Кто про что, а я про...

По какой-то непонятной причине из Москвы в Милан мы прилетали разными рейсами и в разные дни. Сначала там оказались девушки, Буль и я. Сибирячки из заграниц видели только очень Среднюю Азию и я совсем не удивился, когда выяснилось, что итальянский автобан точь-в-точь трасса Кемерово-Новокузнецк, а горы – точь-в-точь Алтай. Правда, один мой друг выразился еще патриотичнее: «У нас в Улан-Удэ пиццу-то лучше делают!» Я немного обиделся за Италию, но выяснение отношений отложил на вечер (после пасты с соусом песто и тосканского вина с моцареллой защищать эту замечательную страну намного легче), но план провалился в самом начале, потому что «вот это зеленое в макаронах как-то не очень…», а от вина Света отказалась вообще. Когда я начал настаивать, она с такой укоризной спросила: «Вам что, нравятся пьющие женщины?», что я не решился ответить правдиво, но все равно был отправлен на самые задворки Светиных симпатий.

Ладно, думаю, литература мне поможет… Но снова, как и в прошлом году, я как великий альпинистский писатель земли русской, потерпел фиаско: девушки из Новосибирска меня не читали! На мой удивленный и негодующий взгляд Буль спокойно ответил: «Не все сразу. Будем знакомиться постепенно». «Вы пишите на РИСКе?» - вежливо и безразлично поинтересовались Ира и Света. Пишу, чего уж… Вот, читайте.

Мужская часть экспедиции пополнилась одним новым участником. Игорь, лауреат секретной премии имени Челомея, поэтому много о нем рассказывать нельзя. Для гуманитариев: Челомей, это не друг Кочубея, а один из создателей отечественной ракетной техники. Игорь давно ушел из секретной науки, да и остальные челомеевские лауреаты тоже, судя по последним успехам нашей космической отрасли. Последний раз Игорь был в горах в 1993 году и первые два дня все пытался рассказать нам какой-нибудь случай из тех замшелых лет, забывая, что мы тогда были рядом и весь этот «Девяносто третий год» уже друг другу пересказали не по одному разу и чуть иначе, чем он. Через два дня Игорь получил кучу новых впечатлений и рассказы о героических восьмидесятых канули в лету.

Вторая часть компании, Полковник, Женя и вышеупомянутый Игорь, из аэропорта до кемпинга ехала долго, потому как Полковник и Игорь «поехали» еще в Москве, а Женя был за рулем, поэтому в Шереметьево не начал, а позже – уже не имело смысла. Через несколько часов двое из троих в этой чудной компании знали о жизненном пути гораздо больше, чем глупый навигатор, прилипший к стеклу, поэтому они проехали пару нужных поворотов и не проехали пару ненужных. Италия была везде и было все равно, куда ехать - везде весело! Трезвый Женя был всего лишь незначительной ворчащей помехой, нажимающей не те педали и не в ту сторону крутящей руль. Когда въехали в кемпинг, Женя не выдержал: «Дайте, наконец, пива что ли!» … А перед отъездом Буль засыпал нас письмами-предупреждениями: девушки, мол, не пьют, поэтому и мы должны держать себя в руках. И вот к палаткам подъезжает прокатная «Лянча», одновременно распахиваются три двери, включая водительскую, и из железного нутра на свет божий вслед за ароматом появляются с бутылками в руках три личности. Голос Буля: «Знакомьтесь, девушки: это мои лучшие друзья!» Занавес. Всех на задворки.

В четыре утра начавший соображать Полковник сообразил, что потерял деньги, паспорт и все остальные документы. В семь все это нашлось в кармашке палатки. В прошлом году было то же самое. Форма за год не утеряна, стабильность – признак мастерства.

Как это ни прискорбно, дальше будет только про альпинизм - никакого пьянства или иного разложения. В это трудно поверить, но после первых двух дней с алкоголем у нас было покончено. И вообще, вся наша экспедиция была настолько, спортивной, целеустремленной, интеллектуальной и высокоморальной, что аж противно.

