Центральная Школа Инструкторов альпинизма. Безенги 2013

Мой опыт преподавания, предшествующий обучению в ЦШИ

Для того чтобы было понимание, с какой колокольни я рассматриваю вопрос и делаю выводы, расскажу о своем прошлом опыте.

2 года проведения «авторских» курсов и программ по темам:
«Скалолазный тур»
«Школа Треда»
«Школа Микста»
«Big Wall + ИТО»
«Школа Роупджампинга»
Индивидуальные тренинги «под заказ» (Коучинг)
Полный список здесь.
Всего в сумме около 4.5 месяцев работы с людьми (или 7 смен по 20 дней, если переводить в кому-то более понятную систему).

Авторская программа означает, что я не руководствуюсь какими-либо инструкциями и методическими планами, кроме своих собственных, и передаю знания и опыт, предлагаю упражнения, в том виде, в каком на данный момент я могу это сделать в наилучшем виде.

У авторского подхода есть плюсы и минусы:

«+» Плюсы:

- Возможность выйти на уровень Творчества. Придумать новый подход, идею преподавания, разработать свою систему. В общем, при должном уровне компетенции в вопросе можно продвинуть что-то новое и необычное. Гибкость в идейном поле.
- Доверие тех, кто приезжает учиться. Люди приезжают именно к тебе. Не в безличную школу, а именно к тебе. Соответственно, мотивация к получению результата у учеников и ответственность преподавателя перед ними зашкаливает, при этом не забывайте про полное отсутствие формалистических стимулов (пример – Жетон как обязательное условия выхода на первую 6А)
- Много свободы в организационном плане и возможность совмещать со своими спортивными планами (место, время, количество программ и прочее).
- Помимо естественного желания, еще и рыночные законы диктуют необходимость постоянно повышать свой собственный уровень, набирать еще больше опыта, разбираться в новинках (техника, тактика, опыт других). Изменять и улучшать программы, делать новые, убирать неактуальные, думать над мелочами. То есть быть в постоянном тонусе относительно того, что делаешь. Образно говоря, если не катить круглый камень вверх по склону, а бросить прилагать усилия, он не останется на месте, а покатится вниз. Это все помогает поддерживать интерес к теме и не «закисать» мозгам.
- Собственная оценка своей «стоимости» как преподавателя.

«-» Минусы:

- Возможность совершить ошибки, делая что-то новое. В основном это касается организационных и «методическо-педагогических» вопросов. Вся ответственность будет лежать только на тебе. С другой стороны, выход на уровень Творчества – это часть игры и способ совершенствования. Хорошо, что чем дальше, тем богаче опыт при улучшении своих собственных методик.
- Приходится вкладывать много сил в подготовку «полигонов» для занятий (вплоть до создания маршрутов там, где их вообще нет, например в Хибинах). Проверять живучесть форматов, программ, организационных решений.
- Если нет готовности считать это преимуществами, то любой пункт из «плюсов» может быть «минусом».

Итого, перед ЦШИ я имел за плечами:

- Педагогический университет (толку мало), но 2 месяца педагогической практики в школе (8-10 классы - не подарок).
- 6 лет работы с клиентами в условиях повышенной опасности при проведении массовых прыжков с веревкой с высоких объектов, где надо постоянно следить за действиями неподготовленных людей (аналогия с новичками в альпинизме). Большой опыт в плане психологии такого контингента людей в таких условиях.
- Создание и управление командой по прыжкам с веревкой (до 23 человек в период наибольшего расцвета), где была постоянная необходимость объяснять, учить, передавать знания, потому что далеко не все пришли из «веревочного» спорта.
- 2 года работы в качестве тренера-инструктора во восходительству.

Причины, по которым я решил приехать в ЦШИ

- Получить новые знания.
Я выбрал себе нишу (или она выбрала меня) узкоспециализированных курсов, рассчитанных большей частью на уже имеющих начальный опыт людей. Мы углубляемся в детали, сообразно виду альпинизма. Но у всего есть «подложка», базовый уровень знаний и умений, необходимый для дальнейшего безопасного погружения в специализацию. Я столкнулся с пробелами в своем знании этих основ, которые заполнял несистематизированной информацией из всех возможных источников. Степень владения этими основами у большинства учеников находится на плачевном уровне, даже после нескольких лет занятий в альпинистских клубах, на сменах лагерей и т.д. Я имею в виду такие основы, как правильная страховка, создание станций, общее понимание безопасности страховочной цепи, спасательные работы в малой группе, правильное использование снаряжения, техника безопасности в разных аспектах.
Осенью 2012 года мой курс посетил Сергей Леонкин (Москва), который занял первое место по баллам среди курсантов ЦШИ того года (июнь 2012). Я много его расспрашивал про школу и информация, которой он поделился, очень меня заинтересовала. Про систематический и стандартизированный подход в обучении, про не широко распространенные в России западные базовые техники, выстраивание программы и контроль с привлечением иностранных специалистов. До этого я в течение нескольких лет периодически расспрашивал про школу инструкторов других людей, и желания ехать учиться не появлялось.
Фактически, знакомство с Сергеем стало катализатором реального интереса и дало понимание, что ЦШИ может дать мне именно те знания, которых мне не хватало для дальнейшего улучшения качества своих программ на уровне «фундамента». А дальше на этом фундаменте я смогу строить какие угодно эфирные и креативные надстройки.

