывают разряды, никогда не прокладывая путь первым номером. И это общеизвестно. Намного меньше людей ходят сложные маршруты первыми. А вообще, в скалолазании, да и в горах в целом, главное – не бояться. Хотя, конечно, бывает очень страшно…
После крымских перипетий мы продолжали ходить на свои «кирпичи», пока Тарас не залез 20 раз кряду (мог и больше, просто мне уже надоело внизу стоять), а я 12. Вот такая была подготовка к Маттерхорну. Каждое утро я делал зарядку и бегал кроссы в Голосеевском лесу, убегая от собак. Важно стараться больше гонять под горку.
15 августа мы вылетели в Милан. Из аэропорта Бергамо за 5 евро доехали на шаттле до центрального железнодорожного вокзала, а оттуда на метро до станции Ланпуньяно (Lampugnano). Там находится автостанция, с которой ходит автобус в Червинию с пересадкой в городке Шатильон (Chatillon). Метро стоит 1,5 евро. Билеты на автобус 17,8 евро. Под словом пересадка имеется ввиду: сойти на остановке с одного автобуса и сесть через 20 минут на другой в этом же месте. Однако автобусы до Червинии ходят только 3 раза в день.
К вечеру мы добрались до места. Червиния расположена на высоте 2050 м, притаившись в ущелье, окруженное горами. Быстро поставили палатку среди деревьев на гряде между полями для игры в гольф, поели и улеглись спать. Из палатки множеством огней горела весь городок. Было пасмурно, и Маттерхорн находился под пеленой туч. В этот вечер его увидеть нам не удалось.
Утром мы собрались и сбегали в информационный центр, где оставили свои рюкзаки, договорившись с доброй, но курящей, как сапожник пожилой тетушкой.

А над городком нависала прекраснейшая в Альпах скала. Туч не было. Потрясающее зрелище. Проскользнула мгновенная мысль - неужели я смогу взобраться на самую вершину?
Было 8 утра. Побежали к подъемнику, проезд на котором стоит 29 евро. Первая станция - Площадка Мейсон (Plan Maison) с распрекрасными альпийскими лугами, вторая - Перевал Теодул (Theodulpass) с удивительными видами, как вниз на бирюзовые водохранилища, так и вверх на волшебные пики и третья - Плато Роза (Plateau Rosa), расположенная на высоте 3480 м. От видов захватывало дух. Свежий воздух бодрил. Достав трекинговые палки, мы с Тарасом двинулись в сторону Малого Маттерхорна (Klein Matterhorn). Его высота 3883 м. Потихоньку, пересекая лыжные трассы, пропуская бугели с лыжниками, мы двигались к своей цели – горе Брайтхорн (Breithorn). Нужно было акклиматизироваться. В висках стучало, появилась отдышка. Сходу переть на такую высоту было не просто, хоть эта гора и считается самым доступным четырехтысячником в Альпах. Категория сложности 1Б.

На гору шло много людей. Думаю, что более 50 человек. Инструктора всех старательно связывали. На ботинки у всех были надеты кошки, в руках ледорубы или трекинговые палки. У всех были напряженные и суровые лица. Одним словом – настоящие альпинисты.
Погода выдалась ясная и солнечная. Пришлось раздеться до флисок. Мы обогнули Малый Маттерхорн и пошли на подъем. Мне вспомнился Эльбрус. Идти к вершине так же, как и с седловины. Потихоньку «зюгом» вверх. Только на трети от начала подъема мы надели кошки. Они нужны, т.к. под снегом был лед, а свалиться и лететь кубарем вниз по склону как-то не хотелось. Тем более что вышли мы поздно, и много народу шло уже вниз. А тропка узенькая. Тарас погнал вперед, а я, не спеша, в своем ритме дошел до вершины. 4164м. Вершина – снежная шапка как на Монблане. Видно все плато Роза. Красотища! Ради таких моментов и ходишь в горы. Вдали виднелся пик Дюфур (Dufourspitze). Это самая высокая гора в Швейцарии и вторая по высоте гора в Альпах (4634 м) после Монблана (Mont Blanc), 4810 м.