Завтра прошло в головных болях и желудочных расстройствах, тактично называемых акклиматизацией, а послезавтра мы поехали покорять Альпы. В очереди на канатную дорогу скромно стояла итальянская армия. Не вся, конечно, но человек двадцать во главе с офицером ехали учиться воевать в горах. Нас удивило то, что билеты армия покупала на свои деньги, как будто не могла показать в окошко кассы удостоверение или, на худой конец, автомат. Молодые, красивые парни и девчонки… Офицер – чуть старше, уверенный в себе, интеллигентный, как Соломенцев и с такой же прической. Наверху они маршировали по снегу с ледорубами наперевес, ночевали в палатках и доставали друг друга из трещин, предварительно туда радостно провалившись. За их секретными учениями наблюдали вертолеты НАТО и зеваки из всех стран мира. Итальянские военные не подозревали, что за пару бутылок пива и фразу «Ты меня уважаешь?» они могли бы узнать столько наших тайн, сколько не добыть всеми ледорубами, автоматами и вертолетами вместе взятыми. Для этого всего лишь нужно было отловить лауреата премии имени Челомея, носящегося по плато в эйфории, не испытываемой с 93-го года, усадить его за стол и задать этот сакраментальный вопрос, а потом – только успевай записывать.


Наперегонки с лауреатом, переходя с рыси на галоп, по плато бегал Женя, ради этого мероприятия расставшийся с двенадцатью килограммами собственного тела и ощущавший от этого космическую легкость. Секрет стремительного похудания он не раскрывал, но косвенные улики выдавали простоту рецепта: «Картошка! Я полгода не ел картошки… Хлеб! Я полгода не ел хлеб!... Сахар, я …» - этими фразами Женя начинал любую трапезу и трапезничал всегда с удовольствием. Когда наливали, Женя, впрочем, молчал.

Буль, привязав к себе всех юристов, солидно и неторопливо прохаживался вокруг альпийских вершин с заклиненным указательным пальцем: «Это – Гран Капуцин, а вон там, девушки, сам Монблан…» А мы с Полковником вдруг стали одной связкой и тоже шатались по окрестным невысоким вершинам. Связка связкой, но я сходил на две горы, а он на три… Потому, может быть, что слово «связка» в нашем альпинизме совсем не обязательно предполагает веревку.

На следующий день, переночевав в хижине «Торино» без предварительной заявки, мы отправились на подвиг. Должен признать, что отправляться на подвиг лучше после ночевки в хижине с предварительной заявкой. Не нужно нервничать: поселят – не поселят, не нужно тащить коврики и спальные мешки «на всякий случай». Но мы пока не достигли такого уровня просветления и ходим по старинке, «на авось».

Уже на плато мы бесконечно растянулись: Женя с Игорем убежали вперед, разбрасывая снег из-под копыт, мы с Полковником держались за ними, а Буль с девушками делал вид, что пытается нас догнать, но почему-то никак… Ну, никак!


Для подвига был выбран узкий гребень хребта Рошфор - одна из визитных карточек Альп, как говорит интернет. На фоне неба, то появляясь, то пропадая, торчал гигантский скальный зуб – Dent du Géant. Он тут на всех фотографиях, рисунках, логотипах и прочая, прочая… Я хотел лезть на него, но Полковник как-то вяло отнесся к этому предложению. У нас с ним вообще разный взгляд на альпинизм. Будучи согласными в главном - альпинизм нужен для адреналина (ну, чтобы испугаться), мы сильно расходимся в методах реализации. Я предпочитаю бояться на скалах, приковав себя десятком крючьев и привязав себя к ним веревкой потолще, а Полковника хлебом не корми – дай залезть на какой-нибудь склон покруче, чтобы снега побольше, и внизу чтобы трещины, а над головой - карнизы. Вот теперь он стоит среди всей этой потрескивающей красоты и безумно любит горы. А если все это происходит выше семи тысяч, Полковник счастлив абсолютно. Когда волосы седые или их нет вообще, новых друзей заводить уже поздно - приходится терпеть тех, что есть...

Когда я увидел «визитную карточку Западных Альп», я понял, Dent du Géant нам сегодня не светит… Гребень был тонким, острым, с карнизами и обрывался бездной в обе стороны – красота, от которой Полковника было не оторвать. Пришлось доставать ледоруб, ткнув которым я сразу же проколол ажурный гребень насквозь: в дырку была видна двухкилометровая пропасть, на дне которой виднелся крохотный Курмайор. Балансируя на этих кружевах, мы отправились покорять пик Рошфор, 4001 метр. Женя и Игорь шли метрах в двухстах за нами (мы их обогнали, когда они пытались надеть каски, которых у них не было), поэтому мы решили подождать у стенки, в которую упирался чудо-гребень, но не дождались. Пришлось лезть на вершину вдвоем: на карте и в гайдбуках – 4001, а на часах и навигаторах – 3950.

