Гренландия для бедных, или причудливые лики исландского альпинизма.

Всё это живёт во мне и мешает мне жить спокойно, а потому я решил поделиться этим багажом с вами, - свалить все эти мегатонны впечатлений со своей уже больной головы на вашу, пока ещё, здоровую...
Чтобы не отпугнуть робкого читателя непопулярным ныне "многобуквием", я буду выставлять этот рассказ гомеопатическими порциями, которых, правда, будет много, - это будет такая "мыльная опера" в двадцати сериях... Это, конечно, много, и это загрязнит на какое-то время популярный ресурс, но будьте снисходительны к автору - он и так чувствует себя "вошью на блюде" со своим почти плоским островом среди всех этих Лходзе, Эверестов и Амин Бракков... :-)
Оглашаю "весь список", предвидя вопросы любопытных:

Курс дела
Вершины лингвистические
О тупиках, о паффинах и о том, почему эти две птицы так похожи
Натоптанной тропой
Альпинизм вулканический
Прекрасная интермедия
Альпинизм водный
Вторая интермедия, или Антарктика для бедных
Альпинизм кулинарный
Дела моржовые
Дьюпивогур и Папей: пираты, монахи и некропанталоны...
Охотник на оленей
Альпинизм болотный
Альпинизм туманный
Альпинизм гуманный
Йошкаролон-2 и Европейская Ниагара в картинках
Одной задницей на двух плитах...
Беззубая мошкара, неуловимые киты, копченый клоун и прочая ерунда...
Отступление к Голубой Лагуне
Альпинизм литературно-географический

Все фото - автора, кроме тех, под которыми указано авторство других людей.

Курс дела

В Исландии нас было четверо. Четыре альпиниста: походный альпинист, технический альпинист, альпинист-женщина и альпинист-командор.
Походный альпинист любит пологие горы и протяженные подходы, он любит вершины, на которых можно безопасно установить фотоаппарат, а потом отбежать на десять метров для съёмки самого себя с победной улыбкой. Походный альпинист обожает простор и красивые виды.
Технический альпинист любит удобные хижины с видом на нависающую стену, пиво и стейк на открытом огне, он любит не ходить пешком и любит красивые хищные «девайсы» и «софт шелл». Технический альпинист любит в альпинизме технику.
Альпинист-женщина любит походный альпинизм и технических альпинистов. Ещё она любит быть полезной и любит, когда в ней видят не женщину, а альпиниста, но альпинистов у нас аж четыре штуки, а женщина всего одна, и потому мы всё время видим в ней именно женщину.
Альпинист-командор - это я. О пристрастиях этого альпиниста я знаю больше, чем о пристрастиях всех прочих альпинистов вместе взятых, но распространяться о том не стану, поскольку вы сочтёте меня нескромным.

Все альпинисты называют друг друга по имени - Наташа, Боря, Лёня, - и только меня технический альпинист называет «командором», вероятно за привычку будить по утрам всю палатку нервными шагами за тонким пологом. Как бы там ни было, меня ещё никто и никогда так красиво не называл…