Восхождение далось мне не легко. Болела голова. Для организма тяжело в первый же день переносить высоту больше 4000 м. Путь наверх занял около трех часов. Однако я был весел. Одна гора уже есть. Получается, что не зря приехал.
Дальше спуск. Ноги не несли, снег нагрело солнце, и он размок. Идти было трудно. Снег прилипал к подошвам, поэтому приходилось его постоянно оббивать. Вообще спускаться для меня всегда сложнее, чем подниматься. Организм расслабляется после напряженного подъема и не желает слушаться. Казалось, что прошла целая вечность, пока я доплелся до подъемника. Лыжников давно уже на трассах не было. Убраны все разноцветные флажки, а снег бережно укладывал ратрак. Голова просто трещала. Мы чуть поели и, сев в вагончик канатки, добрались до цветочных альпийских лугов площадки Мейсон.
Здесь лежали на душистой траве бабушки с дедушками и наслаждались запахами первозданной природы. Мы тоже легли на траву и даже уснули. Как прекрасно отдыхать в таких местах. Какая же безмятежность окутывает, когда ты лежишь в зеленой чистой траве, окруженный высокогорными цветами, глядишь в голубое небо, рассматривая замысловатые фигуры, которые создают тучи, дышишь прохладным прозрачным горным воздухом, краем глаза замечая пики горных вершин. Благодать!
Спустившись в Червинию, мы поставили палатку практически на том же месте. Однако на примятой траве, где прошлую ночь стояла палатка, кто-то хорошо нагадил. А еще говорят, что в Италии культурные люди. Пришлось убирать, не нюхать же?
На следующий день для акклиматизации мы решили сходить к хижине Абруцци. Оставив рюкзаки в апартаментах Бруно до вечера (к нему нам порекомендовала обратиться курящая тетушка из службы информации), часов в 11 мы двинулись в путь. К гостинице вел извилистый серпантин. По дороге нам встретился великолепный водопад, возле которого можно провести несколько приятных мгновений. Летящие искры воды ярко блестели в лучах солнца. А до чего же вкусная здесь вода, наполненная минералами альпийских гор! Эти места - просто рай на земле.

Подъем занял несколько часов. Идти по наезженной дороге особо не хотелось, поэтому пользовались срезками. Налегке подниматься легко и очень быстро. По пути мы прошли местную коровью ферму, затем последовал небольшой взлет и перед нами хижина-гостиница. Ее построили буквально пару лет назад. Раньше здесь был приют. Днем сюда приходит много людей. Легко заходят даже бабушки с дедушками и дети.
Чуть выше гостиницы расположено несколько небольших озер с чистой и прозрачной водой, которая используется для нужд Червинии. Возле одного из них стояло несколько палаток. Мы решили подняться чуть выше по тропе, чтобы осмотреться на маршруте.
Наверх можно подниматься в лоб по сыпухе под «жандарм» (скальная башня) с небольшим лазанием, эдак метров 50, а можно обойти справа по чуть заметной тропе. Нужно ориентироваться по турам. Дорога выведет на небольшое плато с местами под палатки. До воды здесь далеко, поэтому останавливаться лагерем тут не целесообразно.