- Получить «официальный» статус инструктора, говоря простым языком – корочки. Преподавая авторские программы, я могу делать все, что хочу внутри процесса. Для некоторых моих потенциальных учеников может быть очень важным пунктом то, что я знаком с официальной системой. В некотором роде нахожусь в ее рамках. Я могу делать и дальше то, что считаю нужным и правильным, используя все возможные источники информации, но никто не сможет упрекнуть преподавателя в том, что у него однобокий взгляд и отсутствие опыта из «параллельного измерения».

- Завязать новые знакомства с людьми «по теме» и по возможности получить новые перспективы в будущем. Итог превзошёл мои ожидания.

Цели, которые я себе ставил на время прохождения школы

- Цели, вытекающие из причин посещения школы.
- Войти в тройку стипендиатов RedFox’а. Стоимость обучения – 20 000 рублей. Фактически, трем курсантам, набравшим наивысшие баллы по системе оценки обучаемых, возвращают стоимость обучения. Так или иначе, это мотивирует стараться до последнего и не сдаваться. А был период, когда очень хотелось на что-то «забить» и расслабиться. Эту задачу я выполнил, став лидером в рейтинге.
- Поддерживать спортивную форму (ОФП, скалы) и как можно больше времени посвятить изучению английского языка (да, все-таки свободное время было).

Школа?

Итак, у меня есть опыт, на основе которого я формирую отношение и делаю выводы, оценивая школу, и профессиональные причины для ее посещения (это моя работа, соответствующая мотивация). Также есть цели на время проведения школы. И вот я приехал.

Кто-то считает и навязывает это мнение остальным, что ЦШИ сейчас – филиал канадской школы, где отвергнуты лучшие стороны и традиции отечественного наследия. Меня это не сильно волнует, потому что я приехал за знаниями, при том, что сумел, и достаточно верно, заранее оценить важность этих знаний для себя. Я считаю, что большинство дискуссий по поводу генеральной линии развития учебного альпинизма и другие философские аспекты – теоретические в своей основе и к реальной жизни, потребностям и практике, которые меня окружают повседневно, имеют слабое отношение.

Я попал в горную тему в 2000 году и до этого, 2013 года, канадские и западные влияния напрямую меня не касались. Разве что из «каталогов Пецль» и фильмов про американских скалолазов. Можно предположить, что я вырос в лоне отечественной школы, можно даже сказать, что отчасти даже в Ленинградской ветке школы, имеющей сильные традиции и историю. Несколько моих знакомых альпинистов из Петербурга имеют прямо-таки династические корни, уходящие вглубь столетия.
И так, как же это было?

Началось все с Петроградского Клуба Туристов (ПКТ). Это секция сурового горного туризма со спортивным уклоном. Мой первый спуск по веревке был сделан способом «через карабин на обвязке и веревка на плечо». Подстраховка прусиком в 2 оборота из 6 мм репшнура. Позже, для соревнований, я даже сшил себе такую специальную штуку, как наплечник из нескольких слоев плотной ткани, чтобы веревка не жгла одежду и кожу. Потом я купил себе рогатую восьмерку. Естественно, мы пользовались восьмерками, заправляя веревку в карабин, а не через шейку спускового устройства. Позже было очень много соревновательных моментов по Технике Горного Туризма (ТГТ), действий на скорость, переправ, командные спасработы. Я отчетливо помню запутанную картину того, что и как делать, так как существовало множество вариантов и их трактовок разными тренерами, друзьями - спортсменами, под разные обстоятельства. Появлялось ощущение, что океан приемов безграничен и можно делать все, что душе угодно, соблюдая не совсем осязаемые и четко очерченные границы безопасности. Это была жизнь в каком-то отдельном мире, за рамками которого слабыми просветами до меня доходила информация о скалолазании и альпинизме как о направлениях с немного другим подходом и философией. Фактически, это была моя первая Школа.


Следующий период начался поездкой автостопом в мае на Эльбрус, куда лезут все кому не лень, и я был в числе тех странных неадекватов, которые на 4600 узнают, что что-то в акклиматизации они сделали неправильно, и еле уползают вниз живыми, волоча палатку за собой мешком. Потом я затащил 14-летнего брата в Домбай, где мы сходили много гор, включая 3Б на Белалакаю по северной стене с холодной на спуске, а в завершение и на Эльбрус. У нас не было гайдбука, и когда мы пришли к спасателям за информацией о маршрутах, нас обещали отпинать, если увидят в горах. Мы купили гайдбук в ларьке. Школой моего брата были мои рассказы о том, что я знал из горного туризма, из книжек и интернет-статей, из журнала ЭКС, и то, что я считал правильным, даже если додумался до этого сам. Мы выжили. Было еще много странных поездок. Уже после крымских пятерок я начал проходить систему значок-новичок-разряд. Провешивал кому-то перила на единичках и двойках. Фактически это, все равно, была школа самообразования.

