Трагедия Юнгая. 40 лет спустя...

На нас падают горы...

И.К. Комаров, главы из книги "Сошедшие с неба. Перуанские дневники", журнал "Герои Отечества" №2, 2000 г.

Это случилось в воскресенье, 31 мая 1970 года. Закончился первый футбольный матч чемпионата мира, где встречались команды Мексики и СССР. Болельщики еще обсуждали итоги этой игры. По традиции многие перуанцы легли отдохнуть после обеда, чтобы затем пойти в гости, кафе, приятно провести воскресный вечер.

Городок Юнгай до...

Около 15 часов 20 минут жители услышали отдаленный гул. Вздрогнула и затряслась в бешенном припадке земля. Вертикальные и горизонтальные толчки разрушали дома, возникали и исчезали трещины. Десятилетиями накапливавшееся в земной коре напряжение вдруг нашло выход - 42 секунды перемешались подземные слои, - и все снова пришло в равновесие.

Но эти секунды изменили облик поверхности, уничтожили то, что миллионы людей создавали столетиями, принесли огромные муки, нужду и лишения сотням тысяч человек.
- Это ужасно! На нас падают горы... Всюду пыль... Люди задыхаются! — эти сигналы бедствия были последними словами, переданными в эфир перуанским радиолюбителем.

Началась паника. Оставшиеся в живых, обезумевшие от страха люди пытались найти, откопать из руин своих близких, родных, любимых. Никто не знал, что же произошло, что будет дальше. Связь с разрушенными городами и поселками прекратилась. Самолеты и вертолеты, попытавшиеся пробиться в зону землетрясения, вернулись — стояло огромное, плотное облако пыли. Пелайо Альдаве Торасона, 30-ти летний директор школы города Юнгая, так рассказывал о трагедии 31 мая 1970 года:

"За 7 дней до землетрясения в Перу прибыли 15 альпинистов-чехов, чтобы покорить пик Уандой 6000 м над уровнем моря. Лагерь разбили недалеко от Юнгая, в приюте для альпинистов у местного жителя Себа Орео.

Лагерь чехословакских альпинистов.

Члены погибшей экспедиции

Погиб и известный фотограф-альпинист Vilem Heckel

Во время восхождения сорвался со скалы руководитель их группы — сын министра ЧССР и смертельно травмировался. Жители Юнгая два дня прощались с ним и собирались похоронить. Но тело отвезли в Лиму, предали кремации, и урну с прахом отправили в Чехословакию. В субботу 30 мая утром группа жителей Юнгая, и я с ними вышли в местечко Уан-конукс, где чехи выкладывали из камней монумент своему погибшему товарищу. На будущее заказали памятник из бронзы. В шестнадцать часов делегация наша ушла из лагеря чехов и в семнадцать тридцать была на Юнгае. 31 мая к тринадцати тридцати я поехал к своему другу Маоре Дегои в Юнгае. Вели разговоры о создании коммунистической ячейки в Уарасе, так как мой друг был членом Комитета защиты революции. Встреча была назначена в центре города. После этого вместе собирались навестить чехов и пригласить их на праздник. Дома в пятнадцать десять я почувствовал толчки, которые быстро нарастали...

Упали колонны дома, и потолок стал раскалываться. В это время почва уходила из-под ног, заметил огромное количество густой пыли впереди, стало трудно дышать. Ощущение, что Земля раскололась. Добежал до угла, где соседка плакала, стоя на коленях, и молилась. В это время на нее упал электрический столб, и женщина погибла на моих глазах. Земля продолжала трястись, количество пыли увеличивалось. Стало темно, и мы не могли разглядеть друг друга. Рядом оказался владелец лавки по продаже деревянных вещей. В руках он нес чемоданчик с денежными накоплениями. С его слов 90000 солей. Услышали нарастающий шум и подумали о взрыве атомной бомбы в Юнгае.

Кладбище-спаситель.

Решили спасаться бегом на восток к Христу-спасителю, что венчал наше кладбище. Бронзовая фигура Христа — девять метров высотой. Высота всего кладбища четыреста метров, состоит оно из трех платформ. На второй и третьей платформах были ниши для гробов, а между первой и второй платформами — портик из цемента с надписью "Войди в усыпальницу ". К фигуре Христа вела лестница, к которой мы и устремились.

Я помогал другу, тащил его за руку. Пошел сель. С огромной скоростью с горы спускалась масса из грязи, камней, льда, воды. Мы разулись и побежали босиком. Оставался один квартал до кладбища. Навстречу летели кирпичи, мы из последних сил рванули до "писты " (дорога в рай). Я растратил силы и упал на середине этой дорожки. Мне помогли подняться. Цель была рядом. Страх смерти гнал нас, и мы проскочили железную дверь у входа на кладбище к первой платформе. Лестница была еще целой, что позволило нескольким -жителям Юнгая спастись. А рядом сель смывал людей в реку. Я увидел огромные камни, летящие вперед в беспорядке, и мы стали быстрее карабкаться наверх, к Христу. Я опять упал меж камней, сель был совсем рядом. Я приготовился к смерти. Мне стало все безразлично. Я хотел смерти.