Некоторое время назад Лёша Рюмин заразил меня идеей пересечений и Севером. Мне позарез требовалось что-то пересечь, и это «что-то» непременно должно было лежать за полярным кругом. Мне надоели тропические страны с их жарой, кровососущими насекомыми и назойливым местным населением. Я хотел - просто умирал - в Гренландию, но быстро понял, что её мне не пересечь. Правда, Гренландия хороша своей треугольной формой, позволяющей выбрать маршрут пересечения по силам, но пересекать её самую южную оконечность показалось мне не спортивным. Ты альпинист, сказал я себе в какой-то момент, - ты вполне можешь позволить себе не пересекать Гренландию. Наверняка, как у любого клочка суши у неё есть высшая точка - найди её и взойди.
Прежде всего, я нашел эту точку на карте. Она называется гора Гуннбьёр, её высота – 3700 метров, и она расположена недалеко от восточного побережья, и, следовательно, мне не придется пересечь половину острова, чтобы достичь её подножия. Первые сведения воодушевили меня, но по мере детальной проработки маршрута и подходов воодушевление сменялось унынием и растерянностью – назревающая эпопея никак не вписывалась в имеющиеся у меня бюджетные и временные рамки. Я почувствовал, как Гренландия, к которой я начал уже прикипать душой, уплывает от меня – тает в морозной дымке прекрасным белоснежным айсбергом, с вершины которого машут мне серебристыми варежками мохнатые инуиты…
В тоске и печали я обшаривал карту выше шестидесятой параллели… Куда бы взойти и чего бы пересечь… Исландия!.. Ладный овальный островок почти у полярного круга. Если хорошо напрячься, его вполне можно пересечь по короткой хорде. С севера на юг он выглядит короче. Я приложил линейку: 300 км… Ну 350, с учётом изгибов… Если делать по 15 камэ в день, получается 23 дня, без учета вынужденных простоев, которые непременно случатся по причине непогоды. Много… Зато, если делать по двадцать, то получается всего 17 дней, и тогда всё это мероприятие вполне умещается в тот месяц отпуска, на который я выдрессировал своё начальство за долгие годы. Сидя в кресле с чашкой кофе в левой руке и мышкой компьютера в правой, я с лёгкостью делал по двадцать километров в день по пересеченной местности с тридцатикилограммовым рюкзаком за плечами. Мне мешало только то, что я альпинист. Альпинист во мне требовал свою долю, и я залез в Гугль, чтобы проверить, где у Исландии высшая точка, и что она из себя представляет. О, боже, - какая удача!.. Эта гора расположена практически на линии предполагаемого пересечения!.. Правда, чтобы достичь её, нам – а Лёня ещё не знает, что ему предстоит… – необходимо пересечь самый большой ледник Европы Ватнайокюдль, но это даже хорошо. Без такого впечатляющего ледника наш переход никак не смог бы заменить мне потерянной Гренландии. Я взял мобильный и набрал Лёнин номер.
Привет. Я насчет летних планов. Как ты насчет Исландии? Нет, подожди с Западными Фиордами… Я хочу пересечь её с севера на юг с восхождением на высшую точку… Не, - не помню, как она называется… Нет, – это сложно даже прочитать… Так как тебе идея пересечения? Ну да, трудно, но с другой стороны хочется же сделать что-то красивое, нет?.. На авто ты там уже катался, теперь сделаешь что-то по-настоящему интересное. Окей. Здорово! Значит, я начинаю прорабатывать маршрут. Насчет троп не знаю, но это же даже интереснее – без троп. Речки были? И как вы их пересекали?.. Ну и мы будем вброд… Нет, ну понятно, что кошки и ледоруб тоже нужны, раз ледник. И верёвка. Вообще-то я буду третьего искать. С третьим, я думаю, мы в 30 кило уложимся. Ну, классно!.. Замётано. Бай!.. Что? Западные Фьорды?.. Ну, никак не получится. Подумай сам: 20-25 дней похода, плюс приехать-уехать… Голубая Лагуна? Что это, и где это? А-а… Ну, это втиснем, я думаю. Ладно, бай! Будем искать третьего.
Сдались ему эти фиорды…
Через пару месяцев раздался звонок:
Привет, привет... Колено болит?.. У меня всю жизнь болят оба. Попробуй не бегать, попробуй походить в тренажерный зал на степпер - мне помогает. Ясный пень, что под рюкзаком сильнее болит. Я после каждого похода хромаю. Ну, я не хвастался просто... Почему не сможешь взять месяц?.. Понятно... А сколько сможешь? Понятно. За три недели брутто нам Исландию не пересечь. Да, я понял и про колени тоже... Ладно, буду думать. Ну, при таком раскладе может и фиорды... Посмотрим.
Так я и знал... Что я-то себе думал?.. Тридцать кило двадцать дней... У меня тоже колени, и тоже нет отпуска.
Чем больше я узнавал об Исландии, тем сильнее точило меня сожаление о всех тех прекрасных местах, которые я не смогу увидеть, поскольку переход не оставит нам времени на их посещение. Гейзеры, водопады, вулканы... Ах да, и фиорды...
Мегаломания. Жертвы мегаломании... Но ведь хотелось сделать что-то примечательное, что-то такое, что пустило бы корни в моей душе и оставило бы след в памяти людей окружающих, а вот - всё вырождается в тривиальную автомобильную экскурсию. Досада саднит душу, буридановым ослом мечусь я меж изумрудною травкой общедоступных примечательностей и величественным, но неудобоваримым снопом наполеоновских планов...
Так вот и умирают великие начинания: холст, предназначенный для эпического полотна, раздёргивается на ниточки, пирамида планов разбирается на невзрачные кирпичи, костёр, способный освещать и согревать существование человека долгие годы, растаскивается на тусклые головешки. Сдавая позицию за позицией, вы непременно обнаружите себя у разбитого корыта. И что скажет стая? Что станет говорить о подобном вырожденчестве наша поджарая, наша настырная, наша жилистая и целеустремлённая стая?.. А, впрочем, - причем же тут стая, вот стая тут решительно уже не при чем...
И остаётся ведь ещё альпинизм. Раз уж мне не удалось состряпать что-то значительное, я спланирую замечательную и разнообразную экскурсию, в которую, как изюм в пудинг, будут вкраплены по возможности не тривиальные, географически интересные восхождения.