Потом судьба свела нас с Татьяной Тимошенко. Технике нас уже никто не учил. Ошибки никто не исправлял. Да и нечего исправлять, когда нет критериев правильности, общепринятой техники безопасности, структуры. Нашей школой стала энергия ТИ, ее рассказы, отношение к предмету, заряд бодрости и нацеленность на результат, данная нам свобода действий и поощрение спортивности. По моим ощущениям эта Школа была передачей невидимой энергии советских супер-спортсменов конца 80-ых годов, их духа и атмосферы того времени.

После периода соревнований и побед в них под руководством ТИ, моей Школой стало внутренне желание чего-то более правильного, подсказанного интуицией. Уровень компетентности дошел до стадии, когда можно было держать в фокусе внимания много разных способов и подходов в технике и тактике, выбирать в нужное время самое подходящее, и пользоваться этим. Также легко стало фильтровать по степени полезности и применимости новые данные. Моей Школой руководила интуиция. Мир восхождений открылся как никогда ранее – в широком горизонте.

Следующий этап – я сам стал для кого-то Школой. А нынешний – я прошел ЦШИ.

И вот мне хочется понять, что такое отечественная Школа. Свод ли это правил и методик. Не надо указывать на список учебной литературы. Она может быть какой угодно правильной и верно написанной. Но я за 13 лет не увидел никакой системы, которой бы общепринято придерживались, проверяли, исправляли и дополняли соответственно исследованиям, данным статистики, основываясь на достижениях индустрии и видении лучших спортсменов. Учебник может быть очень хорошим, но это не Школа. То, что я видел и наблюдаю до сих пор – это восточный экзотический базар. Кто на что горазд, тот за то и продал. Кто что мог, то и дал своим ученикам. Кто-то больше, кто-то меньше, кто-то современное, кто-то антикварное.

Отечественная Школа сейчас, по моему мнению, – это смесь исторического наследия нашего альпинизма, народного менталитета в самом широком понимании, экономических и социальных условий в прошлом и настоящем, всего этого государства и министерства и соревнований, денег и без денег, 10 000 километров страны в ширину, горных районов и их качества, доступности, которыми мы располагаем и прочее, и прочее, и прочее. И никто этого не сломит десятилетиями, как ни старайся. И ничем канадским это не заменится. Это было очевидно на Поповских ночевках, где на наших 30 с лишним человек приходился один канадец. Была целая поляна русских людей, которые изучали технические приемы и методику преподавания.

Что я увидел на ЦШИ – я бы назвал школой по обучению преподавать современный базовый набор безопасных технических методов и приемов, необходимых в альпинизме.

То, что эти приемы и способ их преподавать пришли с запада, меня не сильно волнует. Не вижу угрозы безопасности отечественной Школе. Наша Школа – в другом. В чем – я сам до сих пор не понял и вряд ли кто сможет внятно объяснить.
При этом отсутствие перечня базовых приемов, критериев их правильного выполнения и общих основ безопасности, выверенных в процессе тематических исследований – это реальность. И ЦШИ эту реальность пытается изменить.

Почему «из-за бугра»?

Как получилось, что представители другой страны помогают выстраивать школу инструкторов. Думаю, потому что:

1. Мы привыкли противопоставлять себя западу. Россия – это одна страна, которая до распада СССР была довольно закрытой. В это время остальной мир катался друг к другу в гости полазать по горам и скалам, общался, делился информацией. То есть мы противопоставляем свою страну и школу альпинизма одной страны целому конгломерату стран и континентов. Несколько неравномерное по масштабу и численности противопоставление. Коллективный разум альпинистов из стран с нескольких континентов стоит брать в расчет.

2. Подавляющее большинство снаряжения, которым я пользуюсь, сделано иностранными фирмами. Машина, на которой я езжу и велосипед, который у меня украли, тоже чужеродной марки. Зубная щетка, которой я чищу зубы… Я не радуюсь и не грущу по поводу такого положения вещей, я просто жду краха материалистического мира. Не важно, кто и где добывает ресурсы из недр земли, а кто и где все это плавит в печах. Планету мы гробим целиком. Так вот, за последние 20 лет снаряжение слегка изменилось. Инструкции по его применению пишут те, кто его делает (опять же «за бугром»).