Мимо пробегала пятнадцатилетняя девушка из нашей школы. Она помогла мне подняться. Мы пошли дальше по лестнице. На первой платформе в это время находилось около восьмисот человек. Было тесно, все толкались, сбрасывая при этом друг друга в поток, и сель накрывал их. Огромные камни летели мимо, как ядра орудий, густой слой пыли накрыл нас. Кладбище продолжало трястись. Христос раскачивался из стороны в сторону. Все были уверены, что это атомная война, и высочайшая вершина — Уаскаран — падает на нас. Стало совсем темно. Многие искали убежища за кладбищем, боясь потока и падения на людей фигуры бронзового девятиметрового Христа.

Среди нас была женщина, сошедшая с ума. Она рвала на себе волосы и призывала всех к смерти. Постепенно тряска уменьшалась. Пронесся ураганный ветер, который более или менее очистил воздух. Мы увидели с высоты кладбища останки Юнгая. Это было ужасное зрелище. Красивейший город, где росло более тысячи пальм, полностью разрушен и накрыт восьми-двенадцатиметровым слоем селя. Меня окружили оставшиеся в живых ученики школы. Все плакали о погибших родных и разрушенных домах. Нам удалось спастись только потому, что в двухстах метрах от кладбища было ущелье двухсотметровой глубины — русло реки Каликанто. Селевой поток, ударившись в первую платформу кладбища, пошел по двум руслам, влево и вправо. Правый, самый большой, попал в это ущелье, заполнил старицу и не смог подняться выше.

Сель.

Я стал успокаивать учеников. Говорил им, что главное теперь — выжить. Тут я увидел коллегу, учителя Глиссерио Флорес из местечка Ран-раирка. Он выбрался из подобной ситуации в 1962 году. Флорес помог мне успокоить людей. Было уже I8 часов. Толчки еще продолжались. Мимо проплывали потоки с кусками горного льда. Народ успокаивался. Не было никакой еды и запасной одежды, чем можно было бы укрыться. Недалеко от кладбища расположен поселок Уткус, который меньше пострадал от землетрясения. Жители его к восемнадцати часам поднялись к нам, чтобы помочь в беде. Нас выжило на лестнице кладбища всего тринадцать человек.

На кладбище находились две французские супружеские пары, члены Национального института геофизики, в сопровождении перуанского инженера. Они были проездом из Карруаса в Уарас. И так как Юнгай привлек их красотой, они остановились у кладбища на своем автомобиле и фотографировали платформы кладбища.

В девятнадцать часов все снова услышали большой нарастающий шум и подумали об очередном селевом потоке. Люди начали петь религиозную песню Санта-Росалия (слава святой Деве Марии), чтобы успокоиться. Учитель Глиссерио сказал, что второй селевой поток дошел до местечка Ранраирка и поселка Матакото, разрушив до 50 процентов домов, и далее пошел по реке Санта. Ширина потока — километра три, длина — около десяти. Это расстояние от Уаскарана до реки Санта. Кто был на кладбище с 15 часов до шести утра, не смогли уснуть, надеялись на помощь правительства и не знали еще, что страшное землетрясение охватило весь департамент Анкаш. Толчки в тот день дошли даже до Лимы, где было остановлено движение транспорта. По чудом спасенному радио узнали об истинных размерах разрушений в департаменте.

Юнгай до и после селя.

В шесть часов утра, обойдя кладбище, увидели, что все ниши разрушены, гробы с трупами разбросаны вокруг. Это вызвало страх у многих. Среди нас были раненые, в частности учитель Инкрето, которого буквально выхватили из потока. Ему оторвало ухо, ушиблен позвоночник, имелось множество синяков. Я предложил пробираться к местечку Уискуркото неподалеку, чтобы попросить пишу у крестьян, оставив пока раненых на месте. Другие предлагали оставаться на месте и ждать помощи правительства. Но все же пошли и добрались до Уискуркото, где нас покормили, а через девять часов пошли дальше в местечко Кочавоин, после осмотра дороги учеником школы Артеаго, потерявшим во время землетрясения семью.

Там встретились с людьми из Северной части Юнгая, где большинство спасенных детей находились в цирке на стадионе вместе с префектом, главой военно-политической власти города. Мы все объединились и решили разбить лагерь в северной части города и поднять флаг Юнгая. Нам помогали крестьяне из местечка Пампы, делали мостки из эвкалиптов, так как проход был затруднен по не застывшей качающейся лаве. Шли как по болоту, с палками в руках, посадив маленьких детей на плечи. Видели множество трупов: головы, руки, ноги, туловища в застывающей лаве. Ужасное зрелище. Многим трупам мы закрывали глаза. Так дошли до поселка Куачин и обрадовались, что эта зона не покрыта лавой. Местные жители, в основном крестьяне, говорили нам: "Добро пожаловать ".

