Один взгяд

Вон, Димка бежит к вагону, с трудом пробивая себе дорогу. Следом, стараясь не отстать от огромного Димки, бежит его Настя. Настя – это его невеста. Небесное белокуро-блондинистое создание. Не сбавляя хода, Димка хлопает меня по плечу, на ходу показывает проводнице билеты и влетает в вагон. Как пушинку, он закидывает туда же свой и мой рюкзак. Это только так кажется, что рюкзаки лёгкие. На самом деле, там куча железа. Просто Димка очень сильный. И красивый. Девушки всегда оборачиваются ему вслед. Но Димка у нас однолюб. Кроме Насти, для него нет на Земле других женщин. Ко мне он относится, как к боевому товарищу. Очень заботливо, по дружески и всё. А я… Я потихоньку кусаю губы, когда он прощается с Настей. Столько нежности и любви в его взгляде. Отчаянно стараюсь не смотреть в их сторону, стараюсь все свои чувства, эмоции засунуть куда-то подальше. Не может их быть к напарнику. Нам же ходить вместе. А лишние переживания, эмоции только будут мешать, отвлекать от Горы.

Колёса ритмично отстукивают километры. В вагоне жарко. Я открываю окно. Высовываюсь навстречу ветру. Ура! Мы едем в горы! Всегда испытываю щенячий восторг, когда уезжаю туда. Я предвкушаю три недели сплошного счастья. А еще Димка будет рядом. Такой близкий, и такой далёкий. Но пусть хоть так. Ветер развивает по ветру мои волосы. Я не смотрю на Димку. Он сидит в купе и смотрит по ноутбуку фотографии. Их с Настей. Они в свадебном салоне. Настя примеряет подвенечные платья.

-Ань, иди сюда. Как тебе?- Димка зовёт меня оценить Настюху в очередном наряде.
С трудом отрываюсь от окна, от ветра в лицо, и иду смотреть. Я умею быть объективной. Говорю, что в этом платье не видно Настиной талии. Выбираю другое, которое очень выгодно подчёркивает фигуру невесты. Димка в восторге от моего выбора. Он очень часто советуется со мной в выборе. Доверяет. И ни разу не разочаровался. А я до боли в сердце, завидую этой счастливой девушке, которую так любит мой напарник. Но тут же загоняю все эти сопли-слюни подальше, вглубь моего сознания. Нииизззяяяя!

Позади остались утомительные километры от дома до базы, формальности с оформлением документов, выпуска в высокогорную зону, занятия. Мы уже под нашей Горой. Подход под Гору – это уже подвиг. С огромными рюкзаками, до верху забитыми всем самым необходимым, мы поднимались на эти ночёвки, проклиная всё на свете. Нас убивала жара и тяжесть подхода. Но, рано или поздно всё заканчивается, и тропа привела нас на бивуак. Ставим палатку, готовим обедо-ужин. Нужно пораньше лечь спать, потому что с утра, когда еще солнышко спит, проскочить по льду подъем на перемычку. Выйдет солнце и растопит лёд, который сковал собой свободно лежащие камни. И тогда начнётся обстрел-камнепад. Нам нужно быть на перемычке до восхода. А это, ох как, непросто. Нужно обладать недюжинным здоровьем. Мы, конечно, тренируемся. Усердно и упорно. Но, рюкзаки… В них весь бивуак: палатка, спальники, тёплые вещи, еда, газ, горелка. И втихоря от Димки – моя косметичка. Это маленькое зеркальце, кремы и помада. Он всегда ворчит, когда видит, как я на горе привожу себя в порядок. Ну, как он не поймёт, что я женщина. Не просто друг, не просто напарница, а еще и женщина. И мне не всё равно, как я выгляжу. Хотя, Димка говорит, что ему все равно, накрашены у меня губы или нет, причёсана я или нет. А мне досадно от этого. Но я слежу за собой на горе не для того, чтобы он оценил. Просто привыкла так. Всегда и везде оставаться женщиной.

Мы уже три часа идём вверх. Димка идёт первым, крутит буры в лёд, разгребая слой свежего снега. Идём одновременно. Я выкручиваю буры. Когда они заканчиваются у напарника, он ждёт меня. Подхожу, передаю ему всё железо, и идём дальше. И так до бесконечности. Кажется, что перемычка как-то, каким-то волшебным образом отодвигается от нас всё дальше в небо. Две огромные горы насмешливо смотрят на нас. Кто мы для них? Маленькие букашки, которые копошатся на их склонах. А мы упорно лезем на перемычку между этими исполинами. И мы залезли. Ножом резанул по глазам солнечный свет. Мы успели! Сердце бешено стучит в груди. Лёгкие вхолостую качают воздух. Здесь уже чувствуется высота. Знаем, что это пройдёт. Нужно отдохнуть, напиться чаю, поесть. Ночевать здесь не будем, пойдём дальше. Еще только утро. Целый день работы по гребню до следующих ночёвок. Здесь мало ходят альпинисты. Уж очень не просто подойти под гору, не просто залезть на эту перемычку.