3. На западе народ больше продумывает мелочи. Скорее всего, это вопрос тесной связки менталитета и возникшего вследствие законодательного поля. У нас же: тросовый мост над речкой в Безенги (в 300 метрах от лагеря) починили только на днях, а до этого надо было прыгать через 2-3 отсутствующие доски, как минимум в течение месяца с моего приезда. На западе есть страховые компании, диктующие строгие правила безопасности, «дурацкие» законы, суды. В идеале, все стремятся к тому, чтобы снаряжение просто так не ломалось и использовалось правильно, предавая устаревшие и опасные техники забвению. Поэтому есть места, где исследуют, проверяют, сравнивают, дают рекомендации и пишут инструкции. Потому что фирмам производителям нужно продавать снаряжение. Потому что миллионы людей, хотя бы по выходным, выбираются на скалы и в горы. Конкурировать надо за клиентов – производителям, гидам, инструкторам. Стараться делать все лучше и лучше.

4. Даже Петр I прибегал к такому приему. Можно посмотреть на это, как на наше преимущество. Ничего не делать, а потом в сжатые сроки получать «на блюдечке» готовые достижения других.
(Рассматриваем фигуру Петра, опираясь на школьные учебники истории).

Школа. Принципы обучения в ЦШИ

Перечислю те важные положительные моменты, которые поразили меня во время школы:

1. Подготовка тех, кто нам преподавал, к занятиям.
Когда на первом практическом занятии наш инструктор, аккуратно одетый, в каске, подтянутый, выбритый, с вежливой улыбкой начал объяснять, каким упражнением мы будем заниматься, что и как делать, какое необходимое снаряжение взять, донося до нас это выверенными (не зазубренными, а точными и выверенными) фразами, я напрягся. Потом была демонстрация. Потом мы делали все сами. Было точно отведенное для занятия время, был план до обеда, после обеда, после ужина, был план на «через 8 дней». Это была не импровизация, это был ПЛАН. Я все успевал, все понял, а потом зарисовал в своей тетрадке.

2. Желание показать нам важность подготовки, и приучить нас к ней при проведении наших занятий в будущем, чтобы никто не бегал за забытым снаряжением в лагерь, к рюкзаку (проще ведь проверить это перед выходом). Чтобы более простые элементы давались вначале, а более сложные, состоящие из нескольких простых пройденных элементов – позже. Много-много деталей. И все это должно быть продумано ПЕРЕД занятиями. Чтобы место на скалах было не занято, чтобы рельеф соответствовал задаче (найти место ДО). Чтобы во время внезапного ливня был запасной учебный план, а не болтовня в баре.

3. Прививание уважения к статусу инструктора. В первую очередь на собственном примере. Нам постоянно показывали на соседние занимающиеся группы, где инструктора были единственными из 5-10-20 человек в группе – людьми без касок, с палками, когда все с ледорубами. Инструктор не должен быть с похмелья, как минимум. Не имеет права опаздывать. Инструктор должен знать гораздо больше, чем дает. Инструктор должен быть хорошим примером, потому что «дурной пример заразителен».

4. Реальная попытка дать тем, кто неуверенно чувствует себя в центре внимания, набраться опыта публичной работы и выступлений перед людьми. Уменьшить страхи удалось не всем, но многим.

5. Щепетильное отношение к состоянию и происхождению снаряжения. Протертый карабин, несертифицированное снаряжение, разлохмаченная оплетка веревки – все в сторону. Слои скотча на обвязке и краска – в сторону. Я тоже так буду теперь делать. У меня на первом BigWall’e один человек улетел с 8 метров в кусты можжевельника, потому что якорь был сделан с настолько ошибочным углом клювика, что сработал на вырыв при слабом рывке. Дырка в якоре была настолько мала, что влезали только аналоги ирбисов, которых не было, поэтому в неё был ввязан тонкий репшнур. На этом же маршруте чуть ли не в тот же день улетел второй парень, потому что порвался толстенный тросик закладки из подаренного ему тетей на день рождения комплекта. Тетя занималась альпинизмом лет 20-30 назад. Закладки выглядели надежно, но происхождение их сомнительно. Срыв на закладку был всего 1-1.5 метра, а завис он после ее внезапного исключения из страховочной цепи в метре от земли. А сколько мы порвали за 4 курса Дмитриенковских крюконог… Это примеры из жизни.

6. Минималистический набор снаряжения. Муфтованные карабины, спусковое устройство типа Реверсо с «гайд-режимом», два длинных (5-6 м) репшнура 7 мм, короткий репшнур – пруссик. Оказалось, что с помощью этого можно сделать почти все – станции, самостраховки, поднять, спустить, перейти от подъема к спуску и сделать все при самоспасении связки, как на скалах, так и на леднике. Естественно, где-то нужны френды и закладки, а где-то буры. Я говорю про базовый набор снаряжения, который у восходителя должен быть всегда. Для «свежевзрощенного» российского альпиниста самое диковинное в наборе – длинные репшнуры. (Ходят слухи, что в советское время эта деталь снаряжения была известна).