Карта "пудинга":

Вершины лингвистические

Самое трудное в исландских вершинах – это их названия. Проще покорить, чем произнести. Первые полгода я говорил о самой высокой горе Исландии, как богобоязненный еврей говорит о своём Боге: не произнося имени. Эта гора называется Кваннадалсхнюкюр. Высшая точка планеты называется просто и внятно: Эверест. Самый трудный восьмитысячник мира в лингвистическом плане доступен любому олигофрену: К2. А гора, возвышающаяся над «седой равниной моря» всего на 2119 метров носит название Кваннадалсхнюкюр. Я чуть было не отказался от восхождения на неё…
Эти бесконечные нагромождения согласных невозможно произнести, а, произнеся, немыслимо запомнить. Противотанковые ежи...
Несколько месяцев подряд исландский вулкан засыпал пеплом половину Европы, периодически ставя на прикол весь её авиапарк, и что? Кто-то помнит его название? Кто-то помнил его в самый разгар событий?
- Слышь, вот этот вулкан, да?.. который в Исландии...
- Ну?
- Как он называется?..
- Какой-то эякулянт...
Так вот: этот вулкан называется Эйяфьдлайокюдль. Три дня я зубрил это слово, повторяя его, как мантру, но выучил лишь тогда, когда мне удалось разложить его на осмысленные составляющие: "эйя" - остров, "фьядл" - гора, "йокюдль" - ледник. "Гора на леднике на острове". Какими занудами надо быть, чтобы так назвать гору?
Или вот это: Снайфедльсйокюдль. "Снай" - снег, "федль" - вероятно, тоже что-то вроде горы, и в конце уже известный нам "йокюдль". Снежная гора на леднике... Редкостное для Исландии сочетание географических факторов...
Исландцы считают себя прямыми потомками викингов, и мнение это в значительной мере основано на том факте, что из всех существующих языков именно исландский ближе всего к языку круторогих северных варваров, какими мы представляем себе викингов. Что касается языка - тут всё чисто, и, насколько мне известно, никто не пытался оспорить это лингвистическое родство, но что касается права наследования, всё оказалось несколько сложнее. Люди, и ученые в первую очередь, не могут спокойно наблюдать чужое счастливое заблуждение - зуд правдоискательства это называется... Я сам неисправимый правдоискатель по натуре, и потому знаю, о чем говорю. Так вот, недавние исследования показали, что в генетическом плане многие обитатели Скандинавии, в первую очередь - Норвегии, куда ближе к викингам, чем исландцы. Объясняется это тем, что заселявшие остров колонисты-викинги не отправлялись в далёкий заморский ресторан со своим сэндвичем. Планируя обосноваться в Исландии на постоянное место жительства, они привозили с собой в качестве жен не женщин своей северной метрополии, а захваченных в попутных набегах жительниц атлантического побережья: бретонок, нормандок - кто под руку попадётся. Таким образом, в жилах современных исландцев течет не более сорока процентов исконной викинговой крови, но обнародование этого факта, разумеется, никак не повлияло на их национальное самосознание, поскольку лестные национальные мифы всегда сильнее любых научно обоснованных теорий.
Как бы там ни было, именно в Исландии, где по причине полной географической изоляции отсутствовала необходимость быть понятыми другими народами, сохранилось нордическое викингово наречие - нагромождение звуковых торосов, продраться сквозь которое мог лишь могучий толстокожий варвар с проспиртованным до полной нечувствительности языком.
Впрочем, - есть, случается в исландском языке и своеобразное очарование. Вслушайтесь в эту суровую мелодию: Дьюпивогур... Точно журчание черных вод, уходящих в жухлую листву, или - прощальное курлы над осенними лощинами. Или вот это: Диммборгир!.. Словно чугунным лбом в гранитный утёс - и вспархивают в стотонное небо перепуганные гагары и тупики!..
Кстати, о тупиках... Мне кажется вполне уместным начать свой рассказ об Исландии с этой маленькой птички.

