No

...
На краю Ойкумены

Прошло семь лет, но я всё чаще и чаще вспоминаю о нашей первой экспедиции в Китайский Каракорум. Она была весьма скромной по масштабу "спортивных достижений", но, тем не менее, оставила неизгладимый след. Впечатлений такой силы и чистоты я уже никогда не получу от гор, и вместе с тем, надежда туда вернуться живет во мне постоянно и делает меня счастливым. После недавнего скандала на Эвересте с избиением выдающихся альпинистов я опять вспомнил об этой экспедиции: "Еще остались места в Гималаях, где можно ощутить то, что ощущали Эрик Шиптон и другие первооткрыватели высочайших горных хребтов Центральной Азии".

Сборы были тяжелыми. Сначала трудный поиск денег. Команду составляли безработные выпускники и аспиранты технических ВУЗов, поэтому без основательной внешней подпитки осилить экспедицию было невозможно.

Потом разразился скандал в МКК с выпуском Лёши Тимошенкова на Гашербрум. Когда на второй вечер защиты заявочная книжка уже была подписана шестью выпускающими, под самый конец вечера, в половину одиннадцатого, в зал вошел заместитель председателя МКК, молча взял заявочную книжку и вписал в неё запретительную резолюцию. Пришлось обойти Московскую МКК и выпуститься в Центральной. Всё это привело к многолетним обидам, к счастью, уже преодоленным.

Наконец, за три дня до отъезда позвонил Джан Хонг и сообщил, что необходимо привезти с собой еще лишние три с половиной тысячи долларов. Дело в том, что территория Китайского Каракорума простирается за погранзаставой, и не контролируется китайскими военными. Поэтому Хонгу пришлось нанять "сопровождающего" нас гида, которого он собирался поселить в киргизском селении Илик сразу за погранзаставой для имитации нашего сопровождения. Кроме того, военные не понимали, что такое 40-дневный поход и пропускали в зону трекинговые группы, максимум, на 20 дней. Поэтому, чтобы удовлетворить военных и оправдать наше присутствие на обширном пространстве столь длительное время, Хонг купил пермит для восхождений на К2 (8611) и Гашербрум-2 (8035).

Волшебник Саша (Джан Хонг) добивался от китайских чиновников невероятных пермитов. Кроме наших многочисленных походов и восхождений в Кашгарских горах он обеспечил документами четыре экспедиции Анатолия Джулия с южной стороны пика Победы.

Это была гениальная бумага. Она была вполне официальной, от ассоциации альпинизма Синцзяна, и стоила 3400 $ за обе вершины в сумме! Жаль, что мы не догадались её отсканировать, как музейный экспонат. Бумагу пришлось отдать на погранзаставе.

Вот эти 3500 долларов за три дня до отъезда достать было уже неоткуда. И тут помогли друзья. Спасибо всем, я никогда этого не забуду.

В Кашгарском аэропорту мы познакомились с китайцем Петей, который, как и Саша, знал русский язык. Саша - это Джан Хонг, такое ролевое прозвище у него было на уроках русского языка. В отличии от Саши, Петя часто ругался матом и, каждый раз, ругнувшись, он, очень довольный, наблюдал за нашей реакцией. Конечно, мы его периодически хвалили.

В нашей экспедиции Петя сыграл очень трудную роль сопровождающего гида. Пока мы бродили по Каракоруму, он жил в Илике в 5 км за погранзаставой. В палатке он не выдержал и недели и попросился в киргизский дом, куда его пустили, но только в качестве батрака. Когда мы встретились после экспедиции, он страшно обрадовался: "Я полтора месяца копал огород! Ура, я, наконец, свободен!".

Не буду останавливаться на "милых бесчинствах", которые непрерывно генерировались дуэтом из Леши Тимошенкова и Димы Чижика. Об их кашгарских выходках я подробно и с картинками написал на Риске в комментарии к этой статье.

После закупки и расфасовки продуктов питания мы стартовали из Кашгара на юг к границе Китая.

Мы прибыли на погранзаставу за год до того, как Бернаскони и Унтеркирхер совершили свой выдающийся 200-километровый поход из Китая в Пакистан через вершину Гашербрум-2 (8035), китайцы еще не применяли практику забирать паспорта и запирать их в сейф на погранзаставе. После приветствия и маленького напутствия с пожеланиями о безопасном путешествии от симпатичного и говорящего по английски уйгурского офицера-пограничника нас запустили в Китайский Каракорум.

Перевал Гашербрум-2 (8035, 3Б*) - самый высокий из пройденных в походах перевалов Мира.

Пять дней мы шли с караваном. Уже на второй день похода мы поднялись по долине Сурукват до высоты 4300 метров, а на третий день с тяжелой башкой перевалили через перевал Агылдаван (4805, н.к.). Верблюдов у нас было мало - мы наняли всего четыре, а остальной экспедиционный груз мы сами несли в рюкзаках. У каждого было по 26-28 кг. Всего же в караване было около восьми верблюдов, на четырех остальных ехали Джан Хонг, начальник каравана, два погонщика и их грузы: еда, палатки, одеяла и верблюжья каша.

Первый шок - это долина Шаксгама. Она открывается неожиданно, сразу за скальными воротами в долину ручья, стекающего с южного склона перевала Агылдаван. Она величественна, строга и совершенно безлюдна. Тот факт, что в ней нет ни одного селения не требует подтверждения из географических статей или энциклопедий. Это ощущается сразу в первые же 15 минут пребывания в долине Шаксгама, чисто интуитивно, на уровне подсознания.

На входе в долину Шакснама.

Мало того, что в ней нету людей. В ней даже и живности особо нет. Здесь слишком мало травы для коз, зайцев или сурков. Лишь изредка попадаются кустики несъедобной эфедры, однако ближе к реке можно встретить заросли гребенщика - единственного питания для верблюдов. Понятно, что на ночь караван останавливался именно в таких местах.

Скалы Шаксгама и заросли гребенщика.

Вторая ночевка на Шаксгаме была вообще в шикарном оазисе, наверно, единственным во всей долине. По кавказским меркам это убогий лужок, а по шаксгамским - Рай на Земле. Френсис Янгхазбенд назвал это место, как Дарбин-Янгал.

Это Андрюха Жаров отдыхает.

"Обилие" травы в Дарбин-Янгале объясняется наличием на террасе нескольких родников. Вода из родников стекает в пойму Шаксгама чистыми ручьями в мшистых берегах. А на обрыве с террасы эти ручьи образуют моховые водопады.

Там еще рыбки есть, вот такие:

Верблюдам здесь хорошо, гребенщика много.

Вечером мы любовались закатом на Дарбин-Кангри (6824).