Я поговорил с префектом. Решили создать группу обслуживания всех выживших, комиссию по сбору продуктов, по жилью, по контролю за чистотой воды, по здравоохранению под руководством доктора Эрейро, который в момент землетрясения находился в Карруасе, поэтому и выжил. В течение семи дней мы находились высоко в горах. И все это время было холодно и голодно. На третьи сутки пролетели вертолеты, но к нам не спустились.

У многих раненых появились признаки гангрены, они постепенно нарастали. Связи с другими регионами департамента Анкаш не было. В Карруасе не работал аэродром, а до этого города было тридцать километров. Еще через неделю один вертолет приземлился на участке дороги к нам, и командир взял раненых в Лиму и Чембото. Нам нужно было срочно решить ряд проблем. Первая - питание, особенно обеспечение сахаром и солью. Имевшегося питания явно не хватало, так как ежедневно подходили все новые люди из разрушенных в округе поселков. Вторая — выбор места для строительства нового Юнгая.

Для решения вопроса направили делегацию в Лиму. Алькальд (староста) Юнгая посоветовал менее опасное в смысле землетрясений место для стройки. Город в этом случае быстрее бы получил помощь правительства. Но никто не соглашался уходить с родных мест. Хотели строить свой город на старом месте, где похоронены целые семьи родственников. Всего осталось в живых из двадцати тысяч жителей Юнгая семьсот человек. Среди них четыреста детей и подростков, в основном сирот..."

Погребенный Юнгай.

Только через 64 часа первые смельчаки-парашютисты добрались до города Уарас - столицы департамента Анкаш, наиболее пострадавшей от землетрясения.
В последующие дни картина трагедии начала проясняться. Эпицентр землетрясения находился в океане, в 70 километрах от портового города Чимботе. Образовавшаяся волна практически уничтожила города. За 40 секунд было разрушено 250 населенных пунктов, погибло свыше 70 тысяч человек, более миллиона осталось без крова. Район бедствия протянулся почти на тысячу километров - от Эквадора до города Писко. Землетрясение вызвало наводнения. Общий ущерб составил 10 миллиардов перуанских солей.

Сель.

Особенно пострадал город Юнгай — крупнейший туристский центр с населением 25 тысяч человек. Одна из вершин горы Уаскаран - около 80 миллионов тонн льда и камня — сорвалась с высоты шесть тысяч метров, выплеснув горное озеро. Лавина шириной в 900-1000 метров, хлынула на город, замуровав его восьми метровым слоем грязи, который, засыхая, сцементировал весь город в гигантскую могильную плиту. Спаслось человек сто, те, кто успел вбежать на кладбище, расположенное на холме, да несколько десятков детишек, находившихся на представлении в цирке, расположенном на окраине города.

Юнгай. До и после...

Они оказались в кромешной ночи, длившейся свыше четырех суток и сопровождавшейся страшным гулом.
Селевой поток, устремившийся вдоль реки Санты, разрушил и унес в океан несколько мелких поселков.

Улицы Юнгая.

Мертвая пустыня, над которой возвышалось кладбище, по индейскому обычаю расположенное на холме, и потому уцелевшее. На его вершине — многометровая фигура Христа с распростертыми руками. В одно мгновение он принял в свои объятия более 25 тысяч человек.

Кладбище.

Слепая чудовищная сила природы! Верно и очень точно о землетрясении писал Николай Грибачев в дни ташкентской стихии:
"Где бы ни происходило стихийное бедствие, оно тяжелым бременем ложится на жизнь людей. Бремя в зависимости от социального строя, в зависимости от организованности общества, в целом можно облегчить, последствия можно в конечном счете устранить, но избежать их совсем не во власти человека при всей его вооруженности чудесами современной техники".

Юнгай.

Для страны, которую сотни лет грабили иностранные монополии, страны аграрной, слабо развитой, только что приступившей к социально-экономическим преобразованиям, это землетрясение стало национальной катастрофой.
В Перу был объявлен 8-дневный траур...

Город - кладбище Юнгай.

О том, как альпинисты и врачи из СССР принимали участие в спасательных работах в Юнгае, описано в книге Владимира Кавуненко "Как будут без нас одиноки вершины". Почитайте, очень познавательно.

Фото из книги В.Кавуненко.

Когда мы уходили из Юнгая, я обратил внимание Эли Моралеса на входную арку, где изображены флаги стран, помогавших Перу преодолеть страшную беду. Красный флаг СССР среди, прямо скажем, не многих, других флагов.
Сколькими жизнями заплатил СССР за эти спасработы, и как судьба опять была благосклонна к Кавуненко, читайте в его книге.