АРТтиллеристское УЧилище. Воскресный рассказ.

«Ой, темнишь ты что-то, парень - засомневался старый служака. А позвоню-ка я в Управление Боевой подготовки и все выясню».
С этими словами Гебист, сверившись с телефоном на бланке, начал набирать номер приемной начальника УБП.
Набрать шесть цифр, дело недолгое, но за это время я с грустью вспомнил 10 лет, проведенных в институте, приятные моменты не обременительной работы в НИСе,
попрощался с остающимися друзьями. Радовало только то, что я не являюсь членом могучей КПСС (и даже кузницы ее кадров ВЛКСМ) и, при выпуливании из института, меня не будут унизительно лишать красной книжечки на партсобрании старых маразматиков и молодых лицемеров. Я еще лелеял надежду, что телефоны, указанные на бланке, изменились, Гебист не сможет дозвониться и произойдет маленькое чудо…


Старческий палец служивого, сточившийся еще в молодости от нажатия на пулеметный курок в засадах заградотрядов, отпустил последнюю цифру, реле замкнулись , аппарат браво, будто шпорами,* звякнул, на другом конце сняли трубку. Чуда не произошло…


Выбираться в горы на все лето с основной работы во времена СССР было довольно проблематично. Одной из привилегий, дарованных альпинистскому братству незабвенным Иосифом Виссарионовичем, было Постановление Совета Министров СССР от 3.11.1951 г. № 4359, разрешающее предоставлять инструкторам альпинизма трехмесячный отпуск в летнее время для работы в альплагерях. Постановление родилось после осознания по итогам войны необходимости иметь горные войска, типа немецкой дивизии «Эдельвейс», укомплектованные обученными действиям в горах и соответственно оснащенными кадрами.
Но советская гигантомания не унизилась до создания горных дивизий, были директивно обозначены горные округа, а молодежь в альплагерях обучалась, что ежели что, то «вместе с ледорубом возьмем мы автомат, и, как на страховке, сожмем его приклад…»
А что, многие ли сейчас смогут быстро переправить через реку большое количество людей с легким вооружением, мотоциклами, лошадьми и грузом, не загоняя их в воду и не строя мост?
А меня этому еще Александр Сидоренко научил…

Но случился год, когда новый начальник отдела кадров нашего института, отставной Гебист , в свое время отселявший балкарцев с Кавказа и считавший горную подготовку излишеством, не принял близко к сердцу очередной вызов из Управления альпинизма. Он мотивировал свой отказ придиркой к формулировке Постановления. Дескать, «администрация предоставляет отпуск», а не «обязана предоставлять», и не подписал приказ о моем отпуске. Это была маленькая катастрофа, так как на лето предполагалось участие в Чемпионах Украины и Вооруженных Сил, а я был играющим тренером команды. Но начальник ОК не знал, что если альпинизм мешает работе, то бросают работу, а не наоборот.
По бартеру (тогда это называлось «обмен») за 40 метров веревки (зачем она ему была нужна?) у прапора в СКА-9 добываю бланки Управления боевой подготовки Краснознаменного Одесского военного округа (УБП КОдВО). На подслеповатой пишущей машинке**, тыкая одним пальцем, предписываю Ректору института направить меня в г. Самарканд, в «АРТУЧ», для прохождения специальной подготовки и подписываюсь - Начальник Управления боевой подготовки, генерал- лейтенант Имярек. На всякий случай ставлю черточку «за» и неразборчивую, но затейливую, подпись.

