истории моих картин. вертикали

Я не был тогда еще в высоких горах. Тренировался в команде тренера и председателя Киевского горного клуба, у Виктора Семенова. Не пропускал ни одной тренировки по скалолазанию на скалах Денышей и в выработанных карьерах под Малинным.
Но в горы собирался всерьез. И узнав, что скалолазов не особенно жалуют в альпинизме, перестал ходить на скалах в «Ботосах». Перейдя на вибрамы, невзирая на комментарии обладателей галошь.
Однажды на посиделках под гитару, в не большой компании у костра, среди сосен Денышей, услышал эту историю. Позже пытался вычислить этого парня, но, к сожалению не смог. По моемому его звали Женей.
Далее от его имени.

Мы набирали горы на разряд. Осталась последняя гора. Была моя очередь на руководство. Погода нам благоприятствовала, потому мы себя не отягощали. Даже перекус не брали. И вот на этой горе припухли. Из какого-то угла поперли тучи и мы оказались на вершине не имея представления, куда с вершины уходить, в этом молоке. По рации нам сообщили, что район накрыло и далее прогноз не утешительный. Четверо суток мы просидели на вершине. Спина к спине.
На пятые, рано утром услышав по рации, что без просвета, решили сползать, пока еще могли, голодные и продрогшие вдрызг. Повезло! Сползли. И когда вышли на травянистые склоны, даже не верилось, что выбрались. И тут мы увидели ниже по склону, палаточный лагерь. Ребята посмотрели на меня и решили единодушно.
- Мы тебе сегодня руководство сделали. Так что давай Женя, дуй за сигаретами, не то не дойдем, вконец опухнем.
Я подошел к лагерю, он был пустынный, может по причине раннего времени. Но был обнесен веревочкой с флажками. И я тут увидел парня в свитере-водолазка, и перешагнув через флажки направился к нему, по пути окликая его.
Парень обернулся, и презрительно окинул меня взглядом, с ног до головы. Сами понимаете, вид у нас был: мокрые, перепачканные в глине, заросшие щетиной, оборванные местами. Я начал объяснять, что мы альпинисты. Застряли на вершине и….
Он меня оборвал на полуслове и в повешенном тоне, стал мне выговаривать.
- Вы, что не видите, ограждения! Это для кого, как вы считаете натянуто. Немедленно покиньте территорию киносъемки. И круто развернувшись, пошел прочь очень деловой походкой. Я обалдевший, уже повернулся уходить, когда кто-то меня окликнул. Обернулся и увидел парня с бородкой, появившегося из ближайшей палатки. Он тоже был в свитере с накинутой на плечи штормовкой. Быстро подойдя ко мне и взглянув на моих товарищей, спросил.
- У вас что-то случилось.
Я объяснил, что четверо суток просидели на вершине, в тучах. Он остановил меня, проговорив.
- Пошли я вас накормлю.
Но я его успокоил, объясняя.
- Наш лагерь, вон даже отсюда виден, и нас там накормят. Жуть в другом. Мы в первый же день остались без курева, отсырели сигареты. Он улыбнулся и, сходив в палатку, принес мне блок «Мальборы». Я таких сигарет и не видел тогда, и возразил, что нам бы только закурить. Он сунул мне в руки этот блок и зажигалку, уточнив.
- Так это, ваш альплагерь? Я вечером загляну к вам в гости. Не против? Я пожал плечами.
- Заходите, мы гостям всегда рады. А за курево спасибо громадное.
Когда вернулся к ребятам, один из них москвич, спросил.
- Ты Женя знаешь, с кем говорил? Это Володя Высоцкий с Таганки.
Он пришел к вечеру с гитарой и почти всю ночь пел нам свои песни.
И спасы были. Не все так повезло как нам.

Пару лет спустя, в мастерской, я оформлял в рамки первые свои картины «Вершина» и «Лунная ночь». Мои друзья художники понятно зацепили тему гор. К тому же, как раз прошел фильм «Вертикаль». И я пересказал друзьям историю Жени. И тут наш гость, спец по электронике, любивший заглянуть к нам на чаек, вдруг зло так выдал.
- Тоже нашли себе кумира. Матершинник! Ему визу на месяц во Францию, а он там полгода и хоть бы что. Я в КГБ подрабатываю, по ихней электронике, так его там все ненавидят. Да-а, такой аккуратненький, интеллигентный на вид паренек, а туда же. Я глянул на него и повторил.
- Матершинник, говоришь? Ну, а как тебе Лермонтов или Пушкин?
На что он хмыкнул.
- Так то поэты, а это….
Не дав ему закончить, я вежливо посоветовал ему заглянуть в академические издания их поэзии. И ухмыляясь, добавил.
- У них там, такие матерные шедевры, что Володя отдыхает.

Киев, 1979г