Я выкуриваю сигарету. Димка ворчит. Он практически не курит. И меня постоянно ругает за плохую привычку. Огрызаюсь. Сама знаю, что курить нельзя. Но вот бросить никак не могу. Хотя, может мне это и не нужно? Было бы нужно – давно бы бросила. Чай выпит, мы поели. Собираем рюкзаки и выходим на гребень.

Страшно смотреть по сторонам. До нашего восхождения целую неделю была непогода, и здесь шёл снег. Сейчас вся эта масса висит огромными карнизами. Иду первая. Димка весь во внимании. Если подо мной рухнет карниз, то ему нужно прыгать в другую сторону, чтобы нас не снесло на ледник на дно ущелья. Ну, так нас учили. Никогда не приходилось этого применять. Надеюсь, что и не придётся. Топчу тропу. Нелегко это. Стараюсь близко не подходить к краю. Но, абсолютно непонятно, где этот край.

Я вся во внимании, очень осторожна и стараюсь идти мягко, как кошка. Но боковым зрением все же замечаю, какая же вокруг красотища! Небо такое синее и бездонное, что можно утонуть в нём. Снег на склоне искрится всеми цветами радуги. Это какая то феерия красок. А тишина! Какая здесь тишина. Только звук дыхания и редкий крик уларов. Хочется летать! У меня в детстве всегда было желание полететь. Раскинуть руки как крылья и унестись в безоблачную высь. И только заложенный природой инстинкт самосохранения сдерживал меня. А вот во сне, я до сих пор летаю. Обожаю это ощущение. Просыпаюсь всегда с отличным настроением. Я летала!

Это длилось долю секунды. Низкий, как будто за гранью восприятия уха звук, треск. И всё, я теряю чувство верха и низа. За те секунды, когда я падала вместе с обвалившимся карнизом, огромная вереница мыслей промчалась в моей голове. Говорят, что перед глазами пролетает вся жизнь. У меня в голове промелькнули лица Димки, Насти, мамы. Мелькнула мысль, что не может быть, чтобы жизнь так нелепо оборвалась. Я не успела прыгнуть с парашютом, я не успела записать новую песню, я не позвонила подруге. И еще параллельно куча всего пришло в голову. КАК это всё может так быстро подуматься? За какие то секунды. И красной линией – успел ли Димка? Отреагировал ли? Когда же это падение прекратится? Удар об скальный остров, очень сильный и болезненный. Потом опять падение. Когда? Когда это кончится? Рывок. Я прихожу в себя. Я лежу на очень крутом склоне. Первое, что приходит в голову – целы ли руки и ноги? Шевелю по очереди всеми конечностями. Вроде, ничего не поломано. Рука болит сильно. Это от удара о скалы. Голова в порядке. Так, это уже хорошо. Голова гудит от мыслей. Где Димка? Что с ним? Жив ли? Кричу ему, а сама в это время закручиваю бур, вщёлкиваю самостраховку. Это всё делается автоматически. Рефлексы работают, как у собаки Павлова. Верёвка, уходящая вверх, натянута. Дима, Димочка, родной, отзовись. Если он на другой стороне гребня, то он меня не услышит. Минуты кажутся часами. Думаю, что же делать? Если с Димкой что-то случилось, то, как я смогу ему помочь? Сейчас главное – подняться на гребень. Летела я метров двадцать пять. А казалось, что бесконечно.

Как же всё относительно в нашей жизни. Что такое двадцать пять метров внизу, на равнине? Это совсем мало. Это почти ничего. Но здесь, когда ты летишь на двадцать пять метров вниз, то это – целая вечность, отделяющая жизнь от смерти. И твоя жизнь висит на волоске. Ну, не совсем на волоске. На веревке. И на другом конце веревки - твой напарник. Самое ужасное – это неизвестность. Пусть страшное, но ты видишь и понимаешь, что делать дальше. А тут – вакуум. И ты в этом вакууме должна выжить, должна принять единственное правильное решение.

И я его принимаю. У меня есть три ледобура. Мысль была такая. Закрепить конец нашей веревки на одном буре. Это на тот случай, если Димка на другом конце верёвки потерял сознание, если он не может двигаться. А на двух других бурах буду лезть наверх. Петля метров 6 у меня есть. Мне хватит. Закрепляю веревку, снимаю и вешаю рюкзак на этот же бур. Мне не хватит сил с ним подняться. Аптечку запихиваю за пазуху. Может пригодиться. Всё, я готова подниматься. Вниз стараюсь не смотреть. Я до ужаса боюсь глубины. До тошноты. А глубина тут очень приличная. Мой путь – только вверх. Где-то там, на другом конце веревки, мой напарник. Я должна подняться на гребень. Я должна ему помочь. Рука жутко болит. Достаю из аптечки шприц и ампулу кетанола. Делаю себе укол. Хорошо, что с этим у меня без проблем. В обморок от вида крови не падаю. Ждать, пока подействует лекарство, некогда. Перетерплю. Хорошо, что ледоруб не улетел при падении. Вбиваю его в лёд. Вкручиваю первый бур, прощёлкиваю в него петлю. Другой конец петли привязан ко мне. Так и буду лезть, вкручивая буры, потом спускаясь и выкручивая нижний. Двойная работа. Очень трудоёмкая, но выхода у меня нет. Лезть тут без страховки - самоубийство. Один неверный шаг и я окажусь на полтора километра ниже. А мне наверх нужно. Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов. Вперёд!