Передаю сей документ, усугубленный шоколадкой, секретарю Проректора по научной работе, и, уже на следующий день, меня вызывают в отдел кадров, где старый Гебист с недоумением вертит в руках состряпанный мной документ с визой проректора «В приказ».
« Странный какой-то документик»- вопросительно смотрит на меня Гебист своими прозрачными глазками. « На «скачки» обычно военкоматы вызывают, а тут УБП. Вы не знаете, куда и зачем Вас вызывают?»
Я, выдавая страшную военную тайну о направлении Главного стратегического удара КОдВО, объясняю, что наш округ является горным, что я неоднократно проводил со спецконтингентом обучение передвижению и выживанию в горах на секретных военных базах в Крыму и, видимо, слава о блестяще проведенных занятиях достигла далекого ТуркВО (Туркестанского военного округа), который и возжелал перенять передовой опыт.
Гебист, пожевав седые «ворошиловские» усы, глубоко задумался.
«Нет, мне все-равно не понятно – проскрипел он. «Что значит «направить»? Ежели командировать за счет института с сохранением зарплаты, это понятно, но тогда так бы и написали «командировать», а то «направить»…Вы что, за свои деньги в Самарканд добираться будете?»
Я не рискнул вставить в письмо фразу о командировании, так как, пока дело не касалось денег, все можно было рассматривать как нарушение дисциплины, в крайнем случае вылететь с работы, а вот если бы я посягнул на Государственные Деньги… шуточками бы, в случае чего, не отделался.
Поэтому я объяснил, что по прибытии в Самарканд, мне, согласно представленным билетам, возместят затраты по проезду и, по справке из бухгалтерии, выплатят мою среднемесячную зарплату.
«А где это написано?» – поинтересовался Гебист.
«Мне это на собеседовании объяснили» - постарался выкрутиться я.
Если бы начальник ОК два дня назад не отказал мне в «инструкторском» отпуске, подозрений было бы гораздо меньше, а тут…

Итак, чуда не произошло. Я чувствовал себя Штирлицем в кабинете Мюллера.

Связь в Армии в те времена была на высоте, слышимость отличная и я, несмотря на отсутствие громкой связи и звона в ушах от напряжения в ожидании провала, прекрасно услышал четко произнесенную фразу – «Адъютант генерал-лейтенанта Имярек полковник N слушает». Голос был веский, сытый, не терпящий пререканий. Гебист, который вряд ли был чином выше майора, привстал. Встать «смирно» ему мешал нажитый в засадах радикулит, а честь он не мог отдать, так как в правой руке держал мое «Предписание».
«Говорит начальник отдела кадров института - залебезил Гебист, мы тут получили письмо из УБП, и возникли вопросы…»
«О чем письмо?»- оборвал полковник.
«Предписание направить сотрудника института в Самарканд» - проблеял Гебист.
«Выполнять предписание!» - рявкнул полковник и дал отбой.
Редкие волосенки Гебиста прижались к мокрой проплешине, губа отвисла, по виску, из-под дужки очков, заструился пот, из туманного прошлого ему явно грозил пальцем товарищ Берия.
«Собирайтесь и выезжайте» - старая гвардия попыталась отыграться на мне, видевшем как всесильного начальника ОК поставили на место. «Кстати, а что такое «Артуч»?- опять не к месту задался вопросом Гебист. Я молчал. Объяснять, что «Артуч» - альпинистский лагерь ВЦСПС в горах Памиро-Алая, никакого отношения не имеющий к Армии, было не в моих интересах.
И вдруг светлая мысль озарила вспотевшее чело начальника ОК. «Я понял – обрадовался своей догадливости Гебист. «Артуч» - это АРТиллеристское УЧилище в Самарканде. Вот теперь все ясно. Приказ будет через час готов, завтра выезжайте».
Благословенна будь, армейская дисциплина и субординация!

* О шпорах. Мой отец, провоевавший с первого дня и до конца войны в артиллерии, вспоминал, что как-то пришел приказ всем офицерам носить шпоры. Видимо, это был наибольший (после шапки-«буденовки») вклад Семы Буденного, 1-го зама Наркома обороны, трижды Героя СССР в дело Победы.
«Ну, ты представляешь, ночь, окопы, на сопредельной стороне снайперы, а ты в шпорах звякаешь в лесок нужду справить – излагал отец. Да это еще что, вот смотри, как ноги не раскорячивай, все равно на эти шпоры не возможно не нагадить. Потом их в землю втыкаешь, обтираешь, и они звенят, а снайпер, сволочь, по звуку знает - офицер …» Отцу, провоевавшему все пять лет, было, что вспомнить, о чем в книгах не пишут.
** О пишущих машинках. Во времена моей молодости пишущие машинки были огромным дефицитом, продавались только с разрешения КГБ, где хранились образцы шрифтов ВСЕХ! пишущих машинок СССР.

P.S. В том году наша команда получила «золото» на Чемпионате ВС СССР по альпинизму в Фанских горах за восхождение на Чимтаргу.