Далее наверх вправо через снежник до сыпухи, пересекая которую, попадаем к довольно широкому кулуару. Внизу справа табличка памяти о погибшем в этих местах. На снежнике мы встретили итальянца, который рассказал, что раньше можно было не подниматься по кулуару, а идти дальше вправо. Сохранились даже туры. Но несколько лет назад сильный камнепад этот путь перекрыл. В этом месте на высоте около 3100 м, мы посоветовались и решили выше не подниматься. Я полез прямо под «жандарм», где оставил внизу свои трекинговые палки, а Тарас обогнул крутой спуск вниз соответственно справа.
У гостиницы мы перекусили и погрелись на солнышке. Затем мы побежали вниз по серпантину в Червинию. Поглядев еще раз прогноз, и полюбовавшись эдельвейсами, которые росли в цветнике возле информационного центра, мы отправились в апартаменты к Бруно. Он был очень приветлив. В Италии вообще люди положительные и эмоциональные. Его гостиница мне понравилась. На первом этаже был музей вещей, применявшихся раньше при восхождениях и в лыжных прогулках. Мне никогда раньше не приходилось видеть лыжи, изготовленные в конце 19 века.
А вечером приехал Андрей Филиппенко, водивший группу на Монблан. Я пошел его встречать на центральную площадь. Он как всегда был приветливым, веселым и жизнерадостным. Пошел небольшой дождик. Прогноз на завтра был неважный.
В Червинии гудел праздник. Подожгли огромный костер, в небо запускали фонарики. Присутствовала и дискотека для глухих. Колонки, подключенные к мощному усилителю, орали до двух часов ночи. У нас бы давно разогнали нарушителей тишины. Спать было просто невозможно. Даже наушники в уши вставлял (это при закрытых окнах), но все равно не помогало. Что-то в Европе с культурой не очень.
На следующий день мы отправились по известному пути в Абруцци. Андрей умудрился договориться, чтобы рюкзаки до гостиницы закинул джип, поэтому снова шли налегке. Как всегда у меня после восхождений и спусков началось расстройство желудка. Ничего не ел, только пил воду. Горняжка за мной ходит по пятам.
По дороге встретили бабушку лет 65, которая отдыхала рядом с тропой. Разговорились. 30 лет назад она была переводчицей, и русский знала очень хорошо. Бабушка долго рассказывала о том, как трудно стало жить в Италии, какая у них коррупция и какой уровень безработицы. Она проводит два летних месяца в своей квартире в Червинии. В год ей приходится платить 7 тысяч евро за коммунальные услуги. Для нас это просто какая-то астрономическая сумма. Однако по всему было видно, что она довольна тем, что здесь отдыхает. Все познается в сравнении.
Меньше чем за два часа мы добежали до Абруцци, забрали рюкзаки из джипа и быстро поставили палатку возле озера.

Погода была ясная, вокруг отдыхало много людей. Мы рассортировали вещи и сготовили поесть.

К вечеру появились хозяева палаток, которые пустовали здесь уже несколько дней. Как и предполагалось, это были русские. Из Тулы. Их было 5 человек. Быстро искупавшись в озере, они сразу же сбегали в гостиницу за граппой и стали отмечать восхождение. Все ребята очень опытные и крепкие. Даже по единственной среди них девушке было видно, что она давно занимается альпинизмом. Рассказывали они разные страсти. В частности о том, как не смогли ночью найти спуск с гребня и потому заночевали на горе, пристегнутые к станции. О немцах, которые нагло толкались, когда они поднимались по канатам (этих бравых рыжих арийцев мы встретили чуть ниже Абруцци, здоровые ребята). Рассказали о тумане с видимостью 3 м и о том, что верхняя хижина практически пустая. Пожаловались, что зря протаскали кошки. Поведали о снежных барсах и о восхождениях минувших времен. Когда литровая бутыль опустела, все отправились спать. Я лежал в палатке и думал о том, хватит ли у меня моральных и физических сил преодолеть все испытания и взобраться как эти ребята на гору.
Утром было пасмурно. Мы стали собираться. Как оказалось, я забыл в Червинии (часть вещей мы оставили у Бруно) нижнюю часть термобелья – подштанники. Андрей очень расстроился и сказал, что в одних самосбросах я замерзну. Он дал мне свои обычные тонкие трекинговые штаны. Они оказались как раз на меня, только чуть «подстреленные», но это не критично. Ясно, что термобелье ничто не заменит, но все-таки будет не так холодно. А еще мы не стали брать с собой кошки. Зачем? Как потом оказалось – зря. Трекинговые палки также оставили в палатке, сверху они не были нужны.
Попрощавшись с ребятами, мы собрали штурмовые рюкзаки и двинулись в путь. Вышли около 10 часов. Достаточно быстро мы достигли большого кулуара и легко по нему поднялись. Это стандартный крымский маршрут категории 2А высотой метров 100. Лезли не связываясь. Особых трудностей не было. Стал опускаться туман и начался небольшой дождь. А дождевик свой, как и Тарас, я оставил у Бруно. Было как-то неуютно оттого, что не смог самоорганизоваться и забыл несколько вещей. А вообще, если честно, чувствовал себя не очень. Мучило расстройство желудка, и голова была не своя.
Тропы особо не было. Просто лезли вверх по мокрым скалам. Попадались мемориальные таблички. Вечная память погибшим в горах.
Почему-то мы не набрали бутылки в озере, и теперь пришлось искать воду в ручейках, которые попадались на дороге. Каждый взял с собой до трех литров. Небо полностью заволокло. Из-за тумана была видимость 10-15 м. Стали попадаться снежники. Но кошки были, в общем-то, не нужны. Дождь усилился. Туман тоже. Вверх. Перед траверсом через крутой снежный склон Андрей заставил достать ледорубы для подстраховки. Лететь было куда. Таких траверсов было несколько. Метров по 30-50. Вскоре мы вышли к перемычке между скалой, где мы находились и гребнем, который вел к хижине.