7. Доскональный, дотошный, раздражающий контроль за всем, что происходит в твоей группе. Это было с начала и до окончания школы. Длинный хвост веревки выходит из узла при ввязывании? Веревка разбросана на месте занятий, а не аккуратно лежит в кучке? Хлястик болтается? Отвернулся во время демонстрации? Муфта к скале? Ветви полиспаста перехлестнулись? Карабин не замуфтован – вообще преступление! Инструктора специально расстегивали ремешки на надетой каске и ждали, когда кто-то заметит. Ледорубы держали не по правилам, не в той руке, или не в ту сторону клювиком. Это все очень утомляло курсантов. Но потом эти шалости стали замечаться нами автоматически. И тут я вспомнил, как на скале, когда я наблюдал за 8 учениками, издалека увидел что-то неправильное: человек жумарил способом «нога-нога», уже поднялся метров 6 над землей (при этом способе, на слегка положительном уклоне, руки могут быть не задействованы, а работают только ноги и не надо отвисать на самостраховках, нужно просто шагать), но ни к одному жумару не был прицеплен ничем. Просто два жумара и две лесенки к ногам. Инструктор должен видеть все, а для этого нужна тренировка. И нас тренировали.

8. Все занятия, уроки были продуманы так, что не было простоя курсантов. Не было ковыряющейся в носу толпы, которая бы ждала, пока двое закончат упражнения. Это выполнялось строго, это должно быть в плане. Если часть группы выполняет задания быстрее, чем другие – это должно быть в запасном плане. Очень эффективное использование времени.

9. Наличие понятия Критерий.

Поговорим о страшном слове Критерий.

Еще одна тема для любителей конкретики. В ЦШИ буйно расцвел Критерий. Штука полезная. Инструктор, не владеющий Критерием, не способен зародить Критерий в душе ученика.

Набросаю критерии правильной нижней страховки.
1. Лидер ввязывается в веревку. Соединение обвязки и веревки карабинами запрещено.
2. Лидер ввязывается в веревку, продевая ее через ножную и поясную стропу беседки.
3. Кончик веревки должен выходить из узла не менее чем на 8 см.
4. Узел должен быть расправлен, без перехлестов. Петля узла должна быть размером примерно с кольцо обвязки.
5. Допустимые узлы – восьмерка и двойной булинь (популярные)
6. Обвязка лидера должна быть плотно затянута, быть по размеру, при этом не пережимать тело.
7. Страхующий встегивает страховочное устройство (стакан, григри – из популярных), в кольцо обвязки карабином.
8. Веревка перебрана, лежит в удобном месте, на конце завязан узел.
9. Взаимный контроль страхующий-лидер перед началом движения.
10. Страхующий осуществляет гимнастическую страховку лидера до вщелкивания веревки в первую точку (если брать одноверевочное спортивное скалолазание или тред).
11. Лидер должен рассмотреть рельеф до первого шлямбура и расположить веревку со стороны тела, одноименной вщелкивающей руке, или просто между ног, если не понятно, с какой стороны будет вщелкивание. Часто люди лезут, не думая об этом, потом вщелкиваются в первую точку, веревка идет наискось через тело, руку, подмышку лезущего, создавая путаницу и большую слабину веревки, достаточную чтобы упасть на землю, где могут быть камни. Более того, лезущий часто старается выпутаться и делает много лишних движений на опасном расстоянии от земли, повышая возможность упасть.
12. Веревка, вщелкнутая в оттяжку, должна выходить из карабина ОТ скалы.
13. Желательно соблюдать правило вщелкивать веревку в оттяжки при траверсах или сильных боковых направлениях движения «веревка от муфты».
14. Страхующий после осуществления гимнастической страховки должен стоять в месте, достаточно близком к скале и месту прохождения веревки через первую точку, не создавая в этом месте сильного перегиба (возможность «припечататься» страхующему к скале, если он стоит далеко и веревка идет от скалы близко к горизонтали).
15. При большой разнице в весе лезущего и страхующего нужно привязать легкого страхующего к дереву, скале, создать станцию из своих точек и т.д. Иначе при подбрасывании страхующего вверх при срыве лидера есть возможность его травмирования и потери контроля над страховкой, например на стакане можно просто уронить. Если страхующий с григри и долетает до первой оттяжки, есть возможность что кулачек устройства будет отжат оттяжкой и произойдет самопроизвольная выдача веревки до падения лидера на землю.
16. Страхующий должен стоять в устойчивой позе, желательно выставив одну ногу вперед.
17. Желательно не отвлекаться на разговоры или второстепенные вопросы при страховке с нижней.
18. Страхующий должен всегда держать веревку в руке.
19. Есть еще критерии, например, относительно перевязки без потери страховки на цепи, не пропускать оттяжки.
У меня получилось описание уже больше похожее на смесь критериев и рекомендаций. Главное чтобы я передал суть.

Критерии правильного выполнения приемов, техник, критерии правильного проведения урока, критерии правильного проведения всего комплекса занятий – критерии повсюду. Это позволяет:

1. Преподавателю иметь готовую структуру при организации занятий.
2. Учащимся понимать, что от них требуют. Для этого они должны быть ознакомлены с критериями.
3. Преподавателю удобно отслеживать процесс.
3. Преподавателю указывать на ошибки, которые, по своей сути, являются нарушением критериев.