Наши друзья, оказывается, были уверены, что мы лезем на Dent du Géant. Они нам туда покричали и мы им, якобы, ответили, после чего они отправились по гребню без нас. Увидев стенку, венчающую гребень, и благоразумно решив на нее не карабкаться, они отдохнули часик за каким-то увалом и пошли вниз. И хотя мы все это время сидели по другую сторону этого увала в 50 метрах от них, на обратном пути они снова поговорили с нами, лезущими на Dent du Géant … Если я скажу, где Женя и Игорь работают – вы удивитесь, а ведь они там работают!
Несмотря на то, что вся наша компания шла вразнобой, каждый залез на свой пик Рошфор – их на этом гребне немерено.



После короткого дня отдыха настал черед настоящих дел. Кто не слышал о северной стене Гран Жораса? Эта стена сделала альпинизм тем, чем он стал. Одна из великих альпийских стен, не знать которую стыдно, а побывать на ней - почетно. Простых маршрутов там нет, там даже сложных нет - там все маршруты за пределами человеческого понимания. Говоря короче – Гран Жорас с севера это круто во всех смыслах этого слова. Поэтому мы пошли на него с юга.

Переночевав в абсолютно пустой и совершенно бесплатной хижине, глубокой ночью мы отправились в темное никуда. Буль топтал снег, Полковник направлял, а я просто шел… Нужно было, двигаясь по снегу, обойти огромный многосотметровый каменный остров, залезть на другой остров, слезть с него, перейти на вершинный гребень и взойти на купол. Все просто.

Для начала мы чуть заблудились, что немудрено глубокой ночью во враждебной стране, потом начали буксовать, так как ночь была теплая и снег остался кислым, потом нашли настоящие трещины, которые преодолевали, как настоящие альпинисты: «Ты быстро-быстро выдавай, а ты быстро-быстро выбирай, когда я буду прыгать!» Дурацкое занятие, надо сказать…

Потом мы нашли нечто. Какую-то щель, не щель; трещину, не трещину; пропасть, не пропасть... Вспомнили коллективно, что это называется ранклюфт и уже после этого легко его перелезли. Я не виделся с ранклюфтами лет двадцать! За три часа – бергшрунд, ранклюфт плюс банально бездонные трещины! Так и хотелось сказать: «Мы же не настоящие альпинисты, мы просто так каски надели!» Перелезли через ранклюфт и оказались в крутом снежном корыте между вторым островом и вершинным гребнем. По следам на снегу было хорошо видно, что здесь падают только снег, лед и камни, а больше ничего не падает.

…Вышедшее солнце осветило гребень. Втаявшие в лед камни замерли над нами в низком старте. Буль задумчиво ковырял Гран Жорас ледорубом, Полковник орал, а я никак не мог понять, что страшнее – Гран Жорас или орущий Полковник. Если вы думаете, что знаете ответ на этот вопрос – вы просто не видели Гран Жорас. Наконец Буль сказал, что у него, жизнь, только начинается, намекая, очевидно, что мы с Полковником свое отжили; что еще полгода назад он не задумываясь пошел бы с нами хоть в ледяное корыто, хоть в жаркую сауну, а теперь ему есть, что терять и что у него есть дела поважнее, чем бегать от камней с парой идиотов … и мы пошли вниз. Буль, я все правильно написал? С тебя бутылка.
Когда спускались, раздался залп и по спусковой тропе, на которой нас уже не было, запрыгали камни размером с небольшой офисный стол. Буль сразу повеселел, а мы с Полковником все еще с недовольными лицами сделали вид, что ничего не заметили.

Через несколько дней по тому же маршруту поднимался Розов со своей командой, чтобы спрыгнуть оттуда, куда мы не дошли. Есть даже фильм, в котором это место видно очень хорошо. В кино не так уж и страшно, на троечку где-то…

Наши друзья в это время успешно взошли на Монте Розу. Тоже не без приключений, довольно невинных, впрочем. Почему-то они не попали на канатку и часть пути прошли пешком. Я не понял, почему они остались без подъемника, так как их показания все время меняются, превращаясь из сухого отчета в начале ужина в какие-то сказочные мифы к его окончанию. Не хватает, разве что, Змеев Горынычей, Медуз Горгон и прочей нечисти, зато конец у сказок всегда один: «Мы там всех сделали!»