Начался настоящий дождь, и из тумана стали появляться гиды, спускающие клиентов вниз к перемычке. Датчане. Их было 6 человек. 3 гида и 3 клиента соответственно. Гиды быстро проскочили мимо нас, уводя клиентов вниз. Андрей и Тарас одевали системы. Я же надел свою систему еще в лагере.
С перемычки путь лежал круто вправо вверх по сыпухе. Попадались крюки и дюльферные станции. Мы залезли по нескольким канатам, преодолев метров 50. Они здесь представляют собой обычные плетеные веревки, общей толщиной сантиметров 5. По таким в детстве я лазил в школе. Они были намертво на схватывающих узлах прикреплены репшнурами к шлямбурам, забитым в скалы. Понятно, что ни оттяжку, ни карабин с самостраховкой к канату прикрепить нельзя (разве что в местах его крепления к шлямбуру). Соответственно гид лезет наверх первым и организовывает верхнюю страховку. Хочется отметить то, что мы с Тарасом ни разу не пользовались жумаром. Это устройство представляет собой ручку, которая цепляется к веревке и может двигаться только вверх. Всё участки на Маттерхорне мы лезли без использования технических средств для подъема по веревке.
Следующей преградой была реально отвесная стенка высотой до 20 метров. Вспомнил наши «кирпичи» и полез. Боялся забить руки, поэтому отдыхал несколько раз. Сложно было психологически, не физически. Главное – найти зацепы под ноги. В горных ботинках подошва жесткая и если уж нога нашла на что встать, то не соскользнет. Кеды в этом случае – обувь менее надежная.

Когда я добрался до станции, в пятидесяти метрах выше по склону, увидел хижину Карел (Rifugio Carrel).

Она приютилась на небольшом плоском участке, и висела на растяжках, причем балконы, укрепленные металлоконструкциями, нависали прямо над пропастью. Хижина в таком виде, как она находится сейчас, была построена в 1968 г. и носит имя одного из первовосходителей Маттерхорна Ж. А. Карела. Находится на высоте 3830 м. Еще рывок и мы уже на площадке балкона. Подъем занял почти 4 часа. Идет дождь, рукавицы, куртка и штаны мокрые. Дует ветер и плотно сидит туман. Но зато мы добрались. Вид даже через тучи восхитительный. Чехи, свесив с перил на веревке кастрюлю, набирают снег, чтобы натопить воды. Их оказалось в хижине 9 человек. Всего же на момент нашего прихода я насчитал 12 людей.
Внутри хижина представляет собой довольно обширную кухню, к которой примыкает помещение смотрителей и комнату, в которой находится два ряда трехъярусных нар, общей вместимостью до 100 человек. На нарах имеются матрасы, подушки и одеяла. Поэтому брать с собой спальники нет необходимости. В кухне три стола с лавками, есть газовая плита, на которой обычно можно топят воду. Особое впечатление осталось от пристройки к хижине – туалета. Дырка находится прямо над пропастью. В то время дул сильный северный ветер и все, что попадало через нее вниз, мгновенно выдувалось обратно.