Критерий – это один из самых фундаментальных принципов ЦШИ.
Когда ученик попадает от одного инструктора, опирающегося на стандарты, к другому, опирающемуся на такие же стандарты при обучении, то всем гораздо проще работать. Ведь ученик знает те же базовые техники, и его не надо переучивать.

Люди

Люди, приехавшие учиться на школу, и я в том числе, не ожидали увидеть то, что они увидели. Я про подход. Это не из нашей реальности. Нас так не учили, и не все даже подозревали, что так можно учить.

Больше всего мне нравится сравнение восточного базара и западного супермаркета. Или уличной забегаловки в Индии и МакДональдса. На базаре можно торговаться. На базаре если ты продаешь самодельные пирожки, ты можешь хоть каждый день менять рецептуру. Можешь не доложить мяса. Не обязательно мыть руки. Все зависит от воли и привычек, от отношения пирожкового человека. В супермаркете продается сертифицированная, упакованная, часто синтетическая еда с долгим сроком хранения. В МакДональдсе есть инструкции и процедуры, порядок, распределение ролей, тайминг. И здесь подросток – анархист может положить таракана в гамбургер, но уровень организации труда и продуманность процесса здесь на порядок выше, чем в забегаловке. Хотя, в вопросе питания я пойду в забегаловку к проверенному индусу. Я люблю покупать продукты на рынке в Бахчисарае, а не в АТБ. Но почему-то народу в Маках всегда больше (говорят, там наркотики добавляют в пищу).

Если дело коснется обращения за медицинской помощью, я предпочту один из двух вариантов:

1. К супер образованному специалисту, с кабинетом уставленным оборудованием стоимостью равной стоимости космического корабля, с приемной увешанной десятками сертификатов об обучении и повышении квалификации, с разными научными званиями и достижениями, с большим практическим опытом. Пусть он действуют по инструкциям, но по инструкциям современным, зная данные самых последних исследований, научных теорий и прочее.
2. К бабушке-ведунье. Которую научила лечить людей ее мама, которую в свою очередь научила ее бабушка. И если у человека талант, и он действует от сердца, и у него вылечиваются люди.

Но между этими двумя вариантами существует гораздо более многочисленная прослойка врачей – троечников, лентяев, шарлатанов, посредственностей и так далее. Часто к ним обращаются, когда не хватает денег на супер – специалиста, и при этом нет веры в народную медицину. Скупой платит дважды.

Касаясь вопроса обучения, можно провести такую же параллель. Или авторский подход, или четкие стандартизированные методики и процесс. Если ты продаешь пирожки, то они должны быть вкусными, как бы ты их не пек, даже если меняешь рецепт по ходу. Если люди идут в МакДональдс, они рассчитывают на один и тот же вкус картошки фри. Хотят уверенности.

В вопросе учебного альпинизма я бы оправдал существование двух миров:

1. Свободные художники, которые работают в поле творчества. Будут к ним приходить люди учиться или нет – это их проблемы и ответственность. Ученики тоже берут на себя ответственность за выбор.
2. Преподаватели (инструктора), действующие, опираясь на стандарты, готовые решения или строящие свои программы из известных элементов – блоков, составляя эти программы в зависимости от задач. Ученики, обращаясь к таким инструкторам, знают, что получат, потому что есть стандарты. И уровень, и личность самого инструктора здесь второстепенны (тем не менее, не стоит упускать это из виду).

Третий мир – и сейчас гораздо более многочисленный – это инструктора по официальному статусу, но любители, энтузиасты, без четких программ и методик – по сути.

Мы плавно подходим к избитой теме любитель – профессионал. На ЦШИ я ехал с профессиональными целями повышения квалификации. Я даже не знаю, когда и буду ли вообще стажироваться. Я получил знания и ментальный пинок, и в процессе обучения сразу же оценивал, что и где я буду использовать в своих программах, как касательно техник, так и касательно общего подхода. Не копировать то, что узнал, а тщательно сплавлять воедино лучшее. Я считаю себя свободным художником. Но мне нужно чем-то устелить фундамент картины. Нужен холст, крепкий, не выгорающий на солнце, хорошо сочетающийся с красками. В общем, сертифицированный, и из самых лучших материалов. На этот холст я буду наносить любую свою узкоспециализированную картину видения мира. И моим ученикам нужен холст с такими же характеристиками, на который они нанесут свою картину. Похожа она будет на мою или нет – выбор за ними.

А вот почвы для преподавателей, действующих на основе стандартных выверенных программ, еще нет. Потому и преподавателей строго таких пока что нет. Да, ЦШИ выпускает «миссионеров», но окунувшись в океан того, что мы называем Российской Школой, они тонут. Знания пропадут не все и не у всех, но общественного принятия, позитивного отношения большинства к этим чуждым техникам, подходам, нет. Происходит растворение в существующем эгрегоре. Эй, братан, да забей! Мы всю жизнь по-другому делали. Нахватался канадского! Да ты что, это же дорого, не выброшу, еще пару лет послужит. Что? Да ну нафик!
Я утрирую, конечно.