В хижине, где они собирались остановиться на ночлег, вариант «мы не бронировали, но хотим переночевать» снова удался - их поселили на чердаке, что неудивительно, зная популярность этой прекрасной горы и количество желающих прикоснуться к прекрасному. Рано утром они вчетвером вышли на штурм вершины, увенчанной хижиной «Маргарита» и никого не потеряв, спустились обратно. «Мы там всех сделали!»

…Перед тем как разделиться (они на Монтерозу, мы – на Жорас), Буль отвел Женю в сторонку и жестко потребовал, чтобы девушки шли только в связке (не друг с другом!), обязательно в кошках, с ледорубом, в касках - то есть, чтобы все было, как у настоящих альпинистов! Так оно и было, а как же иначе? Восхождение это, правда, заставило засомневаться в юридической квалификации Иры. Женя ее по-дружески попросил: «Если Буль спросит, были ли мы связаны, скажи «да», но Ира ответила: «Я не могу врать!» Скажите, и это юрист?


Поскольку с алкоголем у нас было покончено на второй день, пришлось на обратном пути с Гран-Жораса заехать в магазин. Всегда нужно иметь немного врага, чтобы не терять форму. Позже Игорь обнаружил, что враг совсем рядом – достаточно пойти в бар, где стоящая за стойкой местная красавица - высокая блондинка с единственным изъяном – мужем рядом, за пару евро угостит вас граппой, пивом или коктейлем. Улыбка – бесплатно. И какая улыбка! В общем, с пороками мы боролись с удовольствием.

Кстати, о пороках и удовольствиях: все согласны, что шоппинг – не порок? ...Платочки от Hermes, шарфики от Burberry, сумочки от Furla, и черное классическое самизнаетечто от Chanel - это то, без чего человек может легко обойтись. А вот белье от North Face, штаны от Mammut, куртка от Millet, кошки от Grivel и ледоруб от Black Diamond – совсем другое дело. Без всего этого человек может умереть и превратить фарс в трагедию, а публика, особенно родные и близкие, это не любит. В нашей компании больше всех в шоппинге отрывался Игорь. Понимая, что «синтепоновые штаны – 93» сразу же выдадут в нем секретного физика, а пыток большой зарплатой на чужбине он может не выдержать, Игорь еще в Москве ударился во все тяжкие. Все наши попытки остановить его, обещая прежде Монблана посетить магазины Аосты и Шамони, где все дешевле и всего больше, Игорь обидно проигнорировал и купил в Москве ВСЁ. Потом он купил ВСЁ в Аосте, потому что там дешево, потом – еще раз ВСЁ в Шамони, потому что там больше. У него было так много ВСЕГО, что какие-то свои штаны он просто потерял. Женя жаловался: «Он все время переодевается. Мы выходим – он весь в красном. Через час смотрю – его нет! Начинаю искать – он, оказывается, здесь, но уже весь в черном!» Мы так не могли. Нас уже там знают в лицо. Четыре года подряд Полковник бегает в шамонийский «North Face» и выбегает с пакетами, но и он в этом году мужественно вышел из дверей с пустыми руками – воспитывал силу воли. После обеда, правда, сбежал и появился, пряча что-то за спиной. Слаб человек, слаб…
Единственная вещь, которую Игорь забыл купить, была каска. Выпускник Физтеха, лауреат престижной премии, светлая голова… Ну, забыл - с кем не бывает!
«Лучше Black Diamond ледоруба нет! Посмотри, какой клюв, лопатка... И ручка зелененькая, под ботинки подходит» - это я подслушал в магазине. Не думаете же вы, что это мог сказать кто-то из моих мужественных друзей.