Мы расположились на втором ярусе, развесив мокрые куртки. Остальную одежду сушили на себе. Чехи сидели на кухне, закутавшись в одеяла, и топили в баке снег. Мы сготовили поесть. Андрей попивал свое любимое молочко, которое всегда носил с собой. Где он его постоянно брал, для меня осталось загадкой. Не ящик же молока он носил в своем рюкзаке? Поев и попив чайку, мы залезли на нары, созерцая действительность через запотевшее грязное стекло.
К вечеру в хижину стали подтягиваться люди с восхождения и снизу. Были и русские. Гид по имени Максим, который сейчас проживает в Германии, вел на гору двух парней и девушку. Контакта как-то не получилось, а приставать с вопросами мне не хотелось. Договорились стартовать в 3 часа ночи, смотря по погоде.
20 августа. Всю ночь было слышно, как сильно завывает ветер. На телефоне прозвенел будильник. Проснулись. Началось движение. Андрей вышел на улицу и сказал, что выпал снег и погода неважная. Он предложил нам еще поспать. Мы ворочались, но никто уже так и не заснул. Постоянно кто-то бродил, ел на кухне и разговаривал. К 6 часам утра Филиппенко предложил попробовать сделать вылазку.
Вернулось несколько связок. «Дедушка», который вел своего клиента, заходя в хижину, сказал Тарасу: «No good». Дул сильный северный ветер со снегом. Что делать? Пробовать, так пробовать. Мороз был до – 10 градусов. Вышли русские втроем, мы за ними. Идти в непогоду явно не хотелось.
Сразу за вертолетной площадкой, которая находилась чуть выше хижины, нас ждала отвесная стенка и карниз, на несколько метров нависавший над ней. По стенке вился канат, а с карниза свисала металлическая цепь.

Как я залез, сам не знаю. Болтался, сделал не менее 5 попыток, но выкарабкался к станции на полке. Потом были скалы без канатов и с ними. Кажется 3 штуки. Приблизительно через час мы вышли на открытый участок. Нужно было искать выход на гребень. Русские, которые находились впереди, дороги не знали и полезли в лоб под огромный болван, который грозно возвышался над нами. Было холодно, но с нашей (южной) стороны ветер не дул. Скалы присыпало снегом, и тропу найти было не так просто. Нас даже посещали мысли о возвращении в хижину.
Поглядев, как русские лезут бонус трек мимо маршрута, мы полезли вверх от места, где висел последний канат. Стали попадаться станции, значит мы на правильном пути. Траверс вправо был длинным. Метров 100, а то и больше. По снегу и камням в обход болвана. Вдоль траверса был прицеплен стальной трос, к которому каждый пристегивался самостраховкой. Когда трос закончился, мы полезли резко вверх по полкам, напоминающим плиты пирамиды Хеопса, пока за скалой не нашли спрятанный подальше от людских взоров выход на гребень.

Здесь висели цепи, и по ним нас ждал подъем вверх по отвесным стенам метров на 50. Вот здесь мы и почувствовали холодный северный ветер. Однако этот ветер и помогал нам. Он разогнал тучи, и теперь светило солнце. Но, как бы там ни было, а пальцы на ногах я приморозил.
Подъем по гребню не составлял проблем.