Для выживания инструкторов, действующих профессионально и по стандартизированным методикам – программам, нужна инфраструктура. Как для машин нужна сеть ремонтных мастерских, доступность деталей и сеть топливозаправочных станций. Для инструктора нужен «учебник», в который можно всегда заглянуть и вспомнить что забыл, нужны обновления знаний (если новенькое, свеженькое придумалось за это время), и, что самое важное, нужна регулярная практика. Если практика редкая, то очень тяжело держать в тонусе те принципы, которые я описал как принципы преподавания ЦШИ. Чтобы поддерживать все это в тонусе, нужно усилие воли, мотивации, внутреннего интереса. Это сложно.

Сейчас этой инфраструктуры нет. Сейчас машины будут ездить до первой поломки. Потом их канадские детали будут заменяться выточенными в гараже на фрезеровочном станке дядей Васей. Потом перестанет работать кондей, музыка, подогрев стекол, потому что деталей нет и слишком сложное устройство узлов, дядя Вася такое не чинит.

Люди, которые приехали на ЦШИ, и я тоже, были в шоке.
Школа уже заточена на очень высокие стандарты и требования к качеству, но эти стандарты и требования никому не нужны. Потому что до сих пор многие работают инструкторами за окупаемость поездки, или в среднем за 1000 рублей в день. Уже четыре года назад мы платили подсобнику, который 7 часов в день замешивал мастику на крыше для нас, промышленных альпинистов, от 1000 рублей в день. А сами размазывали эту грязь по швам, быстро и профессионально, в среднем за 5-6 тысяч в день. Как вы думаете, будет ли приехавший на Школу курсант, знающий, что он будет работать за идею, или в лучшем случае за рубль в день, проводя свой отпуск или вместо спортивных планов водя новичков, впахивать не жалея сил, чтобы усвоить весь материал, впитать чужеродный, слишком требовательный к себе и окружающим канадский дух, а потом поддерживать в памяти техники, подход, в ожидании следующего летнего сезона? Нет. Почему? Потому что. Разве что редкого склада характера люди, я даже таких знаю. И нет еще системы, которая его поддержит и поможет. И тут вопрос не в том, что люди ленивые или не способные. Нет. Вопрос в том, что тот, кто не напрягался и дотянул лямку до получения корочки, будет в тех же экономических условиях, как и тот, кто старался. Потому что нет разницы в оплате труда. Разве что пойдет слух, что этот вот конкретный инструктор впахивает с учениками и вообще хороший, а тот – ленивый.

Самые очевидные выходы из ситуации: или жесткое затягивание гаек и принуждение всех к высоким требованиям (тогда возможно из 25 курсантов корочки получили бы 10, и было бы восстание и посыл ЦШИ куда подальше), или дифференциация уровней подготовки инструкторов, как предлагалось кем-то, на региональный и федеральный уровни (называйте, как хотите), с дифференциацией уровней допуска (работа только с новичками, и работа на любом уровне учебной подготовки), или дифференциация оплаты труда специалиста который впахивает, чтобы получить более высокий статус, и сообщество имеет вакансии для таких специалистов (более сознательные, или богатые клубы и регионы нанимают, например, более «крутых» инструкторов). Главное, чтобы все опять не стало фикцией и потемкинской деревней, как любят делать в нашей стране.

Люди, которые приехали на ЦШИ, были в шоке. Не все от него оправились. Будущий инструктор должен быть способен воспроизвести увиденный полчаса назад прием хотя бы без грубых ошибок. Пусть не в первые дни он обретет эту способность относительно свеже показанных приемов, но хотя бы на экзамене после многочисленных тренировок он должен это сделать. Постараться прокрутить всю последовательность действий в голове, или записать себе памятку – общеизвестные приемы.
Не все оправились… Почти все стали инструкторами.

Что я действительно не знал ДО

1. У меня не было четкой картины, что делать в случае НС на стене. Обрывки знаний. Я бы что-нибудь придумал на месте. Потерял бы много драгоценного времени. Мне не хватило бы снаряжения. Я не ношу с собой жумары, ролики. Теперь у меня есть четкая картина, и есть универсальное как для лазания, так и для экстренных случаев снаряжения и я умею и буду им пользоваться, и буду учить своих учеников. И еще я часто лазаю с теми, кто, как я знаю, понятия не имеет в принципе, что делать, если случится НС. Не смогут меня спустить. А я не мог раньше им внятно объяснить и научить этому. Теперь могу.
2. У меня не было четкой картины, как все же ходить по закрытым ледникам в связках и как доставать или вылезать из трещин. Вдвоем, втроем. Опять обрывки, и как впоследствии я придумывал в голове разные неблагоприятные стечения обстоятельств, мои старые способы почти всегда не могли с ними справиться.
3. Я не знал, или забыл, или не использовал много мелких второстепенных приемов и техник. Здесь я их вспомнил, отработал. Конкретнее – узел стремя и уиаа одной рукой, гарда. То, что можно при экстренном спуске и отсутствии расходников на петли не просто отрезать основную веревку, а вытягивать из отрезанного куска жилы, и трех метров отрезанной веревки может хватить на 3 пучка жил по 3 метра, достаточной прочности. Я никогда не делал на практике проушины Абалакова, только читал о них. Я не думал, что настолько легче продеть репшнур в вертикальную проушину нежели в горизонтальную, без специального крючка. У меня тетрадка пестрит этими мелочами.
4. Про принципы и отношения я уже написал. Думаю, трех верхних технических пунктов будет достаточно, но их было больше. Я не исключение из правил. Мы приехали на школу, и нас учили вначале не тому, как учить, а тому, что мы уже должны были бы знать, и это не самый лучший расклад.