Пошел дождь, воруя резервные дни на непогоду. Мы отлеживались, отсиживались в баре, и разок съездили в Аосту. Вернулись под дождем и не нашли Свету. Она оставалась в кемпинге, потому что без Аосты может, а без интернета - нет. Ира, позвонив подруге, получила в ответ СМС-ку примерно такого содержания: «Спускаюсь. Скалы очень мокрые и скользкие, больше не звоните». Впору было заволноваться, но поспевал ужин, и мы волновались за него, а волноваться на два фронта, находясь в отпуске, согласитесь, как-то чересчур. С ужином все получилось как нельзя лучше, а со Светой – не очень: на звонки она больше не отвечала, как бы намекая, что пора все-таки обеспокоиться. Да мы и сами хотели, честное слово, но не знали, что делать: идти искать Свету на ночь глядя (как все очень хотели) или пить за ее благополучное возвращение (что все нехотя делали). К счастью, вспомнили, что есть тот, кто тревожится за нас – спасательная служба Италии (телефон 118). Она же лучше знает, где у них во время дождя мокрые скалы – вот пусть и ищет. Но оказалось, что никто не знает, как перевести на итальянский или английский слово «мокрые». «Сухие» - пожалуйста, напоминание на каждой бутылке, а наоборот – нет. Решили подождать, пока кончится дождь, и скалы высохнут, а уж тогда наверняка набирать 118. А пока… Внезапно пришла Света с севшим телефоном и испортила прекрасно организованные спасательные работы. Всегда ОНИ все портят!

… По утрам Ира приносила из бара свежие круассаны. Игорь тоже приносил, но Ирины были вкуснее. Женя, просыпавшийся позже всех, до сих пор уверен, что круассанов всегда было по два на каждого.



Наступил черед главных целей. Вариантов для подвига два: Монблан – Женя, Игорь, Ира и Света; Маттерхорн – Полковник и я. Буль разрывался между первым и вторым, но потом сказал, что еще полгода назад он не задумываясь пошел бы с Полковником и со мной хоть в ледяное корыто, хоть в жаркую сауну, и даже на Маттерхорн, но сейчас он сознательно выбирает Монблан, потому что (дальше личное)… Две бутылки с тебя, Буль.

Во вторник, на день позже намеченного срока (непогода, непогода…) мы с Полковником оказались в хижине Каррел. На подъеме обогнали двойку словаков, а нас обогнала четверка словенцев. Под вечер наше славянское братство разбавила тройка испанцев. Словенцы – фавориты: они поднимались очень быстро и очень надежно, а их лидер вообще прибежал в кроссовках и это при том, что траверс до перевала был в снегу и во льду. Все остальные, включая нас, прошли там в кошках. Прибежав в хижину, словенцы попили пивка, а потом сидели на скамейке и любовались закатом, попыхивая самокруткой с вкусным запахом. В общем, мы поняли: обогнать их не удастся, но держаться следом нужно изо всех сил. Остаток дня провели в приятном ничегонеделанье: пили чай, скудно обедали, ходили из Италии в Швейцарию и обратно (там метров пять всего) и спрашивали друг друга: «А вы завтра когда выходите?» Никто не хотел быть последним в очереди, но и первым быть не рвался.

Утром следующего дня я проснулся с рассветом в панике: проспали! Растолкал Полковника, а он мне говорит: «Спи спокойно, дорогой товарищ, все под контролем». Оказывается, он встал в четыре, вскипятил чай, посмотрел на тучи, ибо гору не было видно, и снова залез под одеяло. В этот день не вышел никто. Снова ходили смотреть из туалета на Швейцарию, снова ели и спали. После полудня снизу начали подтягиваться очередные герои-восходители: поляки, австрийцы, чехи, канадцы… Когда количество визитеров достигло двадцати пяти, мы перестали их считать. Среди новых обитателей хижины выделялся один, похожий на биатлониста Мартена Фуркада. Он подходил к каждой компании и говорил с ними на их языке. Нас и словенцев он обидно обошел. Вечером начался обычный и уже привычный опрос всех всеми: вы завтра когда выходите? Вот тут-то вчерашние испанцы нам донесли, что Мартен Фуркад – гид из Шамони, и он рассказал, что в этом году еще никто из Италии на вершину не зашел, потому что состояние маршрута очень плохое - много снега, а на скалах натечный лед. Неделю назад кто-то вызывал вертолет и, хотя помощь прилетела вовремя, все кончилось очень плохо. Поэтому, сказали испанцы, мы выйдем в три, пройдем немного вперед, а там будем думать. Словенцы сидели на лавке, щурились на солнце, курили травку и пили холодную воду. Полковник посоветовал им воспользоваться общественным газом, но они просто ответили: «Нет кухни – нет проблем!»