Лезешь себе или идешь. Попалось несколько снежных ножей, с которых слететь вниз было раз плюнуть. На одном из них даже Филиппенко закручивал ледобуры. А что делать? Кошек-то не взяли. Я очень замерз и пальцев на ногах уже не чувствовал. Стал кашлять, а из носа потекло. Дул резкий ветер слева и нужно было быть очень внимательным, чтобы не сорваться. Вскоре гребень стал более пологим. Последовало несколько спусков и подъемов, пока мы не подошли к подвершинной башне. Отсюда путь наверх был очень крут. Это метров 200 практически вертикального подъема по канатам, цепям и даже веревочной лестнице с деревянными перекладинами. Да, таким лазанием я еще в жизни себя не испытывал. А ведь потом еще нужно будет спускаться. Филиппенко меня подбодрил и сказал, что наверх я залезу. И я в это поверил. Андрей всегда отличался тем, что умел вселять в людей веру.
Канаты мне давались легче, чем цепи. Цепь не имеет общей жесткости и изгибается как змея. Еще хуже с веревочной лестницей. Она выворачивается и совсем не слушается. Ноги не имеют жесткой опоры, и приходится висеть на руках, что крайне не удобно. Возможно по отвесной лестнице, которая висит просто в воздухе лазать и легко, но по лестнице, привязанной к неровной скале ползти очень неудобно. Я ругался и лез. Физическая нагрузка на этом участке была очень серьезной.
На маршруте нас обошли несколько групп. Четверо чехов (в группе были 2 женщины) и связка итальянцев в беговых кроссовках. Эти монстры вообще бежали, и у них, как я заметил, даже не было с собой веревки. Вот и хорошо, а то поговаривали, что когда на маршруте много народу, шагают по головам.
После подъема по лестнице я присел отдышаться. Чехи уже шли на спуск и готовили дюльфер. Затем последовали еще канаты влево вверх, пока мы не вышли на предвершинный гребень. Встретили спускающихся русских. Они любезно сказали, что лезть осталось всего метров 50. Это обрадовало. Последний рывок и мы на снежной шапке итальянской вершины Маттерхорна. 4478 м.


Спустившись чуть ниже, мы достигли креста, к которому прицепили самостраховки. Так обнявшихся нас и сфотографировал Андрей Филиппенко.

Самая трудная вершина в моей жизни покорена! Дул пронизывающий ветер и слететь вниз по крутому склону очень не хотелось. На соседней швейцарской вершине, которая находилась на расстоянии метров 80, показались люди. Я им помахал рукой, и они ответили.

На той вершине стоит железная скульптура святого Бернара, в голове которого торчит страховочный штырь. Фигура темного цвета и ее часто принимают за черного альпиниста.
Постояв на вершине минут 15, мы пошли на спуск. Подъем занял 9 часов. Хотя нужно сказать, что 2 часа из этого времени мистически растворилось, однако пусть тайна исчезнувшего времени останется только в памяти троих восходителей.
А дальше было много дюльферов. В основном на двойной веревке. Страха перед спусками в пропасти не было. Просто постоянно нужно следить, чтобы не удариться о скалы, ведь внизу могут быть полки и различные выступы. Я довольно сильно во многих местах разбил себе ноги. Спуск идет от станции к станции, от шлямбура к шлямбуру.

Попадались такие допотопные крюки, которые ковали, наверное, еще в начале прошлого века. На снежных ножах шли очень осторожно, загоняя ледорубы поглубже. Спускаться всегда труднее. Я плелся в хвосте. Была ужасная отдышка. Эмоций уже не осталось. Вся энергия была направленна на внимательность, на то, чтобы не оступиться. В таком состоянии движешься, как зомби, просто доверяя своему телу, а ум где-то издалека наблюдает за происходящим вокруг.
Когда мы спустились с гребня к траверсу, где находился стальной трос, начало темнеть. Пройдя траверс и поднявшись чуть вверх поближе к утреннему болвану, стемнело вовсе. Поймать холодную ночевку мы не хотели. Тарас лез на ощупь вниз в поисках очередного шлямбура. Все очень сильно устали. Достали фонарики, но видимость все равно была слабая. Сделали пару дюльферов, и на очередной станции у Тараса улетает «стакан», со звоном исчезая в пустоте. Пришлось делить 2 «стакана» на троих.

