Салават Рахметов, Гюзель Рахметова, по телефону из Турции утром 29 мая

Подробности, как это всё произошло, сейчас не буду говорить – но это всё на наших с Гюзель глазах, глазах моих друзей. Это кошмар. Сейчас мы постепенно отходим. Нам не до паники, надо решать проблемы, заниматься делами, всячески помогать, содействовать. Были ситуации, когда нужно было бежать - кровь искать. В банке крови в госпитале не оказалось нужной группы, мы уже сдавали кровь, и очень много – я, Гюзель, наши друзья… Нужно было срочно много крови когда Залию отключили от аппарата искусственного дыхания и выводили из наркоза у неё начала подниматься температура, давление, упал гемоглобин в крови… Надо было срочно делать переливание крови. Побежали в банк крови при госпитале – там её не оказалось. Помчались, позвонили в Красный крест – там, слава богу, кровь оказалась. Гюзель справляла всякие бумаги, потому что, так просто кровь не дают, бегали с врачами - подписали. Я на улице поймал такси…. Неслись под 120 по городу, взяли кровь, примчались обратно – отдали. В общем, были ситуации тяжёлые, просто тяжёлые…. Это уже не в первый день… В первые дни по-другому всё было….
….Хочу обратиться ко всем скалолазам, объяснить, почему я долгое время молчал… просто не мог, не физически ни морально общаться. Позвонил самым близким друзьям… не всем, и даже не в первый и не во второй день… когда очухались. Начали что-то делать, двигаться, звонить… Хотим выразить сою благодарность за поддержку всем и в России и в мире. Все сочувствуют нам, пытаются чем-то помочь… Я чувствую эту помощь и эта помощь нам очень нужна, и, дай бог, мы выкарабкаемся из этого положения. Прошу понять, почему на форум я не выхожу. Пока написать, или отвечать я не смогу - нет ни сил, ни времени. Смотреть и читать, читаю, и ребята по телефону говорят, что идет на форуме. Изредка, утром или вечером удается выйти в интернет, что-то посмотреть, почитать, но ответить мы уже физически не можем. Прошу, передайте мою благодарность всем, кому можно.