Встать мы решили в четыре, но будильник не ставили, потому что все равно кто-нибудь разбудит в три или даже в два. В половине пятого чудом проснувшийся Полковник разбудил меня, а заодно и всю хижину. Пока пили чай, развешивали на себе железо и натягивали перчатки, на маршрут ушла австрийская тройка, мы оказались вторыми, а за нами – словенцы. На первом же повороте, метрах в пятидесяти от хижины, лидирующие австрийцы повернули не туда. Я промолчал, но добрый Полковник заорал: «Гоу райт!» и мы их не обогнали. Зато и их, и нас обогнали словенцы и навсегда убежали вперед.

Почему они ходят быстрее? Ну, во-первых, они в два раза моложе… И дело даже не в физической кондиции (вряд ли они сильно здоровее Полковника), просто действо за которое тебя в двадцать пять называют «отважным безумцем» повторенное в пятьдесят, превращает тебя в «безмозглого идиота». Мы же, хочется надеяться, не такие.

Через пару веревок мы заблудились, решив, что умнее всех, но нам никто не закричал «Гоу лефт!» и впереди оказалась еще и двойка из Чехии. Мы – четвертые. Началась тактическая борьба: чехи нас пропустили вперед после признания, что их пиво – лучшее в мире. Австрийцы держались долго, но когда я сказал, что мой друг – известный оператор (Полковник всю дорогу лез с 3D камерой в руках), а из-за них в русском фильме все время будут мелькать австрийские задницы, они посмеялись и уступили дорогу. Мы – вторые.


А что происходило в это время на Монблане? А вот что: в хижину на 3200 наши друзья пришли быстро («Мы там всех сделали!»), как всегда поселились без брони, и думали, что так хорошо будет всегда. Они настолько уверовали в волшебную фразу «мы не бронировали, но хотим пожить», что не взяли с собой даже коврики. И тут им на глаза попадается объявление, в котором говорится, что в следующей хижине (3800) можно поселиться только по предварительной заявке через интернет. И началась паника, поиски виноватого, звонки… Женя сознался, что женат, потому что именно его супруга Оля целый день в Москве просидела у монитора, отлавливая места в хижине. Это оказалось не так просто, но к вечеру пять мест на нарах были забронированы и на следующий день наши герои ногой открывали дверь в самый высокогорный отель на Монблане. Уже не знаю, надо ли повторять: «Мы там всех сделали!». В хижине было интересно: прилетели жандармы на вертолете и увезли какого-то русского гида за нелегальную работу. Потом Иру отказались кормить, объясняя это тем, что еду нужно заказывать заранее, но тут все альпинистское международное братство вступилось за новосибирского юриста. Мясо для Иры было отбито у жадных французских поваров и его было так много, что хватило всем.

Утром Женя с Игорем вырвали Свету из цепких Булевых рук и взяли к себе в связку, обещая вести, нести, страховать, холить и лелеять... Света, чистая душа, подумала о них хорошо, а зря! Я уже писал, что «связка» не всегда предполагает веревку, а Света этого не знала. Когда на гребне она предложила все-таки связаться, ее партнеры только поморщились: «Да не упадешь ты…» И оказались правы – Света с Монблана не упала ни разу. Вот такие у нас друзья. Позже оба говорили примерно так: «Мы бы их всех сделали, но не могли же мы бросить Свету одну!» Им нужно было прикрытие.

Буль с Ирой тоже взошли на вершину и от радости чуть не проехали на трамвае свою остановку. Это не бред, хотя очень похоже – там настоящий трамвай и можно проехать свою остановку.


Вернемся, впрочем, на Маттерхорн. Итак, мы оказались вторыми, перед нами – только четверка словенцев. Мы еще не знали, что две трети восходителей, запуганные шамонийским гидом, ушли вниз и наверх лезет не так много народу. Гид почти не наврал – натечный лед был всего в двух местах, но зато снега было много, особенно на гребне, где вместо плоской тропы нам пришлось идти по острому снежному ножу, а одно совсем уж острое место переползать, сидя на гребне верхом. Полковник даже камеру спрятал, хотя весь день шел с ней в правой руке и с фифой в левой. Фифа приводила в восторг всех, особенно самого Полковника. В Шамони он купил новый ледоруб, или «инструмент», как сейчас принято говорить и иногда его лицо становилось задумчивым: камера, фифа, инструмент… А рук-то всего две! Веревку тоже нужно чем-то держать, но об этом он уже не думал.
На гребне мы почти догнали словенцев, которые топтали в снегу следы. Признаться, совесть нас не мучила: во-первых, они в два раза моложе; во-вторых, их в два раза больше; в-третьих, в альпинизме нужно шевелить не только ногами, но и мозгами. Хотя, где альпинизм и где мозги?