Еще дюльфер, и мы добрались до места, где утром заплутали. Спустились вниз по канатам. Дюльфер за дюльфером, мы опускались все ниже и ниже, пока не добрались до пресловутого карниза. Внизу виднелась крыша хижины. Последний дюльфер и я оказался на вертолетной площадке. На ощупь спустился к хижине. 22:45. Восхождение заняло почти 17 часов. Вот и мои дорогие ребята.
Хижина была забита до отказа. Все три яруса нар, в кухне люди лежали штабелями. Я зашел внутрь и заглянул в комнату. На втором ярусе, где мы оставляли утром свои вещи, спал лишь один человек. Как хорошо, что мы заняли места. Я позвал ребят. Все были страшно рады, что не придется ночевать на улице.
Улеглись как селедка в бочке. Стояла страшная жара и духота. Заснуть никак не удавалось. У меня была страшная отдышка, сердце колотилось, как бешенное. Все время кто-то ворочался, громко разговаривали немцы. Так продолжалось до 3 часов ночи, когда многие начали готовиться к выходу на восхождение. Стало просторнее, открыли форточки. К утру мне удалось уснуть.
Проснулись.

На улице стояла прекрасная погода. Как же все-таки быстро она меняется на горе.

Даже не перекусив, мы пошли вниз. После вчерашних перипетий спускаться было легко. Быстро продюльферили до перемычки, пробежали траверс по снежнику. Все вниз и вниз. Здесь вязаться было не нужно, и Андрей с Тарасом убежали вперед. А я шел и осмысливал восхождение. Вчера я прошел самое серьезное испытание в своей жизни. Настоящее мужское испытание. И все для того, чтобы чувствовать себя в «обойме». «Я» смеет там, где «эго» требует себе права.
Я пересек длинный снежник и спустился по кулуару. Вышел немного не в том месте, где мы поднимались. Да, все равно, тропа до лагеря доведет. Остановившись у родника, напился чудесной воды. Какое счастье быть в гармонии с природой.
Добравшись до озера, я никого не застал. Наверное, ушли обедать в Абруцци. Про себя отметил, что мы не ели и не пили горячего с вечера 19 августа. Практически двое суток. Я же почти не ел ничего, начиная с утра 18 августа из-за расстройства желудка. Желание кушать и ходить в туалет отсутствовало. Получается, что организм человека в стрессовой ситуации включает свои скрытые возможности.
Рядом с нашей палаткой уже кто-то разместился. Я зачерпнул из озерца воды, выпил, расстелил каремат и сладко заснул.
Оказалось, что палатку поставил следующий клиент Андрея из Москвы. Для него горы – работа, а для нас испытание. Разделив продукты, Филиппенко с клиентом ушли наверх, мы же с Тарасом, чуть отдохнув, собрав вещи и палатку, пошли в низ.
В моих планах было сходить на пик Дюфур, однако, как оказалось, только сегодня было окно хорошей погоды. Последующие пять дней на плато Монте Роза по прогнозу дожди и снег. Понятно, что в такую шальную погоду о восхождении не могло быть и речи. Поэтому, переночевав у Бруно, мы поехали в Милан, вечером отметив наше восхождение за бокалом заслуженного веселящего французского шампанского.


А Андрей Филиппенко завел клиента фактически на следующий день после нашего спуска, покорив Маттерхорн дважды.
Сейчас, поглаживая свои побитые после дюльферов ноги и локти, ощущая примороженные пальцы на ногах, я рад тому, что не зря прожил этот год. И, как всегда, строю новые планы. Я вижу Кайлас в далеком Тибете. На его малой вершине светится чудесный камень Шантамани. Говорят, что, совершая кору, человек претерпевает трансформации и получает шанс возродиться в Чистых землях. О, Святой Кайлас – обитель бога Шивы, центр мира.