Всех очень волнует вопрос: каково сейчас состояние Залии?
Гюзель: Сейчас ее сняли с аппарата. Состояние было очень плохое. У нее сильное сотрясение мозга и отек мозга и были постоянные мышечные сокращения, спазмы. Она лежала и вся дергалась, была температура, давление поднималось. 5 суток она лежала под наркозом, седативными препаратами, и организм не реагировал. Но долго под наркозом нельзя, надо выводить из этого состояния. Как только отечность начала спадать врачи отключили аппарат искусственного дыхания, и она начала дышать сама. Сейчас она лежит спокойно, но она в коме. Мне кажется, что даже если человек лежит в коме, то сознание работает. Мы общаемся с Залиёй, разговариваем, пытаемся как-то контакт наладить. Вчера я ее спросила, слышит ли она меня, попросила пошевелить пальчиком или ручкой, дать знать, что она нас слышит. И она потихонечку ручкой так двинула. Вот таким образом мы еще разговаривали, и она пыталась нам отвечать. Но она тоже не может долго так с нами общаться, потому что она устает. Но я надеюсь, что она с нами общается, что кома не такая глубокая, как нам говорили до этого. Она лежит спокойно, хотя еще бывают непроизвольные движения рукой. Температура не такая высокая, как было до этого. Врачи нас щадят, конечно, и не все говорят. Кроме глюкозы и физраствора, она уже столько дней не ест, стали давать что-то еще. Нам сказали, что ее состояние стабильно-тяжелое. Она все еще находится в реанимации. Нам пока не говорят срок, сколько она здесь пробудет. Я так поняла, что как только ее переведут в обычную палату, будет считаться, что опасности уже такой нет. Я бы хотела с ней постоянно находиться, потому что она все-таки двигается и съезжает в неудобное положение, скособочится так. Нужно поправлять. Конечно им некогда - в реанимации кроме нас еще 16 человек. Но они каждые полчаса подходят, поправляют, но чаще не могут. Ей давали спазмолитики, потому что и сломанные руки - ноги ходили туда - сюда, были хаотичные движения.
Салават: Потому что у нее пострадала затылочная часть. Врач нам сказал – перелом затылочной части черепа, есть ли угроза мозгу пока еще не понятно. Нам сказали, что операция пока не нужна, нет соприкосновения костей с мозгом. Сейчас основная проблема – отечность мозга. Начнет она спадать или спадет совсем – будут уже более положительные, результаты явные. Но как долго это продлится, мы не знаем - может 10, а может и 30 дней. Все зависит от ситуации, от травм, от организма. Врач сказал, когда делали томографию мозга, визуальных отклонений они не увидели.
Гюзель: Да, основная опасность – отек мозга, он пока держится, но начинает спадать. И это вселяет надежду, что исход будет хорошим, положительным. Нам остается только ждать. Нам говорили, что обратились к врачам, если им требуется консультация специалистов платная, европейских или из других стран. Здесь уже был профессор МЧС, невропатолог, но его не стали слушать. Здесь свои правила, если они решат сами кого-то пригласить, то пригласят. Мы не можем пригласить своих специалистов из Москвы.
Салават: Нам повезло, наше реанимационное отделение считается одним из самых лучших, со слов врачей входит в тройку лучших в Турции. Действительно, оснащение оборудованием у больницы хорошее. Врачи делают все возможное, мы, конечно, многого не видим, многого не знаем, все-таки реанимация, нас пропускали посмотреть на Залию и раз в день в определенное время мы могли пообщаться с врачом. Все остальное мы, конечно, узнаем позже. Всю документацию нам дадут на турецком языке в электронном виде и пленки будут.
Гюзель: Сейчас по сравнению с тем, что было в начале, есть прогресс. В первые два дня нам даже не говорили, выживет ли она. Говорили только - молитесь и все. Шли операции, было не понятно, выдержит ли она их вообще. Помимо сотрясения мозга были же еще проблемы с переломами ноги, руки. Требовались операции, еще дополнительная нагрузка на организм. Требовалось переливание крови. Все это должен был выдержать детский организм.
Салават, скажи, пожалуйста, сколько на лечение нужно денег?
Салават: Ситуация сейчас такая - мы же думали транспортировать Залию самолётом. Мы с МЧС разговаривали, они сказали, что ее сейчас перевозить категорически нельзя, нужно дождаться улучшения.
Гюзель: Мы узнавали, стандартная цена авиаперевозки 40- 45 000 $ специальным самолетом. Есть вариант полететь регулярным рейсом, выделяется специальное место, опускаются спинки кресел и туда крепятся носилки, бригада из трёх врачей. Но самолет летит как обычно, нужно подняться на 10 000 метров, поднимутся. А специальный самолет может изменять высоту, спуститься ниже. Поэтому регулярный рейс стоит от 8,5 тыс. долларов. Я так поняла, что такое возможно, если есть переломы, но нет травмы головы. Относительно содержания в госпитале в реанимации нам сказали, что койка, без обслуживания, без лекарств, без оборудования, без анализов, без томографии мозга, что они делают постоянно, рентгена, без ничего стоит 225$ , нам вчера озвучили эту цифру. Также вчера нам озвучили, что на 28 мая мы уже израсходовали страховку -15 000$, и у нас уже есть долг – 2 000$, т.е. общий расход 17000$ за 8 дней. Но это вместе с операциями. Калькуляции мы еще не видели, трудно здесь получить сведения, сколько что стоит, очень медленно все отдают или озвучивают. И я не могу сказать сколько денег надо. Приблизительно, получается, по 2 000$ в день.
Салават: Счет они сказали, предоставят потом. Лимит у нас закончился, уже пошел минус, то, что сверх нормы - 15 тыс. мы должны гасить. Деньги – ладно, мы еще очень беспокоимся о том, чтобы лечение не прекращалось, чтобы это не влияло на лечение. Вот этот момент меня беспокоит.
Гюзель: Деньги, которые нам прислали, мы получили. Я спрашивала – мы должны какую-то предоплату внести, чтобы ребенку продолжали лечение и все необходимое? Они ответили – Нет, не надо. Я сказала врачу, чтобы они продолжали, деньги будут. Но в какую цену это на самом деле выльется, я не знаю.
Салават: Как у нас будет какая-то информация, сейчас мы с Залиёй встретимся, посмотрим… позвоним. Наша туристическая компания Пегас туристик дала нам безлимитный телефон – так что позвоним, скажем, какая ситуация, будем держать в курсе.

Салават: Спасибо всем - всем скалолазам и не скалолазам за участие, за то, что вы переживаете за нас! Благодарен всем и из нашей страны, и из зарубежья. Мы чувствуем Вашу поддержку…
….Я понял, что скалолазный мир – это как одна большая семья. Каждый член этой семьи, все мы понимаем и поддерживаем друг - друга. Я почувствовал это прямо изнутри.


Ещё раз обращаемся ко всем с просьбой о помощи!
Все возможные варианты перечисления средств!
Дмитрий Шушпанов, Федерация скалолазания России.