О тупиках, о паффинах и о том, почему эти две птицы так похожи

Я знаю точно, что многие узнают о её существовании лишь в процессе подготовки к поездке в эту страну, но сам я читал о тупиках ещё тогда, когда о поездке в Исландию на моей родине мало кто задумывался. Паффин (puffin) - так называется эта птица на английском языке, и главным образом под этим названием известна она в мире.
Лёня узнал о паффинах в свою первую, не альпинистскую ещё поездку по Исландии, роль гида в которой взяла на себя моя хорошая приятельница Ира Соминская. Паффины стояли у Иры в ряду приоритетных целей, и Лёня вынужден был о них узнать, и вынужден был их увидеть. И вот, когда настал и прошёл волнующий момент встречи с эндемической фауной, удовлетворённый Лёня отошёл от края обрыва, облюбованного для гнездовий местным пернатым сообществом, и задумчиво произнёс: ну вот, паффинов мы уже посмотрели, осталось только увидеть тупиков... Спустя три года Ира всё ещё с удовольствием вспоминает и пересказывает эту сцену.
Тупик - птица небольшая, плотная, с коротким обтекаемым тельцем и крупной головкой немыслимой раскраски. Эдакий забавный полярный попугайчик - потешный клоун с нарошной слезой... Природе удалось совместить в конструкции тупика несовместимые требования: способность к эффективному полёту с талантом ныряльщика и подводного пловца. Эта уникальная птица с короткими крылышками способна в порхающем, почти стрекозином полёте преодолевать колоссальные расстояния и, в то же время, умеет нырять на глубину до семидесяти метров и выныривать сразу с несколькими рыбками в клюве. Она немного напоминает пингвина, и я думаю, что именно так выглядели предки пингвинов много миллионов лет назад.
Когда-то тупики обитали повсюду в арктических широтах - в Исландии, на севере Канады и во многих приполярных областях России, но только в Исландии они сохранились по сегодняшний день в первозданном изобилии. До шести миллионов тупиков гнездятся на утёсах этого острова коротким северным летом. К середине августа пара тупиков заканчивает выкармливать и готовить к взрослой жизни своего единственного отпрыска и покидает гнездовье, отправляясь зимовать в открытое море.
Вы сами понимаете, - умную птицу тупиком никто бы не назвал. И действительно, напоминая попугаев своим эксцентричным нарядом и коротким массивным клювом, эта птица даже не приближается к ним по своим умственным способностям. Вся её жизнь, как объяснил нам с циничным смешком местный гид на острове Папей, определяется внутренними часами, запускающими короткие незамысловатые подпрограммки. Если птенец не успеет окрепнуть к моменту, назначенному природой для отлёта, папу с мамой это нисколько не обеспокоит - они покинут гнездо точно в срок, оставив его на верную гибель. С другой стороны, столь красивому и физически примечательному существу можно простить многое, и, кто знает, быть может, рекорды в полёте и в подводном плавании как раз и отнимают те самые скудные ресурсы кислорода и питательных веществ, которые какаду расходует на мыслительный процесс и вербальные упражнения. В конце концов, попугаю не нужно изо дня в день выживать в полярном море, и он может позволить себе роскошь интеллектуального самосовершенствования и шлифовки ораторских навыков.
Паффины считаются одним из символов Исландии, и, разумеется, я и мысли не допускал, что могу покинуть этот остров, не увидев вблизи и как следует не пофотографировав эту птицу, но жизнь порой ломает с лёгкостью и куда более обоснованные планы. Некий природный катаклизм, суть которого ускользнула от меня по причине недостаточно совершенного понимания английского языка с исландским акцентом, обрушился на колонию тупиков южного побережья, и уже в самом начале августа, т.е. тогда, когда мы только начинали своё путешествие, на скалах не гнездилось ни одной пары. Ну, а к тому времени, когда мы добрались до северного побережья, тамошние тупики успели вырастить своих птенцов и отчалить в открытое море. Только там, в открытом море, нам и удалось наблюдать это радующее глаз пернатое, но попробуйте сами сфотографировать с палубы корабля качающуюся на волнах птичку, величиной с третьесортного бройлера, и расскажите мне потом, что у вас получилось... Поэтому, как это ни грустно, мне пришлось проиллюстрировать эту главу фотографией, выловленной в интернете, - просто для того, чтобы вы в полной мере могли оценить красоту и неординарность этого замечательного исландского попугайчика.


Photo: Terry Wall & Wendy Conway

продолжение:
http://www.risk.ru/users/ianr/13348/