Централизация власти

Можно ли создать несколько школ инструкторов в регионах? Думаю, что можно. Или сейчас – базарного типа, или через 5-7 лет – школы, не уступающие достигнутому, на данный момент, уровню ЦШИ (которой самой есть, куда расти как явлению, во всех отношениях).
Для этого должна накопиться критическая масса людей, которые принимают новые рыночные условия профессиональной деятельности и подход, сами прошли современную ЦШИ, имеют большой опыт работы в горах (инструктором, гидом, тренером), и имеют развитые навыки преподавания. И только если к этому времени будет развита инфраструктура «послепродажной» поддержки (по аналогии с автомобилестроением). Без этой инфраструктуры, если предположить, что канадцев и переаттестаций, сертификаций и прочих …ций больше не будет, сама ЦШИ захлебнется в постепенных упрощениях, допущениях, послаблениях, и ее уровень опустится.

Пожелания ЦШИ

1. Выстраивать инфраструктуру для своей модели. Детали, заправки, ремонтники, техосмотр, права, круглосуточная тех. поддержка, гарантии. Иначе машина не доедет до будущего.
2. Принимать курсантов, уже владеющих базовыми навыками. Для этого должен быть источник с их перечнем и описанием. Это позволит высвободить как минимум 5 дней из 20 на более нужные для обучения преподаванию темы.
3. Одна из таких тем, которой самое место на школе инструкторов – реальное восхождение на маршрут 2-3 категории трудности. Здесь можно отработать большой пласт знаний и умений. Без этой темы школу считать полноценной не могу, это скорее обучение проводить скальные, ледовые занятия и спасработы плюс педагогика с методикой. Очень хотелось бы, чтобы преподаватели ЦШИ видели, как ведут себя в горах те, кому дадут впоследствии корочку инструктора. Возможно, на западе инструктора обучают технике, а на горы ученики ходят сами или с гидами. Не знаю. У нас реалии таковы, что до сих пор на первом месте по значению стоят сами восхождения, где очень важную роль занимает инструктор.
4. Соответственно, при расширении или обновлении преподавательского состава школы, отдавать преимущество кандидатам с большим реальным опытом работы с людьми на восхождениях.
5. В середине школы ввести полный день отдыха для курсантов. Я думаю, это очень поможет эффективности обучения в течение второй 10-дневки. Прогуляться до Миссес-коша, полежать на травке в солнечный день, посидеть в баре в дождливый. Тот же день по часам мы растеряли в заключительные три дня школы, когда ни у кого уже не было рабочего настроя в предвкушении близкого окончания. Да и сами инструктора уже устали, показывая нам такие демонстрации, за которые, проводи их мы, получили бы минус 90 баллов.
6. Что-то сделать с медициной. Устал я уже от этих сверхкоротких погружений в сверхкомпетентную тему. Я один забываю через 2 дня названия лекарств и что делать в случае дырки в легком? Или всем остальным кажется, что они знают, как спасти серьезно пострадавшего. Возможно, какой-то модуль для «федеральных», более профессиональных инструкторов, по медицине. Может какие-то долгосрочные курсы?
7. Процветания.

Последняя глава

К любому моему слову можно придраться. Мне всегда, в таком случае, помогает один из базовых принципов НЛП. Звучит он так:

«Смысл коммуникации в той реакции, которую она вызывает»

«Будь таким, каким полагает быть поистине верующему, - всегда пытайся искать оправдания другим. Не будь подобен лицемеру, который ищет и замечает лишь недостатки. Скажи себе: «Возможно, его нерадение связано с какими-то уважительными причинами, о которых мне не дано знать». И не пытайся наставлять кого-либо из знакомых, кто изначально не расположен к восприятию подобного. В противном случае, он не будет выслушивать тебя, а сразу займет враждебную позицию. Если же они явно заблуждаются в чем-то, но при этом гнушаются выслушивать твои советы, то не стоит учить их, ведь они извлекут пользу из твоего знания, но останутся врагами к тебе. Совсем иначе, если дело связано с их греховностью по неведению. В этом случае, мягко и без грубости открой им истину».
Абу Хамид Мухаммад бну Махаммад бну Мухаммад аль-Газали


.