На скалах словенцы снова оторвались, но на вершине мы были почти вместе. У креста достаю телефон, чтобы порадовать мир своим успехом и вижу СМСку от Жени с Монблана: «Мы там были». Хотел ответить «Все там будем», но решил, что стоя на вершине Маттерхорна, не нужно дразнить судьбу. В этот же день мы спустились в хижину, словенцы успели убежать в Червинию, а чехи и австрийцы схватили «холодную» ночевку. А больше там никого не было.

На следующий день, после трех (!) ночевок в хижине, мы спустились в поселок, сели в машину и поехали в кемпинг. Была пятница, а завтра, в субботу, некоторым из нас нужно было улетать. Оставалось всего полдня… Позвонил Женя и попросил поторопиться, ибо пять литров французского вина, привезенного из Шамони, нас уже заждались. Я прибавил было газу, но Полковник, прислушавшись к интонациям Жениного голоса, сказал: «Не торопись - все равно не успеем…» Надо ли говорить, что он оказался прав? Друзья встретили нас пустыми бутылками и цветами, и это было очень, ну очень приятно! Потом был праздничный прощальный обед, после него праздничный прощальный бар с праздничными прощальными улыбками прекрасной барменши… Мы были довольны: у нас получилось почти все, а самое главное - получилось самое главное. Девушки, Женя и Игорь сходили на Рошфор, Монтерозу и Монблан с первого раза. Буль почувствовал себя настоящим инструктором, передающим свой огромный (без иронии) опыт. Мы с Полковником наконец-то взгромоздились на Маттерхорн (Монте-Червино, если совсем точно, ибо так звучит название этой горы по-итальянски). Да и прощальный вечер удался, судя по тому, что я его не помню.



Утром, когда первая машина нетвердой походкой уехала в Милан, а мы упаковывали вторую, Света грустно сказала: «Ну, вот… Только подружились, как все разъезжаются!» Я с ней согласен: сюда нужно ехать не на две недели, а месяца на три.

Пора переходить к благодарностям: Ире и Свете - за то, что сделали наше путешествие намного интереснее, живее и насыщеннее; Полковнику (Вячеславу Одоховскому), Булю (Владимиру Лавриненко), Жене и Игорю (надеюсь, понимаете, почему без фамилий?) за то, что не сделали наше путешествие неинтересным, неживым и совсем ненасыщенным, несмотря на все старания. Словенцам и гиду из Шамони, разогнавшему очередь, за помощь на Маттерхорне. Италии – за то, что она есть.

Вот и все. Одной мечтой меньше.

Маленькое наблюдение: каждый год мужское население нашей компании увеличивается на одну боевую единицу. Начали мы с Полковником, потом присоединился Буль, в прошлом году – Женя, и вот теперь - Игорь. Каждый год – плюс один. А женское население каждый год у нас удваивается. В прошлом году была одна Лена, а в этом – Ира и Света. Простой расчет, даже без помощи челомеевского лауреата, дает поразительный результат: при неизменном темпе развития (мужчин прибавляем по одному, женщин – удваиваем) через пять лет у нас будет 10 мужчин и 64 женщины и поделать с этим ничего нельзя: математика — царица наук! Всегда любил математику…

Этот рассказ, имеющий мало общего с тем, что было на самом деле, я дарю Полковнику на день рождения, который случился именно сегодня - 5-го сентября.


P.S. Когда мы лезли на Маттерхорн, прилетел планер. Огромная белая птица с каким-то неописуемым размахом крыльев плавно и бесшумно парила под нами, бросаясь на стену и отворачивая от нее в последний момент. Покружив полчаса над Италией, пилот помахал крыльями, то ли нам, то ли одной из красивейших гор мира и улетел в Швейцарию.
Это был момент, ради которого хочется не работать всю жизнь.