Камчатка. Обрывки дневника.

Солнечный свет потолка и стен заменяет нам небо, а иногда и телевизор, и нет такой погоды, чтоб казалась плохой сквозь этот желтковый купол. Аккуратно сложенные теплые вещи и бухта веревки вместо подушек. По углам, в надежде, что не будут мешать, распиханы пакеты с продуктами и личными вещами. В многочисленных карманах стен завелись жизненно необходимые мелочи: провода с носителями музыки, носки, салфетки, конфеты, непонятные шнурки, телефоны, пакеты с чаем и прочая бытовая "живность", со временем расползающаяся в любом доме по полкам антресолей.
Здесь спишь, либо просто лежа медитируешь, грызешь конфеты переодеваясь, умываешься и планируешь самые важные события. Это не просто спальня, гардероб и столовая, это плацдарм наших восхождений, стартовая площадка амбициозных свершений.



28.07.12 Полдень.
В тамбуре кипит котел. Под ним два газоненасытных ифрита, расставив нержавеющие лапки, задают распорядок нашего дня. С их яростного сипения, предвещающего появление кипятка, и жаркого дыхания колеблющегося воздуха, зачинается день.
Лешкин окрик:" Кипятоок!", служит сигналом окуклившимся в своих спальниках альпинистам, звеняще расстегивать молнии и вылезать в, сперва холодный кубометр палатки, а затем и в, струящийся сладкой свежестью, беспредельный простор горного аэра. И вот, выпрямившись на улице в полный рост и долгожданно потянувшись, все мои друзья в первую очередь смотрят на небо, словно древние авгуры, выглядывают приметы хорошей погоды. И только после этого, еще не проснувшиеся тела, хрустя вулканическим гравием, начинают окружать нашу символическую кухню.
Как на паперти юродивые, они протягивают кружки, выглядывая из-за спин соратников, зорко следят, чтоб кого не обделили, жадно получают свою порцию горячей воды и, уже более успокоено, расходятся по давно облюбованным камушкам и ямкам, сохраняя в ладонях эту искорку тепла. Теперь наступает период жевательной тишины! Растворимые супчики, чай, сыр и сушки - вот главное, что занимает умы в эти минуты.



Потом начинаются разговоры.
О чем могут говорить дюжина одичавших человек, давно уже насмотревшихся на камни, ледники, неземные закаты и друг на друга?! Конечно же об оставленном внизу! О прошлом, настоящем и обязательно ближайшем будущем: жареной картошке и ванне, стираных простынях и сухой обуви, близких людях и еще раз о картошке, но уже с мясом.



17-30
…Мы затеряны в суровом краю безжизненных черных насыпей и гирлянд полуразложившихся снежников. Поворачиваешь голову и видишь как снизу, совершенно беззвучно, со скоростью маневрового поезда, течет занавесь холодного тумана. Заходя со всех сторон одновременно, липкие струи молочных протуберанцев нащупывают себе дорогу. Он знает, что совсем скоро проникнет в каждую складку одежды, напьется человеческим теплом. И мы, с надеждой в глазах, каждой порой ищем на небе мутный диск, обернутый облаками и дождливой дымкой. Где-то его называют солнцем, загорают под ним и даже прикрывают от него ладонью глаза. А нам дарован лишь рассеянный в камнях свет, никак не сушащий поношенные вещи, бережно расстеленные по палаткам.



20-30
…День устал и клонится ко сну, опускает тяжелые темно-синие веки на бесконечный склон Ключевской сопки. Километры предстоящего монотонного шарканья ног и перекатывания лямок рюкзака. Сотни минут изучения ботинок идущего впереди товарища. Нескончаемые мысли, идеи, разговоры, воспоминания внутри головы - нужно беречь дыхание.



И Она, нечеловеческих размеров, раздутым конусом влезшая в наши мечты и перегородившая половину неба своим снежным полушубком! Она не двигается уже миллионы лет. Теперь ждет нас.
А мы по-прежнему сидим, разбросанные по нагретым камням и разным дорогам, в своем собственном времени и пьем самый вкусный в мире чай: с камушками на дне. Сидим и смотрим, куда пошаркаем завтра.
На зубах скрипит то ли вулканический песок, то ли невысказанные мысли неуверенности, но виду подавать нельзя. Здесь работают и живут только командой, кремнятся наверх все вместе и падают духом тоже один за одним.



21-00
…Постепенно завершается насыщенный приготовлениями день, и по единственно существующему для нас сейчас склону, начиная с вершины, сливают тонну за тонной закатной краски, по всем ледникам и угрюмым насыпям камней, все ниже и ниже. Очень красиво и безжизненно.



Страшно пошевелить воздух, и выдать свое присутствие. Мы кажемся неуместными сейчас свидетелями этой до откровенности обнаженной сцены древней, дочеловеческой Земли.
Совсем смеркается. Ключевская сопка давно уже матово-красная, все ощутимее холодает. Мы не сговариваясь переходим на край каменистого гребя, срезанного днем ранее десятком альпинистов. Вчера пришлось словно археологам вгрызаться ледорубами в этот гребень и устанавливать на скромных отвоеванных площадках свои палатки. А сейчас мы молчаливой толпой смотрим на восток, любуемся закатом, который каждый вечер рождается абсолютно новым, что бы прогореть свою недолгую земную жизнь, и вполне ожидаемо захлебнуться за горизонтом.
Долго стоим.



Мерзнем и думаем о своем. Фотографируем, почти не разговариваем.
Только первобытные эмоции, товарищеские чувства и новорожденные мысли в разряженном воздухе. И так каждый вечер, не дай Бог упустить этот священный просмотр.
Разве там внизу, в мире уютных телевизоров и интернета, может поверить кто-нибудь своими прокуренными мозгами в подобную возможность эмоционального насыщения?! Я вот не верил! А теперь, чувствуя себя абсолютно завершенным, иду и забираюсь в старый добрый спальник, что бы заснуть чистым сном горных ночей, зарывшись головой в мягкую нейлоновую подкладку на синтетическом утеплителе...



29.07.12
Утро! Хотя до настоящего, общепринятого утра, нас ожидают еще несколько часов непростой ходьбы. Два часа ночи!
Командирский окрик:" Подъееем!" продирается в морозном воздухе, почему-то во всех направлениях сразу; сотрясает палатки и распугивает злых духов невежества и лени. Даже под ковриком начинает давить в спину, какой уж тут сон.
Это рвет свое горло Главный Начальник Экспедиции, конвоир-надсмотрщик и родная бабушка в одном лице. Сразу до меня начинают доползать звуки неизбежного уже и такого долгожданного подъема: резкие расстегивания длинных молний, заспанные ворчания из соседних "домов", шёпот разгоняемой газовой горелки. Темень!
Развернувшаяся человеческая суета вовлекает в завтрак, скорые сборы и построение. И вот десяток фонариков, друг за другом, высвечивая чьи-то спины, мееедленно утягиваются вверх. Не словечка, не мыслишки, не лишнего шага - еще очень рано для этого…