С ДНЕМ ПОБЕДЫ!

Рассказ старшины морской пехоты.
Александра Адамовича Шпачука

На линкоре я служил боцманом и может потому меня называли Батей, хотя был я не на много старше большинства матросов экипажа. Там меня и застала война. Линкор по приказу командования был затоплен на рейде Севастополя, а из экипажа были сформированы батальоны морской пехотой. В одном из них, я уже по пехотному, был определен старшиной. Нас спешно перебросили на фронт, который к тому времени, откатывался от захваченного фрицами Перекопа.

Отступление мерзкая штука, рассказывать да и вспоминать мало приятного. Скажу только, наш батальон, цепляясь за все, что могло послужить укрытием, отбивал атаки немцев и все равно вынужден был отходить. Наши фланги и обнажились, связи с командованием не было, успокаивала только слышимая справа и слева канонада. В предгорье немцы уже не кидались в атаки, предпочитая доставать нас снайперами, которые, судя по всему, охотились за нашими офицерами. И когда нам удалось оторваться, из командного состава я остался один и принял на себя командование батальоном, который тоже поредел составом.

Почему немцы не стали нас преследовать до самого побережья, нам тогда не ведомо было, но мы были рады передышке, да и боезапас был на исходе. Отступавшие войска, которые мы, наконец, догнали, представляли собой жалкое зрелище, больше похожее на толпу замученных беженцев. Когда мы вышли к Гурзуфу, в батальоне появился посыльной из штаба, с приказом нашему батальону выдвигаться к Массандре, а мне как командиру батальона, явится в штаб. Офицер в форме НКВД, сразу же после приветствия задал вопрос.
- Старшина, подрывники в батальоне есть?
Узнав, что есть двое, приказал немедленно прислать их в его распоряжение. А мне накормить бойцов, получить два ящика противотанковых гранат и, выставив оцепление, подорвать подвалы Массандры. Так я и сделал, приказ есть приказ. Но прежде я нашел у себя в батальоне паренька, смыслящего в вине, и как оказалось знакомого с Массандрой. Он с парой матросов шустро определил на нашу подводу бочоночек вина и судя по его восторженному жесту неплохого. А потом мы открывали ворота во все по очереди подвалы и бросали внутрь противотанковые гранаты. В море потекли буквально реки вина.

Колонны войск, двигавшиеся по дороге уже в более организованном порядке, почуяв видимо запах вина, хлынули вниз, прорвав наше редкое оцепление. Зрелище было конечно невеселое, кто буквально падал в вино, кто черпал его котелками, кто просто пилотками. Все попытки офицеров прекратить это безумство были бессильны. Не дожидаясь окончания этого «веселья», я построил батальон и, как было нам предписано, двинулись к Севастополю.

На подходе к Севастополю, я остановил батальон и объявил привал. Насколько я помнил эту дорогу, за поворотом, скорее всего, мог ожидать пост на въезде в город. Так и оказалось, за поворотом был шлагбаум с двумя матросиками под командованием пехотного офицера. Оставив у поворота своего подчиненного с указанием, как только я махну бескозыркой, чтобы нашу подводу на рысях пускал по дороге. А сам неспешно направился к посту. Слева вниз от шлагбаума весь склон был усеян канистрами, бочонками, флягами, надо понимать с вином. Пехотный лейтенант со скучающим взглядом ответил на мое приветствие и направился под навес, потому как солнце пекло нещадно.
Поздоровавшись с морячками, я посетовал на то, что жара стоит непереносимая. И предложил им испить «водички» из моей фляги. Они с удовольствием приложились к фляге. Отметив, что надо знать правильные родники! И тут же смекнули, как организовать прохождение моего бочонка через пост. Один из них направился к будочке с полевым телефоном и, приоткрыв дверцу, крикнул.
- Лейтенант вам из штаба звонят, и когда тот направился к будочке, я махнул бескозыркою, а второй матросик открыл шлагбаум. Подвода, грохоча, пронеслась и скрылась за вторым поворотом, а лейтенант недовольно ворча.
- Похоже опять обрыв на линии.
Подошел к нам и спросил.
- Что было на подводе?
Часовой с равнодушным выражением на лице махнул в сторону обрыва, со словами.
- Да вон бочонок скинули.

Вино мы распили на встрече в Севастополе с теми, кто остался в живых из нашего экипажа. Вино было действительно знатное.

Уже много лет спустя, после войны, на первой встрече ветеранов экипажа нашего линкора, ко мне подошел мой бывший подрывник и рассказал историю их вызова в НКВД.

Как оказалось им поручили тогда завалить направленными взрывами вход в Екатерининские подвалы. Место действия окружали две цепи оцепления, первая из морской пехоты, вторая НКВД. После взрывов они с двумя офицерами долго ползали по склону, вручную укладывая и утрамбовывая грунт и выкладывая тщательно камушки, веточки. Пока место завала не перестало отличатся от соседних склонов. После чего их обоих доставили в Севастополь, а потом аж за Урал до самого конца войны. После войны им предстояло показать, где были скрыты Екатерининские подвалы, что они и сделали. Как оказалось, немцы всю войну искали эти подвалы, но безуспешно. Руководство предложило моим подрывникам остаться работать в Массандре. Но один из них к тому времени обзавелся семьей и накрепко осел там же за Уралом. А мой собеседник согласился и с тех пор работал в Массандре. Ему выделили домик, где он и жил с семьей. Бывший подрывник пригласил меня к себе в гости. Его жена накрыла нам столик в саду под цветущими вишнями. И когда мы уже достаточно приняли водочки, мой побратим, загадочно улыбаясь, водрузил на стол бутылку темного стекла, залитую почерневшим от времени сургучом. Провозгласив.

- Батя, руководство Массандры, узнав о том, что вы собираетесь у меня погостить, выдало бутылку вина, из того самого подвала специально для вас. С пожеланием Вам, крепкого здоровья и еще долгих лет жизни!

Вино, как по мне, больше на ликер смахивало, густое и терпко сладкое. За разговором мы и эту знаменитую бутылочку приговорили. Только в голове напротив стало ясно, даже как бы хмель от выпитой прежде водочки улетучился. Я удивленно воззрился на побратима и, усмехнувшись, сказал.
- Тоже мне, хваленое вино, ни в одном глазу.
На что хозяин с деланной озабоченностью произнес.
- Батя, что-то к вечеру посвежело, не перебраться ли нам на веранду.
Я сделал попытку встать, но ноги не слушались, как отнялось. А хозяин даже и, не делая попытки встать, широко улыбаясь, произнес.

- Отож, Батя, продукт специфический! Екатерининский!

R.S.
Много лет спустя, разговорился с представителем Массандры, на международной выставке. И услышал, в ответ на мой рассказ, что оказывается завалено было два подвала. Только второй так и не найден был к моменту нашего разговора. Как сейчас не знаю, может уже и откопали.