-Аня!
Я поднимаю голову и вижу Димку. Живой!!! И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Меня разом покинули все силы. Я безвольной тряпичной куклой повисла на петле. Я столько сил потратила на то, чтобы подняться к нему, чтобы помочь.
-Димка, как ты? – я улыбаюсь безумной улыбкой во все тридцать два зуба. – Ты в порядке?
-Нормально всё. – В его глазах тревога. – А ты как?
-Тоже нормально.

Потом всё было делом техники. Напарник страховал меня, я медленно поднималась на гребень. Последний шаг. Димка помогает мне выбраться. Смотрю на другую сторону гребня. Там закреплена наша веревка, к ней привязан Димкин рюкзак. Он делал всё точно так же, как и я! Просто он сильнее и проворней, поэтому успел первым на гребень. Димка успел отреагировать, он прыгнул. Не смотря на все инстинкты, которые в такие мгновения работают против нас. Нельзя заставить человека добровольно прыгнуть в бездну. Он смог. Димка обнимает меня за плечи, прижимает к себе. Я во все глаза смотрю на него. В этом взгляде всё, что накопилось за все годы нашего знакомства. И любовь, и боль, и горечь, и радость. Всё смешалось в этом взгляде. И я ничего не могу с собой поделать. Я не могу сдерживать эмоции. У меня начинается настоящая истерика. Меня трясёт, я плачу и смеюсь одновременно. Я понимаю, что мы остались живы, только благодаря Димкиной реакции. Димка успокаивает меня, очень сильно прижимает к себе. И нет в это время никого роднее и ближе на всей Земле. Я готова так стоять вечно. А Димка, он понял мой взгляд. Он всё прочитал в моих глазах. Это было для него откровением и открытием. За годы совместных восхождений он привык видеть во мне напарника по связке. А тут в его руках билась раненной птицей любящая женщина. Димка смущен, он прячет взгляд.

Но рано или поздно всё заканчивается. Прошло и это мгновение стриптиза души. Нужно идти дальше. Мы дошли до ночёвок на гребне. Переночевали, сходили на вершину и спустились вниз. Без происшествий. Но какая то стена выросла между нами. Мы в основном работали молча. Не шутили, не поддергивали друг друга. Мы понимали, что так, как мы ходили раньше, мы ходить уже никогда не будем. Тот мой взгляд всегда будет стоять между нами. Как бы мы не делали хорошую мину при плохой игре.

Потом было возвращение в родной город. Нас встречали, как победителей. Сходить ТАКУЮ Гору в двойке! Это не всем удавалось. А мы грустно улыбались, невпопад отвечали на вопросы о планах на будущее. Мы понимали, что не будет у нас больше планов, не будет совместных восхождений и красивых гор. Настя запыхавшаяся прибежала на вокзал. Пробки! Чмокнула меня в щёку и бросилась Димке на шею. Она в восторге щебетала про то, как всё чудесно устроилось со свадьбой, какой шикарный зал заказали, сколько будет гостей, каких классных музыкантов пригласили.

Я тихонько растворилась в толпе. Я уходила навсегда. Я так люблю этого парня, что не хочу даже своим присутствием мешать его счастью. Пусть ему будет хорошо. И мне будет хорошо от того, что ему хорошо. Вот такой каламбур получился. Я чувствовала себя опустошенной. Хотелось только одного: закрыться дома одной, отключить телефон, звонок, залезть с головой под одеяло, никого не видеть и ни с кем не говорить. Этим я и занималась целую неделю, пока родные не стали так грохотать мне в дверь, что пришлось открыть. Не хотелось пугать людей.

Время шло. Димка женился. На свадьбу я не пошла. Зачем им на свадьбе грустные лица? Пусть у них будет море счастья и океан любви. Мы не виделись и не созванивались с бывшим напарником. Димка в горы больше не ездил. Не до того было. А я, с какой-то отчаянной безвыходностью, лазила на все мыслимые и немыслимые горы, Ходила туда, куда ходить совсем нельзя. И мне всё сходило с рук. Возможно, я подсознательно играла со смертью. Раз не дано мне быть с тем, кого люблю, то не нужно мне жить. Глупо, конечно. Только время вылечило мою рану. Но тот взгляд, который выдал меня, до сих пор не даёт мне покоя. Я до сих пор проклинаю себя за свою секундную слабость. Но, случилось то, что случилось.

У Димки родилась дочь. Мне рассказывали наши общие друзья. Он назвал её Аней…